Осколками снов (гет)

Санни резко выдыхает, трет пальцами виски и вслушивается в охватившую дом звенящую тишину. Нет ставшего уже привычным топота ног и нескончаемых разговоров, нет никого, кто может заполнить пустоту огромного родного-чужого дома.

Санни провожает взглядом топчущегося у дверей Алекса, невесело усмехается и машет ему рукой. Алекс тоже уезжает, и Санни впервые думает, что не хочет кого-то отпускать. Она перескакивает через несколько ступенек, словно Алекс вот-вот испарится, растворится в воздухе, и едва не падает на него, запинаясь о собственную ногу.

— Эй, аккуратнее, цветочек, — Алекс обхватывает Санни за плечи и ставит ее в вертикальное положение, — поранишься, и Чарльзу придется одалживать тебе кресло.

Он смеется, но Санни видит поселившийся в его глазах страх. Алекс знает, что такое война, и воевать за кого-то другого не хочет совершенно.

— Зато на выпускном я произведу фурор, — Санни фыркает и бьет Саммерса в плечо, — на котором ты, между прочим, обещал присутствовать.

Алекс смотрит виновато, тянет губы в неловкой улыбке и треплет Санни по волосам. Санни поджимает губы, крепко жмурится и смотрит на Саммерса просительно, обхватывает его руку и заглядывает в глаза.

— Не умирайте там, ладно? — слова вырываются едва слышными хрипами, и Алекс согласно прикрывает глаза. — Ты и все остальные.

— Черт, и когда ты стала такой взрослой, цветочек? — Алекс смеется, пряча глаза, и ерошит волосы. — Позаботься о Чарльзе, хорошо? Я тут вдруг понял, что он всегда нуждался в помощи больше всех.

— Я знаю, — Санни лукаво улыбается и склоняет голову набок.

Алекс коротко смеется, оглядывается на пустую лестницу и резко выдыхает. На улице его уже ждет машина, но он все еще надеется, что кто-нибудь еще выйдет проводить его. Санни следит за его взглядом, тихо обещает побить Чарльза при первой же возможности и ловит крохотные ярко-красные смешинки в глазах Саммерса.

— Давай, Дэстини, — Алекс вдруг называет Санни этим дурацким прозвищем и прячет подрагивающие пальцы, — просто скажи, что все будет хорошо.

— Все будет хорошо, — словно заклинание повторяет Санни и ни капельки не верит собственным словам, — все обязательно будет хорошо.

Алекс щелкает ее по носу, благодарно щурится и выскакивает наружу, точно может в любой момент передумать. Санни провожает взглядом отъезжающую машину, неожиданно всхлипывает и скатывается на пол.

— Черта с два все будет хорошо.

Чертов выпускной класс требует от Санни колоссальных усилий, потому что ей нужно сдать выпускные экзамены, разобраться со всеми школьными делами и пройти вступительные испытания в университеты. На выпускной Санни плюет, потому что искренне считает, что с одноклассниками ее не связывает ничего, кроме нескольких лет совместной учебы, и устраивать из прощания праздник или трагедию у нее нет никакого желания.

У Санни другая трагедия, по ее мнению гораздо более страшная. Со всеми этими делами она совершенно упускает момент, когда Чарльз начинает закрываться. Он не пускает ее в свои мысли, почти не разговаривает и едва ли выходит из комнаты, когда она не дома. Хэнк пытается помочь ему, потому что он единственный, кто остался в опустевшей в одночасье школе, но у него, честно говоря, не очень-то получается.

Когда Санни забирает из школы документы, скомкано прощается с одноклассниками и обещает себе, что больше никогда ни с кем из них не встретится, особняк встречает ее стойким запахом перегара и рвущей барабанные перепонки тишиной. Санни не обижается, что никто не встретил ее, она проходит в дом, отбрасывает вещи и первым делом выбрасывает скопившиеся на кухне бутылки. Ее ведет от одного запаха, и Санни зажимает себе нос, засовывает все в один пакет и распахивает настежь окна.

Чарльз показывается в холле, когда Санни подхватывает вещи и направляется в собственную комнату. Дальше она собирается отыскать хоть кого-то в этом призрачном доме, но искать не приходится. Пожалуй, ассоциация с призраками слишком мягкая, думает Санни, оглядывая потрепанного брата, снова сбрасывает сумку и укоризненно качает головой.

— Если ты продолжишь в том же духе, я не пойду в университет, а посвящу свою жизнь выгребанию бутылок из-под алкоголя из закромов нашего дома, — Санни подходит к нему в два шага, опускается перед Чарльзом на колени и сжимает его холодные ладони, — что, правда помогает?

Чарльз моргает, трясет головой и усмехается. Он выглядит даже не призраком, восставшим из могилы зомби с зеленоватым оттенком кожи и негнущимися пальцами. Санни вздыхает, убирает с его лица налипшие волосы и морщится от окутывающего его едкого запаха выпивки и застарелого пота.

— Боже, мой старший брат — грязнуля, — Санни смеется, коротко чмокает Чарльза в лоб и хватается за ручки кресла, — и где Хэнк?

— Он внизу, — Чарльз на мгновение прикрывает глаза и сжимает пальцами подлокотники, — что-то изобретает.

— Изобретает, — повторяет Санни со смешком, и Чарльз откидывается на спинку кресла, — и я серьезно насчет университета, так что ты прямо сейчас идешь и приводишь себя в порядок.

— Ты пойдешь в университет, — заявляет Чарльз, когда они почти достигают его комнаты, — поселишься в общежитии, заведешь друзей, будешь жить нормальной жизнью. Так будет лучше, Санни.

Он говорит хрипло, смотрит перед собой и качает головой. Санни касается его спутанных волос и фыркает, когда Чарльз оборачивается и смотрит на нее пронзительно.

— Кому лучше, Чарльз? — со вздохом спрашивает Санни. — И если хочешь, чтобы я уехала, хотя бы сделай вид, что у тебя все в порядке.

Чарльз усмехается, склоняет голову и опускает ее на сжатую в кулак ладонь. Санни закатывает глаза, дает ему указания и выходит из комнаты. Она касается кончиками пальцев теплого дерева, считывает податливые воспоминания дома и резко выдыхает.

У Санни под веками вспыхивают огненными цветами взрывы, разлетаются осколками гранаты и растекаются вязкими брызгами кровавые пятна. Санни слышит резкие команды, грохот проезжающих боевых машин и раскручивающихся лопастей вертолетов и пронзительные, проникающие в разум оглушающим звоном крики. Санни не может спать, потому что прошлое и будущее сливаются воедино, старательно замазывает синяки под глазами по утрам, просматривает ответы из университетов и видит только пляшущие перед глазами черные, как сажа и пепел, буквы.

Санни падает на кровать спиной, вглядывается в белоснежный потолок и видит вместо него затерявшиеся между дымом и гарью голые деревья и частокол из покрытых грязью автоматов. Санни громко стонет и переворачивается на бок, утыкается носом в подушку и жмурится до алых пятен перед глазами. Санни снова не знает, что это, пятна крови или просто бесформенные блики-отсветы заглядывающего в окно солнца.

Санни выходит из комнаты, когда время уже давно переваливает за полдень. В поместье по-прежнему удушающая тишина, а в ушах у Санни беспорядочный звон-грохот, прочно переплетенный со стуком ее собственного сердца. Чарльз обнаруживается на кухне, сонный и потерянный, он роется в холодильнике и выбрасывает часть продуктов прямо на пол.

— Вообще-то для испорченной еды есть мусорка, — ехидно тянет Санни, складывая руки на груди.

Чарльз отрывается от безусловно увлекательного занятия, захлопывает холодильник и оглядывает рассыпанную по полу гору продуктов. Санни закатывает глаза, проводит ладонью по его волосам и обнимает за плечи. Чарльз обхватывает ее руки и фыркает, когда Санни целует его в висок.

— Так что там Хэнк для тебя изобретает? — спрашивает Санни.

Чарльз усмехается, выворачивается из кольца ее рук и достает из шкафчика мусорное ведро. Он смотрит на Санни подозрительно, словно точно уверен, что ей не понравятся его слова, выдыхает и прикрывает глаза.

— Сыворотку, которая заблокирует мою мутацию.

— О, — только и отвечает Санни.

Она прижимает палец к губам и замолкает, качая головой. Чарльз смотрит на нее исподлобья и коротко смеется, принимаясь собирать выброшенные на пол продукты в ведро. Воцарившееся молчание прерывает только шелест упаковок и скрип колес по паркету, а еще неровное дыхание и почти ощутимый звук чужих мыслей. Санни моргает, вырывает из рук Чарльза ведро и ставит его на пол с громким стуком, но продолжает молчать.

— Я думал, ты выразишь недовольство как-то иначе, — усмехается Чарльз, потирая переносицу.

— Ну, я против, — Санни сгребает оставшуюся на полу еду в кучу и разом запихивает ее в ведро, — но ты же не будешь меня слушать.

Чарльз коротко кивает, тянет Санни за руку и принимается вытирать ее испачканные какой-то гадостью ладони полотенцем. Санни громко фыркает, но руки не вырывает, пинает ведро ногой и хихикает, когда оно шлепается о дверцу шкафчика.

— Скажи, если Хэнк придумает что-нибудь такое и для меня, — фыркает Санни, и обсуждение на этом заканчивается.