Осколками снов (гет)

Будущее мечется под веками, перестраивается и стремительно меняется, рассыпается, точно пазл, и собирается в совершенно иную картинку. Санни видит десятки тысяч вариантов, так много, что все они сливаются в непроглядно черную, отдающую звоном в ушах точку прошлого, настоящего и будущего, где нет ничего, что не смогло бы измениться. Точку, которой не существует вовсе.

Санни цепляется пальцами за волосы, царапает виски и горло, с силой давит на веки так, что глазные яблоки, кажется, вот-вот вылетят из черепа подобно мячикам для гольфа. Санни не видит ничего вокруг, ни Шоу, ни чертова зеркала, ни самой себя, распластавшейся на холодном полу. Перед ее глазами непроглядная тьма и звенящая пустота. В ее теле боль, выворачивающая наизнанку, и застывший ядерным ударом крик, разрывающий изнутри.

Шаги Шоу гремят по стеклу ударами грома в ночной тиши, он останавливается где-то рядом, касается ледяными пальцами волос Санни и тянет их, зажимая в кулак. Санни не видит его перед собой, вместо него алая пелена и черные пятна, а еще смешивающийся с шелестом звон в ушах.

Шоу впивается пальцами в виски Санни, ухмыляется, когда она выгибается и кричит, и закрывает глаза. Санни уже почти не чувствует боли, ощущает только пронзающую все тело стрелу, нанизывающую ее точно на вертел. Санни отдает Шоу все без остатка, пропускает видения мимо себя, отстраняется насколько может, закусывает губы и скребет ногтями по стеклянному полу.

Санни цепляется за мелькнувшую отличающуюся ото всех картинку, раскрывает глаза и вглядывается, рассматривает каждый кусочек. Шоу вытягивает из нее видения одно за одним, перебирает, и Санни хватается за хрупкую картинку двумя руками, заталкивает глубже, прячет у себя за спиной и подбрасывает те кадры, от которых Шоу расплывается в довольной улыбке, отпускает ее и стремительно выходит.

Санни падает на пол, бьется головой, чувствует расползающуюся под щекой влагу, прикрывает глаза и разглядывает будущее. Оно не единственное, но именно оно нравится Санни больше всего. То будущее, в котором Шоу оказывается побежден, в котором Чарльз с командой спасает ее, в котором все хорошо. Санни выплевывает из горла смешок, вытирает заливающуюся в глаза кровь и откидывается на зеркальную стену.

Грохот и тряска приводят Санни в сознание резко, вырывают из пучин небытия и снова роняют на жесткий пол. Санни морщится, отплевывается от металлического привкуса крови во рту и безуспешно цепляется пальцами за гладкую поверхность. Она скользит из-за ощутимого крена, врезается спиной в стену и кашляет, пытаясь отдышаться. Вязкий комок застыл в горле, Санни чувствует, как тяжело вздымается грудь, как с хрипом вырывается воздух из легких. В ее комнату-тюрьму все еще не пробивается ни единого звука, но Санни отчетливо слышит звенящий в ушах скрежет разрываемого металла.

Ниточка видений, тех самых, греет пальцы, Санни перебирает кадры, хихикает и пытается подсказывать. Не то чтобы она может на что-то повлиять, она даже не знает, сбудется ли именно это будущее, просто расползающаяся по телу боль отступает на долгие мгновения, а тишину прорезает рой знакомых голосов.

Зеркало лопается внезапно, накрывает Санни осколками, заставляет закрыть лицо руками и затихнуть. Голова кружится, но Санни не замечает этого, пока не пытается подняться на ноги. Ее ведет куда-то в сторону, она упирается ладонью в холодную стену и упрямо шагает, потому что идти вперед в любом случае лучше, чем оставаться на месте.

Сквозь разлом ей не протиснуться, слишком узко, и Санни застывает, вглядываясь в разворачивающиеся по ту сторону события. Шоу о чем-то говорит, кажется, с Эриком, и от их беседы у Санни мурашки бегут по коже. Потому что вместо Шоу говорит Чарльз, а Эрик безжалостен и не собирается слушать его. Эрик жаждет мести и не понимает, что покоя она ему не принесет.

Чарльз слишком сосредоточен, чтобы почувствовать Санни, он говорит и говорит, даже тогда, когда Эрик подхватывает монету, крутит ее в пальцах и нестерпимо медленно направляет вперед. Санни застывает, пытается достучаться до Чарльза, и сама окунается в водоворот чужих ощущений. Холодный металл разрезает плоть как нож масло, пробивает череп, дробит его на впивающиеся в мозг осколки, рвет хрупкие ткани, вырывается из кровавого плена и с глухим звоном падает на пол. Только тогда Санни понимает, что не может дышать, падает на колени, впивается пальцами в волосы и беззвучно кричит. Это совсем даже не больно, до одури отвратительно и страшно, но ни капельки не больно, потому что Санни успевает выдернуть Чарльза в последний момент, отшатывается и ловит остаточные чувства.

— Так ты здесь, — холодный голос Эрика заставляет вздрогнуть всем телом, — ребенок.

Санни вскидывается, смотрит на него зло и чувствует горячую влагу на щеках. Эрик смотрит на нее безразлично, склонив голову набок, усмехается и протягивает руку. Санни фыркает, трет лицо и пытается подняться самостоятельно, но ничего не выходит и в итоге она цепляется за его шершавую ладонь холодными пальцами. Голова по-прежнему нестерпимо кружится, Санни прикрывает глаза, ощущает подхватывающие ее руки и позволяет себе на мгновение отключиться.

Свет непривычно слепит, режет глаза до слез, и Санни морщится, пытаясь прикрыть лицо. Руки не поднимаются, будто прилипшие к телу, зато чьи-то чужие плотно обхватывают ее за пояс. Санни скашивает глаза, видит висящее в воздухе тело Себастьяна Шоу и вздрагивает, когда оно падает на землю.

Ее саму держит облаченный в шлем Шоу Эрик, они плавно опускаются на покрытый обломками песок, где стоят все остальные. И свои и чужие, все они смотрят на Эрика во все глаза и ждут от него дальнейших действий. У Санни по-прежнему звенит в ушах, так что она отчетливо слышит лишь биение собственного сердца и тяжелое дыхание Чарльза.

Как только ноги касаются раскаленного песка, Санни заваливается вперед, врезается в бросившегося к ней Чарльза и прячет лицо у него на груди. Слезы накатывают резко, точно все скопившиеся боль и отчаяние вырываются наружу, Санни закусывает губы и изо всех сил хватается за брата. Чарльз гладит ее по голове, целует в макушку и что-то успокаивающе шепчет, но Санни слышит только сливающийся в неразборчивый поток голос и рвущийся из собственного горла задушенный стон.

— Братья и сестры! Мутанты! — голос Эрика прорывается сквозь окружившую Санни темную пелену. — Престало ли нам бороться друг с другом, когда наш враг там! Направил на нас сотни пушек и ждет лишь сигнала, чтобы стереть нас всех с лица Земли! Пока они, люди, существуют, никому из нас не будет спокойной жизни, так почему бы не решить проблему, объединившись?

Санни мотает головой, а Чарльз прикладывает пальцы к виску и вслушивается в мысли невидимых отсюда военных. Десятки кораблей и сотни людей, только что собиравшихся воевать между собой, направляют оружие на них. Сотни ракет, способных разрушить половину земного шара, упираются в грудь и давят губительным жаром. Санни кусает губы и крепко жмурится, пропускает момент, когда ракеты оказываются в воздухе, и вздрагивает, когда Чарльз отпускает ее.

Ракеты зависают в воздухе, медленно разворачиваются, а перед глазами у Санни распускаются огненные цветы. Чарльз хватает Эрика за руки, бьет его по лицу, и часть оружия падает, взрывается яркими вспышками, но остальные выравниваются и неспешно двигаются дальше. Санни сдавливает пальцами виски, тянет себя за волосы и погружается во вспыхивающую редкими красками темноту. Кто-то бросается Чарльзу на помощь, но Эрик отбрасывает всех взмахом руки, отмахивается от Чарльза и направляет ракеты.

Санни воет, чувствует влагу на щеках, срывается с места и врезается в Эрика всем телом. Эрик падает, кажется, от неожиданности, Санни оказывается сверху и молотит его кулаками, но у нее совсем нет сил, так что удары получаются не больнее комариного укуса. У нее перед глазами пустошь, безжизненная, покрытая заржавевшей коркой Земля, а под пальцами бьются миллиарды жизней.

— Чего ты добиваешься?! Хочешь быть как он?! — Санни машет рукой куда-то в сторону раскуроченной подводной лодки и цепляется пальцами за воротник Эрика. — Развяжешь войну и уничтожишь всех, кто тебе не нравится, да?! Чем тогда ты лучше него?!

Эрик широко распахивает глаза, скидывает Санни с себя и поднимается, вытягивая вперед руку. Санни рычит, зарывается пальцами в песок, воет из-за расцветающих перед глазами вспышек и замирает, когда слышит выстрелы. Мойра, про которую она уже почти забыла, держит пистолет перед собой, стреляет на каждый шаг и молча сверлит Эрика гневным взглядом. Эрик отбивает все пули, зарывает их в песок, смотрит на Мойру бесстрастно и все еще держит ракеты в руках. Чарльз пытается остановить их обоих, стоит за плечом Эрика, как чертова совесть.

Будущее взрывается, выплескивается так, что сводит скулы, Санни моргает часто-часто, резко вскакивает, но опаздывает всего на мгновение. Одна из пуль врезается в спину Чарльза и застревает в костюме. Время, кажется, вздрагивает и замирает, пускается в пляс, также, как и сердце Санни. Она обхватывает ладонями лицо Чарльза, зло смотрит на вытягивающего пулю Эрика и отталкивает его

— Убирайся! — кричит она. — Уходи прочь! Это все из-за тебя, ты во всем виноват! Ты во всем виноват…

Санни всхлипывает, давится слезами, сжимает ладони Чарльза и гладит его по голове. Чарльз открывает глаза, стонет сквозь стиснутые зубы и поглаживает пальцы Санни дрожащими руками. Эрик отшатывается, отступает, точно потерянный ребенок, и трясет головой.

— Я не… — он выбрасывает вперед руку и рычит выронившей пистолет Мойре, — не подходи! Вот, Чарльз, что происходит, если позволять людям творить что вздумается!

— Нет, Эрик, — Чарльз говорит хрипло и заходится кашлем, — Санни права, это ты сделал. Не Мойра, а ты.

Эрик смотрит на него со смесью ужаса и обиды, делает несколько шагов назад и глубоко вдыхает теплый, наполненный запахами гари и металла воздух. Санни бросает на него злобные взгляды и скалится, глотает стекающие по щекам слезы и не разжимает пальцы. Чарльз смотрит на нее как всегда — доверительно и понимающе, — что-то выглядывает во взгляде и касается ладонью щеки.

— Тебе лучше уйти, — бросает он Эрику и стирает слезы со щек Санни, — ну же, солнышко, все не так уж плохо.

Санни глядит на него сквозь слезы и пелену будущего, поджимает губы и качает головой. Чарльз издает нервный смешок, перехватывает ее ладонь и целует пальцы. Санни тоже усмехается, оглядывается на хромающую Рейвен и фыркает.

— Тебе все-таки идет синий, — говорит она, и Чарльз растягивает губы в улыбке.

Рейвен качает головой, садится рядом и несмело оглядывается на протягивающего ей руку Эрика. Санни вскидывается, но Чарльз крепче сжимает ее ладонь и мягко улыбается.

— Не нужно, — он поворачивается к Рейвен и окидывает ее по-отечески теплым взглядом, — ты можешь идти с ним, если хочешь.

Рейвен кивает, смазанно целует его в лоб и поднимается, хватаясь за протянутую ладонь. Санни не видит, как они исчезают в дымчато-красной вспышке, закусывает губу и горько усмехается.

— Я, кажется, пропустила целую вечность, — Санни смеется и давится застывшим в горле комком.

Чарльз закатывает глаза, дергается и смотрит на нее испуганно. Подоспевший Хэнк забрасывает его вопросами, но он только поджимает губы и морщится от пронизывающей тело боли.

— Я не чувствую ног, — Чарльз говорит едва слышно, и Санни вздрагивает и крепче сжимает его ладони, — черт возьми, я не чувствую ног!

Перемешанное со страхом отчаяние так и сквозит в его голосе, Чарльз смотрит на нее вопросительно, почти умоляюще, Санни всхлипывает и мотает головой. Слезы снова собираются в уголках глаз, Санни сдавленно выдыхает кажущийся теперь раскаленным воздух, переплетает пальцы и закрывает глаза, лишь бы не видеть растерянное, полное вязкого отчаяния лицо Чарльза.