Рыцари фей (гет)

После сеанса лести Гермиона сменила гнев на милость, и дальнейшее время поездки проходило легко и непринужденно. Гермиона рассказала о месяце, проведенном в Австралии, описав каждый музей, художественную галерею, историческую достопримечательность или шедевр архитектуры в таких деталях, что Гарри мог бы составить подробный путеводитель, не покидая берегов Британии. Но куда более важным он посчитал, что ей удалось наладить несколько натянутые отношения с родителями и даже улучшить взаимопонимание — благодаря своему взрослению. Когда закат окрасил пейзаж за окном, а у Гермионы закончились слова, вступила Луна и поведала им о холодной Сибири. Неудивительно, что из экспедиции Лавгудов вышло не столько сафари, сколько комедия ошибок, и он не раз заподозрил, что Луна пытается уморить их хохотом. Он также решил на будущее во что бы то ни стало избегать яков: кто бы мог подумать, что они такие злобные существа?

Хотя если Ксено действительно пытался надеть на них дерюжные подгузники, винить их не за что.

Когда свисток паровоза сообщил, что до прибытия осталось пять минут, трио переоделось в школьные мантии, воспользовавшись преимуществом полупустого купе. Простейшие чары отвлечения обеспечили им уединение в поездке, не говоря уже о развлечении, когда Рон, Джинни и Малфой несколько раз пробежали мимо. Жаль, что Рон с Малфоем не подрались, во всяком случае — не перед ними, но недоумевающий вид их преследователей вызвал все более ехидные комментарии Луны и Гермионы, что он счел не менее смешным. Они дождались, чтобы вагон опустел, прежде чем выйти.

— Как я рада, что больше не отвечаю за этот бардак, — вздохнула Гермиона по пути к веренице запряженных фестралами карет. Задержавшись погладить умных хищных тварей, они сели в карету. — Ну, каков будет наш план на этот учебный год?

Луна покачала головой:

— Глупая Миона, это же очевидно. Мы будем сеять полный хаос, сокрушать дух ученикам и учителям направо и налево, прогуливать занятия, много заниматься извращенным сексом, и в конечном счете присоединимся к Гарри в качестве врагов общества. Будет так весело!

— И не забудь экспроприацию нескольких десятков состояний, — добавил упомянутый враг общества. — Раз у нас занятия начнутся только с понедельника, я предлагаю пересмотреть план и обнести Руквуда завтра. Это последний из необитаемых домов, а потом примемся за обитаемые. Кстати, кто-нибудь из вас разработал метку, которую мы будем оставлять?

— Я закончила ее в Сибири, — сообщила Луна. — Потом покажу.

Несколько минут они сидели в уютном молчании, пока черные крылатые лошади везли их к замку. Когда карета остановилась, Луна подняла ящик с Клайдом, Гермиона взяла корзинку с Крукшенксом, а Гарри усмехнулся. Пустая клетка Хедвиг стояла в Поттер-мэноре. Весьма практично иметь фамильяром сову.

После того, как девочки оставили своих любимцев в углу вестибюля с другими животными, ожидающими доставки в спальни, Луна ушла к столу Равенкло и заняла место в отдалении от своих товарищей по факультету. Он и Гермиона присоединились к помахавшему им Невиллу и сияющим Лаванде и Парвати за серединой стола Гриффиндора. Ученики замолкали при их виде, чтобы усиленно возобновить перемывание косточек у них за спиной. Он только мысленно пожал плечами. К своему неудовольствию, после второго поражения Волдеморта он не перестал быть темой всяких диких слухов. Если что, они стали даже хуже, и он полностью перестал обращать внимание на сплетни и на тех, кто их распространял. У него найдутся дела и поважнее, чем переживать из-за досужих россказней.

— Жаба в наличии — оглядевшись, пробормотала Гермиона, вызвав удивленный взгляд Невилла. — Козел, летучая мышь и хорек тоже.

— Кошка занята, а медведь отсутствует. Думаешь, он снова наслаждается сыром и вином?

Она кивнула. Если эта реальность не сильно отклонилась от родной для них, они не увидят Хагрида до начала ноября. Как бы он ни скучал по своему огромному другу, вероятно, это было к лучшему: для полувеликана слово Дамблдора было все равно что святое писание.

Гермиона, продолжавшая разглядывать зал, пока он размышлял, неожиданно хмыкнула. На его вопросительный взгляд она шепнула:

— Гринграсс.

С трудом удержавшись от гримасы, он повернулся к столу Слизерина. У него были свои счеты с этой семьей с тех пор, как их старшая дочь Дафна попыталась соблазнить его после Второй войны, а когда попытка провалилась, ее отец засудил их троих. "Странно", — подумал он, более медленно осматривая змеек, — "Я нигде ее не вижу... О?"

Он повернулся обратно и посмотрел на усмехающуюся подругу:

— Ну, по крайней мере, мне не придется беспокоиться, что он станет за мной бегать.

Гермиона только рассмеялась: наконец-то нашлось свидетельство, что они не просто вернулись назад во времени.

— Но мы все равно до них доберемся.

— Непременно доберемся.

Макгонагалл поставила перед преподавательским столом трехногий табурет со шляпой с разлохмаченными полями, разом остановив все разговоры шепотом. Следующие двадцать минут занял разбор первокурсников по факультетам, и он чисто механически аплодировал всем новым гриффиндорцам. Изображать энтузиазм не было желания.

Студенты дружно зааплодировали, когда Роуз Целлер последней присоединилась к барсукам, в основном потому, что могли наконец приступить к важной задаче набивания желудков. Большой зал наполнился шумом, а Гарри почувствовал рывок за одежду. Он огляделся, но рядом никого нового не было. Недоумевая, он охлопал потревоженный бок, затем сунул руку в карман. Кто-то подсунул ему свиток пергамента? Решив прочитать его позже, что бы там ни было, он ухватил проплывавшее мимо блюдо жаркого.

Как только со столов исчезли последние десерты, Дамблдор встал, без усилий завладев всеобщим вниманием.

— А сейчас, пока мы все перевариваем еще один великолепный праздничный ужин, я попрошу несколько минут вашего внимания для традиционных объявлений. Первокурсникам следует знать, что в лес на территории школы ученикам ходить запрещено... и некоторым старшекурсникам тоже стоит помнить об этом.

Гарри закатил глаза. Что мы имеем: подростковое бунтарство, загадочный и наверняка опасный лес, никакого присмотра со стороны взрослых... и какой гений додумался высадить запретный лес вокруг школы?

— В этом году у нас два изменения в преподавательском составе. Мы очень рады возвращению профессора Граббли-Планк, которая возьмет на себя преподавание Ухода за магическими существами; также мы рады представить профессора Амбридж, нашего нового преподавателя Защиты от Темных сил.

Он со злостью смотрел на приземистую женщину в ужасном розовом кардигане.

"Наслаждайся своей минутой славы, Долорес Джейн Амбридж, потому что скоро мы обратим твою жизнь в сущий ад, и только когда ты падешь за грань безумия, я милостиво подарю тебе смерть".

Не ведая о его мрачных мыслях, Дамблдор продолжил свои объявления:

— Пробы в квиддичные команды факультетов состоятся...

— Кхе-кхе, — Амбридж встала, хотя роста это ей почти не прибавило, и старик, слегка нахмурившись, сел на место. Гарри колебался, радоваться этому или нет: с одной стороны, всегда приятно видеть, как Дамблдора щелкают по носу, а прерывание его речи точно считается, но с другой стороны, он терпеть не мог Жабу.

— Благодарю вас, директор, за эти добрые слова приветствия, — от ее писклявого голоса у него свело скулы, а бросив взгляд на Гермиону, он убедился, что она чувствует себя не лучше. Правильнее будет сказать, что она смотрела на Амбридж с большей ненавистью, чем на Молли.

— Ах, как приятно снова оказаться в Хогвартсе! И увидеть столько счастливых детских лиц! Мне не терпится познакомиться со всеми вами, и я уверена, что мы станем добрыми друзьями!

Еще раз откашлявшись — Гарри уже не в первый раз подумал, это она так жеманничает или у нее вправду болит горло от собственного писка, — Амбридж постаралась изобразить нечто вроде делового выражения лица:

— Я...

Никто не ожидал того, что раздалось из ее рта. Натуральное кваканье, удивительно басистое для ее низкого роста, эхом прокатилось по тихому залу.

Гарри не выдержал, но он был не единственным. Все студенты, даже слизеринцы, покатились со смеху, а Амбридж снова попыталась что-то сказать — с прежним успехом. Ученики захохотали сильнее.

После третьего раза Дамблдор встал и усадил ее.

— Я уверен, что профессор Амбридж охотно продолжит свою речь после визита к мадам Помфри. Как я уже сказал, отбор в квиддичные команды состоится на выходных. Если вы хотите вступить в команду вашего факультета, обратитесь к своему капитану. Я уверен, что вам всем не терпится отправиться по вашим уютным теплым постелям, поэтому позвольте пожелать вам всем спокойной ночи.

Сияя начищенным до блеска значком старосты, Рон с гордым видом окликнул первокурсников:

— Эй! Эй вы! Малявки! Собрались и пошли за мной!

— И опять-таки, я так рада, что я тут больше ни при чем, — фыркнула Гермиона. — В этом году на факультете не будет никакого порядка.

Гарри нахмурился и посмотрел на нее:

— Неужели четверо других старост не смогут проследить за дисциплиной?

— Не смогут, или точнее, не станут: они слишком привыкли подчиняться Перси. Ты наверняка не обращал внимания в прошлом году, но ни один не проявлял инициативы, — она наклонилась к нему и прошептала: — Почему еще, ты думаешь, на пятом курсе командовали Рон и я? Мы были единственными, кто имел такое желание.

— Наверно, это логично, учитывая естественную склонность волшебников следовать за самым громким голосом, — вздохнул он.

Выйдя из зала вместе с толпой, он набросил на себя и Гермиону отвод глаз и утащил ее в ближайшую пустую комнату.

— Обязательно было так делать? — возмутилась она. Он пожал плечами и достал из кармана свиток.

"Забавно получилось, правда? Вот что банальное побуждение творит в умелых руках. Короче, позови Добби и вернись в прошлое на два часа. У Амбридж на двери только простая сигналка, отключить не проблема. Вложи побуждение поглубже в подсознание, не то Поппи или Дамби смогут его снять".

Он потрясенно уставился на пергамент: он узнал эти каракули. Гермиона, у которой лопнуло терпение, отобрала у него записку.

— Это еще что такое?

— По-моему, там все предельно ясно.

На звук голоса он посмотрел в угол комнаты, где мантию-невидимку снимал... он сам.

— Гарри? — взгляд Гермионы метался от одного Гарри к другому. — Нельзя показываться на глаза себе из прошлого. Макгонагалл особо подчеркивала это на третьем курсе.

Он из будущего потряс головой:

— Вселенная не развалится, если увидеть себя. Не стоит показываться только пока не узнаешь, что путешествия во времени возможны. Потом просто нужно убедиться, что другой ты — это действительно ты, а не самозванец.

— Это несложно. До Хогвартса что у меня было общего с пауками? — спросил он.

— Мы жили в чулане под лестницей.

— Ты — это ты. Или точнее, я, — об упомянутом факте знали только восемь человек. Трое мертвы, одна разводит бульдогов, двое здесь, одна шла в спальни Равенкло, а последний, скорее всего, еще в Большом зале. — Как хорошо, что мне так нравилась математика: для других развлечений там было слишком тесно.

— Вот только я терпеть не мог математику, — усмехнулся второй Гарри.

И это знал только один человек. Симметричная усмешка появилась на его собственном лице.

— Уж прости за повторную проверку. Двух часов хватит?

— Я бы так сказал, если бы не хватило?

— Логично.

— Стойте, стойте, стойте! — воскликнула Гермиона. — Что здесь вообще происходит?

Гарри из будущего вздохнул.

— Все не так уж сложно. Он вернется в прошлое, пошутит над Амбридж, передаст себе младшему записку с инструкцией вернуться в прошлое, ответит на контрольный вопрос младшего себя, и будем надеяться, что без проблем доберется до спальни и ляжет спать. Завтра я расскажу тебе, удалась ли ему последняя часть плана.

— Очень смешно. Гарри, ты все это объяснишь мне через два часа, — она перевела указующий перст на него-старшего. — Два часа прошли. Объясняй.

— Сначала он должен уйти.

— Почему?!

Гарри из настоящего ухмыльнулся:

— Видимо, потому, что я уже так сделал.

Гермиона насупилась.

— Заканчивайте уже. Я не собираюсь терпеть тебя в двойном количестве дольше необходимого.

— Добби!

Домовый эльф появился и посмотрел на Гарри. Затем он повернулся, чтобы посмотреть на Гарри.

— Не обращай на него внимания. Принеси мне хроноворот из моего кабинета и мою мантию-невидимку.

— Хозяин, но Добби уже принес вам вашу мантию, — и Добби исчез.

— Вот как? — Гарри повернулся к своему двойнику. — Почему ты не взял свою мантию перед тем, как отправиться в прошлое?

Другой он пожал плечами и передал ему мантию.

— Одновременно может существовать только один экземпляр Даров. По-моему, это связано с тем, что они изготовлены Смертью, а не человеческими руками.

— И если я не могу взять ее с собой в прошлое, ее мне даешь ты... Почему?

— Видимо, потому, что я уже так сделал.

— Ха, ха, ха, — он взял хроноворот у вернувшегося эльфа и завернулся в мантию. Набросив на шею цепочку, он дважды повернул лимб. Песочные часы завращались.

Окружающее на мгновение исказилось и закрутилось, прежде чем прийти в норму. Он посмотрел на свое очень даже видимое тело:

— Нахальные типы из будущего вечно правы. Добби!

Когда эльф принес ему мантию из этого момента времени, он выскользнул из комнаты. Решив заколдовать Амбридж во время праздника, он поднялся на два лестничных пролета к ее кабинету, чтобы узнать, зачем он туда ходил. Магическим зрением он опознал единственную защиту на двери.

"Думаю, мне не следует удивляться. В конце концов, кому еще верить, если не себе..." — применив контр-чары, он медленно приоткрыл дверь.

— Не волнуйся, Корнелиус, я поставлю на место этих мелких паршивцев. Когда я с ними закончу, здесь не останется и мысли о бунте против Министерства.

— Только не испорть все дело. Последнее, что мне нужно — это чтобы Дамблдор убеждал народ, что Сама-знаешь-кто вернулся. Люциус уверен, что Дамблдор метит на мое место.

— Я знаю, милый. Ты делай свою работу, а я сделаю свою. Хочешь, я потом заскочу к тебе на работу, скажем, сегодня вечером?

— НЕТ! В смысле, нет, но спасибо за предложение, Долорес. Не буду отрывать тебя от дел.

Амбридж хихикнула.

— О, Корнелиус, однажды ты все-таки станешь моим. Может, когда я здесь закончу, ты наконец позволишь мне избавиться от этой тупой стервы, на которой женился, — она вышла из комнаты и нахмурилась, с усилием захлопывая дверь. — Этот проклятый замок однажды рухнет нам на голову.

Только когда Жаба скрылась из виду, Гарри выдохнул воздух.

"Мерлин великий, даже Лестранж не такая страшная".

Снова открыв дверь, он вошел в комнату и немедленно был атакован засильем розового цвета.

"От этого надо избавиться".

Зачаровав стены в тусклый бежевый, он смог сосредоточиться на обыске. Вытащив ящики из письменного стола, в правом нижнем он сходу нашел деревянную коробку с тремя длинными черными перьями. Мрачно улыбаясь, он швырнул коробку в камин.

— Инсендио, — веселое потрескивание мерзких орудий пытки было чрезвычайно приятно слышать.

Далее он окинул взглядом тарелки на стене; будто понимая, что им грозит опасность, украшавшие фарфор котята разбежались по краям.

"Как бы мне ни хотелось расколотить их, это только насторожит Амбридж. Нужно что-нибудь потоньше..." — наложив десятка три заклинаний, он занялся другими делами. Интересно, как скоро она поймет, что оборотни на тарелочках ей не мерещатся?

Бросив взгляд на наручные часы, он увидел, что у него осталось всего полчаса. Пора было спешить в Большой зал, чтобы заколдовать Амбридж. Вернув стенам их ужасный цвет, он набросал записку для самого себя, оригинал которой остался у Гермионы, и покинул комнату. Поплотнее запахнувшись в Дар Смерти, он перекинулся в форму сокола.

Необычное свойство этого артефакта он открыл во время Третьей войны с Волдемортом. Анимагическая транформация захватывала любую надетую одежду, так что ему не приходилось беспокоиться о возвращении за одеждой, но за немногими исключениями, она заодно снимала любой наложенный на одежду эффект. Но в мантии Смерти он оставался невидимым и более того, в таком виде она не могла случайно соскользнуть.

На праздник он вернулся всего за несколько минут. Распределение еще шло, когда он приземлился перед преподавательским столом и вернулся в человеческую форму. Направив акациевую палочку на голову Амбридж, он задумался, как именно сформулировать побуждение. Пусть поквакает, но какое же выбрать условие? Произнесение слова "отработка", само собой, и наверное, "баллы" и "наказать"? На какое-то время это сдержит ее нападки на студентов. Она угрожала преподавателям Фаджем так же часто, как Драко грозил Люциусом, поэтому "министерство", "министр", "Корнелиус", и "Фадж". И "помощница" тоже, раз она так гордится своей должностью. "Ложь", "мертв", "защита", "директриса"... Вспомнив, как она в конце года пыталась проклясть его, он добавил к списку словесные формулы Непростительных.

Удерживая в уме все перечисленное, он посмотрел в ее глаза, краем сознания прикасаясь к выгребной яме ее разума. Аккуратно взмахнув палочкой и тихо шепнув: "Компульсо", он запустил побуждение.

Чары побуждения никто не считал за серьезную угрозу. Обычно их было довольно просто побороть, и простого Фините инкантатем ментис было достаточно, чтобы вычистить их из сознания жертвы. Но Гарри не собирался сражаться честно и играл по своим правилам. Выученная пассивная легилименция и природный талант к ментальной магии, заклинание, освоенное вплоть до применения без палочки и невербально, огромный резерв силы и сродство новой палочки с этим разделом магии объединились, вбивая приказ в глубокие, темные закоулки ее разума. Оттуда он подействует, заставив ее беспомощно квакать, пока ей не окажут помощь. Но ментальные чары прекращения всего лишь приостановят его, пока она снова не произнесет одно из ключевых слов; чтобы действительно избавиться от него, ей пришлось бы пустить кого-нибудь в самую основу ее личности. Гарри сомневался, что она пойдет на такое.

Удивительно ли, что Пожиратели Смерти так его боялись? Он взял чары из программы второго курса и обратил их в оружие не менее разрушительное, чем Империус.

Студенты вдруг зааплодировали, вернув его внимание к реальному миру. Пользуясь шумом, Гарри отступил, остановившись подсунуть записку в карман своей более молодой версии, покинул зал и направился в библиотеку. До встречи с Гарри и Гермионой у него оставалось чуть больше часа, что давало массу времени нанести визит в Запретную секцию, пока Пинс сидит в Большом зале.

* * *

Гермиона внимательно слушала Гарри по дороге к башне Гриффиндора. Фамильная мантия осталась лежать на полу, когда более молодой он исчез, и теперь они, прижавшись под ней друг к другу, разговаривали, не привлекая ничьего внимания.

— Мерлин, ничего себе история.

— Ты мне не веришь? — спросил он, притворившись обиженным ее словами.

— Верю, конечно же. Я провела рядом с тобой четырнадцать лет и точно знаю, на что ты способен, когда настроен серьезно, — она пожевала губу и продолжила: — Мне просто интересно, как долго оно продержится.

— Как минимум несколько месяцев, если она столько проживет. Заклинания, размещенные в подсознании, отличаются тем, что от них трудно избавиться, — заверил он ее.

— А нельзя было, ну не знаю, наложить на нее столько побуждений, чтобы она была за нас? Как Империус, только не нуждающийся в возобновлении.

Он покачал головой.

— Сколько бы силы я ни вбухал, по своей сути это заклинание осталось бы побуждением с конкретным условием срабатывания и конкретным эффектом, а весь фокус не в том, что она не может побороть его действие, а в том, что оно постоянно самообновляется. Для предлагаемого тобой изменения ее личности потребовались бы месяцы, а то и годы труда по систематическому просмотру, удалению и редактированию ее воспоминаний с корректировкой реакций. То есть я могу это сделать, но станет очевидно, что происходит что-то странное, если мы все вдруг исчезнем до самой Пасхи, и это при условии, что нас не разыщут раньше. Нет, если бы это было так легко, я бы убрал завистливость Рона, одержимость Джинни, и властность Молли. Мерлин, я бы сделал из Дамблдора того доброго дедушку, каким он хочет казаться! К сожалению, хотя магия способна на многое, нельзя просто взмахнуть палочкой и переделать личность человека.

Она печально кивнула. Они подошли ко входу в башню, и Гарри сложил мантию-невидимку.

— Миона, ты не помнишь пароль?

— Он у меня ассоциировался с кактусом Невилла и бормотанием. М-м-м... Мимбулус мимблетония!

Толстая Дама кивнула с понимающей улыбкой. Кажется, раньше на ее платье было поменьше рюшек.

— А я-то думала, почему я еще не видела вас двоих, но все с вами ясно. Входите, — портрет отъехал в сторону, пропуская их.

— Наконец-то вы пришли! — воскликнул Дин Томас. — Близнецы болтали, что вы теперь пара, но они же дурачились, как обычно, верно?

— Миона, любовь моя, давай положим конец всяким сомнениям? — спросил Гарри с лукавой ухмылкой.

Её глаза округлились.

— Только попробуй, Гарри Джеймс...

Он дернул ее к себе и прижался губами к ее губам, заставив замолчать. Вздохнув, она забросила руки ему на плечи и расслабилась. Она не любила публичные нежности, предпочитая выражать свои чувства в узком кругу, но ругать его было бы лицемерием, ведь она устроила то же самое в начале лета на вокзале.

Ни один поцелуй не может длиться вечно, и наконец они вспомнили, что людям иногда требуется дышать. Обратив внимание на свист и одобрительные крики, она покраснела; именно поэтому она обычно так не поступала. Приподнявшись на цыпочках, она коротко поцеловала его еще раз:

— Уже поздно, а завтра нас ждет долгий день.

— Я знаю, — прошептал Гарри. — Спокойной ночи, любимая.

Она улыбнулась и ушла в спальню девочек, предчувствуя расспросы. И действительно, хихикающие Лаванда и Парвати последовали за ней по пятам.