О воспитании (гет)

— Господа, — профессор Дамблдор обвел глазами присутствующих, — вижу, уже все собрались. Начнем.

— Но профессора Спраут и Снейп задерживаются, — начала было мисс МакГонагалл, но Дамблдор сделал ей знак молчать.

— Сегодняшнее собрание преподавателей пройдет в их отсутствие. И я попросил бы всех не выносить за пределы этой комнаты информацию, которую вы здесь получите. Профессору Снейпу я все объясню в частном порядке. Обсуждение затрагивает его лично. А профессор Спраут в служебной командировке.

Все неуверенно закивали. Но на лицах читалось явное недоумение. Что за собрание преподавателей без деканов Слизерина и Хаффлпаффа?

— Я даже не знаю, с чего бы начать, — Дамблдор тяжело вздохнул. — Мы все помним то ужасное и опасное время, когда Пожиратели были в силе, а люди прощались перед тем, как лечь спать, боясь, что не переживут ночи. В это время я имел честь познакомиться со многими выдающимися и достойнейшими людьми. Тяжелые времена выявляют их, как никакие другие. И многих, дорогих моему сердцу, добрых друзей обрел я в те годы. И многих достойнейших узнал волшебный мир. Был среди них и Самуил Гласс.

— Железный Сэм!? — вырвалось у кого-то.

— Он самый, — кивнул Альбус.

Месяц назад, когда Дамблдору попалось в списках учащихся имя К. Гласс, он был рад и горд. Учить отпрыска лорда Гласс! Самого Железного Сэма! Но радость померкла, когда в ответ на пригласительное письмо из школы Самуил прислал отказ. И на второе, и на третье. На четвертое письмо пришел пустой конверт. Внутри были только координаты для аппарации. Но к такому человеку директор готов был прибыть и лично, даже если бы идти нужно было пешком. Пройти пришлось всего километр, ширину аппарационного барьера.

Глядя на то, что лорд Гласс называл своим домом, Дамблдор был весьма опечален. Северная Ирландия имела не так много, настолько забытых богом мест. Всего с десяток домов и школа, похожая на сарай. Да убогая церквушка с кладбищем во дворе. Дом, если этот скворечник можно было назвать домом, стоял чуть в стороне. Дверь была не заперта. Его ждали. Хозяин, высокий, черноволосый, когда-то веселый и очень богатый вампир, встретил директора сдержанно. Нищета в доме сквозила из всех щелей, била по глазам. Дамблдор счел за благо отказаться от обеда. Не было уверенности, что семья потянет еще один рот хотя бы один день. Ребенка в доме не было. Отец объяснил, что девочка на работе. Жена тоже была на работе, а Самуил работал в соседнем городе. Тут для него работы не было.

— Делаю лекарства в аптеке, — пояснил он, — а тут даже врача нет. Болеть не принято.

Причина, по которой семья оказалась в такой адской нищите, состояла как раз в дочери. Поздний ребенок, долгожданный, единственный, переломил судьбу семьи так, что еле ноги унесли. Когда она родилась, сразу было понятно, что проблемы будут. Великий Маскарад рекомендует умерщвлять таких младенцев. Генетический возраст старейшины определяли аж втроем. Не Лилит, конечно, но кто-то из патриархов переродился, не иначе. Острые ушки, с самого рождения полный набор зубов со всеми положенными клыками. И в перспективе непредсказуемые магические возможности. Может стать добрым ангелом, а может — Адским пламенем. Смотря кто из древних вампиров соизволил с громким криком прийти в этот мир тем декабрьским утром.

Но семья Гласс была богата. В замке было безопасно, как им тогда казалось. Девочка росла на радость родителям, здоровая и веселая. Правда, колдовать начала рано. И без палочки. А попробуйте объяснить трехлетнему ребенку, который только что превратил прекрасную скаковую лошадь в прекрасную же шоколадную, что живая лошадка была лучше!

Но, как говорится, недолго музыка играла. Первый-то раз Самуил об Пожирателях Смерти еще много лет назад услышал. Тогда не поверил. Ну что за блажь, магглов бить?! Потом-то не до смеха стало, как народ по всему королевству умирать начал. Сперва стали в гости наезжать бывшие однокашники. Слизеринцы славились своим братством. И все говорили с ним о Лорде Волан-де-Морте. И звали с собой. Да, собственно, интересовал Пожирателей не столько сам лорд Гласс, сколько его резиденция. Но каждый раз Самуил отказывал. Не гоже чистокровному лорду служить самопровозглашенному, да ещё полукровке! И отбивался от покушений, а было их больше тридцати, и смеялся над опасностью. Дамблдор это время тоже хорошо помнил, тогда и познакомились. От него и получил прозвище «Железный Сэм» за упорство и недюжинные магические способности. Берег, как мог, жену, не такую уж и сильную колдунью. Дочка родилась в самый разгар войны. Когда тот, кто не должен быть помянут, погиб, супруги вздохнули с облегчением. Наконец-то, покой. Живи, да радуйся! Что не так все просто, стало понятно после первой попытки похищения девочки. И ещё нескольких за один месяц. Одного похитителя, она, не задумываясь, обратила в статую из чистого сахара.

А потом в гости накатил Люциус Малфой. В школе они дружили. И как друга, по старой памяти, Самуил с легким сердцем впустил его. Тот без обиняков все выложил. И про хозяина своего, скорее всего, не мертвого, и про метку на руке, не исчезнувшую. И про то, что не все потеряно, дело-то живо! И про возможные перспективы юной мисс Гласс под покровительством такого мага, как он сам. От перспектив, прямо скажем, дух захватывало. Но если уж Бог даёт человеку совесть, то больше обычно не дает ничего. И будущность для дочери в качестве жены Драко Малфоя с возможностью безнаказанно потрошить магглов живьем почему-то Самуилу не глянулась. Малфой-старший напоследок обещал, что отомстит, а дочку и так заберет, мёртвый дом, мол, обыскивать проще. Пробовали обратиться за помощью в аврорат. Но там только руками развели. Малфой по всем статьям был оправдан. Тот, Кого-Нельзя-Называть, мертв. Проверка обещала через неделю заскочить, когда посвободнее будет.

После не слишком торжественного изгнания Люциуса из замка на какое-то время наступило затишье. Пока одной безлунной ночью над башнями не повисло облако в виде черепа. Тут все и закончилось. Как могли, отбились от нападавших, благо, стены были толстыми. Но к длительной осаде были не готовы. Ночь худо-бедно продержались. Замок потерял всех домовых эльфов, перебили всю прислугу. Супруги остались одни в окружении убийц на метлах. Их силуэты были хорошо видны днем в небе, а к вечеру того же дня их стало вдесятеро больше. Прилетела сова с запиской. Кто-то, Самуил думал, что Малфой, давал форы в четыре часа, по дружбе, в обмен на замок, и все, что в нем. Если по истечении отпущенного времени их найдут, то убьют. Больше в записке ничего не было. Делать было нечего, как только все бросить и бежать. Маггловых денег в доме не было. Ночью, пока луна за тучами пряталась, с одним узелком переправились с южных гор в другой конец страны. Туда, где подданство английской короны пустой звук. Аппарировать с ребенком не решились. Ехали на перекладных, пока магглы соглашались везти семью бродяг с ребенком. Вот тут и осели. Глушь страшная, и есть порой бывает нечего. Но на карте этой деревни нет. И местные за семь лет к ним привыкли. Улыбаться тут особо не принято, клыки Самуила и жены его никто не видит. А девочку за инвалида выдали. В бедных семьях уроды часто родятся, тут и не удивился никто. Кристалл любят, она тут своя совсем.

— Чечетку бьет, как из пулемета! Упрямая, что твоя ослица! Я уж ее тут в школу определил, — спокойно объяснил Сэм. — Дома сам учу. Я не только в зельях силен. А жена хороша по гербологии. Видели наш огород?! Дочке все равно пока колдовать запрещаем. Местные не поймут, а привлекать к себе внимание ой, как не хочется. Да она и по-английски-то практически не говорит. Ну, как все здесь, со страшным акцентом и огромным нежеланием. И денег на учебу в Хогвартсе нет. Даже на дорогу нет. Да она и переросла уже, ей двенадцать с лишним. Она ж декабрьская!

— Самуил, — тихо возразил Дамблдор. — Я не знаю, что у вас за аппарационный барьер, что через него вашу дочь не разгляели год назад. Но если ребенок появился в хогвартском списке, значит, время пришло и обратного пути нет. Вы отрезаете для дочери все пути к жизни нормальной колдуньи. В школе есть фонд для обучения малоимущих. Не отнимайте у дочери будущее.

— Да Люциус ее в первый же день увезет!

— Не так-то просто похитить ребенка из Хогвартса, — Дамблдор гордо выпрямился, — нас, помимо всего, еще и аврорат охраняет.

Сэм скривил презрительную гримасу.

— Мы все, каждый преподаватель, будем следить за ней! Ваша семейная защита в школе тоже будет работать.

— А когда ее шляпа в Слизерин определит, что делать будете? — не сдавался лорд Гласс. — Там у вас деканом не Пожиратель ли часом? Так я ее тогда сразу в Дурмстанг определю, там директором Каркаров, подельник его!

— Да с чего вы взяли, что обязательно в Слизерин? И вы же сами там учились! — Альбус хотел ещё добавить, что Северус Снейп полностью оправдан по всем статьям, но передумал. Про оправданного Малфоя Самуил помнил еще слишком хорошо.

— Я один и не продался! — отрезал Самуил.

Сошлись на том, что Дамблдор клятвенно обещал девочку определить без сортировки на самый спокойный, самый бесперспективный (в смысле, производства Пожирателей) факультет — Хаффлпафф. Декан Спраут долна была встретить ребенка, привезти на вокзал и посадить в Хогвартс-экспресс. Школьную форму и учебники предоставит Хогвартс. Палочка не нужна. Деньги спишут со счета школы.

— Итак, — Дамблдор откашлялся и осмотрел тревожные лица преподавателей. — Завтра начинаются занятия. Девочка уже на пути к школе. Думаю, что совместными усилиями мы сократим до минимума возможные осложнения.

— Какие осложнения, — не выдержала МакГонагалл, — прекратите говорить загадками.

И тут в окно влетела сова. Покружив над директорским столом, она аккуратно спикировала между свитками и протянула ему когтистую лапу. Тот отвязал послание, прочел и со вздохом отпустил птицу.

— А вот такие,— он протянул декану Гриффиндора маленькую записку.

— АЛЬБУС, ЗА ЧТО?! — громко прочла Минерва. — НИ ЗА ЧТО!!!!

— А это, скорее всего, первые впечатления декана Спраут о новой студентке, — констатировал директор.

Все переглянулись. Год и, правда, обещал быть тревожным.

— Альбус! НЕТ! — протестовала Спраут. — НИ ЗА ЧТО! НИКОГДА! Слышите?!

— Успокойтесь, милая Помона, — директор старался быть вежливым, — это не педагогично. Вы же профессионал.

— Вот что она сдала на склад взамен хогвартской формы! — Спраут сунула Дамблдору клок светлого трикотажа. — ПОЛЮБУЙТЕСЬ!

Директор развернул белую маггловую футболку. На груди красовалась надпись: «Хороший протестант — мертвый протестант!»

— А что вы хотели, — пожал он плечами, — район такой! У них там война. С протестантами.

— Она всю дорогу завуалировано обзывала меня полукровкой!

— Ей всего двенадцать, — Дамблдор не сдавался, — а ваша задача, как педагога, не дать ей ступить на скользкий путь.

— Она несется по нему на всех парусах! Не возьму! У меня спокойный факультет.

Но тут директор посмотрел на нее таким взглядом, что Спраут поняла. Возьмет. Еще как возьмет. Еще и чемодан понесет. Она устало опустилась в кресло.

Откровенно говоря, Снейп не понимал, что за праздник такой — начало года. Хогвартс наполняется орущими, тупыми студентами. Каждый год происходит какое-нибудь несчастье: то умирает учащийся, то монстр появится в лесу и Хагрид отправляется его ловить. А поймав, делает очередным домашним любимцем. То кто-нибудь пропадает без вести. В большинстве случаев, виной всему неконтролируемые учащиеся. С тех пор, как отменили телесные наказания и карцер, они стали неуправляемы. Из «праздничного» в этот день для декана был только ужин.

Снейп недовольно оглядел толпу первокурсников, испуганно разглядывающих своё новое обиталище, и направился было к столу преподавателей, но тут его взгляд непроизвольно задержался на маленькой черной фигурке у двери. Он уже готов был пойти ловить очередного отбившегося от «стада» первокурсника, как вдруг заметил, что девочку держит за руку декан Хаффлпаффа — глуповатая мисс Спраут.

«Что такое? Неужели эта курица вспомнила, наконец, об обязанностях преподавателей и выбралась из грядок? — пронеслось в его голове. — И девчонка какая страшненькая! Или она привела с огорода пугало?»

Действительно. Сильно потрепанная мантия явно размера на два больше, чем нужно. Из немыслимо длинных, и потому сильно закатанных рукавов торчат тонюсенькие ручки.

Черные волосы, туго собранные в пучок, делали ее похожей на большую куклу. И только глаза — живые, черные, давали понять, что перед ним не игрушка или пугало, а обычный ребенок. И какой не детский, тяжелый взгляд.

Тем временем девочку почти силой втащили в зал и усадили на скамью Хаффлпаффа.

— Что за номера? — тихо спросил Снейп сидящего рядом на высоком стуле Флитвика. — Почему без сортировки?

Но тот только испугано заморгал и отвернулся.

С другой стороны сидел новый преподаватель. Тощий, едва ли старше двадцати. Снейп с презрением рассматривал очередного конкурента. И Дамблдор решил, что этот сопляк будет преподавать лучше, чем опытный колдун? Новичок, в свою очередь, довольно дружелюбно поглядывал по сторонам и даже имел глупость попросить Снейпа передать ему блюдо с пирожками. «Что ж. Улыбайся пока. Ты тут всего на год!» Проворчав в ответ, что нужно, мол, заклинание призыва практиковать, Снейп, быстро дожевав мясо, покинул стол. По дороге из зала еще раз взглянул на странную девочку. Она сидела с абсолютно прямой спиной, на самом краю, чуть в стороне от остальных счастливых первокурсников, и ела так, как будто никогда раньше не видела еды: быстро и не разбирая, глотала все подряд.