Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Сопровождающие у Гарри с Причардом нашлись даже в избытке — и не просто нашлись. Они множились: к ним подходили весьма странного вида люди и показывали те места, где видели вчера или на днях мистера Кипера. Удивительно, но, кажется, его здесь любили все — и ещё более удивительным на фоне этого было наличие и книззлоненавистников, которых им назвали, описали и выдали адреса во всех подробностях.

Таковых нашлось немного — всего четверо. И Гарри много раз пришлось предупреждать сопровождающих о недопустимости бездоказательного преследования и, тем более, мести, убеждая их, что это следствие только запутает — потому что, кажется, угроза ареста здесь мало кого вообще интересовала. Люди жаждали кого-то наказать и отомстить, и Гарри даже задумался о том, а не задержать ли этих четверых. Просто чтобы с ними тут чего-нибудь не сделали.

— Слушай, может быть, задержим их пока? — шепнул ему Причард. — Что-то мне эта фанатичная толпа вообще не нравится. Подожгут квартиры — и что потом нам делать?

— Опознавать трупы, — согласился Гарри.

Но за что их было задерживать? Гарри очень надеялся, что они с Причардом смогут что-нибудь придумать в процессе опроса, но это оказалось не так просто.

Первой оказалась тощая пожилая ведьма, обитавшая под крышей узкого трёхэтажного домика под острой черепичной крышей. Она встретила Гарри и Причарда в окружении четырёх маленьких собак, так громко лаявших, что у Гарри заложило уши.

— Да они все чокнулись, — сказала она, выслушав авроров. — Нужен мне их книззл! Мерзкая такая тварь — они что, думают, мне есть до него дело? Да я к ним даже не хожу — зачем мне? Он напал на Голубинку, — она подхватила одну из собачек, серую, лохматую и пучеглазую, на руки и прижала к себе с такой силой, что та даже замолчала — ненадолго. — Прихватил ей спину — там до сих пор шрам! Потрогайте! — она всучила собачку Гарри, и тот, хоть ничего и не ощутил, пощупал спутанную шерсть на маленькой спине и покивал:

— Да, в самом деле. Но это значит, что у вас есть и мотив!

— У меня?! — буквально возопила ведьма. — Да вы рехнулись, что ли? А если бы эта тварь меня загрызла? На кого они остались бы? А? Я спрашиваю вас?! Я его в глаза не видела! Я ложусь спать в десять часов!

Идти с аврорами она, конечно, отказалась, но квартиру разрешила осмотреть — и хотя чего-чего, а шерсти там было в избытке, никаких следов мистера Кипера в ней не обнаружилось.

— Мне кажется, это не она, — шепнул Причард, когда они с Гарри, наконец, вышли на лестницу — площадки перед ней здесь, считай, не было, потому что назвать таковой пространство шириной в две с половиной ступеньки было невозможно.

— Мне тоже, — согласился Гарри.

Результат опроса остальных троих пока что не подозреваемых оказался тем же — ничего. У двух и вовсе оказалось алиби: они полночи сидели в кабаке, и домой попали только благодаря чуть более устойчивым к огневиски товарищам. Четвёртая же оказалась очень многодетной матерью — Гарри запутался в её шныряющих туда-сюда малютках, насчитав то ли пятерых, то ли шестерых — и на вопрос о книззле просто выругалась и так искренне сказала:

— Мерлин мой, неужто эту тварь кто придушил? Ну наконец-то! — что Гарри сразу ей поверил.

В отдел краж и мошенничеств Гарри с Причардом вернулись лишь в начале третьего — и Блейн их встретил несколько недоумённым:

— Я уж думал, вы там потерялись. Собирался уже идти искать.

— Мы всё обыскали, шеф, — отрапортовал Причард. — Принесли кучу образцов.

— Отдайте экспертам и идёмте пообедаем в Виверну, — велел Блейн. — Я вам уже даже зелье подобрал. И себе тоже. Гарри, тебя на это дело отдали совсем? — уточнил он, и когда Гарри кивнул, обрадовался: — Ну, прекрасно. Идите — и вам нужно будет переодеться.

Переодеваться пришлось в какое-то невнятное тряпьё, не имеющее ни цвета, ни формы, ни, к счастью, запаха. Личины у них оказались под стать: обветренные лица с потемневшей от вечного свежего воздуха кожей, неприметные, с широкими челюстями и бесцветно-русыми волосами и щетиной. Таких в Лютном — каждый второй, ну, может, третий. Где, интересно, Блейн взял материал?

Гарри отлично помнил свой завтрак в Виверне и немного опасался повторения, но всё оказалось куда обычнее: они получили по тарелки рагу с фасолью… и из фасоли, в котором, кроме неё, можно было различить помидоры, тыквы, картофель, маленькие кусочки свинины и колбасок — как подозревал Гарри, оставшихся с завтрака. Всё это венчала яичница, щедро посыпанная перцем и какой-то остро-пряной травой, и один ломтик гриба.

Как ни странно, это оказалось вкусным — необычным, но Гарри действительно понравилось. Они втроём сидели недалеко от стены — возле неё у них устроиться не вышло, но так, возможно, было даже лучше слышно. Потому что чары здесь не то что вовсе не работали, но толку от них было мало: звук они действительно усиливали, но почему-то весь и одинаково. И получался гомон, в котором различить что-либо было сложно.

Впрочем, если не считать обеда, просидели они зря: хотя половина посетителей и вправду обсуждала похищение — именно так! — мистера Кипера, никто ничего не знал. И хотя после ухода Блейна Гарри с Причардом возвращались в Виверну ещё трижды, каждый раз переодеваясь и меняя облик, но так и не узнали ничего, кроме огромного количества сплетен об обитателях Лютного. В какой-то момент Гарри обратил внимание, что Причард как-то странно держит руки, то ставя локти на самый край стола, то кладя их на него, но не перед собой, а широко, как будто перед ним стояла, например, тарелка, а не кружка с тем, что здесь называли элем, которую Причард ставил сбоку от себя. Уходя, Причард замешкался, разжигая любопытство Гарри ещё больше, и тот, едва дождавшись, пока они аппарируют в укрытие, в котором оставили одежду, запас оборотного зелья и материала для него, и спросил:

— Показывай, что ты там прятал?

Причард вынул из-за пазухи что-то невидимое и, сняв чары, продемонстрировал Гарри исписанный пергамент и Прытко пишущее перо.

— Гениально! — с завистью воскликнул Гарри, и Причард кивнул очень довольно:

— Я подумал, что не помешает. Это мы можем чего-то не услышать, а оно должно.

— Покажи! — потребовал Гарри.

Причард развернул пергамент, и они с Гарри уставились на кажущийся бесконечным диалог без начала, конца и связи между репликами.

— Ну, — бодро сказал Причард после короткой паузы, — я потом всё просмотрю внимательно. В принципе же читаемо.

— Угу, — согласился Гарри и всё-таки рассмеялся.

— Это лучше, чем совсем ничего! — упрямо заявил Причард, и Гарри не стал спорить.

Тем более что результата-то всё равно не было.

Вечером они даже вместе всё-таки изучили пергамент, однако так там ничего полезного и не нашли.

Никакого требования о выкупе тоже никому не поступило, так что по домам Гарри и Причард расходились в скверном настроении и с твёрдым намерением завтра «что-то сделать». Хотя что здесь сделаешь? В Лютном все действительно хотели отыскать пропавшего кота — но никто не слышал и не видел ничего. Видимо, похититель — они всё ещё надеялись, что это именно что похищение, а не убийство — был сторонним. Но кому и для чего мог понадобиться книззл? Не особенно породистый, наверное — потому что откуда бы породистому взяться в Лютном? — и с дурным характером?

На следующий день Гарри и Причард опросили всех уже на Диагон-элле и во всех прилегающих к ней улочках и переулках. Однако результата это тоже не дало — хотя владелец зоомагазина и пообещал поспрашивать и поузнавать «по своим каналам» — вдруг кто что слышал.

Вечером Блейн продемонстрировал Гарри и Причарду внушительную пачку пергаментов:

— Тут жалобы на нас. На скверную работу аврората.

— И что теперь? — хмуро спросил Гарри. — Нам сделают выговор?

— Поскольку у мистера Кипера нет официального хозяина, не сделают, — ответил Блейн. — И официально жалобы вообще рассматривать не будут. Но от себя скажу, что — плохо. Я отчасти сам виновен, поручив вам это дело, так что с завтрашнего утра мы действительно работаем втроём. Если мистера Кипера убили, я хочу найти того, кто это сделал.

Следующее утро принесло некоторые новости — не те, которых Гарри ждал, но всё же это было некое развитие: когда он в половине девятого пришёл в отдел краж, Блейн был уже на месте со свежим номером «Пророка» на столе, который он и протянул Гарри.

— Хотел бы я знать, — заметил он, — как они так быстро это провернули.

На первой (!) странице крупным шрифтом красовался заголовок: «Вознаграждение!» — и ссылка на страницу объявлений, на которой под несколько невнятной колдографией валяющегося на камнях книззла была напечатана обведённая в рамочку заметка: «Разыскивается мистер Кипер! Место проживания: Лютный переулок. Вознаграждение за достоверную информацию: 50 галлеонов. Вознаграждение за возвращение — 100 галлеонов! (последнее было набрано жирным шрифтом). Обращаться в редакцию.»

— Ого! — присвистнул Причард. — Приличные деньги.

— В Лютном далеко не все бедны, — заметил Блейн. — Сейчас на них посыпятся аналоги — и я очень надеюсь, что среди них будет и оригинал. Я об объявлении тоже думал, но они успели раньше. Нам с вами позор, — закончил он недовольно. — Сегодня занимаемся обществами любителей книззлов и заводчиками.

— Думаете, кто-нибудь из них? — недоверчиво уточнил Причард.

— Предложи что-нибудь ещё, — любезно отозвался Блейн, и Причард насупился. — Гарри — к транспортникам.

— Сэр? — непонимающе переспросил тот.

— Выясните, кто позавчера покинул — официально, разумеется — Британию, и кто сюда въезжал за последний месяц. Нас интересуют все любители животных, от заводчиков до владельцев магазинов. Мистер Кипер очень любопытного окраса — мелкий чёрно-белый крап довольно редок, да ещё с разноцветными подушечками.

— Подушечками? — переспросил Гарри, и Блейн улыбнулся:

— Видно, что вы не любитель. У мистера Кипера разноцветные подушечки на лапах: частично розовые и частично чёрные. И вибриссы разноцветные — тоже не так часто встречается. И интересное чёрное пятно на языке. Для заводчиков он может представлять определённый интерес. К тому же, он для книззла весьма крупный, у него костяк хороший и большие уши с ярко выраженными кисточками. Он вполне может быть породистым — вас его место жительство сбивает с толку.

— Ясно, — кивнул Гарри. Книззлы его в самом деле никогда особенно не интересовали — разумеется, за исключением гермиониного Крукшанса. Как, оказывается, с ними всё непросто.