Разум и чувства (гет)

Эту главу меня попросили опубликовать герои. Она не относится к сюжету фанфика и тоже является закадровой, но героям бы хотелось, чтобы она дошла до читателей.

Что произошло? После того, как Шерлок рассказал о том, как Дара лечила его от наркозависимости, мне захотелось полюбопытствовать, как же проходит их жизнь в деревне, чем они там занимаются и как проводят свои дни. Я перенеслась туда, и вот что увидела.

Шерлок ходит по саду. Взгляд его какой-то странный. Он будто не может найти себе места. Погружаюсь в его образ. Ощущаю, что внутри что-то будто неотвязно свербит, во всём теле. Это ощущение выматывает. От него хочется визжать и биться обо что-то головой. В кровь, в дребезги, только бы отключить свои чувства от этого ощущения. Думать ни о чём невозможно, мозг, как и всё тело, будто крутит. Мы направляемся в поля, быстрее, быстрее, подальше от всех. Там можно упасть на землю, там будет легче. От целенаправленного быстрого движения становится немного легче переносить состояние. Но долго идти тоже невозможно, сил на это нет. Вот мы уже далеко, тут никого нет, никто не услышит. На глаза попадается сухая старая ветка какого-то дерева. Отсоединяюсь от Шерлока. Он поднимает её и изо всех сил колотит по упавшему стволу старого дерева. Палка разлетается вдребезги. Шерлок рычит. Он мечется кругами, затем падает на колени и орёт в траву, в землю.

— Нет, не смотри на меня со стороны! — кричит он мне. — Войди обратно и чувствуй всё до конца! — приказывает он.

Я снова соединяюсь с ним. Мышцы, суставы невыносимо крутит и тянет, хочется завалиться на бок. Мы падаем, тело начинает выгибаться дугой, руки бьются о землю. Тело выгибается ещё и ещё, и кажется, что этому не будет конца. Сколько это продолжается? Полчаса, час? Ловлю себя на мысли, что жилы хочется разодрать зубами и вырвать нахрен. Шерлок старается держать себя в гранях разумного. Время идёт, постепенно силы заканчиваются, ты просто лежишь. Внутри стало легче? Вроде бы, но паршивое состояние не ушло до конца. Просто больше нет ни на что сил. Мы лежим, долго лежим. Сколько — не понятно. Опять же, может полчаса, может — час. В глазах ощущение насыпанного песка, тело измождено, голова не соображает. Вообще не понятно, кем ты себя сейчас ощущаешь. Ты и не человек, но и не мертвец. Ты — будто пустое место, измочаленное вдрызг. И такое ощущение, что это навечно. С этим нужно что-то делать, куда-то выбираться из этого. Туда или сюда. Нет, умирать мы не собираемся, идём обратно, в жизнь. Начинаем направлять свою мысль на это. В жизнь, обратно в жизнь. Сейчас, ещё немного нужно полежать, скоро должны появиться силы. Но лежим ещё долго. Нет вообще никакого желания шевелиться. Наконец, оно появилось — желание двинуться. Поднимаемся и отползаем к стоящему неподалёку дереву. Садимся, прислоняясь к нему спиной. Тело очень медленно и пока едва заметно, но начинает наполняться силами. Можно поднять голову и запрокинуть её наверх, посмотреть ввысь сквозь крону и листья дерева на небо. Оно так нежно и пронзительно голубеет в вышине. Наконец, можно сделать более-менее глубокий вдох. Сил становится всё больше, уже можно даже улыбнуться.

— Я могу выйти? — спрашиваю его.

— Да, конечно. Прости, что прижал тебя так, — отвечает он.

— Ничего, была рада оказать тебе поддержку. Вдвоём всё легче переживать, зная, что тебя кто-то понимает, ведь да? — спрашиваю.

— Похоже на то, — улыбается он. И продолжает:

— Слушай, какого чёрта об этом в сериале ни слова? О том, как я лечился от наркозависимости? Неужели ни у кого не возник вопрос? Люди не знают, что это такое? А у меня ведь не просто наркозависимость, в сериале я чуть не прикончил себя наркотиками. Молли давала мне пару недель, кажется, да? Даже в гораздо лучшем состоянии люди практически не выживают. Живут максимум несколько лет в аду, потом всё, конец. Вылечиться практически невозможно. Да почти никто и не пытается. А как проходит само лечение, кто-то интересовался? Или все считают, что Шерлок Холмс маг и кудесник с мгновенной регенерацией?

Он замолкает вновь на довольно длительное время, продолжая набираться сил. Потом нетвёрдо встаёт, начинает легонько прогуливаться взад-вперёд и задумчиво продолжает:

— Они порой, видимо, забывают о том, что мы — живые люди. Вернее, мы, конечно не люди в полном понимании этого слова. Но мы всё чувствуем так же, как и люди. Ведь мы созданы по образу и подобию их. То есть вас. Вы нас такими придумываете. Мы живём такой же жизнью, как и вы, в придуманном вами мире. Мы рядом с вами, до нас иногда можно буквально дотянуться рукой. И мы всё чувствуем также, как и вы. И у нас действуют те же законы физики, что и в вашем мире. Законы природы едины для всех. То, что живёт им вопреки — не может существовать, оно разрушается и исчезает. А законы природы таковы что, если вы пнули мячик, он полетит. И будет лететь до тех пор, пока приданная ему энергия не закончится. У нас тут также. Если вы выстрелили в кого-то из нас, он будет корчиться от боли и мучительно умирать. Если вы искалечили кого-то из нас — он будет ужасно страдать. Подсадили на наркотики — с ним будет происходить всё то же, что и с живым человеком в реальной жизни. Короче говоря, это я к чему, — внезапно останавливается он и смотрит на меня: — Не делайте со своими героями ничего из того, чего бы вы не захотели делать с самими собой. Или хотя бы того, с последствиями чего вы не знаете, как справиться. Почувствуйте вначале каждой своей клеточкой прежде, чем вы сделаете что-то с нами, с любым из нас. Вы хотите всадить в нас пулю? Свести с ума? Сбросить с крыши дома? Оставить на всю жизнь мучиться от неразделённой любви? Представьте для начала себя на этом месте. Вы можете с этим справиться? Если нет, то мы тоже не можем. Всё, что вы творите с нами на страницах своих произведений, остаётся с нами навсегда. Также, как ваша собственная жизнь остаётся с вами. Одна лишь разница: вы можете сами творить свои жизни, а мы — нет. Мы можем делать со своими жизнями только то, что вы позволяете нам делать, или то, что вы за нас решили. Мы живём так, как вы нам задали жить. Написали нам жестокую и мучительную жизнь — мы вынуждены оставаться и мучиться в ней всегда, пока вы этого не измените. Написали нам смерть — мы будем мёртвыми. Не оставили нам выбора — у нас его и не будет. Пожалуйста, думайте о нас, когда создаёте наши жизни! Мы очень страдаем, очень много страдаем. Людям почему-то очень нравится писать о страданиях. И иногда они создают нам такие трудности, из которых невозможно вылезти. Но мы не хотим в них оставаться также, как и вы.

Я слушаю его и плачу.

— Как ты сейчас, Шерлок? — спрашиваю.

— Уже лучше, — глубоко вдыхая воздух, отвечает он. — Побуду тут ещё немного, пока нет сил двигаться до дома. Знаешь, я же чудом выжил после той истории. Эта моя тутошняя экологическая подруга, её грамотность, помощь и поддержка сотворили чудеса. Сам бы я не выкарабкался. Молли с Джоном не уберегли бы меня. Я бы пустил себе пулю в лоб, и дело с концом. Сейчас я чувствую, что у меня есть шанс. Не знаю, насколько десятков лет я сократил себе жизнь. Надеюсь улучшить своё положение, благодаря своей силе мысли и прочим природным чудесам. Повторюсь, большинство людей в таких ситуациях не выживают. Это похлеще полёта со второго этажа от взрыва гранаты Эвер. Поэтому никому не рекомендую в реальной жизни повторять такие вот мои эксперименты. Ей-богу, для того, чтобы усыпить бдительность какого-то злодея и уверить его в недееспособности Шерлока Холмса, есть масса куда более адекватных способов, чем гробить себя кокаином. Пустите тут бегущую строку о том, что такие эксперименты "самостоятельно не повторять. Смертельно опасно".

— Я всё передам людям, Шерлок, — уверяю его.

— Передай. Только всё никак не пойму, почему они не догадываются об этом самостоятельно?

— Полагаю, всё затмевает твоя харизма, — высказываю я предположение. — Ты настолько хорош даже в самом неприглядном виде, что люди просто любуются тобой, забывая о реалиях жизни. Ты сам видел, как тебя снимают? Даже когда ты упитый в хлам блюёшь на шикарный ковёр своего клиента, все пищат от восторга.

— Ну, да, — соглашается Шерлок, вспоминая. — Операторы и режиссёры творят чудеса в области эстетики. В такие моменты очень полезно представлять подобные сцены в реальной жизни. Что вот ваш муж сейчас блюёт на ковёр посреди вашей гостиной. Будете умиляться? Смею предположить, что навряд ли. А я — гад. Иногда очень редкостный гад, не стоит забывать об этом.

— Ценное замечание! — улыбаюсь ему.

С радостью чувствую, что он уже практически пришёл в себя, и предлагаю:

— Хочешь, провожу тебя домой?

— Да, пойдём, ничего не имею против твоей компании, — соглашается он.

Мы пересекаем поля, любуясь начинающимся закатом, минуем разросшийся питомник, входим в сад у дома. Я покидаю его у дверей.