Разум и чувства (гет)

Фёдор Поручков сидел в кабинете старого загородного дома в ста километрах от украинского города В. Он ожидал иностранного гостя. О его визите ему сообщил шеф, единственный, кому он подчинялся — президент. Это был к тому же один из немногих людей, кому Фёдор доверял полностью.

Он открыл архив британского новостного канала и просматривал записи телевизионных шоу с участием персонажа, который должен был к нему заявиться с часу на час. Фёдор шнырял глазами по экрану наладонника и жадно внимал каждому сказанному этим нервным и нередко хамоватым эпатёром слову.

"Чёрт его дери, он фигачит государственные тайны без всяких купюр прямым текстом с центрального канала британского телевидения!" — с изумлением отмечал про себя Фёдор и продолжал слушать.

Нет, ни одного слова лжи или попыток что-то скрыть или завуалировать. Правда от начала и до конца.

"Как его допустили, почему, зачем? Как ему это удалось? На кого он работает, чего добивается? — Фёдор буквально приклеился к экрану. — Теперь он приехал к нам. Конечно, куда же ещё он должен был приехать. Шеф не зря отправил его ко мне. Что ж, посмотрим".

Фёдор погасил экран и в задумчивости принялся расхаживать по комнате. В означенный час у ворот загородного дома появился элегантный худощавый англичанин в тёмном твидовом пальто.

Поручков сам открыл ему двери. Он молча отступил, впуская визитёра в просторную прихожую. Тот перво-наперво пронзил его насквозь острым взглядом серо-голубых глаз, быстро скользнул им по его фигуре, также молниеносно просканировал окружающее пространство и вошёл. В следующий момент он поздоровался вначале по-украински, затем по-русски и уточнил:

— Как здесь надлежит изъясняться?

— Я понимаю по-английски, — ответил Поручков с безупречным британским произношением.

— Не утруждайте себя, я освоил русский достаточно хорошо за это время, — произнёс гость почти без акцента.

— Как вам будет угодно, — слегка кивнул Поручков и повёл его в кабинет.

Шерлок проследовал за ним, попутно изучая помещение. Эта шикарная резиденция посреди глухого леса выглядела как портал в параллельный мир. Войдя в красивый просторный кабинет, он опустился в резное тёмного дерева кресло и закинул ногу на ногу.

— Семья доставляет беспокойство? — спросил он, провожая взглядом своего нового знакомого. В фигуре того явно читалось нервное напряжение.

Поручков вопросительно посмотрел на гостя.

— Вы не можете думать о работе, все ваши мысли о жене и детях, — продолжил Шерлок. Ему нужно было настроить русского на рабочий лад.

Пульс у Фёдора подскочил, кажется, вдвое. Надя, Надя и дети — это то, о чём он думал сейчас почти все время. Он ходил по краю, и первыми, кто подвергался при этом опасности — были они.

— Мы будем обсуждать мои семейные вопросы? — раздраженно бросил он.

Шерлок встал и в задумчивости заходил по кабинету. Русский был примерно одного с ним роста, но более плотно сложён. В его фигуре читалась стать и сила. Тёмно-русые волосы, зеленоватые глаза, по годам он был ровесником Шерлоку.

— То, чем вы занимаетесь, господин Поручков, не может не ставить их под удар, — спокойно произнес он.

— Мне это известно, мистер Холмс, — напряженным голосом ответил Поручков.

Странное поведение гостя раздражало его. Какого чёрта ему понадобилось лезть в его личную жизнь?

— Но это мешает вам работать, — отметил Шерлок.

— Слушайте, мистер Холмс, — сказал Фёдор, подходя вплотную к нему и наклоняясь вперёд. — У вас есть семья?

— Да, господин Поручков, — невозмутимо отвечал Шерлок. — У меня есть любимая жена и вскоре должен родиться сын.

Фёдор немного замешкался. Для него это было неожиданностью.

— Тогда вам должно быть известно... Должны быть известны чувства, которые испытываю я, — сказал он. — Вы же переживаете за детей, мистер Холмс?

— За детей невозможно не переживать, господин Поручков, — ответил Шерлок, чуть опуская взгляд. — Это физически невыполнимо. Вы всегда будете переживать за них. И то, что вы сейчас делаете, вы делаете и для них тоже. В первую очередь для них. Для того, чтобы у них было будущее.

Тихий голос англичанина будто проник в самое сердце Фёдора. Сказанное им заставило его больно сжаться и заныть.

— Да... но... В данный конкретный момент это подвергает их жизни риску, — с запинкой ответил он. — Неужели ваша жена не сходит из-за этого с ума?

Шерлок немного помолчал и, устремив взгляд вглубь себя, сказал:

— Моя жена — это тот человек, который научил меня перестать бояться. Можно даже сказать, что то, где я сейчас нахожусь и что делаю, происходит по её просьбе и её настоянию. Чему я, в общем-то, совершенно рад. Я благодарен ей за то, что могу делать то, что я сейчас делаю.

Сказанное Шерлоком почему-то заставило Фёдора мгновенно успокоиться. Он помолчал пару мгновений и переключился на деловой разговор.

— Итак, вы посещали инопланетный город, построенный на Земле, и общались с живущими в нём людьми? — быстро проговорил он. — Что ещё ценного вы можете сообщить, кроме того, что было озвучено вами в телешоу? Есть ещё моменты, которые могут быть нам полезны?

— Разумеется, — поднял Шерлок глаза на собеседника. Он с удовлетворением заметил, что состояние того пришло в норму. — Я обнаружил там массу любопытных деталей. Но мне нужны инженеры, которые могут обсудить техническую часть устройства объекта. Мне не хватает в этом компетенции. Мне нужно, чтобы мне кое-что пояснили.

Фёдор пронзил англичанина взглядом, живо развернулся, подошёл к стеллажу и достал оттуда тубус. В следующий момент он развернул на столе кипу листов с подробными чертежами. Шерлок с удивлением посмотрел на русского, подошел к столу и жадно впился в них глазами. В следующий момент мир, казалось, перестал для него существовать. Он полностью растворился в изучении схем и планов.

— Так… да… именно так, — изредка говорил он себе под нос. — Именно так это и должно быть устроено, — удовлетворённо кивал он и продолжал метаться над столом.

В своей работе он провёл около полутора часов. Поручков вначале терпеливо ждал, когда тот закончит, потом вышел, решив не мешать ему. Когда он вернулся, Шерлок смотрел на него круглыми от удивления глазами.

— Чёрт подери, откуда у вас эта информация? — проговорил он.

— Русские… всегда славились неплохим уровнем разведки, мистер Холмс, — ответил Поручков.

Шерлок не нашёлся, что ему на это сказать. Он в задумчивости продолжал смотреть на план.

— Чем же могу быть полезен здесь я? — наконец изрёк он.

Детализация и чёткость схем потрясала. Впрочем, и «белые» пятна на них присутствовали.

— Идеальная система. Не подкопаться. В ней нет слабых мест, — размеренно проговорил Поручков. — Она безупречно функционирует, она нерушима. Она затягивает, как болото и держит, как капкан. Она продумана до мозга костей. Что вы по этому поводу думаете?

— Вот здесь, — указал Шерлок, склонившись над чертежом, — канал, по которому поступает обеспечение на объекты. Это — слабое место. От него зависит состояние всей системы.

— Да, и он продуман идеально, — кивнул Поручков. — Его невозможно вывести из строя.

— Почему вы так решили? — поднял на него взгляд Шерлок.

— Он жёстко запрограммирован, — объяснил русский. — Он работает только по одной заложенной в него программе, и не будет делать ничего иного.

Шерлок вновь погрузился в чтение схемы. Через пару минут он сказал:

— Пульт управления этим каналом находится здесь, под землей. Здесь осуществляется программирование. Его можно менять.

Фёдор проследил за его движением и ответил:

— Мы не засекли там ничего, что хотя бы отдаленно напоминало пульт управления.

— Мысль, он реагирует на мысль, — проговорил Шерлок. — Там должны быть какие-то провода, что-то… какие-то контакты. Их активирует мыслительная энергия.

Поручков на секунду задумался и произнёс:

— Там было то, о чём вы говорите. Наш человек не успел разобраться с тем, как они работают. Так в этом дело? Это и есть пульт?

— Почему не успел? Его засекли? — вскинул на него взгляд Шерлок.

— Да, — кивнул русский. — Он был ликвидирован. Но он успел передать информацию.

— Чёрт дери, как вам это удалось? — глаза Шерлока, казалось, сейчас вылезут из орбит.

— Простите, мистер Холмс, но это информация, относящаяся к нашей государственной тайне, я не могу её разглашать, — ответил Фёдор.

Шерлок вновь в задумчивости окинул русского взглядом. Это было лихо. Впрочем, почему бы и нет, ведь ему же удалось проникнуть в город и изучить его, почему бы это не могло быть доступно ещё для кого-то?

— Итак, вы хотите подготовить противодействие инопланетному захвату ещё до того, как они начнут своё строительство? — сказал Шерлок.

— Да, — подтвердил Фёдор. — Неплохо было бы понимать принцип действия их установок и менять их в своём направлении.

— В своём — это в каком? Управлять людьми на своё усмотрение? — испытующе посмотрел на него Шерлок.

— Нет, — твёрдо мотнул головой тот. — Исключить какое-либо влияние на людей.

Шерлок задумался.

— Для этого недостаточно просто отключить установку, — сказал он. — Для этого нужно, чтобы люди сами вышли из-под всякого влияния. Проблема в том, что они сами гонятся за ним и стремятся попасть под любое какое угодно влияние. Людям нужно во что-то верить. В религию или науку, в доброго или злого президента, в то, что друг или женитьба, дети или собака могут спасти их от бессмысленности собственного бытия. Людям нужно зачем-то жить. Ради накопления материальных богатств или ради духовного просветления и достижения какой-то нирваны. А это всё зависимости. Люди зависят от того, чем они живут. От работы, от хобби, от тех, кто находится рядом. Зависимость, зависимость, зависимость! Как, как вы намерены бороться с ней?

— А вы сами освободились от своих зависимостей, мистер Холмс? — заглядывая ему в лицо, спросил Поручков.

— Да. И я скорее умру, чем поддамся какой-либо из них вновь, — уверенно ответил Шерлок.

— Вас не держит более ни наркотик, ни семья, ни работа? — требовательно спросил русский.

— Я расплачиваюсь за последствия своей наркозависимости, но я скорее умру, чем впаду в неё вновь, — неспешно ответил Шерлок. — Работа для меня всего лишь средство, но не самоцель. Семья же… Это ресурс. Это огромный ресурс, который даёт мне силы жить, а не превратиться в гнилую развалину и тряпку, которую впору только отправить на свалку.

Поручков на минуту задумался. В его жизни это было не так. Семья была для него не столь ресурсом, сколь объектом для колоссального беспокойства. Это беспокойство вытягивало из него силы, лишало его сна и покоя, заставляло биться головой о стены и сходить с ума.

— Вы счастливый человек, мистер Холмс, — произнёс он.

— А вы, господин Поручков, вы знаете, как быть независимым и счастливым человеком? — спросил в свою очередь Шерлок.

— Нет, мистер Холмс, — печально покачал головой Фёдор. — Я счастлив тем, что я делаю. Моя работа… это то, о чём я мог только мечтать. Это дело моей жизни, и я доведу его до конца, чем бы оно для меня не закончилось. Но я не знаю… не знаю, как простить себя, если с моей семьёй что-то случится.

— Вы не защитили их… не просчитали, не предусмотрели… — задумчиво протянул Шерлок. — Вы завели семью раньше, чем попали в тот котёл, в котором сейчас варитесь…

— Это было моей ошибкой, — с трудом преодолевая боль, ответил Фёдор. — Я знал, куда иду. Но я был эгоистом. Мне хотелось быть, как все. Хотелось иметь семью. Это был просчёт, именно так.

— Что бы вы изменили, если бы можно было вернуть всё назад? — помолчав, спросил Шерлок.

— Ничего, мистер Холмс, — пожав плечами, ответил Фёдор. — Я люблю свою жену и не вижу своей жизни без неё. Я бы всё равно был с ней. Но мне бы следовало обеспечить ей большую защиту и полную конфиденциальность наших отношений. Правда… я не уверен, что она согласилась бы на такое. Женщина… ей нужно иметь мужчину подле себя, настоящего живого мужчину, а не тень, тайно навещающую её с периодичностью не чаще, чем раз в полгода. Не думаю, что она пошла бы на такие условия. И я бы понял её.

— Эгоизм, всё дело в человеческом эгоизме, — в отчаянии заговорил Шерлок. — Это то, что толкает нас в любую зависимость. Не будь эгоизма, мы бы никогда ни от чего не были зависимы. Вы не были бы зависимы от своей жены, а она не была бы зависима от вашего присутствия. Вы давали бы силы друг другу, а не доставляли боль и беспокойство. Вам не следовало покушаться на её свободу, ей не следовало привязывать вас к себе.

Поручков задумался над сказанным Шерлоком и медленно заговорил:

— Я был бы благодарен ей, если бы она поняла меня и не связала обязательствами. И я бы никогда не предал её. Я бы сделал всё возможное для её счастья, даже если бы мне ради этого пришлось умереть. А сейчас я не знаю, как сделать её счастливой. Это физически невыполнимо. Если я оставлю работу, я просто сопьюсь. Сопьюсь, зная, куда катится этот мир, зная, что у него нет будущего. К чему это всё? К чему рожать и растить детей, если у них нет будущего? Нет, я никогда не смогу жить простой семейной жизнью. Я завершу свою работу — разрублю этот гордиев узел, даже если мне в результате придётся умереть. Мы загнаны в тупик, мистер Холмс, отсюда нет других ходов. Мы либо убираем эту заразу из своей жизни, либо гибнем, скрючиваемся от неё.

— Вы уже освободились от зависимости, мистер Поручков, — уверенно глядя ему в глаза, сказал Шерлок. — Вы рассуждаете, как абсолютно свободный человек. Нет ничего, что держит вас. Есть лишь то, что забирает у вас силы. Но это — всего лишь расплата за ваш эгоизм. Я расплачиваюсь муками ломки, вы — страданиями по поводу ваших близких. Такова жизнь, таковы последствия наших ошибок.

Поручков с любопытством смотрел на Холмса. Кто этот импозантный англичанин, откуда он свалился к нему? Он вот так походя сейчас берёт и расставляет всё по местам в его, Фёдора, жизни. Заполняет пробелы и недочёты в данных чертежей, наводит порядок в его голове и чувствах по поводу выбивающих из колеи его семейных неурядиц. Фёдор ощутил, как за несколько часов общения с его иностранным гостем в его голове обозначился чёткий вектор движения, а в душе неимоверно прибавилось силы и решимости к работе. Он впервые за многие месяцы и даже годы работы сбросил с себя напряжение, расслабленно улыбнулся и предложил:

— А не выпить ли нам по чашечке кофе, мистер Холмс? По-моему, мы неплохо потрудились. Задел для дальнейшей работы сделан хороший, завтра я приглашу наших специалистов, и мы разработаем план действий с учётом информации, которую вы сообщили.

Шерлок невольно поморщился. Он был готов работать и дальше, мозг его сейчас пахал, как станок, ему хотелось продолжить дальнейшее обсуждение, но он понимал, что его партнёру нужно переварить полученную информацию. Он с сожалением усилием воли приостановил работу мысли на время кофе-брейка, и, с нетерпением дождавшись его завершения, попросил показать ему его спальню, где он смог остаться в одиночестве, чтобы продолжить думать. Впрочем, он не задержался в комнате надолго, и вышел прогуляться, погрузившись в кущи украинского леса, что стеной стоял на границами усадьбы.