Рыцари фей (гет)

Скрывая улыбку, Гарри старательно игнорировал ворчание и убийственные взгляды со стороны кухни. Луна нисколько не возражала против своей очереди, считая дежурство по кухне честным разделением труда, но Гермиона отбивалась руками и ногами, когда черед доходил до нее. Когда он доставал из кармана небесно-голубое зелье, она вошла в столовую и швырнула в него посудное полотенце.

— Я закончила, — буркнула она.

— Хорошо, — он отсалютовал ей флаконом, опрокинул в себя белесое варево и тут же запил водой, чтобы избавиться от мерзкого вкуса во рту. От взмаха его новой неотслеживаемой палочки из акации пустой флакон отправился в Мэнор. Чувствуя на себе ее сердитый взгляд, он вздохнул:

— Гермиона Джейн Грейнджер, я всего лишь попросил тебя вымыть посуду, Мордред ее побери. С ума сойти — мы ели сэндвичи: это же не обед из десяти блюд!

Удивительным образом его слова нисколько не улучшили настроения подруги:

— Не выражайся! И ты знаешь, что я терпеть не могу работать на кухне. Если где властвует закон Мерфи, то это там.

Будто он не знает. Он неоднократно пытался научить ее готовить, или хотя бы не устраивать пожар при очередной попытке, но ученица была целиком и полностью безнадежна. После шести лет у нее получалось не лучше, чем во время Охоты, когда она удивила их свежей рыбой, обуглившейся снаружи и почему-то насквозь промороженной внутри. Даже мытье посуды заканчивалось разбитыми тарелками и выщербленными чашками; он предполагал, что если она когда-нибудь попытается освоить беспалочковое Репаро, у нее получится с первой попытки.

— А что это за зелье ты выпил? — спросила она, пытаясь сменить тему.

Он откинулся на стуле и жестом пригласил ее присоединиться к нему за столом.

— Это питательное зелье, которое ты посоветовала попросить у Помфри. У нее в запасах его было немного, к тому же мы не хотели, чтобы Дамблдор дознался о наших делах, поэтому вчера я купил полную коробку у ее знакомого зельевара. Она сказала, что я никогда не достигну максимально возможного роста — Дурсли слишком долго морили меня голодом, магия не настолько всесильна — но мы вернулись достаточно далеко назад во времени, чтобы я смог нагнать большинство сверстников. По крайней мере, меня больше не будут путать с младшекурсником.

Гермиона фыркнула. В следующем году прошлой жизни семикурсник Хаффлпафа наткнулся на него, шедшего с одной из отработок Амбридж, и, не узнав поначалу, принял его за младшекурсника, которого хулиганы выгнали из помещений факультета. Никогда в жизни Гарри не чувствовал себя таким униженным.

— Да, да, смейся. Ты не спрашивала у Луны, когда нам лучше заявиться к ней?

Справившись со смехом, она отрицательно покачала головой, затем подняла палочку и призвала своего Патронуса. Приставив кончик палочки к горлу, она произнесла:

— Луна, не возражаешь, если мы с Гарри сейчас зайдем к тебе?

Приняв сообщение, ее призрачная выдра проплыла несколько футов и исчезла во вспышке света.

Спустя несколько секунд с того же направления появился Патронус-заяц.

— Ну конечно, — сказал он мечтательным голосом своей хозяйки, — мой дом всегда открыт для вас.

— Ну вот, — сказал Гарри. — Аппарируем отсюда или выйдем во двор?

— Можно и отсюда: не думаю, что...

Гермиону остановило прибытие второго зайца:

— Подождите, мне нужно убрать мои краски.

Через минуту влетел третий и сказал:

— Вот теперь можете идти.

Он встал:

— Пошли?

Гермиона не успела ответить, как прибыл еще один вестник:

— ПОДОЖДИТЕ! Мне нужно заставить папу надеть штаны.

Гермиона возмущенно посмотрела на исчезающего зайца, а Гарри только рассмеялся:

— Это же Луна.

— Все чисто, — сказал пятый. Зная, что это еще не конец, они не стали торопиться. Их подозрения оправдались и заяц появился еще раз; он раньше никогда не видел сердитого патронуса и надеялся никогда больше не увидеть.

— Подожите еще пару минут. От вчерашней вечеринки еще остались разложенными медвежьи капканы.

Вулкан Сент-Гермиона не выдержал и взорвался:

— Да ладно! Она же на ходу все выдумывает!

Он призвал Сохатого и записал сообщение:

— Луна, почему бы тебе не прислать Вивиан, когда точно закончишь со всеми срочными делами? — спросил он, называя ее Патронуса по имени. Обе девушки решили дать имена своим животным, после того, как он нарек своего отцовским прозвищем. Он понятия не имел, откуда Луна взяла это имя, но, по крайней мере, оно было менее странным, чем Менелай. Гермиона позже объяснила, что так звали отца мифической Гермионы.

— Ну, думаю, теперь точно можете идти, — медленно произнес последний заяц голосом Луны. — Только не суйтесь в подвал. Все капканы там, и не хотелось бы, чтобы вы потревожили любогноя.

Гермиона смиренно вздохнула, и он слабо ей улыбнулся. Он не особо-то верил в многочисленных существ, о которых писали Луна и ее отец, но он всегда признавал, что мало что знает о магизоологии. Кроме того, он прожил одиннадцать лет своей жизни, считая, что единорогов и драконов не существует, но увидел их на первый же год в магическом мире.

— Пошли уже, — проворчала Гермиона, и с двойным хлопком они исчезли из ее дома.

Гарри ни разу не видел дом Луны в целом состоянии. Во время Охоты они отправились сюда после того, как Яксли схватил Гермиону и вместе с ними оказался у Гриммолд Плейс, но к тому моменту дом уже был разрушен Пожирателями в отместку за тех, кого убил Ксено. Учитывая, что дом назывался "Тура", Гарри ожидал, что он будет выглядеть соответствующе.

Черная приземистая башня действительно напоминала шахматную фигуру, хотя большое окно посреди фасада бросалось в глаза и несколько ухудшало сходство. Все меньшие окна располагались на разной высоте, и он предположил, что в доме три или четыре этажа в дополнение к упомянутому Луной подвалу.

Следуя изгибам ведущей к зданию дорожки, они миновали узловатые пни цапней и несколько деревьев с плодами, удивительно похожими на парящие в воздухе оранжевые редиски. "Сливы-дирижабли", — пробормотал он, вспомнив, как расстроилась Луна, когда она увидела сгоревший дотла сад. Она говорила, что сливы-дирижабли произрастают только в маленьком уголке Восточной Европы, и ее матери стоило огромного труда вырастить их в Британии.

Подойдя ко входу, они увидели Ксено, к счастью, в штанах, хотя это был прорезиненный рыбацкий комбинезон малинового цвета. Он ухаживал за одной из двух высоких яблонь-кребов, росших по обеим сторонам от входа.

— А, Гарри и Гермиона, вы решили зайти в гости. Луна дома: она с нетерпением ждала вашей прогулки все выходные, — поздоровавшись, он вернулся к обрезке ветвей.

Когда они вошли в дом, им пришлось перепроверить, что глаза их не обманывают и они действительно вошли в здание. На стенах первого этажа был изображен тропический лес, и притом настолько реалистично, что Гарри захотелось сорвать фрукт с ближайшего дерева. Присутствовали и животные, хотя они большей частью прятались в тенях и оттого выглядели еще более реальными.

— Нравится?

Он повернулся к девушке и с улыбкой оценил ее наряд, состоявший из "вареного" сарафана и радужных сандалий.

— Нравится. Ты это рисовала, когда Миона тебя вызвала?

— Нет, самая новая моя работа у меня в спальне. Но она не закончена, вам придется подождать, чтобы ее увидеть, — она наклонила голову вбок, заглядывая ему за спину. — Раз уж ты ее упомянул, где Гермиона?

Он удивленно обернулся. Она только что шла за ним. Раздался визг, и Гарри с Луной бросились к его источнику: открытому люку у основания кованой спиральной лестницы. Создав осветительные чары левой рукой и держа палочку в правой, он бросился к лестнице и чуть не столкнулся со выбегавшей вверх Гермионой. Она спряталась у него за спиной и указала вниз:

— Это... это... Там... О, Мерлин!

— О, боже! — тихо сказала Луна, обнимая напуганную брюнетку, — Этого я и боялась.

— Боялась чего?

— Она посмотрела на любогноя.

Теперь он заволновался: один взгляд на существо не должен был довести Гермиону почти до слез, особенно на существо с таким дурацким названием, как "любогной". Он осторожно спустился по лестнице в подвал, обошел полдюжины капканов, разложенных между лестницей и дверью, и заглянул в щель, оставшуюся приоткрытой после ее панического бегства. Тотчас же он захлопнул дверь.

Если бы его попросили описать то, что находилось внутри, он бы охарактеризовал эту тварь не иначе как "чудовище". Будто некто смешал воедино самые отвратительные черты Дракучей Ивы и гигантского кальмара в одно мерзкое месиво, создав пятнадцатифутовое порождение из костей, зубов, и глаз, вырванных у кого-то, кто мог обитать только в кошмарах дементора, а затем щедро облил его колышущимся слабосветящимся гноем. Но он бы предупредил, что описание похоже на реальность не больше, чем прыщ на чумной бубон.

Он выкарабкался наверх и рухнул на пол. От прикосновения чего-то холодного к лицу он отдернулся, прежде чем увидел, что это Луна протягивает ему стакан воды.

— Простите, мне не следовало оставлять люк открытым. Вы были не готовы к такому зрелищу.

Он осторожно взял у нее стакан, оглядывая стены. После того, что он только что видел, глаза нарисованных животных жутковато поблескивали, и он мог бы поклясться, что видел, как листья деревьев зловеще колыхались.

— Луна, где ты взяла эту мерзость?

— Одна из папиных знакомых из Данвича прислала его папе неделю назад. Оно как-то раз уже выбралось из подвала и пыталось съесть наших гостей, и нам пришлось загонять его обратно. Поэтому я расставила медвежьи капканы, чтобы удержать его там; мы так и не изучили его, и папина знакомая отказалась прислать нам еще одного. Между нами говоря, меня это начинает беспокоить.

— А у этой знакомой есть имя?

— Ну разумеется, иначе было бы очень неудобно с ней общаться, не будь у нее имени, — весело ответила она. — Как же ее звали: Тотли? Этотли? Вотли? Если честно, я не обратила внимания.

— Выпей, это поможет тебе успокоиться. Наверное, нам лучше будет уйти и заняться хоркруксом: не думаю, что ты или Миона сейчас сможете спокойно здесь находиться.

Как только двое, не принадлежавшие к семье Лавгуд, смогли восстановить душевное равновесие, трио аппарировало в деревню Литтл-Хэнглтон. Гермиона и Луна никогда не бывали в этой деревне, поэтому их аппарировал Гарри, в единственное хорошо знакомое ему место. Еще бы он его не знал, когда оно ему снилось в бесчисленных кошмарах.

То самое кладбище.

— И вовсе здесь не жутко, — произнесла Луна, разглядывая статую ангела смерти. Гарри упоминал о роли, которую она сыграла в возрождении Волдеморта, и в порыве мстительного вдохновения она трансфигурировала ее в скульптуру бабочки. Гарри одобрительно хмыкнул.

Гермиона прикоснулась палочкой к виску, накладывая чары магического зрения:

— Кажется, я вижу дом Гонтов. Всего где-то в полумиле в ту сторону, — сказала она, указывая почти в противоположную сторону от поместья Риддлов. — Это хорошо.

— Есть предположения, какая на нем защита? — спросил Гарри. — Очень не хотелось бы шариться вслепую. Нам хватило и блужданий в Министерстве.

Она посмотрела еще раз и помотала головой.

— Просто прелестно.

— Мы ничего не добьемся, если будем просто стоять здесь, — сказала Луна. Они кивнули и зашагали за ней по направлению к обветшалой хижине.

Десять минут спустя они уже прорубались режущими чарами сквозь ежевику, которой заросла тропа, ведущая от дороги к хижине. Гермиона остановила их, когда заброшенное строение показалось перед ними, и повторно активировала магическое зрение.

— Я не вижу никаких защитных чар, но все стены покрыты чарами неизвестного назначения, и еще одни — на двери. Формулы сложные, и если не ошибаюсь, основаны на тринадцатеричной системе счисления.

Луна застонала:

— Парселтанг.

— Мне тоже так кажется. Гарри, на тебя случайно не снизошло откровение, о котором ты забыл нам сказать?

— Если бы, — вздохнул он. Существовали письменные упоминания о том, что змееусты зачаровывали предметы чрезвычайно смертоносными проклятьями. Они относились как к эпохе Основателей, так и к Первой войне с Волдемортом. Гарри долго корпел над ними, пытаясь систематизировать описанную магию. Он много раз пытался колдовать на парселтанге, но безо всякого успеха.

— Придется обходиться своими силами. Луна, ты можешь как-нибудь разобраться в смысле формулы на двери? Ты же училась на разработчика заклинаний.

Она покачала головой:

— Мы работали с основанием двенадцать, когда изучали вавилонскую магию, но мы разобрали всего несколько простых примеров и даже это заняло у нас несколько недель. Я могу изучить формулу, если ты считаешь, что иначе слишком опасно продолжать, но не уверена, что успею закончить до августа.

— "И куда я дойду — не о том разговор, а о том, почему отправляюсь..." — тихо процитировала Гермиона. — Мы дошли до сих пор, и с нами эксперт по неподготовленным авантюрам, так что можем продолжать. Веди нас, любимый.

Поворчав на такую характеристику, он наложил на свои очки чары магического зрения и шагнул вперед, приготовившись к скрытым сюрпризам Волдеморта. Когда ничто не попыталось немедленно отравить, раздавить, или расчленить его, он двинулся к дому, сохраняя осторожность. Ржавый гвоздь еще торчал в двери, но труп змеи давно сгнил. Он проверил вход несколькими диагностическими чарами, но они ничего не обнаружили. Он этого и ожидал после сообщения Гермионы.

Гарри давно уже перестал страдать склонностью к самоубийственным выходкам, поэтому вместо того, чтобы потянуть за дверную ручку, он испарил петли и ударным заклинанием толкнул дверь, отбросив ее к противоположной стене. Он подождал, готовый броситься прочь при первых признаках опасности, затем поманил девочек; только как следует осмотрев единственную комнату убогого жилища, они вошли и разделились.

— Если бы я был самовлюбленным психопатом школьного возраста, одержимым манией человекоубийства, где бы я спрятал фамильное наследие, с помощью которого достиг бессмертия? — спросил он вслух. Окружавшая их магия текла в самих стенах, а не по их поверхности, поэтому он сомневался, что сможет обнаружить кольцо по Иссушающему проклятью, если молодой Том Риддл спрятал его в стене. Решив оставить стены напоследок, он занялся проверкой кухни. Гермиона осматривала угол, служивший, насколько он понял, спальней, а Луна вживалась в образ, ползая на животе по-змеиному.

— Миона, Гарри, по-моему, я нашла, — сказала она через пару минут, поднимаясь и чистя себя от собранной на одежду десятилетиями копившейся пыли. Когда они подошли к ней, она указала на неприметный участок вздувшегося деревянного пола. — Этот участок слегка ровнее остального пола. Малыш Томми, должно быть, применил Репаро после того, как спрятал хоркрукс, и не сообразил, что эта ровность будет выпячиваться, уж простите за каламбур.

Мощная Левиоза сорвала половицы, и открылась неглубокая ямка с родовым кольцом Гонтов.

"Ну вот. Одно быстрая Авада, и Камень будет моим. Нужно только не подпускать к нему Луну, и я смогу пользоваться им, когда захочу. Всего одно заклинание и три оборота, чтобы вызвать моих родителей и Сириуса..."

Гарри потряс головой. Они вернулись назад во времени; какой смысл призывать тень Сириуса с того света, когда он еще жив? И он не будет таким эгоистом, чтобы не дать Луне поговорить с ее мамой. Она помнила свою мать, видела ее смерть, в то время, как единственное воспоминание о его родителях приходило в вызванных дементорами видениях. Подожди-ка! Разве на кольце не было побуждения, заставляющего надеть его и подставиться под проклятье?

Чей-то крик развеял последние остатки завладевшего им морока, и он увидел Гермиону, боровшуюся с Луной, оттаскивая ее от ямы.

— Гермиона, отпусти меня! Я хочу снова увидеть маму, и никто меня не остановит, даже ты! Акцио Воскрешающий камень!

Воспоминание, как желтый луч бьет ее в грудь, нахлынуло на него, и он отреагировал типичным для себя отважным и самоубийственным образом. Взыграли рефлексы ловца, он отшвырнул мешавшую палочку, бросился вперед и схватил летевший маленький блестящий предмет. Непроизвольный торжествующий возглас перешел в крик боли, когда он почувствовал, как проклятье проникает сквозь его кожу, жаля огнем, в то же время будто выпивая тепло из тела. Он крутнулся на каблуках и выбросил кольцо в открытую дверь.

Это действие разрушило захватившее Луну наваждение, но заодно стены хижины зашатались, а крыша с треском разошлась. Он призвал свою палочку, здоровой рукой схватил Гермиону, все еще державшую Луну, и бросился наружу. Едва они успели выбежать, как дом издал последний скрежет и обвалился; будто этого было мало, из-под пола выметнулся столб пламени в попытке испепелить любого, кто остался бы внутри.

— Выпендрежник, — пробормотал он. Гермиона бросилась к нему и наложила заклинание на его сморщившуюся, почерневшую ладонь.

— Луна, сюда! Удерживай поражение от распространения, пока я нейтрализую проклятье.

Лежащая Луна смотрела сквозь них широко раскрытыми глазами, глядя на что-то, видимое только ей:

— Мама, прости. Я не хотела, чтобы так получилось. Я должна была что-нибудь сделать...

Гермиона метнула жалящее заклинание в обнаженное бедро Луны. Неожиданная боль вырвала ее из мира грез, и она бросилась к ним, поняв, что случилось.

— Что мне сделать?

— Чары стазиса, — пока Луна сдерживала проклятье, Гермиона быстро вернула его руку в нормальное состояние. — Слава Мерлину, ты держал кольцо всего пару секунд. Если б ты его надел, не знаю, смогла ли бы я чем-нибудь помочь, даже с помощью Луны.

— Это я виновата. Если бы меня не одурачило это наваждение, ты бы не пострадал, — простонала Луна, по ее щекам катились слезы. Он привлек ее к себе и погладил по спине, а Гермиона наколдовала деревянную шкатулку и отлевитировала в нее кольцо.

— Я разберусь с этим. Твоя задача важнее, — сказала она, когда Гарри протянул руку за шкатулкой. Она достала из заднего кармана небольшой мешочек, развернула, и призвала из него пару перчаток из драконьей кожи. Защитив руки, она вытащила из мешочка клык василиска и царапнула им ободок кольца. Раздался бестелесный вопль, и из кольца выплыло облачко черного дыма. Быстро убрав иссушающее проклятье, она побросала все назад в мешочек и убрала его в карман.

— Нам нужно поторапливаться. Мы запалили такой костер, что скоро сюда сбежится вся округа посмотреть, что случилось.

Он кивнул и легонько встряхнул Луну. Пока жители деревни проламывались сквозь подлесок, они аппарировали прочь.