Честный договор, или Меньшее зло (джен)

Во­дораз­дел… Ну, го­воря по прав­де, все­го лишь ста­рый во­до­ем, ру­кот­ворное озер­цо, час­тично опус­тевшее из-за жар­ко­го ле­та. Фу­та на два ни­же чер­ной под­сохшей гра­ницы обыч­но­го уров­ня во­ды плес­ка­лась мут­ная зе­лено­ватая жид­кость со спе­цифи­чес­ким за­пахом. Но для Ка­раи оно ста­ло нас­то­ящим во­дораз­де­лом, от­де­лив ее от преж­них, пол­ных по­бегов и опас­ностей, жиз­ни и мест оби­тания. Пусть убе­дить­ся в этом до­велось и не сра­зу.

Собс­твен­но го­воря, де­вуш­ка-змея тог­да ни о чем по­доб­ном не ду­мала. Уто­мив­шись от не­дав­ней опас­ности, она от­да­лась на во­лю ин­стинкта, поз­во­лив се­бе ка­кое-то вре­мя во­об­ще ни о чем не ду­мать, лишь ощу­щая всей ко­жей прох­ла­ду во­ды, лег­кий гул, как и всег­да при пог­ру­жении с го­ловой в нее, и тол­чки в бо­ка вер­нувших­ся от кир­пичных стен волн.

Озер­цо ока­залось глуб­же, чем ка­залось на пер­вый взгляд, но Ка­раи бы­ла это­му толь­ко ра­да. Чем даль­ше от враж­дебно­го ми­ра, тем луч­ше. Она бы не воз­ра­жала да­же на­сов­сем ос­тать­ся в во­де, не­дося­га­емой для воз­можных прес­ле­дова­телей, но… увы, стро­ение те­ла по­луреп­ти­лии хоть и поз­во­ляло ей на­ходить­ся под во­дой доль­ше зве­рей и лю­дей, но пос­то­ян­но жить там бы­ло бы не­воз­можно.

У са­мого дна, поч­ти не­раз­ли­чимый в под­ня­той со дна му­ти, об­на­ружил­ся тем­ный тун­нель, вы­вед­ший Ка­раи в со­вер­шенно иное по­меще­ние. Вер­нее, как об­на­ружи­лось уже поз­же, это бы­ла це­лая сис­те­ма тон­не­лей под­земных, как с уз­ки­ми реб­ра­ми рельс, так и без них. Ка­раи об­сле­дова­ла их все и с об­легче­ни­ем об­на­ружи­ла, что те пус­ты. И — глав­ное — все дно и го­ризон­таль­ные по­вер­хнос­ти бы­ли пок­ры­ты тол­стым сло­ем пы­ли, на­рушен­ным лишь из­ви­лис­ты­ми сле­дами, ос­тавлен­ны­ми са­мой Ка­раи.

Нем­но­го нас­то­рожил об­жи­тый кем-то уго­лок в кон­це од­но­го тон­не­ля — в нем наш­лась ле­жан­ка из под­сохше­го ила и листь­ев, огар­ки све­чей по уг­лам и да­же ко­роб­ка ка­кого-то ап­па­рата, слу­жив­шая те­перь под­став­кой для ино­го, не ме­нее стран­но­го. Ка­раи то­роп­ли­во сколь­зну­ла за угол и дол­гое вре­мя наб­лю­дала за ним из ук­ры­тия, не ре­ша­ясь приб­ли­зить­ся и прис­лу­шива­ясь на гра­ни воз­можно­го. Но боль­ше она на­де­ялась все же на те­ло, по при­выч­ке всех реп­ти­лий, ощу­щав­шее лю­бое дви­жение виб­ра­ци­ей по­ла или той же во­ды.

Да­же на ноч­лег Ка­раи рас­по­ложи­лась на бе­регу озер­ца, что­бы в лю­бой мо­мент при не­об­хо­димос­ти скрыть­ся в во­де. Но ни в тот день, ни в нес­коль­ко пос­ле­ду­ющих ее ник­то не пот­ре­вожил — сю­да не за­бега­ли да­же вез­де­сущие кры­сы, и за ни­ми при­ходи­лось воз­вра­щать­ся на ту сто­рону во­до­ема. И в ко­неч­ном ито­ге Ка­раи ре­шила ос­тать­ся тут.

Ви­дят бо­ги, она и так дос­та­точ­но ски­талась в по­ис­ках ук­ромно­го угол­ка, вмес­те с тем удоб­но­го для жиз­ни. Пер­вый день бегс­тва при­вел Ка­раи в зал «ка­мен­ных со­сулек», как она наз­ва­ла его, лишь ог­ля­дев­шись. Че­репаш­ки, уви­дев зал, воз­можно, при­пом­ни­ли бы в его по­лу­об­ру­шен­ных ар­ках, выс­ту­пах и ка­мен­ных ос­тров­ках, об­ры­ва­ющих­ся в без­дну, мес­то, где мас­тер Сплин­тер одо­лел Кры­сино­го ко­роля. Для Ка­раи же оно бы­ло со­вер­шенно чу­жим, ди­ким и без­людным — от­че­го она ре­шила ос­та­новить­ся тут на ноч­лег.

И о чем по­жале­ла да­же рань­ше сле­ду­юще­го ут­ра. Нет, в за­ле по-преж­не­му не по­яв­ля­лись жи­вые су­щес­тва… ско­рее все­го, по­тому, что вы­жить в нем бы­ло бы зат­рудни­тель­но лю­бому из них. В пе­рехо­дах за­ла пос­то­ян­но гу­лял сты­лый сквоз­няк, про­бирав­ший до кос­тей. Имен­но из-за не­го Ка­раи прос­ну­лась ра­но и не сра­зу смог­ла рас­плес­ти при­выч­но скру­тив­ше­еся в коль­ца те­ло. Вмес­те с чувс­тви­тель­ностью вер­ну­лась и боль — с осоз­на­ни­ем, что зас­тань бег­лянку здесь вра­ги, она не смог­ла бы ока­зать соп­ро­тив­ле­ния. И Ка­раи в тот же день по­кину­ла опас­ное и не­уют­ное мес­то…

…про­меняв его на бо­лее удоб­ное, но ока­зав­ше­еся не ме­нее по­доз­ри­тель­ным. Хо­тя и об­на­ружи­лось это лишь вче­ра. До то­го мно­жес­тво дней, ко­торым она уже по­теря­ла счет, единс­твен­ны­ми жи­выми су­щес­тва­ми, встре­чен­ны­ми в тон­не­лях, бы­ли кры­сы. Пер­вое вре­мя, что­бы про­кор­мить­ся, не тре­бова­лось да­же по­кидать удоб­но­го мес­та в од­ном из тем­ных за­ко­ул­ков. И во­да, пусть не са­мая при­ят­ная, бы­ла ря­дом. Но все это не сто­ило то­го, что­бы тер­петь опас­ное со­седс­тво.

Вре­мена­ми, ког­да к Ка­раи воз­вра­щалось че­лове­чес­кое осоз­на­ние, она вспо­мина­ла стран­но­го нез­на­ком­ца. Пер­во­го из встре­чен­ных, что не по­казал­ся ей опас­ным. Впер­вые, дол­жно быть, пос­ле то­го злос­час­тно­го эк­спе­римен­та ее по­тяну­ло к ко­му-то жи­вому, на­чало тя­готить оди­ночес­тво. Но вот сто­ил ли чу­жак до­верия? Оп­ре­делен­но нет. Она ни­чего о нем не зна­ла, а глав­ное — че­го от не­го ожи­дать. Блес­нувшая при рез­ком дви­жении сталь на­води­ла на мысль об ору­жии — а но­сят его точ­но не зря. Да и зве­риная часть на­туры про­тиви­лась сбли­жению. Ин­стинкт столь­ко раз убе­регал ее от опас­ности, нав­ряд ли под­ве­дет и в этот раз. А оди­ночес­тво… рот де­вуш­ки-змеи скри­вил­ся в по­добии грус­тной улыб­ки… дол­жно быть, оно суж­де­но ей.

Ка­раи не мог­ла не за­метить, что та­кие мыс­ли, да­лекие от прос­тых реф­лексов реп­ти­лии, по­сеща­ли ее все ча­ще, пусть и за­кан­чи­ва­ясь час­тень­ко го­лов­ной болью. Все рав­но — они ра­дова­ли ее. Про­тив­ни­ки силь­нее ее во мно­гом за счет хит­рости, ра­зума. А зна­чит, чем бли­же она к че­лове­ку, тем ус­пешнее смо­жет за­щитить се­бя. Да и соз­на­вать се­бя не­разум­ным жи­вот­ным бы­ло не слиш­ком при­ят­но. Ни­чего, здесь, ни­кем не тре­вожи­мая, она мог­ла на­конец поз­во­лить се­бе рас­сла­бить­ся и по­пытать­ся пой­мать ус­коль­за­ющие вос­по­мина­ния. Кто она? Кто ее вра­ги и друзья? Как по­пала в та­кую без­вы­ход­ную си­ту­ацию и, глав­ное, что те­перь де­лать?

Ка­раи еще не зна­ла, что кое-что из это­го судь­ба уже ре­шила за нее.

* * *

По тем­но­му, ос­ве­щен­но­му лишь от­блес­ка­ми да­леких фо­нарей, тон­не­лю про­бирал­ся круп­ный, с ви­ду гро­моз­дкий си­лу­эт кро­коди­ла-му­тан­та. Но, уди­витель­ное де­ло, тя­желая пос­тупь его бы­ла поч­ти бес­шумной, лишь сла­быми шлеп­ка­ми от­да­ва­ясь от по­ла. Бы­ла то при­род­ная чер­та кро­коди­лов, поз­во­ля­ющая им по­доб­рать­ся к до­быче на по­бережье, или же его собс­твен­ная, плод дол­го­го тер­пе­ливо­го ожи­дания приб­ли­жения вра­га? Ко­жего­ловый не знал — и не силь­но за­думы­вал­ся об этом. Он пом­нил и о ло­вуш­ках, что ус­та­новил в од­ном из от­се­ков ло­гова, еще ког­да хра­нил и пря­тал от­ня­тый у крен­гов ак­ку­муля­тор. Но не опа­сал­ся их так­же. Он был до­ма.

Да и се­год­ня кро­кодил, проз­ванный не­уго­мон­ным вес­нушча­тым че­репа­шон­ком Ко­жего­ловым, приб­ли­жал­ся к мес­ту иным, круж­ным пу­тем. Он мог бы от­клю­чить ло­вуш­ки — в от­сутс­твие се­бя и ак­ку­муля­тора, — но не стал де­лать это­го. Пос­ле ут­ра­ты ста­рого ва­гон­чи­ка, слу­жив­ше­го ему до­мом, убе­жище ма­ло чем от­ли­чалось от про­чих заб­ро­шен­ных ве­ток мет­ро, но в соз­на­нии кро­коди­ла нак­репко за­печат­ле­лось ощу­щени­ем по­коя и бе­зопас­ности.

В пос­ледние ме­сяцы его пос­то­ян­ным прис­та­нищем и убе­жищем стал ста­рый, ны­не не дей­ству­ющий за­вод, обо­рудо­ван­ный еще Кур­цма­ном для по­мощ­ни­ков-му­тан­тов. С тех пор все они жи­ли там — Мо­гучие Му­тани­малы, как с гор­достью лю­бил на­зывать их но­вый во­жак-Слэш, с ко­торым кро­кодил ус­пел сдру­жить­ся. Все они, от круп­ных те­лом реп­ти­лий до юр­ких и вер­тких Пи­та и Мон­до Гек­ко. Мес­та хва­тило на всё: и для про­жива­ния, и для об­щих соб­ра­ний, и для от­та­чива­ния бо­евых на­выков, ко­торые Слэш име­новал тре­ниров­ка­ми. И на все это ухо­дило не так уж ма­ло вре­мени. Но­вые за­дачи, но­вая семья, но…

Ко­жего­ловый по на­туре был оди­ноч­кой. Ко­неч­но же, лю­бому оди­ноч­ке тре­бу­ет­ся вре­мя от вре­мени об­ще­ние и под­дер­жка, и их он с лих­вой на­шел в шум­ной ком­па­нии при­яте­лей-му­тан­тов. Ус­пел об­жить­ся там, при­вык­нуть и да­же при­вязать­ся к гро­мог­ласно­му, эмо­ци­ональ­но­му и взрыв­но­му, но под­час очень ра­нимо­му ли­деру и дру­гу. Для не­го, как и для млад­ше­го из че­репа­шек, в сер­дце Ко­жего­лово­го бы­ло осо­бое мес­то.

От­части по­это­му он дав­но не на­веды­вал­ся в ста­рое ло­гово. Но ему по-преж­не­му бы­ло не­об­хо­димо у­еди­нение, тя­нуло в зна­комые мес­та. И вот се­год­ня кро­кодил ре­шил-та­ки на­ведать­ся ту­да, не пре­дуп­реждая дру­зей из ко­ман­ды Му­тани­малов. Не ма­лень­кий, чай, вер­нется ско­ро. Да и ко­го ему бо­ять­ся те­перь, ког­да Крен­ги сги­нули?

И все же он неп­ро­из­воль­но вздрог­нул, ког­да за­метил в даль­нем уг­лу тон­не­ля, кон­чавше­гося ту­пиком, гиб­кое че­шуй­ча­тое те­ло. Му­тант: сра­зу оп­ре­делил кро­кодил. Од­на­ко имен­но это­го… точ­нее, эту (очер­та­ния нез­на­ком­ки бы­ли от­четли­во плав­но-жен­ски­ми) ему ви­деть еще не при­ходи­лось. Или же нет?..

Ко­жего­ловый за­дум­чи­во по­чесал че­шуй­ча­тый за­тылок, и скрип ког­тей пот­ре­вожил неп­ро­шеную гостью. Она встре­пену­лась и стре­митель­но от­пря­нула к сте­не, пре­дуп­режда­юще за­шипе­ла, по­казы­вая раз­дво­ен­ный язык. Что-то бы­ло в ней зна­комое… что-то. Од­на­ко он все ни­как не мог при­пом­нить.

— Ти­ше, — он ус­по­ка­ива­ющим жес­том под­нял ла­пы, по­вора­чивая ла­доня­ми к нез­на­ком­ке. — Я не оби­жу те­бя. Кто ты хоть?

Та сно­ва за­шипе­ла, ви­димо, пы­та­ясь что-то от­ве­тить. Но язык не слу­шал­ся, и раз­ли­чимые сло­ги те­рялись в ши­пящих и свис­тя­щих зву­ках.

— Так ты еще и го­ворить не мо­жешь, — кро­кодил по­качал го­ловой. — Вот ведь свез­ло как. Да лад­но, лад­но, не бу­ду под­хо­дить. Ос­та­вай­ся, ес­ли хо­чешь. Мес­та хва­тит, — и с эти­ми сло­вами от­сту­пил на па­ру ша­гов, что­бы вну­шить хоть нем­но­го до­верия. Все же заг­нанно­му в угол слож­но ко­му-то по­верить.

При­шели­ца прис­таль­но ус­та­вилась на не­го, за­тем на ос­во­бож­денный про­ход. Ко­жего­ловый от­сту­пил еще нем­но­го, ста­ра­ясь дви­гать­ся как мож­но бо­лее плав­но, без рез­ких дви­жений. На мгно­вение ему по­каза­лось, что в зе­леных чуть уд­ли­нен­ных гла­зах ее блес­ну­ло по­нима­ние. Ис­корка ра­зума, го­товая в лю­бой миг сме­нить­ся ярос­тной вспыш­кой от лю­бого не­ос­то­рож­но­го дви­жения и фра­зы. Смех и грех: ког­да-то ведь и он сам был та­ким. Ког­да-то. Еще до встре­чи с Ми­келан­дже­ло.

— С-спас-си­бо, — про­шипе­ла на­конец нез­на­ком­ка бо­лее раз­борчи­во, и кро­кодил на­конец смог по­нять ее. Бо­лее то­го: ког­да нез­ва­ная гостья под­ня­ла ру­ку, за­вер­ша­ющу­юся зме­иной го­ловой, сму­щен­но прик­рыть ли­цо, за­пястья блес­ну­ли сталь­ны­ми от­блес­ка­ми и… точ­но, ши­пами бро­ни. И тог­да-то Ко­жего­ловый вспом­нил ее. Под­ру­га и, ка­жет­ся, наз­ва­ная сес­тра его дру­зей-че­репа­шек. Он ви­дел ее все­го еди­нож­ды, мель­ком, в под­ва­ле баш­ни Шре­дера; дев­чонка бы­ла та­кой же плен­ни­цей, как и Слэш с Ро­ку­эл­лом, но спас­ти ее они тог­да не ус­пе­ли. Что же она де­ла­ет здесь?

— Ка­раи, — он сде­лал шаг впе­ред, ос­та­новив­шись, ког­да нез­на­ком­ка сно­ва по­пяти­лась и сжа­лась в ту­гой ко­мок. — Ка­раи, я не оби­жу те­бя. От­ку­да ты здесь? Те­бе нуж­на по­мощь?

Ус­лы­шав свое имя, змея-ку­но­ити за­мер­ла на мес­те, в свою оче­редь прис­таль­но всмат­ри­ва­ясь в страш­но­ватую кро­кодилью пасть. Слов­но пы­та­ясь уз­нать, вспом­нить. Впро­чем, на это Ко­жего­ловый и не рас­счи­тывал. Он-то с тру­дом вспом­нил Ка­раи, она же его на­вер­ня­ка и вов­се не за­мети­ла тог­да. Не до то­го бы­ло. Кро­кодил лишь на­де­ял­ся, что Ка­раи по­верит в то, что он не же­ла­ет ей зла, что не хо­чет ни пле­нить, ни оби­деть, го­товый от­пустить в лю­бой мо­мент — и ре­шит­ся-та­ки ос­тать­ся. Хо­тя бы на день-два, их ему впол­не хва­тит, что­бы свя­зать­ся с че­репаш­ка­ми. Ко­жего­ловый горь­ко по­жалел, что у не­го нет то­го стран­но­го кно­поч­но­го ус­трой­ства, что он од­нажды ви­дел у Ми­келан­дже­ло. Вро­де бы, со слов че­репаш­ки, че­рез не­го мож­но раз­го­вари­вать — это бы­ло бы сей­час очень кста­ти.

— Ес­ли хо­чешь, я мо­гу уй­ти, — кро­кодил сде­лал шаг в сто­рону со­сед­не­го ко­ридо­ра. — Что­бы не ме­шать те­бе. Я при­веду сю­да че­репа­шек, они по­могут те­бе.

— Ну, нет так нет, — пос­пешно сог­ла­сил­ся он, ког­да Ка­раи мот­ну­ла го­ловой, от­четли­во осоз­нанным дви­жени­ем, и со­щури­лась. И по то­му, как она рас­те­рян­но ог­ля­дыва­лась, Ко­жего­ловый по­нял, что вряд ли су­ме­ет свя­зать­ся с друзь­ями в эти один-два дня. Слож­но ска­зать, что слу­чилось с его нез­ва­ной гость­ей, но, су­дя по то­му, что она оп­ре­делен­но не пом­ни­ла о сво­ей друж­бе с че­репаш­ка­ми, — слу­чилось. Что-то очень серь­ез­ное, и луч­ше сна­чала пос­та­рать­ся зас­лу­жить до­верие Ка­раи, а уж по­том что-то пред­при­нимать. Хо­тя бы что­бы не сбе­жала за его от­сутс­твие — вон как нас­то­рожен­но ко­сит­ся.

— Ус­тра­ивай­ся удоб­нее, — пред­ло­жил Ко­жего­ловый то­ном гос­тепри­им­но­го хо­зя­ина, ста­ра­ясь из­гнать из ду­ши кол­кую тре­вогу. — Мне хва­тит мес­та и там.

И пос­пешно по­кинул за­куток, ус­тра­ива­ясь в со­сед­нем. Там он не бу­дет лиш­ний раз мо­золить ей гла­за, но и прис­мотреть, что­бы не сбе­жала, смо­жет. А там вид­но бу­дет.