Рыцари фей (гет)

Нетерпеливо притопывая ногой, Гарри ждал под люком, ведущим в гнездо Трелони. Он и Гермиона по-быстрому пообедали на кухне вместе с Луной, где он повеселил ее описанием своей стычки со Снейпом. Блондинка чуть не лопнула от смеха; к счастью, заглушающие чары не дали ей потревожить работающих эльфов.

"И заодно не дали им подслушивать, — подумал он. — Никто о них не думает, но готов поспорить, что эльфы Хогвартса составляют бо́льшую долю шпионской сети Дамблдора, чем портреты. В конце концов, все "в курсе", что картины стучат директору и их следует избегать, но как часто люди ведут личные разговоры посреди пустого коридора, не подозревая, что там может находиться домовый эльф с приказом сообщать старику все интересное?"

Была еще одна причина не показываться в Большом зале: он хотел дать Снейпу возможность потомиться в собственном соку. Сколько раз сальноволосый упрекал самого Гарри в… скажем так, эмоциональной нестабильности, и чем дольше Снейпу придется сдерживать свой норов, тем более драматичной и бурной станет его реакция.

"Очень жаль, что я не могу отложить столкновение до завтрашнего дня; для моего плана это было бы еще лучше. Он мне нужен в таком бешенстве, чтобы не мог ясно мыслить, — он злорадно улыбнулся. — Кто бы мог подумать, что чтение устава Хогвартса от крайней скуки в прошлой жизни может пригодиться?"

Пока он убивал время, собралось еще несколько студентов с его курса, и когда прозвенел звонок, он возглавил апатичное восхождение по серебряной лестнице. Прорицание было вторым по нелюбимости предметом, когда он учился в первый раз, в основном из-за раздражающей привычки Трелони предсказывать ему смерть не реже раза в неделю. Второй причиной было неумеренное количество благовоний, которые она постоянно жгла в маленьком, набитом учениками классе.

"Конечно, если бы я заливал кулинарным хересом свой прогрессирующий алкоголизм, я бы тоже желал перебить чем-нибудь запах", — он остановился; эта мысль ему что-то напоминала, но он не мог вспомнить, что именно. Пожав плечами, он пробрался между загромождавшими комнату хрупкими столиками к месту подальше от дымного камина.

Постепенно подтянулись остальные ученики. Он удивился, когда Рон предпочел сесть рядом с Ханной Эббот; похоже, его поведение сильнее повлияло на события этого мира, чем он ожидал. Место напротив него еще пустовало, когда люк самостоятельно захлопнулся.

— Добрый день, — как обычно отстраненно поздоровалась Трелони. — И добро пожаловать на урок Прорицаний. Естественно, я уже…

Ее прервал стук в пол. Недовольно поджав губы, она подошла и открыла люк. В первый раз на его памяти её голос прозвучал как у любого другого преподавателя:

— А, мистер Лонгботтом, я рада, что вы наконец появились. Займите свободное место.

— Простите, профессор, — смущенно сказал Невилл, поднимаясь. Он огляделся и предсказуемо поспешил к Гарри: — Ты не возражаешь?

Он покачал головой. Наблюдая, как устраивается Невилл, он не мог не сравнивать застенчивого мальчика с тем закаленным войной мужчиной, которым он вырос.

"Ладно, теперь я понимаю Миону: Невиллу нужно чем-то укрепить его уверенность в себе, но без АД, я даже не представляю, что бы это могло быть. Хм-м, над этим надо подумать; он прошел две войны бок о бок со мной, и я ни за что оставлю его на произвол судьбы", — он прислушался, что говорит преподаватель:

— Откройте введение и прочитайте, что Имаго пишет о толковании снов. Затем разбейтесь на пары и истолкуйте последние сны друг друга. Приступайте.

Книга на столе — Оракул снов — была такой же скучной, как и в прежней жизни, и Гарри позволил своим мыслям бродить свободно. Ничего удивительного, что они обратились к закутанной в шаль женщине, бесцельно бродившей вокруг.

"Ничего не понимаю. Пророчества реальны, и она настоящая провидица, но она даже не знает этого и ведет себя скорее как ярмарочная гадалка. Я удивляюсь, есть ли смысл преподавать этот предмет: если провидцы не помнят своих истинных пророчеств, можно ли вообще натренировать Внутреннее око? Или это предмет — пустая трата времени? — он хмыкнул, на секунду отвлекая Невилла. — Наверное, правильнее будет сказать, что этот предмет — пустая трата времени для всех, кроме тех, кому нужен был хоть какой-то второй факультативный курс".

Когда до конца урока осталось десять минут, Невилл поднял взгляд от книги:

— Тебе что-нибудь снилось в последнее время?

— Ну, прошлой ночью мне снилась голая Гермиона, но я практически уверен, что знаю, к чему это, — шутливо ответил он. Щеки Невилла мгновенно заалели. — А тебе?

— Был один сон, который снился мне летом несколько раз. В последний раз он мне приснился… кажется, на прошлой неделе. Он действительно странный.

— Звучит подходяще для нашего задания. Давай послушаем.

Невилл кивнул:

— Хорошо. Сон начинается с того, что я работаю в теплице нашего поместья, как я часто делаю на летних каникулах. Я встаю, чтобы смыть с рук помет лунного тельца, и тут сквозь стену вламываются гигантские ножницы. Почему-то на них надета бабушкина шляпа, та, что ее любимая, с чучелом грифа. Я замираю от испуга, а они начинают кромсать все растения! Сначала трептоцвет, потом вспухобоб, потом птицеядный плющ, потом…

— Думаю, я понял, — перебил он, и Невилл мгновенно осекся. Он продолжил более мягко: — Эти растения имеют для тебя какое-нибудь особенное значение?

— Да, имеют. Когда мне было лет восемь, я начал ходить с нашим домовым эльфом Мосси, когда он ухаживал за мамиными растениями. Он много рассказывал мне про них, а после первого курса я занял угол в теплице под самые простые растения, с этого все и пошло. Когда я дома, мы делим обязанности в теплице между собой.

Гарри откинулся на спинку стула и подумал.

— У меня есть мысль, что может означать твой сон, но я не уверен, что ты хочешь это услышать.

— Говори уж, — вздохнул Невилл.

— Хорошо. Я думаю, эти ножницы носят шляпу твоей бабушки потому, что они символизируют ее; ты опасаешься — в смысле, подсознательно — что однажды она ворвется и разрушит все, чего ты достиг. Возможно, ты также боишься, что она уничтожит одну из твоих немногих оставшихся связей с матерью, связь живую, красивую и как можно более далекую от Святого Мунго.

Невилл вскинулся и уставился на Гарри круглыми глазами.

— Что… Откуда?

"Упс. Я еще не должен о них знать. Так, надо сгладить последствия".

Он мягко сказал:

— Однажды мне стало интересно, почему ты всегда говоришь о своей бабушке, но никогда не упоминаешь родителей, и я порылся в старых подшивках "Ежедневного Пророка". Нападение Лестранжей на двоих хорошо известных авроров было крупной новостью, особенно сразу после того Хэллоуина.

— И ты ничего никому не сказал?

— Нет. Во-первых, это не мое дело; я подумал, что ты сам расскажешь, когда будешь готов.

Невилл снова покраснел.

— Во-вторых, я знаю, как плохо жить без родителей, и как больно, когда кто-нибудь заговаривает на эту тему. Пусть мы и не лучшие друзья, но я не мог так с тобой поступить. И в-третьих, — он вздохнул, — я немного завидовал.

— Завидовал? Почему?

— Потому что даже если они… такие, как сейчас, ты знаешь, где твои мама и папа, ты можешь их навещать. А я ни разу не был на могиле родителей; до этого лета я даже не знал, где они похоронены, — Гарри осознал, что это можно даже считать правдой, смотря с какой точки смотреть на время. — Так что да, я завидовал. В общем, вот что я думаю о значении твоего сна.

Невилл помолчал.

— Наверно, ты прав. Бабушка всегда сравнивает меня с папой, говорит, что я должен быть таким же, как он; но она почти никогда не говорит о моей маме, а когда говорит, то упрекает меня, что я веду себя в точности как она. Мама любила гербологию и еще Чары, и бабушка была очень недовольна, что у меня лучше всего с гербологией; она говорит, что это легкий выбор. Но я не знаю, с чего бабушка так невзлюбила маму.

— Я бы не стал придавать этому слишком большое значение, — предупредил Гарри. — Возможно, они просто не ладили, как это зачастую бывает у свекровей и невесток. Твоя бабушка может даже не осознавать, в каком тоне она отзывается о твоей маме. Что ты можешь сделать, так это попросить ее перестать, если она еще раз скажет что-нибудь плохое о твоей маме; она сама может удивиться тому, что делала.

— Это действительно хорошая идея. Спасибо, Гарри, — Невилл улыбнулся. — Может быть, ты не настолько плох в Прорицаниях, как утверждаешь.

— О, это не Прорицание, а обычная психология. Толкование снов было одним из ее первых применений, — увидев недоуменный взгляд Невилла, он объяснил: — Это наука о разуме. Маглы потратили массу времени и усилий, чтобы разобраться, почему люди думают или ведут себя так, а не иначе. Я полистал пару книг по этой теме.

Вот это была откровенная ложь. Когда Гарри узнал, что обладает природным талантом к ментальной магии, он изучил по психологии все, что смог разыскать. Волшебники и ведьмы совершенно не разбирались в том, как действует разум, а единственный имевшийся в "Флориш и Блоттс" сборник заклинаний, влияющих на мысли, можно было неспешно прочитать за один день. Собираясь применять психоактивные заклинания на своих врагах, он не хотел ограничиваться умением их выполнять; он хотел в точности понимать, что они делают, чтобы применять их как можно эффективнее. То, что никто из околдованных им не смог освободиться, показывало, насколько впрок пошла наука.

Вскоре прозвенел звонок. Гарри задержался, ожидая, когда схлынет толпа. Спускаясь по длинной лестнице, он недовольно хмурился.

"Если каждый урок Прорицаний будет таким же, как в прошлом времени, мне придется возвращаться на час или два, чтобы сходить выпить чего-нибудь в "Кабаньей голове", просто ради сохранения своей психики. Аберфорта не волнует, сколько мне лет, лишь бы платил", — внезапно вернулась ускользнувшая ранее мысль. Он замер посреди шага и вернул ногу на ступеньку.

"Когда на шестом курсе Трелони рассказала мне, что Снейп подслушивал во время ее собеседования с Дамблдором, она упомянула, что они встретились в "Кабаньей голове"! Это полный бред: если кто и может превзойти Волдеморта в ненависти к Альбусу Дамблдору, так это Аберфорт. Вероятность того, что он зачем-то пустил брата в свой бар — тем более для встречи с соискателем, когда у старого хрыча есть отличный кабинет в пятнадцати минутах ходьбы — настолько мала, что даже гоблины не стали бы принимать на нее ставки. Почему же Трелони сказала, что ее собеседование проходило там?" — он поразмыслил, и в его глазах появился мрачный блеск.

"Или лучше спросить, почему Трелони думает, будто ее собеседование проходило там? Снова отовсюду торчат твои уши, старый мерзавец?

Нужно обсудить это с Гермионой и Луной. Может быть, втроем мы сможем разобраться, какого черта он затеял".

* * *

Гарри проскользнул в класс Амбридж за считанные секунды до звонка. Гермиона обратила внимание на его опоздание и разгневанный вид, но промолчала, только убрала свою сумку с соседнего стула, освобождая ему место.

— Нам троим нужно будет поговорить, — прошептал он.

— Хорошо, — и Гермиона повернулась вперед. Жаба поднялась из-за учительского стола, хотя роста это ей сильно не прибавило.

— Добрый день, класс! — произнесла Амбридж своим деланно девичьим голоском, который он терпеть не мог.

Некоторые ответили, хотя большинство посмотрело на нее как на сумасшедшую. Обоснованное подозрение, по правде говоря: в конце концов, во время своей приветственной речи она заквакала, а теперь решила обращаться с ними как с маленькими детьми. Гарри мог им только посочувствовать.

Глаза Амбридж сурово блеснули, хотя невнимательная молодежь этого не заметила.

— Ц-ц-ц. Нет, так не годится. Я бы хотела, чтобы вы ответили: "Добрый день, профессор Амбридж". Еще раз. Добрый день, класс!

Он скрестил руки на груди и едва удержался от гримасы: о ней можно много чего сказать, но какой из нее профессор? Краем глаза он заметил, что Гермиона поступила так же.

— Ну вот, это было совсем нетрудно, правда? Уберите палочки и достаньте перья, — она вытащила из сумочки свою смехотворно короткую палочку — розовую, естественно — и постучала ей по доске. На темной поверхности начала появляться надпись "Возвращение к основным принципам", а она развернулась к студентам.

— Преподавание вам данного предмета было довольно скомканным и отрывочным, не так ли? Постоянная смена учителей, многие из которых не считали необходимым следовать Мини… утвержденной программе, предсказуемо привела к тому, что ваши знания значительно ниже уровня, ожидаемого от вас в год сдачи СОВ.

"Проклятье, — недовольно подумал Гарри. — Похоже, она умнее, чем я думал, если уже догадалась об одной из ловушек. Придется еще потрудиться".

— Однако, вы будете рады узнать, что эти проблемы теперь будут решены. В этом году мы будем придерживаться тщательно структурированной, ориентированной на теорию учебной программы. Перепишите вот это, — еще одно постукивание по доске, и на ней появились цели курса.

"Хуже всего то, что эти цели сами по себе не так уж плохи. Честно говоря, эта программа была бы идеальна для первого года обучения; добавьте четвертый пункт, посвященный введению в практическую сторону ЗоТИ, и она подошла бы и для второго курса. Проблема, разумеется, в том, что она совершенно не подходит для старших курсов. К сожалению, это перекрывает большинство путей избавиться от Амбридж официальными методами: ее отчетность будет слишком хорошо смотреться на бумаге, особенно с поддержкой Министерства за спиной. А я-то надеялся, что мы сможем воспользоваться системой, чтобы защитить себя от этой садистки.

Ну что ж, придется действовать грязно".

— У всех есть книга Уилберта Слинкхарда? — снова попеняв классу за недостаток энтузиазма в ответе, она продолжила: — Откройте страницу пять и прочитайте первую главу, "Основы для начинающих". Не разговаривайте.

Он слегка ухмыльнулся и достал уныло-серую книгу с надписью "Теория защитной магии" на обложке. Книгу будто нарочно оформили так, чтобы погружать читателя в сон; даже шрифт нагонял тоску. Только внешность была обманчива. "Краткий очерк методов разрушения проклятий. Том III" — куда более скучное название, но содержание было гораздо интереснее, чем нудное нытье Слинкхарда.

Примерно через полчаса Амбридж кашлянула.

— Вы хотите что-то спросить по первой главе, милочка?

Гарри вскинул взгляд на Жабу и немедленно повернулся к Гермионе. Однако, она не поднимала руку, как в прошлый раз, а оглядывалась назад. Проследив за ее взглядом, он заметил, как одна из сестер Патил опустила руку. Судя по синему с бронзой галстуку, это Падма.

— Нет, мэм, не по самой главе. Я не совсем поняла цели данного курса.

— Ну, мисс Патил, возможно, вам стоит их перечитать. Ведь они написаны предельно ясным английским языком.

Падма сощурилась, услышав оскорбительный намек. Заметно похолодевшим голосом она сказала:

— Тогда, видимо, вы пропустили одну из целей. Они не упоминают использования магии.

Амбридж рассмеялась:

— Использования магии? Да неужели, я не могу представить ни одной ситуации, где вам понадобилось бы применение магии. Или вы ожидаете, что на вас нападут во время урока?

— Но разве на нашем СОВ по Защите от Темных Искусств не будет практической части? — подала голос сидевшая рядом с сестрой Парвати. — Где мы должны будем показать, что мы действительно умеем исполнять контрпроклятья и тому подобное?

— Если достаточно усердно изучать теорию, то нет причин, чтобы приличная ведьма не смогла бы исполнить эти заклинания в тщательно контролируемых условиях экзамена.

Гарри лениво поднял руку, чтобы отвлечь внимание Жабы, пока кто-нибудь из индианок не взорвалась из-за снисходительного пренебрежения и плохо скрываемого расизма. Она предвкушающе воззрилась на него.

— Да, мистер Поттер? Вы хотите что-то добавить?

— Хочу, профессор. Я не знаю, с чего вы так высоко оцениваете наши умения — возможно, ваш класс в Хогвартсе был исключительно талантлив? — но исходя из опыта четырех лет, я не могу назвать ни одного ученика в этой комнате, кто бы сумел исполнить заклинание с первой попытки. Вы же не станете ставить нас в столь невыгодное положение в самый важный год нашей учебы?

Амбридж, очевидно ожидавшая, что он начнет кричать про Волдеморта, поперхнулась. Это не сработало в первый раз (пусть она об этом и не знала), так с какой стати ему повторять попытку, ожидая других результатов? В конце концов, именно это и зовут глупостью.

— Ну, мистер Поттер, это исключительно потому, что никого из вас никогда не учили теории должным образом. Неудивительно, учитывая, насколько безответственные волшебники вели у вас этот предмет, не говоря уже, — она содрогнулась, — о чрезвычайно опасных получеловеческих существах.

— Нас не учили теории магии должным образом? — спросил он, умышленно неправильно понимая ее. — Боже мой, профессора Макгонагалл и Флитвик будут в ужасе от такого недосмотра. Я уверен, что оба они вскоре обратятся к вам, чтобы исправить это вопиющее упущение. Особенно профессор Макгонагалл: для заместителя директора совершенно недопустимо проявить подобную некомпетентность, не так ли?

Амбридж побледнела. Она явно не подумала, оскорблением в чей адрес можно представить ее безадресное злословие. Когда до нее дошла его скрытая издевка, ее лицо побагровело. Она открыла рот, и тут сработало заложенное им глубоко укоренившееся побуждение:

— Ква-ква!

Класс покатился со смеху, а их достопочтенный профессор снова изобразила земноводное, на которое так походила, отчаянно маша на себя палочкой и голося — потому что этот скрежет никак нельзя было назвать пением — в такт мелодии, слышимой ей одной. Спустя несколько секунд Гарри встал и собрал свои вещи.

— Кто-нибудь еще слышал, что она отпустила нас пораньше? По-моему, она сказала, что мы можем идти, — быстро сообразив, остальные студенты собрались и вышли вслед за ним и его любимой.

Амбридж гневно квакала на опустевшие парты.

* * *

Макгонагалл нагрянула во время ужина. Сидевший между Гермионой и Луной Гарри поднял голову от настойчивого постукивания по плечу и увидел своего недовольного декана.

— Я могу вам чем-то помочь, профессор?

— Действительно можете, мистер Поттер. Директор попросил вас зайти в его кабинет, чтобы обсудить ваше сегодняшнее поведение по отношению к профессору Снейпу.

— Я так и подумал. Луна, ты не будешь ли добра…

— Все подготовить? Конечно, — блондинка улыбнулась и страстно его поцеловала; оторвавшись, она хихикнула над его блаженным видом и шокированным лицом Макгонагалл. Откинувшись назад и повторив поцелуй с Гермионой, она сказала:

— Но не засиживайся слишком долго. Ты же знаешь, что пожилым людям следует вовремя ложиться спать.

Он улыбнулся, а она ускакала. Тряхнув головой, чтобы вернуть мыслям примерное подобие порядка, он встал и подал руку Гермионе, помогая ей подняться.

— Пойдем узнаем, чего хочет великий и ужасный Оз. Вообще-то, профессор, вам тоже стоит пойти с нами.

Силясь понять его аллюзию сразу после выходки Луны, она нахмурилась и сказала:

— Профессор Дамблдор хотел видеть вас одного, мистер Поттер.

— Тогда позвольте мне перефразировать. Заместитель директора Макгонагалл, требуется ваше присутствие в качестве официального лица.

Со своей любимой брюнеткой он вышел в коридор. Через секунду следом застучали шаги торопящейся за ними пожилой шотландки.

— Мистер Поттер, хотя я не понимаю, зачем я вам там нужна, я точно знаю, что мисс Грейнджер не приглашали.

— Она нужна. Она мой секундант, — не то чтобы он ожидал официальную дуэль, но Дамблдор вечно заступался за Снейпа, и нельзя было предсказать, что произойдет, когда он захлопнет свою ловушку.

Всю оставшуюся дорогу путешественники во времени молчали; Макгонагалл быстро поняла, что больше они ничего говорить не собираются. Когда они дошли до уродливой гаргульи, она четко произнесла: "Ледяные мыши", и они поднялись в обитель директора.

Дамблдор благодушно улыбался, но его улыбка померкла, когда он увидел спутников Гарри:

— Минерва, разве я не сказал, что хочу поговорить с мистером Поттером наедине?

— Довольно трудно поговорить со мной наедине, когда тут прячется Снейп, — сказал Гарри, кивая туда, где самолюбивый шпион пытался скрыться в тени. — Кроме того, они обе должны здесь присутствовать.

— Ну же, Гарри, мой мальчик…

— Они останутся, директор.

Получив отпор, старик захлопнул рот. Снейп же оскалился и что-то прорычал.

— Ну хорошо, Гарри, если ты настаиваешь. Ты не мог бы сказать мне, почему ты был столь враждебен и непочтителен к профессору Снейпу сегодня утром?

— Если не принимать в расчет, что он беспричинно снял баллы, выбрал меня мишенью для издевок, и уничтожил мое зелье, чтобы поставить ноль за урок, хотя упомянутое зелье вполне заслуживало "Выше ожидаемого", а может, и "Превосходно"? Наверно, в Штаб-квартире я подцепил мозгошмыгов и начал давать сдачи хулиганам.

— Воображаемые существа — это фишка Луны, — шутливо попеняла Гермиона. — Не кради их у нее. Кроме того, если бы кто-нибудь заразил тебя мозгошмыгами, ее я бы заподозрила первой.

— Нет, то, чем я заразился от нее, сильно чешется.

Она закатила глаза:

— Милый, от этого сейчас существуют специальные мази.

Гарри с трудом удержал смешок при виде разинутых ртов взрослых.

Наконец Дамблдору удалось подобрать челюсть с пола:

— П-понятно… Вам следует обратиться к мадам Помфри. Тем не менее, вы не можете безнаказанно оскорблять ваших преподавателей. Боюсь, вам придется отбыть отработку у профессора Снейпа…

— Нет.

— … всего одну неделю, просто чтобы вы не… — старик заморгал. — Прости, мой мальчик, что ты сказал?

— Я сказал — нет. Я не собираюсь отбывать отработки у Снейпа, — повторил Гарри.

Снейп скорчил гримасу:

— Типичный Поттер, считает, что вправе указывать, можно или нельзя его наказывать. Ваш отец…

— Молчать, Пожиратель.

И снова не знавшие будущего потеряли дар речи. Он вздохнул. Как тут работать, если постоянно перебивают?

— А что касается причины, я требую привести в действие раздел девятнадцать, подраздел три Кодекса поведения сотрудника Хогвартса.

— Ты имеешь в виду подраздел два, — вмешалась Гермиона. — Подраздел три описывает, что делать с лесником, застигнутым в учебное время за актом скотоложства с животным, которое показывали на занятиях по УЗМС на предыдущей неделе.

Все обернулись к ней. Она покраснела. Гарри несколько раз безрезультатно открыл и закрыл рот и наконец вымолвил:

— Это… на редкость конкретное правило, и я даже слышать не хочу, при каких обстоятельствах оно было принято. Значит, подраздел два.

Нахмурившись, Макгонагалл призвала тонкую книгу с полки Дамблдора и начала листать. По ее взлетевшим вверх бровям он понял, что она нашла нужный параграф.

— Я не поняла… Мистер Поттер, вы вправду намекаете, что между вами и профессором Снейпом — кровная вражда?

— Я ни на что не намекаю, — пылко ответил он, медленно смещаясь так, чтобы Гермиона не оказалась в возможном секторе обстрела. — Я прямо говорю, что Снейп наказывает меня за действия моего отца даже после его смерти, тем самым переводя их личные нелады в конфликт семей, и что я не чувствую себя в безопасности в его присутствии. Это еще без учета факта, что он носит клеймо последователей убийцы моих родителей, не говоря уже о том, что всего год назад он пытался обречь моего крестного на Поцелуй дементора, прекрасно зная, что Сириуса подставили и незаконно лишили свободы. Да, я считаю, что налицо кровная вражда между Домами Снейп и Поттер. В свете сказанного я требую, чтобы были введены в действие стандартные меры безопасности для подобных ситуаций, как изложено в Кодексе, включая, но не ограничиваясь: модерацией взысканий; присутствием как минимум одного непредвзятого наблюдателя в случаях, когда нам двоим необходимо находиться в одном помещении; освобождением меня и моих союзников от всех учебных предметов и клубов, какие он назначен преподавать или курировать…

Снейп, взбешенный то ли поклепом на его профессионализм — в чем Гарри сомневался — то ли лишением своей излюбленной жертвы — что казалось более вероятным — выхватил палочку и крикнул:

— Диффин… а-а-а!

Слегка удивившись, почему пугало подземелий вцепился в свою грудь и орет, Гарри отскочил назад. Луч заклинания пролетел там, где только что была его шея и оставил зарубку на раме портрета Финеаса Нигеллуса. Искажение формулы и потеря концентрации достаточно ослабили заклинание, чтобы он выжил, отделавшись легким ранением, но это не отменяло стоявшего за проклятием намерения. Его палочка, которую он прятал в левом рукаве с того самого момента, как увидел Снейпа, прицелилась в "педагога".

— Депульсо, — прошипел он, вливая в намерение естественную злость на напавшего врага. Снейп отлетел, со стуком врезался в стену и сполз на пол, оставив след крови и грязи там, где его голова соприкоснулась с камнем.

— Я желаю добавить в список моих претензий к нему нападение и покушение на убийство; что также подтверждает мое заявление, что Снейп представляет явную угрозу моей жизни. Профессор Макгонагалл, вы не могли бы вызвать ДМП?

— Гарри, мальчик мой, нет необходимости в столь чрезмерных действиях, — увидев направленные на него удивленные взгляды троих адекватных людей, Дамблдор поспешил поправиться: — Хотя профессор Снейп был совершенно не прав, я уверен, что он всего лишь поддался нахлынувшим чувствам. Учитывая, что никто не пострадал, нет причин выносить это за пределы школы. Я поговорю с ним, и мы сможем забыть этот неприятный инцидент.

Он рассерженно уставился на кончик изломанного директорского носа, одновременно избегая легилименции и прикидывая шансы безнаказанно добавить ему еще один перелом. Шансы были невысоки. Как типично для старика: защищать своего любимца ценой закона и безопасности всех окружающих. Дамблдор все еще имел слишком хорошую репутацию и слишком много политического капитала, даже без учета его должностей, чтобы его удалось в чем-то обвинить, по крайней мере, в данное время. Только знание об одержимости Снейпа его матерью не давало заподозрить, что тот не только шпионит для Дамблдора, но и греет ему постель.

— А признание нашей кровной вражды?

— Но ты же не хочешь запятнать репутацию Северуса? Я бы доверил ему свою жизнь, Гарри.

— Рад за вас. А я свои жизнь и здоровье не доверяю ему сейчас, и, что более важно, не собираюсь доверять в будущем. Либо вы вводите в действие затребованные меры безопасности, либо я сообщаю вдовствующей леди Лонгботтом и другим попечителям школы о произошедшем здесь. Сегодня же.

Дамблдор вздохнул в своей раздражающе снисходительной манере:

— Если ты упрямо желаешь идти по этому пути, полагаю, у меня нет иного выхода, кроме как освободить тебя от уроков профессора Снейпа. Но я очень тобой разочарован, и я уверен, что твои родители тоже были бы весьма разочарованы. Неспособность прощать — это первый шаг на пути к Тьме.

— Если вы помните, именно об этом мы уже говорили летом, профессор, — Гарри подался вперед. — Скажите, кого я должен замучить и убить, чтобы заслужить ваше доверие? Кого я должен предать? Жизнь какого ребенка разрушить, прежде чем вы сочтете меня достойным уважения?

Хотя он не мог видеть Макгонагалл, спиной он чувствовал ее бешеный взгляд. Но направлен он был на Дамблдора, судя по тому, как тот побледнел.

— Ну что ж… Минерва, ты не могла бы известить всех преподавателей, что мне нужно с ними поговорить? Гарри, Гермиона, вы можете идти.

Подростки вышли, оставив разъяренного декана Гриффиндора наедине с ее жертвой.