Посмотри в глаза чудовищ (джен)

В столовой Гарри встретил Гор — она болтала с сотрудницей отдела спорта, и он не стал к ним подходить, а только махнул издалека рукой. Сам он сел отдельно, и когда заканчивал с рагу, в котором присутствовал явный избыток кабачков и тыкв, Гор подошла к нему, положила на его поднос большое красное с жёлтым яблоко и сказала:

— Я на два часа вызвала Мюрреев. И мы открываем второе дело — на Филиппа.

— Отдельное? — Гарри кивком поблагодарил за яблоко.

— Мне кажется, так будет лучше, — сказала Гор. — Если рассматривать их с сестрой дела вместе, Филипп наверняка поедет вместе с ней. Не уверена, что это будет справедливо. Хочу дать возможность Визенгамоту посмотреть на его дело… м-м-м… беспристрастно. Ну, не так пристрастно. Если до него дойдёт, — добавила она.

— А может не дойти? — удивился Гарри. — Человек погиб. Ребёнок.

— Ну, если у него есть лицензия на тварей четвёртого класса опасности, — протянула Гор. — И он докажет, что водоём с келпи был достаточно защищён, а сестра это взломала — может быть, отделается понижением и штрафом.

— Даже не увольн… вы знакомы? — сообразил Гарри, чем, кажется, ужасно возмутил Гор:

— Да при чём тут? — вспыхнула она. — Разумеется, я с ним работала! Мы все. Ты тоже, кстати. И правда, он хороший профи, — она вздохнула. — И без особенных амбиций. Просто любит всяких тварей. У них там таких немного — все обычно или лезут наверх, или изображают из себя ищеек. А он добрый.

— Вообще, странно, — он нахмурился. — Если он такой добряк, почему тогда его сестра… ну… такая? Одинокая, несчастная ну и так далее?

— Не знаю, — призналась Гор. — Я до вчера вообще не знала, что у него есть сестра. Но он любит животных. Он сейчас в Азкабане, но его уже вызвали — должен вернуться вечером. Но если ты против, — добавила она слегка официально, — то мы можем это обсудить. Как именно открывать дело.

— Да нет, — Гарри до сих пор так и не решил, рассказывать ли Мюррей о коте, и вешать на себя ещё одну проблему не хотел. В конце концов, отдельное дело — это нормально, и, кстати, совсем не факт, что это приведёт к более мягкому приговору. Вполне возможно, что и наоборот.

— На два часа я вызвала Мюрреев, — сказала Гор. — Пойдёшь?

— Угу, — Гарри бросил взгляд на большие часы на стене. Без двадцати два. — Доем только сейчас.

Гор ждать не стала и ушла, оставив Гарри в компании кабачково-тыквенного рагу и яблока. Впрочем, ненадолго: довыловив остатки мяса из рагу, Гарри закусил яблоком — оно оказалось сладким и очень сочным — и отправился на встречу с Мюрреями.

При одном взгляде на родителей Патриции Мюррей становилось очевидным, что Флоэлла Мюррей была его тёткой по отцовской линии: мистер Мюррей был так же высок и худ, и у него было такое же узкое лицо с такими же холодными светлыми глазами. Обрамляли его густые тёмные волосы, идеально уложенные и, кажется, покрытые каким-то специальным средством, добавляющим им особенный здоровый блеск и, возможно, заставляющем держаться на месте. Его супруга, тоже высокая и стройная, зеленоглазая блондинка с красивым и ухоженным лицом, ему очень подходила. Гарри помнил Филиппа Мюррея — тот, пожалуй, был похож одновременно на двоих родителей, а вот в кого пошла Патриция, было непонятно. На первый взгляд, ни одной общей черты у неё с родителями не было — может быть, ещё и поэтому её так не любили? От них она взяла разве что цвет волос — скорее, материнский, чем отцовский, и больше ничего.

— Ужасно, — проговорила миссис Мюррей, когда Гор рассказала им с супругом, в чём обвиняется их дочь. — Какой кошмар… Патриция…

— Никогда бы не подумал, что она способна на такое, — сказал мистер Мюррей, и Гарри показалось, что эта, в общем-то, вполне обычная в устах родных подследственного фраза прозвучала с некоторым пренебрежением.

— Чудовищно, — миссис Мюррей покачала головой. На ней было лёгкое светлое платье, и она нервно скомкала край горлового выреза. — Патриция… поверить не могу…

— А целители её осматривали? — спросил мистер Мюррей. — Мне кажется, она… немного не в себе.

— Да-да, — подхватила его жена. — Возможно, её кто-то сглазил? Или заколдовал? Ну это же представить невозможно, чтобы девочка такое сделала. Из-за кота!

— Всякое бывает, — сказала Гор. — Вы не замечали за вашей дочерью чего-то странного в последнее время? Дни? Недели?

Мюррей переглянулись.

— Нет, — сказала миссис Мюррей. — Всё было как обычно. Патриция любит вышивать — она почти всё своё время посвящала вышивке. Она вела весьма размеренную жизнь — как и мы все.

— А что будет с Филиппом? — спросил, нахмурившись, мистер Мюррей. — Его же не накажут?

— Разумеется, накажут, — сказал Гарри. — Даже если келпи он держал легально…

— Разумеется, легально! — воскликнул мистер Мюррей. — Конечно, у нас есть лицензия!

— У вас? — уточнила Гор. — Она, насколько я знаю, именная.

— У Филиппа, — поморщился мистер Мюррей. — Что вы к ерунде цепляетесь. Конечно, есть лицензия. Всё как положено. Так что с ним будет?

— Как я уже сказал, — вновь вступил Гарри, — мистеру Мюррею в любом случае придётся отвечать. Меру его ответственности определит Визенгамот.

— Вот дрянь, — пробормотал мистер Мюррей. — Она никогда ни о ком, кроме себя, не думала.

— Вы это о дочери? — прохладно осведомилась Гор.

— Она всегда была очень эгоцентричной, — поддержала супруга миссис Мюррей. — Никогда не умела думать о других. Не сумела позаботиться даже о своём коте, хотя так его выпрашивала!

— И поэтому вы не позволили ей завести другого? — полуутвердительно спросила Гор.

— Одного кота она уже угробила, — раздражённо ответил мистер Мюррей. — Вы полагаете, следовало дать ей сделать это со вторым?

— Послушайте, но ведь Филипп же не имеет ко всему этому никакого отношения, — просяще проговорила миссис Мюррей. — Он же понятия не имел, что она задумала.

Где-то здесь Гарри и принял, наконец, решение. Он расскажет Мюррей о коте — она имеет право знать. Он сделает всё так, как должен — потому что когда не знаешь, как поступить, действуй по закону. Возможно, он так сделает ей только хуже, возможно, она не сможет жить с той уже наверняка не сбудущейся надеждой — потому что обычные коты столько просто не живут — но она имела право на неё. И имела право самостоятельно решить, готова ли она с ней жить дальше.

— Скажите, — сменила тему Гор, — вы знакомы с семьёй Пател?

— Разумеется, — ответила с таким недоумением миссис Мюррей, словно Гор спросила, умеет ли она читать.

— Как давно? — невозмутимо поинтересовалась Гор.

Миссис Мюррей слегка пожала плечами:

— Лет, наверное, тридцать… я не помню. Дорогой? — она взглянула на супруга, и тот пояснил:

— Наши матери — школьные подруги. Мы всегда дружили. И это чудовищно — я не представляю, как я теперь посмотрю им в глаза.

— Да, это ужасно, — с трагическим выражением произнесла миссис Мюррей. — Патриция… я просто не представляю, что им говорить. Это просто кошмар.

— Так девочки… ваша дочь и Кордула были знакомы с детства?

— Ну конечно! — воскликнула миссис Мюррей. — Они же вместе выросли! Мы так мечтали, чтобы они дружили — Кори была совершенно замечательным ребёнком, — она вздохнула. — Но Патриция просто не желала с ней играть — всегда ходила букой, даже огрызалась!

— Мы объясняли ей, что ей повезло: есть, с кого брать пример, — добавил мистер Мюррей.

— Кори всегда была такой активной девочкой, и вежливой и аккуратной — не так сложно было просто повторять за ней, не так ли? — подхватила миссис Мюррей. — Чудо, а не девочка. И она так старалась! Всегда была готова объяснить всё, показать — вы знаете, мне иногда казалось, что Патриция нарочно всё делала ей наперекор… я этого никогда не понимала. А теперь… я даже не представляю, — прошептала она и прижала пальцы к губам. — Бедная девочка… Как, как Патриция могла?! — воскликнула она, посмотрев на мужа, и тот пожал плечами:

— Она всегда всё делала наперекор. Нам показалось, — обратился он уже к Гор, — что в последнее время она немного успокоилась. По-видимому, мы были неправы. Ей всегда доставляло удовольствие ставить нас в неловкое положение.

Когда Мюрреи вышли из допросной, Гор скривилась и пробормотала:

— Вот кого бы стоило выбросить в окно из поезда. Уроды.

— Знаешь, я скажу ей, — тихо проговорил Гарри. — Мюррей. Про кота. Я понимаю, чем это может закончится, но я скажу. Она его любила.

— Давай, — не стала спорить Гор. — Ненавижу такие дела. Тогда надо Карасу опрашивать официально, — она вздохнула. — Хотя можно протокол по воспоминаниям оформить, и если он его подпишет, этого должно хватить, — она вздохнула и спросила: — Сделаешь? Я омут принесу.

Конечно, Гарри согласился.

Следующие пару часов Гарри возился с протоколом, то и дело ныряя в омут, чтобы записать всё слово в слово. Интуиция ему подсказывала, что Карасу может докопаться до чего угодно, и Гарри тщательно фиксировал даже его «угу» и «кхм». Ну и ругательства, конечно, в которых тот, похоже, был настоящим мастером.

Он заканчивал, когда Гор тронула его за плечо и шепнула:

— Филипп Мюррей здесь. Пойдёшь с ним разговаривать?

— Конечно! — Гарри закивал. — Дай мне ещё десять минут, я почти закончил.

— Да хоть полчаса, — отмахнулась Гор. — Пусть подождёт.

Но Гарри всё равно поторопился: ему и вправду было интересно. Но как он ни спешил, он дописал всё до конца всё с той же тщательностью — и, закончив, вручил Омут Гор и попросил:

— Вернёшь сама? Меня там наверняка задержат.

— Пусть тут пока стоит, — решила Гор, отправив Омут в шкаф и тщательнейше запечатав ящик с ним. — Сдам вечером дежурному — быстрее будет.

Филипп Мюррей ждал их в первой допросной, которая была комфортнее других — её, как правило, использовали для бесед со свидетелями. И хотя и стол, и стулья там были тоже металлическими, последние были действительно удобными, а ещё в ней имелось, пусть и небольшое, фальшивое окно.

Мюррей поднялся им навстречу и сказал скорее удивлённо, чем взволнованно:

— Привет, Лисандра… Мистер Поттер, добрый вечер. Что стряслось? Меня так срочно вызвали…

— Садись, — кивнула Гор. Затем достала пергамент и Прытко пишущее перо, но протокол открывать не стала, а сказала, тоже садясь: — Боюсь, у меня скверные новости.

— Ты меня пугаешь, — сказал Филипп. Он был похож разом и на мать, и на отца, но черты его, в целом, были мягче, чем у них, а лицо казалось более открытым. Сейчас его щёку пересекало несколько тонких царапин, на вид довольно свежих, но это, кажется, ни капли не тревожило Мюррея.

— Сперва я допрошу тебя, — сказала Гор. — Потом всё объясню. Идёт?

— Ну, если ты считаешь, что так лучше — идёт, — не стал он спорить.

— Третье августа две тысячи четвёртого года, семнадцать часов сорок пять минут. Британский Аврорат, старший аврор Лисандра Гор, младший аврор Гарри Поттер. Допрос Филиппа Мюррея. Мистер Мюррей, имеется ли у вас лицензия на содержание животных четвёртого класса опасности?

— Келпи? — мгновенно понял Мюррей. — Он что-то натворил? Но я же… да, — тряхнул он головой, и Гарри заметил, что его светлые волосы уже какое-то время не мыли. — Да, конечно, у меня есть лицензия. Она дома… сказать, где?

— Предъявишь позже, — очень официально проговорила Гор, и Мюррей как-то сник. Он волновался, Гарри это видел, и… и он не понимал, как у таких родителей мог вырасти такой нормальный сын. — Скажи, где и как ты содержал келпи?

— В пруду, — ответил он. — Я вырыл пруд недалеко от дома… всё официально, — он тревожно нахмурился. — Он был защищён… всё как положено. Я даже вызывал специалистов, у меня есть подтверждение… он никак не мог оттуда выбраться! И там стояли чары, и сигнальные, и магглоотталкивающие… а для волшебников — таблички с предупреждением. И тоже чары — они не дали бы так просто даже подойти к воде… их кто-то снял?

— Да, — подтвердила Гор. — Сняли.

Вряд ли его осудят, решил Гарри. Если всё, что он говорит, правда, его нельзя судить за то, что сделала его сестра. Пожалуй, Гор была права, выделив это дело отдельно.

Мюррей и прежде Гарри нравился, сейчас же он ему сочувствовал — тот выглядел действительно встревоженным и искренним. Возможно, он играл, конечно, а, может быть, переживал скорее за себя, а не за келпи, но…

— Кто? — расстроенно спросил Мюррей. — Зачем?

— Твоя сестра, — сказала Гор.

И замолчала.

— Зачем? — недоумённо спросил Мюррей. Было похоже, что он совсем не ожидал такого. Гор продолжала молчать, и он проговорил: — Нет, правда, я не понимаю, зачем? Он ей так нравился, да… она его даже вышивала — так красиво… но как?

— Чтобы убить ребёнка, — тихо проговорила Гор, пристально на него глядя. — К сожалению, успешно.