Жизнь с чистого листа (гет)

Это становилось просто невыносимо! Чего именно добивается эта девчонка, когда каждый раз провоцирует его, словно по указанному сценарию, — Барти было нетрудно догадаться. До сегодняшнего дня ему удавалось стойко переносить нападки одной из сестер, но сейчас слова Абби, подгоняемые ревностью и злобой, стали последней каплей. Если в свой адрес Крауч еще хоть как-то мог стерпеть обидные шпильки от гриффиндорки, то отнюдь не собирался позволять маленькой стерве обижать Элен и Джованну, — эти люди приняли его с любящими улыбками на устах, распахнули ему свои объятья, и чем теперь он готов платить за доверие Дюалье? Он должен был научиться не обращать ни малейшего внимания на Абби, и тогда не было бы сейчас бесконтрольного гнева, той вспышки ярости, которая явственно отразилась серебристым оттенком в глубине глаз волшебника. Еще совсем немного, и монстр, дремавший в его нутре, вот-вот бы проснулся, однако появилась Винки, сумевшая каким-то образом заставить успокоиться Барти.

Он уже даже подумывал о том, чтобы рассказать Абигейль правду про дементора, но каждый раз его останавливал здравый смысл, лишая возможности творить глупости. Только не ей! Не той, что каждый раз без зазрения совести проверяет Крауча на прочность, не той, что готова в любой момент надавить на все его слабые места, причинить боль, почувствовав над ним безграничную власть.

Немыслимо! Глядя на нее, Крауч невольно вспоминал себя прежнего, словно видел свою копию в зеркале, быть может, это и есть его темное прошлое, которое приняло вот такой облик. Чувства, которые разливались в его душе ледяной волной, готовы были вот-вот вырваться наружу, они не давали мужчине свободно вздохнуть, и у него появлялось такое ощущение, будто он погрузился в воду, наполненную глыбами обжигающего льда. Вначале этот озноб буквально впивался в каждый миллиметр его кожи, причиняя нестерпимую боль, пронзавшую с головы до ног, но потом Барти привыкал к подобным ощущениям, и холод исчезал, прячась в его груди и наполняя им легкие.

В ту же секунду окна в его комнате вновь заледенели, вокруг него повеяло ощутимой морозной прохладой, однако, как и следовало ожидать, Крауч даже не почувствовал ее, выдохнув небольшое белое облачко из своих уст.

— Мистер Крауч! — раздался внезапный голос за дверью, и мужчина, дернувшись от неожиданности, испуганно отпрянул назад, словно в комнату собирались вот-вот войти.

В следующее мгновение раздался хлопок трангрессии, и помещение опустело.

Непонятно откуда взявшееся чувство тревоги с каждой минутой только усиливалось, не давая Элен полностью окунуться в работу. Вот уже в который раз она роняла что-то из рук, стоило ей заняться наведением порядка на полках магазина в отсутствие клиентов. Оставив это бесполезное занятие, волшебница вернулась к стойке, попытавшись заняться изучением счетов и различных бумаг, которые аккуратной стопкой лежали перед ней. А чуть ближе к обеду за окном и вовсе все резко потемнело, как будто город накрыли сверху чем-то темным и мрачным.

Вот оно — предчувствие беды!

Многие из прохожих не придавали такого большого значения испортившейся погоде, в отличие от Дюалье, привычно и спокойно приготовив на всякий случай зонт.

Чуть приоткрытое окно, впускавшее в здание немного свежего воздуха, внезапно распахнулось настежь, и Элен обдало пронизывающим и холодным ветром, от чего ей стало зябко и неуютно. Создавалось такое чувство, словно на улице вот-вот разразится ливень или грянет буря. В другой ситуации Дюалье просто наглухо закрылась бы в магазине, переждав непогоду, но что-то неведомое подталкивало волшебницу вперед, и через секунду она стремительно вырвалась из помещения. Ветер только усиливался, поднимая с тротуаров пыль столбом в воздухе, от былой и теплой солнечной погоды, царившей в Лондоне с самого утра, не осталось и следа. Мантию, которую Элен наскоро прихватила с собой и накинула на плечи, совершенно не спасала ее от пробиравшего до костей дикого холода.

Люди сновали мимо нее, не обращая на волшебницу почти никакого внимания, каждый старался как можно быстрее укрыться в ближайших кафе или бутиках, чтобы погреться. Кто-то тут же ретировался прочь из небезопасного центра города, а кто-то решил переждать катаклизмы капризной погоды. Она хотела сейчас лишь подтвердить или опровергнуть свои догадки насчет того, что творилось вокруг нее, казалось, совершенно не замечая, как через пару минут из грозовых туч, нависших над Лондоном, начал капать дождь, противно заползая холодными каплями под одежду. Небо разразилось прямо над ней громким раскатом грома, и начал лить сильнейший ливень, мгновенно вымочив девушку.

Собираясь трангрессировать, Элен едва ли не вскрикнула, заметив в воздухе материализовавшегося дементора. Липкий страх с каждой минутой наполнял ее существо и лишь усиливался, стоило появиться остальным, таким же. Рука волшебницы машинально оказалась в кармане, нащупывая палочку, но то, что она увидела перед собой, в прямом смысле заставило ее оцепенеть на месте, наплевав на проливной дождь. Желание применить спасительное заклинание тут же пропало.

Прямо на нее бежал Барти. Надвинув сильнее на глаза капюшон своей мантии, он, словно не замечая Элен, пронесся мимо, и на секунду ей даже показалось, что его ноги не касались мокрой улицы, вымощенной брусчаткой. Следом за Краучем черной вереницей плыли остальные дементоры, отчего в воздухе остро повеяло отчаянием и безнадежностью, все, к чему они прикасались, в буквальном смысле леденело прямо на глазах. Неожиданно один из них замер над девушкой и, точно почуяв ее страх, устремился еще ближе, заставляя Элен онеметь от ужаса.

Вот он, конец! Весь ужас, который она невольно осознала сейчас. Навязчивые воспоминания, которые настойчиво продолжали выливаться в ее снах, вновь причиняли Элен боль, словно кто-то намеренно, замахнувшись мечом, ранил ее сильнее, чем прежде, только раны эти невозможно было залечить магией.

МакГонагалл не нужно ничего говорить, да и слова, которые Минерва могла бы приготовить и четко сформулировать в одно предложение, вдруг потеряли свой смысл… Тяжелая дверь с протяжным стоном открылась, и Элен вбежала на негнущихся ногах в кабинет Защиты от Темных Исккусств… Она должна ему помочь, она не даст Фаджу уничтожить того, кого она любила все эти годы. Но неожиданно взгляд бывшей гриффиндорки натыкается на безжизненное тело Барти, который подобно тряпичной кукле лежал на кушетке… Истошный и пронзительный крик вырвался из ее горла, наполняя своей болью все вокруг. В первые секунды она не понимает, не осознает, что крик принадлежит именно ей, наполняясь все новой и новой безысходностью. Быть может, ей так легче, — такие чувства нельзя хранить в себе, они либо погубят тебя, либо сведут с ума…

Элен без сил рухнула на землю, не в состоянии больше бороться с дементором, который уже почти подплыл к ее лицу. Еще миг, и все закончится, боль уйдет…

Теряя сознание, она не могла видеть, как Барти, бежавший впереди, резко обернулся. Если бы кто-то пристально наблюдал сейчас за происходящим, то немало бы изумился тому, с какой синхронностью, словно пленку приостановили и медленно прокручивали вперед, — дементор одновременно с обернувшимся Краучем замер в воздухе, нехотя оторвавшись от жертвы.

На короткое мгновение мужчина вскинул голову и что-то прошептал воззрившемуся на него дементору лишь одними губами. Еще больше любого бы поразило беспрекословное подчинение монстра своему повелителю.

Со скучающим видом тот взмыл в воздух и пропал, оставив девушку в покое.

К облегчению Крауча, окружающие, словно под какими-то неизвестными чарами, абсолютно не обращали внимания на волшебника, оказавшегося возле бессознательной Дюалье, спешащие по своим делам.

Подняв заботливо Элен на руки, Барти тут же исчез в вихре трансгрессии.

Только один человек, пряча свое лицо под широкими полами шляпы, отнюдь никуда не спешил, став невольным свидетелем такого необычного и удивительного зрелища. Но, в отличие от остальных, маг наблюдал за происходящим, как за чем-то обыденным и привычным. Воланд, а это был именно он, лишь печально вздохнул, вспоминая мучившие Элен Дюалье кошмары при нападавшем дементоре, и, конечно же, мог в один миг избавить волшебницу от ночных сновидений. Но дьявол предпочитал не вмешиваться в дела людей, давая им шанс самим разобраться в своих проблемах, которые он мог бы прекратить лишь по щелчку двух пальцев.

Этот метод Воланд считал слишком банальным и простым, — перед девушкой стояла нелегкая задача ужиться с дементором и справиться наконец со своими воспоминаниями. В каком-то смысле он ей даже сочувствовал, но должен был признать, что Крауч довольно неплохо сдерживался. У Барти дементорские проявления должны контролироваться человеческим сознанием, однако эту же самую способность к контролю он утрачивал каждый раз, когда бесился или злился. Но рядом с любимой женщиной и детьми мужчина не мог настраиваться на волну холодной магии. И причина этих помех побуждала дьявола усмехнуться лишь кончиками губ.

На данный момент у Крауча еще не все было потеряно ввиду того, что он осознавал приближающуюся опасность, раз скрылся от детей в своем логове, и это, пожалуй, ценилось еще больше. Вот только сама Дюалье не раз поражала своим решением ничего не рассказывать детям, но, с другой стороны, они бы вряд ли поняли, что она имела в виду, явно приняв правду за какой-нибудь вымысел. Где вы видели существ, которые лишь наполовину были дементорами и обладали их способностью? Не иначе как в какой-нибудь фантастике.

Но факт оставался фактом, — Барти Крауч таковым сейчас и являлся.

В этом плане Воланд тоже решил ничего не менять и не трогать, — именно так волшебник отбывал свое наказание за грехи прошлого. Холодная магия, как он ее обозначил, приносила много неудобств и в большей мере один дискомфорт его владельцу, передающийся и близким людям Крауча. Но если Элен и была в ужасе от этих проявлений, то сам Барти немного лукавил перед ней, когда «мечтал» поскорее избавиться от этого навалившегося на него «дара».

Наблюдая за волшебником, дьявол без труда догадался о том, что мужчину буквально пленяло такое удивительное и беспрекословное повиновение дементоров, — он чувствовал себя их лидером, повелителем, способным в любой момент спасти кого-то или же, наоборот, приказать напасть дементорам на указанную жертву. К счастью, пока что обходилось, а это означало только одно — Барти все-таки боролся с напастью, и в нем бушевали самые противоречивые чувства.

Несмотря на то, что новая магия во многом приносила дискомфорт и являлась даже где-то преградой, ему нравилось быть во главе. И Воланд пришел к выводу, что корни этой увлеченности уходили в прошлое, когда сам Крауч так же был обычным прислужником Волдеморта. Барти словно хотел доказать, что и сам мог приказывать, вот только цена такого выбора приносила лишь страдания близким и любимым.

Впереди маячило еще немало трудностей как у Элен, так и у Барти, и дьявол предпочитал досматривать сцену до конца.

Где-то там, в далекой реальности Элен чувствовала, как чьи-то руки ласково гладили ее по волосам. Ей стало чуть лучше, но и горечь от недавних воспоминаний все еще ощущалась, как будто незримо витала в воздухе. Открыв глаза, она увидела склоненное к ней лицо Барти. Он молча прижимал ее к себе, то и дело касаясь губами ее лба. Крауч вновь видел те же воспоминания волшебницы и от этого становился мрачнее тучи. Крик Элен все еще стоял у него в ушах, отчего хотелось зажать их руками, но он должен был оставаться сильным, хотя бы ради нее. Девушка нуждалась в его присутствии рядом, совершенно не придавая значения тому, что именно живший в нем дементор и являлся причиной ее подавленного состояния. Но вопреки этому Барти всегда обладал немеркнущей магией своих ласковых прикосновений и объятий. Все это скрашивало влияние холодной магии.

Но под давлением своих эмоций она расплакалась и начала его звать, словно только он мог помочь ей выпутаться из кольца навязчивых воспоминаний.

— Тише, малышка! Все хорошо, я рядом! — Крауч лишь крепче обнял ее и уткнулся носом в ее густые волосы.

Такая чуткая, живая, тонкая и ранимая, Элен прижималась к Барти пушистым маленьким котенком, жаждущим тепла и ласки. Как же она соскучилась по нему за несколько лет разлуки с ним. Он это понимал без лишних слов по ее говорящим и таким завораживающим синим глазам, чувствуя, что то же самое переполняло и его самого.

— Мне не нужно было разрывать тогда наши отношения, — неожиданно прошептала девушка, не поднимая головы. — Тогда бы все было иначе, и ты бы не стал Пожирателем.

Тепло и осторожно приподняв ее лицо рукой, он внимательно посмотрел на Элен и, приложив палец к ее губам, отрицательно покачал головой.

— Перестань! Ты не виновата. У меня должна была быть своя голова на плечах.

— Виновата! — упрямо воскликнула Дюалье. — Если бы я была в тот момент в Хогвартсе, когда Фадж захотел с тобой расправиться…

Упоминание о министре магии едва не вызвало новую вспышку гнева, но Краучу удалось подавить сейчас в себе это чувство. Как долго она будет еще себя третировать этим всем? Ему так хотелось помочь Элен, и если бы лишь одни его объятия смогли стереть с нее пыточные воспоминания, он бы и вовсе, наверно, ее не выпускал из своих рук.

— Ты не можешь предугадать события, — тихо проговорил Барти. — Так вышло, не вини себя!

Слабо улыбнувшись сквозь навернувшиеся слезы, волшебница благодарно и нежно сжала его руки в своих.

— Как ты оказался в центре Лондона? Что произошло? — Дюалье пытливо заглянула в его глаза, прочитав в них вину и сожаление. — Снова Абби? Надо поговорить с ней, чтобы больше не приставала к тебе со своими нападками.

— Оставь… — мужчина на мгновение отвел взгляд в сторону. — Она просто ревнует тебя ко мне, это пройдет когда-нибудь, я думаю.

— Но ты не можешь спокойно реагировать на нее, и если бы тебе было все равно, что говорит Абигейль, дементоров бы не было.

— Я знаю, — Барти не смотрел в ее глаза, ощущая себя довольно гадко и неприятно. — За нее не переживай, я могу контролировать ситуацию и не позволю даже самому себе напасть. Но, если ты так боишься последствий, я могу уйти из дому.

— Я доверяю тебе, Барти, правда, — девушка испуганно глянула на волшебника, словно он собирался вот-вот исполнить то, что только что предложил. — Просто постарайся не обращать на поведение Абби внимания, и все будет нормально. Борись, я в тебя верю!

— Я постараюсь, Элен! — Крауч вновь коснулся губами ее лица, ласково потрепав по голове. — Ради тебя и ради Джо…

А еще через пару дней Сниджет принес письмо от Дамблдора, и Барти немедля разорвал конверт одним махом, развернув пергамент.

«Доброе утро, мистер Крауч!

Визенгамот готов выслушать ваши показания. 23 марта будьте готовы к выступлению и не опаздывайте. Это в ваших же интересах. Время сборов: 13 00.

P.S. Я буду присутствовать на заседании.

С наилучшими пожеланиями, Альбус Дамблдор.»

Вот и настал тот самый момент, прошлое никак не хотело его отпускать, — Барти вновь придется углубляться во все тяжкие подробности, которые ему так хочется забыть. Рассказывать о самом неприятном, натыкаясь при этом на презрение, отвращение и ненависть в глазах собравшихся. Как бы Краучу хотелось не видеть всех этих людей, ведь он заранее мог предположить исход событий, все выглядело настолько предсказуемо. Казалось бы, причины для беспокойства нет, — Альбус пообещал быть в числе зрителей, но для мужчины это почти ничего не меняло. В отличие от Элен, Барти держался пока что настороженно и недоверчиво относился к людям, явно ожидая какого-нибудь подвоха. К Дюалье это ни коим образом не относилось, она была исключением, являясь его постоянной поддержкой и опорой.

— Я буду рядом! — волшебник встрепенулся, вынырнув из своих раздумий, почувствовав ласковое прикосновение Элен к своему плечу.

Барти мягко улыбнулся ей.

Она будет рядом, и значит, ничего страшного не случится. Бывшая гриффиндорка готова была заслонить его своей спиной от всяких бед и неприятностей, готова была каждый раз выслушать и дать нужный совет, считая Крауча слишком ранимым и импульсивным. Ведь он уже натворил немало ошибок на почве своих качеств характера. И волшебник знал, что будь воля Дюалье, она бы защитила его тогда своим патронусом, и он точно стал бы самым мощным, наполненным бурными и пылкими чувствами, чувствами, принадлежащими только ему, Барти Краучу…

Как предполагал Барти, Корнелиус Фадж непременно захочет воспользоваться своим чином Министра. Присланное письмо от Дамблдора немного интриговало. Однако, в отличие от Элен, которая свято верила директору, мужчина уже предчувствовал, что слова старого волшебника мало что изменят против такой влиятельной и внушительной фигуры министра магии.

Суд безжалостен к преступникам, и для него не существует зачастую оправдания. Барти в этом уже убедился, казалось, совсем недавно, когда его судил собственный отец за вылазку с Лестрейджами. Тогда случай был другим, но это мало что меняло на сегодня. Будь Министром не Фадж, можно было бы еще надеяться на какие-нибудь смягчающие обстоятельства, хотя вряд ли то, что Крауч сделал, можно в принципе простить и снять обвинения с него по этой причине.

Верная служба Риддлу затягивала в свою трясину, не давая жертве возможности выбраться на поверхность без следов грязи, которую вряд ли когда-нибудь удавалось отмыть. Так случилось и с ним. Выполняя приказы Волдеморта, Крауч буквально растворился в своих преступлениях, не придавая значения тому, что однажды ему придется ответить за содеянное.

Он никому и никогда не рассказывал о том, как жил в те нелегкие времена, кем являлся на самом деле и на что был способен как Пожиратель. Просто не видел смысла и до ужаса боялся реакции Элен на свою горькую исповедь перед ней. Именно перед Дюалье и детьми ему становилось стыдно за свою преступную жизнь, и Барти не хотел бы в глазах той же Джованны предстать бездушным монстром, способным лишь убивать и калечить судьбы невинных людей.

Что же, вот и пришло время расплачиваться. И суд над ним являлся одним из самых главных признаков, который бы уже состоялся намного раньше, если бы ему не помешали. Только тогда из Барти пришлось бы буквально выдавливать всю правду с помощью Веритасерума, но не теперь. Скрывать правду о планах Волдеморта больше не имело смысла, да и сейчас он мог спокойно об этом говорить, не испытывая ни малейшего угрызения совести перед теперь уже бывшим Хозяином.

В данном случае Барти полагался лишь на случай. Однако министр магии мог создать ему далеко не безобидные проблемы, кусая локти от того, что Крауч вновь появился на горизонте. Конелиус наверняка вознамерился уничтожить волшебника и не успокоится, пока вновь не добьется желаемого. Только на этот раз черед смеяться достанется точно не Фаджу. И, как бы тому ни хотелось, Барти даст показания в суде о Волдеморте, смакуя мысленно беспомощное возмущение министра.

Ему захотелось раздавить этого жука одним лишь сапогом, но эмоции категорически не входили в его план. Поддаться им — значило бы вновь разбудить дремавшего дементора в своем нутре. Запасной план, который Барти предварительно набросал в уме, требовал как можно больше спокойствия и минимум эмоций, так как максимальный контроль над ними нужно было сохранить при любых обстоятельствах.

Он хотел сохранить в тайне свои мысли, но, как только мужчина подумал об Элен, тут же передумал. Вряд ли она поймет, что он задумал, если ей ничего не объяснить. С другой стороны, было очень важно, чтобы она не поддавалась панике в случае, если что-то пойдет не так.

Крауч ценил ее тревогу и беспокойство о нем, но посчитал нужным не вдаваться в подробности о своих мыслях. Возможно, она верила, что все пройдет относительно гладко, но как бы Барти ни хотелось, он не мог разделить ее точку зрения.

Взяв Элен крепко за руки, Барти медленно опустился с ней на кровать, беспокойно, но решительно и твердо глядя ей прямо в глаза.

Волшебница недоуменно ловила на себе странные взгляды Крауча и догадывалась, что он хочет сказать нечто важное, обратившись вся в слух.

— Пообещай мне, что не будешь паниковать во время судебного процесса, что бы не случилось.

— О чем ты, Барти? Дамблдор…

Едва она заговорила, Крауч прижал палец к ее губам.

— Он не сможет помочь, я на него и не надеюсь. Я надеюсь только на себя и на тебя. Все будет нормально, девочка! Прорвемся!

— Что ты задумал? — Элен, как он и предполагал, начала паниковать, обхватив его руки крепко своими, словно волшебник вот-вот исчезнет.

— Ты сама все увидишь! Я дам тебе знак, и ты перестанешь бояться…

* * *

Как только последние зрители расселись по своим местам, и двери Зала закрылись за ним, в помещении воцарилась мертвая тишина. Лишь время от времени слышалось чье-то покашливание или шарканье ног о каменный пол да шуршание мантий.

Холодное подземелье Министерства магии встретило Барти мрачноватым освещением и разноликостью эмоций присутствующих, начиная от праздного любопытства судей и заканчивая шоком и неверием, легко читаемым на лицах волшебников. Одни смотрели на него с нескрываемым изумлением, рассеянно крутя палочку в руках, другие, бурно жестикулируя и бросая на Крауча враждебные взгляды, беззастенчиво и открыто обсуждали выжившего мага.

-…Этого не может быть…

-…Настоящий Крауч погиб, как объяснить эту комедию?..

-…немедленно уберите из зала самозванца, кто дал вам право так издеваться, это кощунство…

— Итак! — Крауч едва не подпрыгнул от резкого голоса Верховного Чародея, прозвучавшего в звонкой тишине. — Прошу вашего внимания! Я думаю, что все готовы, и можно начинать, — кашлянув, Крэтчбук снова заговорил: — Слушается дело Пожирателя Смерти Бартемиуса Крауча младшего от 23 марта 1996 года. Суд объявляю открытым! —звучно провозгласил Чародей, и помощник судьи, который расположился на краю переднего ряда, тут же начал вести протокол.

— Подсудимому вменяется в вину нижеследующее: сознательное и явно намеренное похищение Аластора Грюма, который содержался в плену у самозванца год, а также покушение на жизнь Гарри Джеймса Поттера и убийство Бартемиуса Крауча старшего!

Разговоры мгновенно стихли.

Стоило Барти опуститься на сидение, цепи предсказуемо ожили и тут же обвили его руки на подлокотниках, как и тогда, — четырнадцать лет назад. Сейчас же обстоятельства немного отличались от того момента, однако волшебник постарался не придавать значения воспоминаниям.

Он поднял глаза на сидящих перед ним судей в сливовых мантиях. Многие из них смотрели осуждающе и негодующе на Крауча, и их взгляд явно не предвещал ничего хорошего. Посреди переднего ряда расположился Корнелиус Фадж, ничуть не изменившись, министр еле помещался в свое кресло из-за своей чрезмерной полноты. А его костюм в полосочку так и норовил разойтись по швам. Слева от министра сидела седовласая волшебница с моноклем на глазу. Но два человека наблюдали за Барти совсем не так, как остальные. Элен смотрела на него с нескрываемой тревогой, смешанной с ужасом, написанным на побледневшем лице, и он, встретившись с ней взглядом захотел тут же опустить голову, пронизываемый ее осуждающим взглядом. Альбус Дамблдор выглядел мрачнее тучи и явно не склонен был шутить.

Убедить министра магии в невиновности Крауча оказалось пока что невозможно. Старый волшебник особо и не наделся на подобное. Но, несмотря на это, он задался целью выслушать показания Барти, чтобы докопаться до правды. Пока что основная цель сводилась именно к этому — донести наконец до всех присутствующих тот факт, что Риддл действительно возродился, как бы Фадж ни отказывался в это верить. Сегодня старец предпочел сменить свою привычную школьную мантию на строгую длинную темно-синюю.

— Подсудимый Бартемиус Крауч, вы осознаете всю вину содеянного? — судья обратился к Барти, не сводя с него пристального взгляда поверх круглых очков.

— Да!

— Расскажите суду более подробно о своей службе Темному Лорду.

Набрав в легкие побольше воздуха, он заговорил:

— Когда мне было всего девятнадцать, я решил вступить в ряды Пожирателей смерти, чтобы поддержать Волдеморта (по залу прокатился испуганный рокот, но Крауч не обратил на это никакого внимания). Я не думал тогда о том, чем мне это может обернуться, слепо следуя за кумиром. Тогда я был готов исполнить любой его каприз.

— Ну-ну! — неожиданно подал голос Корнелиус Фадж. — И вы все собираетесь слушать этот бред насчет возрождения Темного Лорда? — министр уничтожающе воззрился на Барти, и тот ответил не менее убийственным взглядом.

— Прошу тишины! — громкий окрик Чародея вернул залу тишину, и министр невольно умолк. — Продолжайте, мистер Крауч!

— Да! Не стану отрицать, Темный Лорд действительно возродился…

— А вот о возрождении Волдеморта я бы хотел узнать более подробно, мистер Крауч! — Альбус Дамблдор чуть подался вперед.

Его голос прозвучал набатом.

Встретившись с Альбусом взглядами, мужчина лишь коротко кивнул.

— Волдеморт освободил меня от домашнего ареста взамен на то, что верный слуга отправится в Хогвартс и проведет через Турнир Гарри Поттера. Это было частью плана Темного Лорда. Он считал, что только кровь мальчишки способна воскресить его, и у Риддла получилось то, что он задумал. Поттер встретился с ним, как и должно было быть. С помощью Питера Петтигрю ритуал прошел успешно. Но для того, чтобы доставить избранного к Господину, мне пришлось целый год пить оборотное зелье и превращаться в Аластора Грюма. Я настолько искусно вжился в эту роль, что никто ничего не заподозрил, хотя я и знал, что сильно рискую. Но опасность была для меня ничто, когда я начинал думать о том, как порадую Риддла своими успехами. Долгое время Волдеморт ассоциировался у меня с отцом, ведь родной отказался от меня, когда я был еще юным. Сын не оправдал ожиданий отца, более того, стал одним из самых преданных Пожирателей, — на мгновение в голосе Барти появилась нотка горечи, которую так четко уловила Элен, слушавшая Крауча с неослабевающим вниманием.

Принять прошлое Барти оказалось нелегким делом.

— Мистер Крэтчбук, я считаю, что Барти заслуживает еще один шанс, чтобы наконец порвать со своим прошлым, — Крауч поднял голову и внимательно посмотрел на зрителей, тут же поймав взгляд Элен.

Не дожидаясь разрешения судьи выступить, волшебница поддалась своим эмоциям. Хотя именно ее черед выходить к судьям в качестве свидетеля защиты должен был вот-вот наступить. Но у Барти было какое-то дурное предчувствие, от которого он никак не мог отделаться. Оно буквально повисло перед ним в воздухе.

С его стороны было наивно полагать, что слова любимой женщины что-нибудь изменят, но он улыбнулся ей и вновь горько вздохнул. Даже сейчас поддержка Дюалье лилась бальзамом на его душу и приносила легкое успокоение, но радоваться определенно было еще рано. И это несмотря на то, что в ее взгляде все еще читался нескрываемый упрек за прошлое.

— Мисс Дюалье, кажется, я не давал вам права выступать, пока вас не вызовут. Уймите свои эмоции, будьте так любезны! — мистер Крэтчбук в упор посмотрел на Элен, от чего ей стало не по себе. — Если бы дело заключалось лишь в шансе, то мы бы хоть сейчас поверили в сказанное и отпустили Крауча, но должен вам и заодно ему самому напомнить, что его положение пока что не располагает к оправданию после всех совершенных проступков. Более того, мы вправе считать, что никакого Поцелуя дементора не было. Напрашивается вопрос: где именно вы, мистер Крауч, прятались все это время? В ваших же интересах сознаться и сказать правду.

— Господин Крэтчбук, прошу прощения, что вмешиваюсь, — воскликнул Дамблдор — Мистер Крауч после своего разоблачения поведал немало интересного, не желает ли он повторить сейчас то же самое перед всеми?

Поняв намек старого волшебника, Барти вновь заговорил:

— Отец, узнав о моих похождениях с Пожирателями, спас меня от Азкабана ради матери, которая умоляла его не губить единственного сына, и посадил под домашний арест. Именно в тот момент ко мне и пришел Темный Лорд, вернее, его принес на руках уже упомянутый ранее Петтигрю. Боюсь, что тогда я окончательно определился с выбором — поддерживать Волдеморта, увидев в нем своего спасителя.

— Ложь!!! — какой-то волшебник средних лет поднялся со скамьи и с упреком посмотрел на Крауча. — Все знают, что он погиб, не надо мне рассказывать сказки. Я сам видел отрубленный палец — это все, что осталось от Питера.

— Так значит, я лгу, мистер? — Крауч едва ли сохранял ровный тон.

— Соломан! Маркус Соломан! Да, именно так я и считаю и буду считать, пока вы мне не предъявите вещественных доказательств.

— Мистер Соломан, можете быть уверены, Петтигрю инсценировал свою смерть и живее всех живых!

— Но… — начал Маркус, однако Крэтчбук вновь потребовал тишины.

Судья вновь обратился к мужчине:

— Насчет Питера Петтигрю ясно только одно, — этот герой полон тайн, но речь сейчас не о нем. У нас остался еще один свидетель в пользу мистера Крауча. Точнее, свидетельница, еще немного, и она проигнорирует все мои требования.

— Элен Дюалье! — голос Крэтчбука точно эхом прокатился по снова притихшему залу.

Поднявшись с места, Элен твердо двинулась вперед, гордо вскинув голову.

— Расскажите суду, как именно Барти Крауч вернулся. Я полагаю, что вы в курсе событий.

— Я была свидетелем его возвращения! — тихо воскликнула волшебница. — Все то время, пока он был…был…- девушка внезапно осеклась и резко побледнела, прикрыв глаза.

Противные воспоминания… Они до сих пор свежи в памяти.

В комнате царил полумрак, Дюалье не зажигала свет, ей так хотелось побыть с ним наедине, вновь поговорить с бездушным Барти в виде той самой куклы. Наивная! Она полагает, что Крауч все слышит. Но это и не особо тревожит волшебницу. Элен все продолжает и продолжает рассказывать о детях…

— Мисс Дюалье, что с вами? — голос чародея вывел Элен из транса. — Вам плохо?

— Нет-нет, все в норме, — Дюалье чуть качнула головой, словно прогоняя навязчивые видения.

И только Барти знал, в чем была причина бледности девушки, пребывая в мрачном настроении.

— После Поцелуя я решила забрать мистера Крауча к себе домой, так как не могла допустить, чтобы его умертвили.

Услышав слова Элен, Барти напрягся и застыл на месте.

Нет, только не это!

Мало того, что Фадж его записал уже ранее в сумасшедшие, так еще и она пополнит эти ряды, рассказав о содержании куклы преступника.

— И как же, мисс, он вернулся? Воскрес неожиданным образом, что ли? — Министр с издевкой в голосе обратился к Дюалье. — Профессор Дамблдор только что ясно дал понять, кем является ваш благоверный. Быть может, вам, мисс, нужна помощь? Мне думается, что этот ненормальный очаровал вас, иначе бы вы не защищали его так. Постойте-постойте! — Фадж неожиданно расплылся в гадкой усмешке, явно не предвещающей ничего хорошего. — Говорите, вы забрали его к себе? Вот с этого места, пожалуйста, мисс, поподробнее!

— Да, мистер Фадж! — Элен гордо взглянула на министра, вложив в свой взгляд как можно больше презрения и ярости. — И если вы в курсе событий, то должны понять, что раньше, чем сегодня, мистер Крауч никак не мог явиться в суд. И явился он, как вы заметили, с повинной, чтобы дать показания о Темном Лорде.

— Еще лучше! Мисс Дюалье, вы сами только что признались в том, что укрывали преступника от правосудия и дали ему приют! Мало того, даже скрыли, что он каким-то непостижимым образом жив и здоров! — гаркнул Корнелиус.

— А это уже вас, мистер Фадж, не касается! — Дюалье едва сдерживалась, явно готовая напасть прямо в зале суда на министра.

— Господин министр! — Дамблдор непосредственно обратился к Фаджу с разрешения судьи. — Никогда не делайте столь поспешных выводов. Я уверен, что ситуацию можно исправить.

Услышав слова Альбуса, тот лишь картинно возвел глаза к потолку.

— Мистер Дамблдлор, хочу напомнить, что я не допущу ничего подобного! Я не знаю, как именно мистеру Краучу удалось спастись, о чем я искренне сожалею, но от Азкабана ему не отвертеться. Как и его сообщнице!

— Сообщнице? — вскинув голову, Корнелиус изумленно уставился на Барти, чье лицо стало белым, как бумага.

Стальной взгляд прозрачных глаз Крауча буквально буравил министра.

— Ну подожди, я еще доберусь до тебя! — голос волшебника вдруг перешел в странное шипение, от чего Фадж испуганно вжался в спинку кресла.

Поняв, что сейчас произойдет непредвиденное, Элен быстрыми шагами сократила небольшую дистанцию между собой и Краучем, решительно взяв его руку в свою и легонько сжав ее.

Встрепенувшись, Барти с благодарностью кивнул ей, отчаянно борясь со своей злостью.

— И все же я так и не услышал главного ответа, мисс Дюалье! Каким образом мистер Крауч вернулся?

Крэтчбук явно предпочел сделать вид, что ничего не заметил в поведении Крауча.

— Только один маг способен сотворить подобное! Именно он помог Барти вернуться. — Элен снова повернулась к судье и ко всем остальным, которые начали шептаться между собой.

Лишь Альбус Дамблдор продолжал наблюдать за Барти, делая при этом какие-то свои выводы.

— Что это за маг такой, который способен возвращать душу после Поцелуя? Вы никак рехнулись, мисс Дюалье? — Крэтчбук посмотрел на волшебницу, как на ненормальную. — Вы смеетесь над нами?

— Но это правда! — девушка пыталась достучаться до судей, но явно проигрывала, и силы были не равны.

— Кто-то желает опровергнуть весь этот бред про странного типа, обладающего самыми фантастическими способностями? Может быть, вы, мисс, что-то знаете еще, чего не знаем мы? Суд выслушает вас перед тем, как вы отправитесь вслед за мистером Краучем в Азкабан.

— Мистер Крэтчбук, вы не можете отправить мисс Дюалье под стражу, у нее же дети! — Дамблдор напрямую обратился к судье.

Чувства, переполнявшие Крауча, казалось, были сильнее его самого. Барти понял, что всё пошло по наихудшему из возможных сценариев, в чём он особо и не сомневался. По этой самой причине, полагаясь на свои не очень позитивные мысли и предчувствие, мужчина заранее продумал путь отступления. Но вот того, что отступать придётся вместе с Элен, Крауч уж точно не ожидал.

— В таком случае, прошу голосовать! Кто за то, чтобы отправить мистера Крауча и Элен Дюалье в Азкабан? — судья на секунду отвернулся от Дамблдора и обратился к присутствующим.

Как и следовало ожидать, рука Фаджа незамедлительно взметнулась вверх, вместе с остальными.

— Мистер Дамблдор, я все прекрасно понимаю, — Крэтчбук устало вздохнул. — Но не могу пока что ничего изменить. Обстоятельства сейчас против мисс Дюалье. Что касается детей, то, насколько мне известно, миссис Жюстина Дюалье, мать осужденной, находится в добром здравии и вполне может быть опекуном несовершеннолетних. Мне очень жаль, но пока что нам придется обоих подержать под стражей.

— Это все Вы, мистер Фадж! Вы хотите окончательно погубить Барти! Вам с самого начала было не выгодно, чтобы он давал показания, и поэтому вы решили его уничтожить! — Элен старалась выглядеть как можно более спокойно, умело маскируя ярость.

— Не трудитесь нападать на меня со своими нелепыми оскорблениями, мисс! Преступники должны ответить по закону! И да, я позабочусь о том, чтобы вы двое там и сгнили!

В этот момент она подняла голову и встретилась взглядом с испуганным и смертельно бледным Барти.

Нужно было определенно как-то выпутываться из этого всего, и он придумает, как.

Явившиеся дементоры по приказу судей тут же окружили Элен и Барти, выводя их из зала почти без препятствий. И Крауч знал, что они не причинят им вреда. Он не позволит!