День за днем - 2 (гет)

Пятница короткий день и в 16.00 нас всех, с сумками и чемоданами, загружают в автобус. После полутора часов пути наше транспортное средство прибывает на место — останавливаемся возле двухэтажного административного корпуса пансионата и с вещами, тащимся в одну из стоящих рядом четырехэтажек, потертых временем и с балконами на одну сторону. Возле стойки рецепшена, выстраиваемся в очередь — ждем ключи и команду на расселение. Во главе шеренги, конечно, Лазарев, Зимовский со списком и документами, дальше Кривошеин, Калугин с Наташей под ручку, Людмила, Галя Любимова… Я со своим спортивным баулом, портфелем и дамской сумкой — пока натянула куртку, пока выбралась из автобуса и доковыляла сюда, в общем, оказываюсь самой последней в ряду. Догонять и ждать самое муторное — теперь уныло стою, сложив руки на груди и маюсь, таращась по сторонам. Мне жарко и некомфортно в теплой белой куртке и синей водолазке с брюками, в которые я вырядилась в дорогу, хочется побыстрей все скинуть и отдохнуть... Усталая физиономия, блеклый макияж, тусклая помада, свисающие волосы… В общем, тот еще видок… Или здесь такое освещение?

Наконец, Антон отдает бумаги администратору и тот бегло что-то просматривает:

— Та-а-ак, хорошо. Значит вот ваша заявка, там я вам пометил у кого какой номер.

Заметив начавшуюся суету возле стойки, иду туда, желая поскорее получить электронный ключ и свалить от всех подальше. Антон кивает распорядителю:

— Отлично.

— Вот ваши ключи, можете заселяться. Да! Ужин у нас до десяти и поэтому, если что, еще успеете. Завтрак с восьми часов.

Я топчусь возле них, готовая выхватить карточку от номера и стартовать первой, но они все никак не наговорятся. Антон берет список в руки:

— Угу, хорошо.

Тянусь за карточкой, но Антоша пресекает мою попытку:

— Так, куда?

Не выдерживаю:

— Сколько можно париться? Где мой ключ?

Эта наглая рожа кивает в конец толпы:

— У Тортилы твой ключ! В порядке очереди.

Вот засранец! Ну не скандалить же с ним здесь, при всех. Приходится разворачиваться и топать назад на свое место. Эх, надо было, Егорова все-таки сюда взять — как-то я не подумал о последствиях его отсутствия.

— Значит так, внимание, сейчас я называю фамилии — все подходят ко мне и забирают ключ. Ключ-карточка.

Кривошеин слушает, открыв рот, и Зимовский повышает голос для непонятливых:

— В замок вставляется карточка. Значит так, почти все живут на третьем этаже, кроме меня и Константина Петровича.

Небось VIP номера себе и своему подельнику приготовил? Оглядываюсь на народ:

— А что так? Отделяемся от коллектива?

Клюнув, отворачиваюсь, скрестив руки на груди.

— Да нет, к сожалению, архитектор не предусмотрел на третьем этаже люксовые номера.

Так и знала. Ладно, мне можно и полу люксовый. Антон начинает вызывать:

— Так, 304 номер, Любимова и Мокрицкая.

Галя, стоящая рядом с Зимовским, качает головой:

— Кто бы сомневался.

Тот сразу набрасывается на Любимову:

— А где Мокрицкая?

— Съела что-то в автобусе.

— Понятно, как всегда… Так чего стоим, ключ забираем и идем!

Галина, подхватив сумку, уходит, а я, наклонившись, подхватываю свою. И портфель тоже. А потом переползаю поближе к стойке и Зимовскому.

— Так, дальше…. Угу…Калугин и Егорова.

Андрей тянется за ключом, но Антон не спешит отдать, добавляя:

— Это было не просто. Ну, штампа, то в паспорте у вас нет? И человек, конечно, вошел в положение. Особенно когда узнал о положении.

Калугин оглядывается на Наташу и та отвечает лучезарной улыбкой. Мое раздражение только усиливается, и я смахиваю прядь волос со лба, готовая взорваться. Каламбурист хренов.

Зимовский льстиво улыбается и Андрей отвечает ему благодарной улыбкой, прижимая руки к груди и кланяясь. Интересно, а им номер на 2 этаже или на 3-ем? Наташа срывается с места и уходит, а Андрей, получив ключ, еще с полминуты возится с вещами. Нагрузившись, он уходит вслед за шустрой невестой.

— Так дальше… Кривошеин!

— Да-а-а?

— Значит так. Ты живешь под лестницей.

— В смысле?

— В смысле шутка такая.

— Очень смешно.

— Рот закрой! На, 320.

Кривошеин тоже спешит уйти.

— Следующие … Следующие, у нас кто? А, Маргарита Александровна.

Наконец-то. Зимовский поднимает руку с карточкой вверх и ехидно добавляет:

— И Людочка.

У меня даже челюсть отвисает. Это что, в двухместном номере?

— Как, Людочка?

Этот гад нагло смотрит прямо в глаза:

— Что значит как? Вот, так! Ключ забирайте.

Он идет прочь, и я семеню вслед за ним:

— Подождите, Антон Владимирович, я хотела бы спать одна!

— Маргарита Александровна, а вас никто не заставляет спать вместе. Слава богу, в номерах кровати раздельные.

— Вы не поняли. Я хотела бы одноместный номер, как у Кривошеина!

C наглой усмешкой, Антон оглядывается и цокает языком:

— Ну, одноместных, к сожалению, больше нет. И потом согласитесь Маргарита Александровна логичней будет если с Людмилой будете ночевать вы, а не Кривошеин… Ха-ха.

От бессилия сжимаю зубы. Нарочно же все так подстроил гаденыш. Он уходит, хихикая, а мне обидно до слез — Игорь уже лет десять не останавливался в многоместных номерах и не ездил в купейных вагонах. Я уже и забыл, когда рядом чужие люди живут и спят!

* * *

Все-таки, наш с Люсей номер оказывается на втором этаже, а не на третьем. На карточке написано 2017 и мы с вещами тащимся по лестнице вверх на его поиски. Потом по коридору. В одной руке портфель, на локоть другой повешена спортивная сумища, да еще на плече обычная бабская сумка — зачем столько набрала, непонятно. Люся все время с любопытством крутит головой:

— Интересно, у них номера с ванной?

А потом, морща нос, объясняет:

— Я просто не очень люблю эти душевые кабины.

По пути оглядываюсь по сторонам, присматриваясь к номерам комнат. Ничего хорошего от совместного проживания я не жду и потому ворчу:

— Ага, с джакузи.

Людмила мечтательно подхватывает:

— А что, было бы неплохо. Хоть посмотреть на этот джакузи.

Ничего интересного, поверь мне. Кручу в руках карточку, рассматривая, а потом хмыкаю:

— Ну, попросись в номер к Зимовскому. У них наверняка и джакузи с подсветкой и бар с холодильником.

Люся бурчит мне в спину:

— Ага, бегу и падаю, к этому Зимовскому.

Наконец вижу дверь с таким же номером, что и на нашей карточке и сворачивает к ней.

— Так, стоп — машина, мы приехали.

Относительно свободной рукой пытаюсь карточку сунуть в щель замка и одновременно повернуть ручку. Неудобно и не получается, приходится звать на помощь:

— Люсь!

— Да?

— Э-э-э.

Наконец электроника поддается, и дверь распахивается.

— Заходи.

Пропускаю Людмилу внутрь. Совсем рядом раздается знакомый голос, и я оборачиваюсь — точно, Егорова-младшая:

— Похоже мы соседи?

На велосипеде. Наташа стоит возле открытой двери соседнего номера, держась за притолоку. Без особой радости отвечаю:

— Похоже.

Егорова торопливо добавляет:

— Я, надеюсь, стены толстые, а то мы с Андрюшей по ночам так шумим.

Вот, дура! Громко хмыкнув, отворачиваюсь, собираясь зайти в номер, но не успеваю — голос Калугина заставляет оглянуться вновь. Андрей, выскочив за дверь, тянется к сумкам, стоящим у входа.

— Наташ, ты куда пропала?

Заметив меня, он замирает. Егорова тут же начинает верещать:

— А какой сексодром Андрюшенька, ты видел?

Она скрывается в глубинах номера и я, не глядя на реакцию Андрея, захожу в дверь. Наверно у них там не только сексодром есть, но и джакузи?

* * *

Только начинаем с Люсей осваиваться и раскладывать шмотки по полкам шкафа — звонок от администратора — через час просят собраться возле столовой на ужин, вернее на банкет. Когда выходим из номера — за окном совсем темно. На вечер я переоделась в темное закрытое платье с небольшими рукавчиками и белым поясом, а с прической заморачиваться не стала — расчесала на левую сторону, волной и все. В назначенное время вся гоп-кампания оказывается в сборе и нас ведут к выделенному на вечер круглому большому столу. Тащусь позади всех, разглядывая стены зала и не особо прислушиваясь, о чем галдит народ. Остановившись у стола, не садимся — ждем команды предводителя, но Антон пока медлит — все никак не наговорится с накрашенной мартышкой, с недовольной физиономией оставившей в сторонке своего жениха. Интересно, от чего вдруг такая морда — по жизни или джакузи не работает? Наконец Зимовский оставляет Егорову и разворачивается к массам, изображая гостеприимство:

— Прошу.

Пока рассаживаемся, он опять отворачивается от нас, на этот раз пошептаться с Лазаревым. Мне все равно где сидеть и я устраиваюсь на свободный стул, между Галиной и Наташей. Антон, наконец, отрывается от Константина Петровича:

— Ну, что, всем приятного аппетита. Так, я не понял, а почему до сих пор шампанское не разлито, а, Андрей?

Калугин тормозит, не зная как реагировать, и Зимовский добавляет, усаживаясь между Эльвирой и Валиком:

— Между прочим, твой косяк.

Калугин тут же приподнимается и тянется за бутылкой, исправляясь.

* * *

На блюде тарталетки с салатом и помидорчиками разлетаются мгновенно. После закусок, без задержки подают горячее, так что сидим, едим, отдыхаем. Шампанское больше не хочу — пью красное. Сытый Валик изрекает:

— Слушайте, а мне тут все больше и больше нравится. И номера цивильные и жратва на уровне.

Антон, что-то разрезая у себя в тарелке, косится на Кривошеина:

— Ну, насчет жратвы юноша, я бы не торопился делать выводы. Сегодня специальное меню, так сказать спецзаказ.

Я тоже принимаюсь за разделку мяса, прислушиваясь к разговорам за столом. Интересно, по какому поводу торжество? Валик тоже интересуется:

— В каком смысле.

Антон горделиво признается:

— В прямом, я угощаю.

Даже так? Поставив локоть на стол, покусываю полоску зеленого перца и тороплю с продолжением:

— А с чего это такой аттракцион неслыханной щедрости?

— Ну… Должен же я как-то проставиться!

Не отрываясь, смотрю на этого зимородка — он так уверен, что занял мое место надолго? Зимовский ловит мой взгляд и добавляет:

— У мужчин так принято, Маргарита Александровна.

Кто спорит… Понимающе вздергиваю брови вверх и киваю. Антоша приглашает всех приступить к трапезе:

— Так что, не стесняйтесь, налегайте.

Не могу удержаться:

— Налегайте, это вместо приятного аппетита, я так понимаю?

Валик торопиться прогнуться:

— В таком случае первый тост за нового главного редактора!

Зимовский расплывается в довольной улыбке, а Лазарев тут же поднимает свой бокал:

— Поддерживаю!

Антоша обводит присутствующих демократическим взглядом:

— Cпасибо, спасибо… Я надеюсь у нас будет отличная команда!

Он поднимает свой бокал вверх, приветствуя всех, а у меня снова зудит пробубнить в бокал:

— По керлингу.

И пью. Никогда не поверю, что Зимовский сможет создать в редакции отличную команду. Дерьмом коллектив не скрепишь. Лазарев, откушав, начинает тыкать вилкой в тарелку, привлекая внимание:

— А салатик, между прочим, очень любопытный рекомендую.

Галя подхватывает:

— Мне тоже понравился, по-моему, с креветками.

Капец, хорошо, что я его не брала. Лазарев начинает предлагать дамам:

— Именно… Эльвира Сергеевна?

— Да?

— Прошу.

Мокрицкая благодарно улыбается:

— Давайте, попробуем… Хэ-хэ…

Константин Петрович разворачивается с тарелкой в другую сторону:

— Маргарита Александровна?

Трясу отрицательно головой:

— Не, не, не…

Убираю упавшие на лицо волосы назад и торопливо поясняю:

— Я креветки с детства не ем, я ими как-то в Сочи объелась.

Лазарев понимающе кивает:

— А-ха… У меня такая же ерунда, только с медом.

Дежурно улыбнувшись, отпиваю еще из бокала.

— Кому еще салат?

Неожиданно влезает Егорова:

-А кстати, я недавно смотрела передачу: оказывается, морепродукты способствуют стимуляции либидо.

Она поворачивается ко мне и добавляет:

— В особенности креветки.

Лишь хмыкаю. Эти детские выпады с намеком больше веселят, чем задевают. А либидо вашего мне и за даром не нужно… Вот Игорь Семенович вернется, пусть он и демонстрирует всем интересующимся дамам, где у него либидо и какого оно размера, после стимуляции.

Антон подхватывает разговор:

— Зря ты это рассказала, Наташ.

— Почему?

Тот косится на Кривошеина:

— Ну, боюсь, что в некоторых районах нашего города креветки станут дефицитом. Правда, Валентин?

Кажется, Кривошеин не слушал, задумавшись и потому, теперь, настороженно ждет подвоха:

— Чего?

И все равно вызывает всеобщий смех.

— Я говорю: хорошо, что здесь ты один живешь!

Валик не въезжая в шутку, недоуменно крутит головой, посматривая, то на одного смеющегося, то на другого. И даже перестает жевать. А мы уже откровенно хохочем над ним.

* * *

После ужина разбредаемся по номерам. Делать совершенно нечего, кроме как пялиться в телевизор, тем более, что сегодня обещали футбол. Нет, может у кого-то в VIP-номерах отдельная развлекательная программа, но нам простым смертным никто ничего не предлагает. Переодевшись в голубую маечку и спортивные брюки, забираюсь с ногами на постель и включаю зомбиящик. Матч уже начался, но полтора часа удовольствия впереди еще есть. Оглядываюсь на разобранную постель рядом со своей — главное, чтобы Людмила не воспротивилась и не потребовала включить какую-нибудь сопливую ерунду. Номерок действительно нам попался убогий, интересно, на третьем этаже такие же, или еще хуже? Зимовский, несмотря на весь гонор, ни мне, ни дочке начальника совсем плохую конуру выписывать не решился. Снова смотрю на экран и вмиг погружаюсь в игру.

Со стороны ванны раздается Люсино пение, и я бросаю скептический взгляд в ту сторону — надо же, еще одно юное дарование. На пороге появляется распаренная Людмила в ярко-салатовом халате, и проходит в комнату. Но голова у нее сухая, видимо не стала мочить.

— Гхм… Чего смотрим?

— Да так … «Спартак» с «Рубином» мяч возят.

— Хо… А что ничего другого не было?

Людмила стягивает с себя халат, оставаясь в таких же по цвету салатовой маечке и трусиках. В таком эротическом образе я ее никогда не видел. Немного ошарашено кошусь, потом отвожу взгляд. Когда-то мы с Антохой, на спор, фоткали, что у нее под юбкой и показывали друг другу — любопытство зашкаливало. А теперь смотри — не хочу, только неинтересно. Подобным добром каждый день в зеркале любуюсь. Пожимаю плечами:

— Да… Я не искала.

Людмила забирается под одеяло, нежась и охая:

— О-о-ой… М-м-м… Я хоть сегодня высплюсь.

Снова стараюсь сосредоточиться на игре. Не отрывая глаз от экрана, интересуюсь:

— А что такое?

Потом, все-таки, оглядываюсь на нее. Из-под одеяла уже торчит один нос.

— Да я чего-то всю неделю не сплю: cессия, контрольная, семинары.

И отмахивается ладошкой:

— А-а-а… , нервяк сплошной.

Снова, сощурившись, утыкаюсь в экран:

— Ясно.

— Маргарита Александровна, а вы бы не могли звук немножко по тише сделать?

Людмила поворачивается ко мне спиной, и я пожимаю плечами:

— Да ради бога — футбол можно вообще без звука смотреть.

Встряхнув волосьями, ищу кнопку звука на пульте, и телевизор замолкает.

— Спасибо… Ладно, спокойной ночи, Маргарита Александровна.

— Угу…И тебе того же.

Углубляюсь в перипетии матча и минут десять игра меня вполне радует. А вот когда «Спартак» прижимается к своим воротам и защитники, отбиваясь, лупят по мячу куда ни поподя, не выдерживаю и, непроизвольно взмахнув кулаком, вскрикиваю:

— Да куда ты, баран!

А потом, опомнившись, испуганно оглядываюсь на спящую Люсю. Та дрыхнет, не реагирует, но я на всякий случай винюсь:

— Ой, Люсь, извини, вырвалось.

В ответ раздается непонятный звук, и я напрягаюсь, медленно поворачивая голову.

— Хррр…Хррр…

Капец, она еще и храпеть будет ночью. Тихонько окликаю:

— Алле.

Я конечно и сама храплю, когда устану, особенно когда лежу на спине, но своя то ноша не тянет… Так и есть — Людмила тихо похрапывает и я, уперевшись на руку, чуть приподнимаюсь, пытаясь посмотреть на ее отвернувшееся лицо.

— Люсь, ты спишь?

В ответ раздается более громкое:

— Хр-р-р.

Ошарашено смотрю на соседнюю кровать — это что, придется всю ночь слушать Люсины трели? Обиженно резюмирую, качая головой:

— Здрасьте!

Ну, Зимовский, ну сволота. Храп становится все громче, уже отвлекая и мешая смотреть телевизор. И это нервирует. Возмущенно вздохнув, швыряю рядом с собой пульт и оглядываюсь на Людмилу. Надо с этим что-то делать…. Встав на коленки, ползу по кровати до сопящей секретарши, и нависаю над ней, заглядывая в лицо:

— Люся-я-я-я!

— Хррр.

Пытаюсь цокать и чмокать, реакции ноль.

— Хррр.

Пытаюсь успокаивающе шипеть.

— Чш-ш-ш.

Становится чуть тише. Снова художественный свист.

— Фью — фью — фью.

Людмила поудобней ложится на спину и дает максимальную громкость:

— Хррр.

Все сдаюсь. С открытым ртом и удивленно вытаращенными глазами могу произнести только одно:

— Капец.

Сижу на кровати, поджав под себя ноги, и совершенно не представляю что делать. Не спать всю ночь? Слезаю с кровати и начинаю мотаться туда-сюда в проходе, сложив руки на груди.

Что же делать? Поднимаю глаза к потолку… Что же делать? На мои молчаливые призывы небесам сопение и храп только усиливаются. Неожиданно за стеной раздается тонкий вскрик Наташи Егоровой:

— А-а…А-а… Андрей, пониже, пожалуйста… да-да-да…А-а-а-а!

Невнятное приглушенное мужское бормотание, потом новый вскрик:

— Не жалей меня Андрей …. А ты не бойся Андрей! Еще, еще чуть-чуть!

Вот, кобелина, не мог до Москвы дотерпеть. Устроил тут порнорадио. Останавливаюсь у стены, поводя головой из стороны в сторону. Если сейчас еще спинка кровати начнет от усердия ритмично дубасить в стену, запущу чем-нибудь тяжелым.

— О! Вот так хорошо, Андрей …А-а-а.

— Полный капец!

С кровати раскинувшейся Люси, высунувшей ногу из-под одеяла, снова раздается мощное похрюкивание и похрапывание. Раздраженно разворачиваюсь в ее сторону и возмущенно взмахиваю руками:

— Слушай, Люсь, ну может, харэ, а?

Та притихает, но через несколько секунд раздается снова:

— Хррр.

Беспомощно хмыкаю, отворачиваясь, а потом, все-таки, выплескиваю тайные желания: нависаю над распростертым телом, скрючив пальцы, словно кошка когти и рычу:

— Р-р-р-р

Порвала бы… Остается последнее средство. Хватаю подушку с кровати и злобно нахлобучиваю ее сверху сопящего и храпящего существа. Тишина… Неужели я победила? Вижу, как Людмила, во сне, тянет руки к преграде, стаскивает ее и подсовывает себе под голову. И снова храп. Блин, теперь я еще и без подушки осталась! Люся замолкает на секунду, а со стороны номера любвеобильной парочки снова слышатся женские вопли, и я прислушиваюсь:

— О…Да, да…О-о-о…

Он чего там, уже, по третьему заходу пошел обрабатывать свою кошелку? Повышаю голос:

— Слышь ты, не умри там, а?

В ответ слышатся приглушенные звуки:

— Yes, Андрей, спасибо тебе большое, это было божественно…. А-а-а… Андрей, да, еще чуть-чуть, ниже… А-а-а

Вот дура, наверно воображает себя звездой порнофильма. Как там Зима с Валиком говорили? Ja, ja, naturlich? Этой кобыле в самый раз. Сажусь на кровать и прикрываю глаза, вынужденная выслушивать сексуальные успехи будущих молодоженов. Раздраженно играю желваками, сжимая зубы… А этот-то кобель как разохотился, с виду и не скажешь, такого скромнягу из себя корчит… Такими темпами, глядишь, либо кровать раздолбают, либо заделает Егоровой второго, еще не родив первого.

— О-о-о, так хорошо, а-а-а….

Сколько ж можно-то! Беззвучно ругаясь, поднимаю глаза к потолку. Потом смотрю на вновь захрапевшую Люсю. Оборачиваюсь к стене и кричу:

— Слушайте, вы уж как-нибудь синхронно, что ли, а?

Раздраженно валюсь на постель и накрываю себя одеялом с головой.

Увы, тише от этого не становится. Слава богу, что любовный пыл у неугомонной парочки, минут через десять заканчивается, и они притихают… И я впадаю в дрему.