Честный договор, или Меньшее зло (джен)

Обратный путь до места спуска прошел в неожиданном — по крайней мере, для Лео — молчании. Наверное, стоило радоваться, что все они живы и почти невредимы; что возвращаются домой, в место, издавна вселявшее в них новые силы и надежду. Дом, милый дом… пусть и укрытый под землей, не знающий солнечного света и свежего воздуха. Самое родное и безопасное место во всем городе, во всем мире, которое с сегодняшнего дня станет еще ближе и полнее радостью…

Леонардо шел вслед за учителем, глядя ему в спину, чувствуя, как наливаются свинцовой тяжестью ноги с каждым шагом, напоминая, что путь до дома долог и вскоре потребуется привал. Но не это, совсем не это главное. Черепашка нет-нет да поглядывал на Караи, пристроившую голову на плече Сплинтера, словно никак не мог поверить, что все это реально… что видение не рассеется, стоит ему моргнуть. Да, наверное, это неверие и не давало порадоваться по-настоящему, из страха снова разочароваться. Оно — да еще навалившаяся усталость. Впервые в жизни, наверное, Лео надеялся, что день завтрашний обойдется без тренировки. И был почти уверен, что братья с ним согласны.

— …удивительное дело, — долетело откуда-то сзади. Леонардо замедлил шаг, прислушиваясь. И против воли улыбнулся: таким заразительным был энтузиазм в голосе Донни. В отсутствии старших он позволил себе быть более уверенным в прогнозах… а может, и просто помечтать, кто знает? В любом случае, сейчас меньше всего хотелось спорить. — Теперь, когда все нуклеатиды цепочки вновь стали однородными… ну, или хотя бы подавляющее их большинство, намного проще выявить огрехи их транскрипции. А значит, и…

— Сделать то, что так и не удалось прежде? — неожиданно быстро сообразил Майки. Леонардо почти воочию видел расплывшуюся по веснушчатой мордашке улыбку, донельзя заразительную и солнечную. — Вернуть Караи человеческий облик.

— Я не гарантирую, что это возможно, — тут же возразил Донни: ученый-скептик в нем вновь победил мечтателя. — Но могу хотя бы попробовать.

— А это уже большое дело, — пробормотал себе под нос Леонардо. Вновь прибавил шаг, не желая смущать ученого брата еще больше — ведь самое главное он уже услышал. И лишь через несколько шагов понял, что привлекло его внимание прежде разумного осознания. Встревоженные голоса Рафа и учителя.

Уже в следующее мгновение ладонь сжала рукоять катаны, вторая замерла на уровне пояса, готовая схватиться за оружие. Рано, слишком рано они расслабились — еще не добравшись до убежища, не убедившись, насколько безопасны пропавшие из виду Футы. Как бы теперь не поплатиться за это.

Несколько шагов — и Лео убедился, что причина была вовсе не во врагах. За время пути Караи пригрелась и задремала в уютных и теплых объятьях отца. И, неожиданно проснувшись, опущенная наземь, дабы быть на время подъема закрепленной на спине Сплинтера — для большего удобства и безопасности подъема — не поняла, где находится и что вообще происходит. Страх всколыхнул некрепко спавшие инстинкты — и Караи шарахнулась от Сплинтера, готовая вновь исчезнуть во мраке извилистых коридоров. Наверняка не помня ни опасности обвала, ни притаившихся в темноте трещин — живые, способные напасть враги казались намного страшнее.

К счастью, Рафаэль сориентировался быстро и, в сальто перескочив через Караи, перегородил ей путь в боковой тоннель. К ней же самой пока не приближался и даже не пытался заговорить — тоже к немалому везению, все же способностями дипломата Рафаэль не отличался. Лишь замер безмолвной зеленовато-серой глыбой, готовый при необходимости ловить или уворачиваться от броска.

— Мива… — Сплинтер медленно, по шагу приближался к ней, протянув навстречу дочери руки ладонями вверх — в знак своей безопасности и мирных намерений. — Прошу, позволь помочь тебе, — короткий взгляд в сторону размахрившейся повязки на хвосте, готовой вот-вот слететь. Еще один шаг. Глаза в глаза, не отрывая взгляда. — Никто не причинит тебе зла и не прикоснется против твоей воли. Пожалуйста, не вреди себе еще больше.

Напрасно. Лео мог сказать это, даже не глядя в настороженные зеленые глаза Караи — это безошибочно читалось в напряженном струной теле, в резких движениях. Караи вновь не помнила их… или же просто не верила Сплинтеру. Вот она, та малость, что не давала в полной мере прочувствовать радость. Та малая капля дегтя, способная испортить всю полноту единения. А может, и не способная…

Леонардо жестом остановил младших и, когда те замерли за его спиной, указал на еще пару возможных лазеек для Караи. Сам же решительно выступил вперед, вслед за учителем, про себя надеясь, что уж его-то подруга вспомнит. Ну, или хотя бы не воспримет как врага.

— Караи, — негромко позвал он и сразу понял, что не ошибся: страх вытеснил из ее сознания имя, данное при рождении — ведь и знала она его всего ничего. Привычное же, ставшее родным за шестнадцать лет, было услышано.

— Караи, это я, Леонардо. Я хочу помочь тебе, как и раньше, — Леонардо спрятал катану в ножны и протянул к подруге руки. — Помнишь? Я сумею удержать тебя, даже если ты вдруг упадешь.

Караи настороженно всматривалась в него. Хвост нервно шаркнул по полу, сбивая повязку уже окончательно, замер снова.

— Пожалуйста, Караи, — еще шаг, и Леонардо поравнялся со Сплинтером. Еще один — и вот он уже один на один с подругой. С каждым из них ноги ныли все сильнее, но Лео не думал об отдыхе, лишь на последнем шаге чуть поморщился и коснулся ладонью колена. — Я хочу помочь тебе.

Еще один — через силу, через боль. Голени полностью не выпрямлялись, Лео и не пытался это сделать. Еще один… еще на шаг ближе к Караи, к восстановлению хрупкого доверия.

— Ты помнишь Майки? Он говорил, тебе понравился его фирменный суп, — Лео кивнул через плечо, на младшего, приветливо махнувшего рукой. — Он приготовит тебе еще, когда мы вернемся домой.

— Лео… — первое слово, растерянно и невнятно. Караи вытянула шею, всматриваясь в черепашку. — Ты ранен.

— Ты тоже, — Леонардо приглашающе кивнул на плоский камень перед собой. — Позволь моим братьям позаботиться о твоих… о наших ранах.

Караи помедлила, что-то решая для себя. Раздвоенный язык мелькнул в приоткрытом рту.

— Хорош-шо, — она медленно, неуверенно скользнула вперед, остановившись возле камня.

Леонардо приблизился, осторожно присел, протянул руку к хвосту, молча глядя на Караи, словно спрашивая разрешения. Та чуть отстранилась, позволяя ему приблизиться. Черепашка аккуратно размотал то, что осталось от повязки, выпутал из нее послуживший подобием шины кусок посоха.

Вслед за старшим понемногу подтянулись и остальные братья. Караи настороженно косилась на них, но ни напасть, ни сбежать не пробовала. Майки пристроился рядом и развлекал подругу разговором, пока Лео и Донни заново перевязывали перелом. Раф остановился чуть поодаль, задумчиво покручивая в руке веревку с крюком, изучая взглядом нависший карниз утеса — вероятно, прикидывая, можно ли подняться здесь.

Сплинтер, помня о реакции на него, подошел последним. Странно скованным, неуверенным шагом. Не знай Леонардо учителя лучше, вполне мог бы подумать, что тот боится… причем едва ли не сильнее, чем за миг до падения дочери в пропасть.

— Он твой отец, — пытался подбодрить Караи Лео, обнимая ее за плечи и вместе с тем — осторожно придерживая, чтобы та вновь в испуге не натворила глупостей. И точно: девушка-змея нервно дернулась, когда Сплинтер опустился на колени рядом с ней. Лео крепче сжал пальцы, про себя отчаянно надеясь, что это не напомнит Караи плен. — Наш отец, Караи. Он никогда не причинит тебе зла, и он понимает в медицине больше нас всех. Пусть проверит, все ли мы сделали правильно.

Конечно, это было не совсем правдой: Лео не сомневался в работе Донни, — но был уверен, что брат не обидится на него. Ведь пугливой рептилии в душе Караи нужен веский повод, чтобы дать приблизиться подозрительному чужаку.

— Спасибо, Мива. И тебе, Леонардо, — опустившись на колени, Сплинтер осторожно коснулся чешуйчатого хвоста, расправляя слои бинта. Караи вновь дернулась, пытаясь отстраниться, но когтистая ладонь крепко, но бережно удержала ее на месте. Отпустив сразу же, как был закончен осмотр. Оставив после себя приятное ощущение тепла. Почти такое же, как и руки Леонардо.

Затем, развязав пояс, Сплинтер закрепил перевязку еще и им, для большей прочности.

— Думаю, нам всем не повредит отдых, — он обвел взглядом сыновей и первым устроился на неудобной каменистой поверхности, подобрав под себя ноги.

* * *

Возражать никто не стал — правда, на долгий отдых Рафаэля не хватило. Неудобная каменистая, холодящая кожу поверхность не была проблемой для выносливых ниндзя, однако он ерзал, словно не находя себе места. Или, что вернее всего, укушенный неожиданной мыслью.

— Не навоевался еще? — шутливо толкнул его в бок Леонардо. Медленно, расслабленно выдохнул, привалился к стене и вытянул ноги. Взгляд блуждал по темным провалам потолка и более светлым, угрожаще нависающим уступам. Какой из них был тем самым? Не все ли теперь равно?

— Кто бы говорил, — ухмыльнулся в ответ тот. — Не я сегодня сбежал из дома. Я вот что… — Рафаэль помедлил, глядя в сторону, затем проговорил тише, словно смущаясь. А может, и не словно?.. — Не хотелось бы терять ту фиговину, что соорудил для тебя Донни, не зря ж он старался. Ты ведь оставил ее там, где мы сцепились с Когтем, верно?

— И ты хочешь за ней смотаться, — догадался Леонардо. Смерил хитрым взглядом брата — вот ведь жук, ни за что не скажет, для чего на самом деле решил ее принести. Ладно, пусть его. — Так далеко ведь. Вдруг разминемся?

— Я мигом, — заверил его Раф. Хлопнул брата по плечу, поднимаясь. — Мик, как насчет размяться?

Младший отреагировал не менее живо, вслух надеясь, что удастся-таки найти скейт, утерянный во время «разборок» с Бибопом и Рокстеди. Пусть даже и окажется тот треснутым и занесенным тиной.

— На стенку еще его повесь, как трофей, — насмешливо посоветовал ему Раф. Майки воспринял предложение на редкость серьезно — как-никак геройская вещица.

Когда они скрылись из вида, Донни, поднявшись, тоже отошел в сторону, на ходу вытаскивая из-за пояса передатчик. Лео спрятал улыбку. Он знал, кому собирался звонить брат — и точно так же знал, без лишних слов, когда тот вернулся чуть позже, что с человеческими друзьями все в порядке. А вполне может быть, и с Кожеголовым — насколько это возможно в его состоянии. Впрочем, идея Майки навестить его тоже недурна. А заодно и сообщить Мутанималам, куда подевался их соратник. Наверняка они уже хватились его.

Но это было уже потом. А пока, скосив глаза в сторону учителя и Караи, Леонардо улыбнулся. Осторожная куноити сплела гибкое тело кольцами не совсем бок о бок, но рядом со Сплинтером. Опустила голову на раненый хвост, прикрыла глаза.

Тот медленно, почти незаметно пододвинулся ближе. Караи не шевелилась. Лео подсознательно напрягся, ожидая очередной вспышки, но ее не последовало. Девушка-змея лежала неподвижно, лишь слегка вздрогнула, когда ладонь Сплинтера коснулась ее головы, скользнула по шее и спине, вновь легла на макушку.

Леонардо отвел взгляд. Позже он и сам не мог понять почему, словно… словно было в происходящем нечто личное, не предназначенное для его глаз. Да и чьих-либо еще.

Неожиданно Караи открыла глаза; совсем недавно буквально светившиеся от гнева, сейчас они были темно-малахитовыми, бездонными. Очень внимательными и, можно даже сказать, пытливыми. Леонардо улыбнулся ей, но Караи не заметила. Она смотрела лишь на Сплинтера, не отрывая взгляда, и черепашка тщетно силился предположить, о чем она сейчас думает, кого видит перед собой. Добычу? Возможного врага? Доброжелателя? Предателя? Все, что угодно. Лео сдавленно выдохнул, с трудом расслабляя стиснутые на наколеннике пальцы. Все, что угодно…

— Мива… — Сплинтер медленно выдохнул, словно собираясь с силами. Убрал руку с головы дочери и сцепил их на коленях. — Я очень виноват перед тобой… перед всеми вами, дети мои.

Леонардо поперхнулся воздухом, непонимающе вскинул глаза на учителя. Вполне возможно, и Донни тоже, Лео не смотрел на него. Собрался что-то сказать, но слова намертво застряли в глотке, а мысли спутались. Так и не найдя ничего путного, он закрыл рот, почти так же нервно сжав руки.

— У меня не было выбора, но это не может служить оправданием, — продолжил тем временем Сплинтер, глядя лишь на Караи. Каким-то чудом вновь обретенную и чуть не потерянную вновь. Затем поднял голову, нашел взглядом сыновей, медленно кивнул обоим. — Даже будучи вашим учителем, я совершаю ошибки… и лишь надеюсь, что вы когда-нибудь сможете меня простить.

Голос дрогнул, прервавшись. Сплинтер склонил голову, опустошенно опустил руки. Леонардо лучше других догадывался, что может чувствовать сейчас учитель и отец. Чего стоили ему эти простые с виду слова. Никто не застрахован от ошибок, и никогда нельзя быть уверенным, что сегодняшнее благо не обернется злом. Большим, меньшим — разницы нет. Но и не решать, не делать — они тоже не вправе. Ни один из них.

— Непременно, отец, — дотянувшись, он коснулся локтя Сплинтера, а когда тот обернулся, уверенно кивнул. — Можете быть уверены.

— Отец-с, — спохватившись, Сплинтер повернулся к Караи. Та все еще смотрела на него, не отводя взгляд. Затем склонилась к нему, положив голову на плечо, и шепотом произнесла почти что внятно: — С-спасибо!

Легкая улыбка, чуть коснувшаяся губ Сплинтера, стала шире; одной рукой он привлек к себе дочь, другой — старшего сына, кивком головы же — подбодрил младшего, не решавшегося приблизиться. Он еще будет для них строгим воспитателем и сэнсэем — потом, позже, когда это станет необходимо. А пока… они будут просто семьей. И кто сказал, что этого мало?..