Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Однако Гарри вовсе не считал разговор законченным.

— Могу я спросить? — Гарри вопросительно посмотрел на Вивиан, и он кивнула:

— Сматти. Ответь на все вопросы господина Поттера.

Эльф воззрился на Гарри с такой преданность, что тому захотелось сделать или хотя бы сказать ему что-нибудь очень хорошее.

— Ты видел, как хозяин Элайджа трансфигурировал хозяйку Марион?

— Нет, — испуганно помотал эльф головой. — Нет, Сматти ничего не видел!

— А что ты видел? Или слышал? — уточнил Гарри, и эльф поник печально.

— Хозяйка Марион с хозяином Элайджей громко ссорились, — сказал он. — Потом хозяева замолчали. А потом в кладовке появилась табуретка.

— Табуретка? — тихо переспросила Вивиан и еле слышно выдохнула: — Ох…

Гарри вопросительно взглянул на неё — она выглядела почему-то слегка пристыженной и донельзя расстроенной.

— Всё в порядке? — тихо спросил Гарри, и она шепнула:

— А я на неё всегда вставала, когда что-то ставила или брала со слишком высокой полки… просто не задумываясь…

— Вы же ничего не знали, — убеждённо сказал Гарри, и она кивнула, но всё равно осталась очень расстроенной.

— Спасибо тебе, Сматти, — сказал Гарри ужасно несчастному эльфу и сказал уже Вивиан: — Я думаю, мы закончили.

Вивиан отпустила эльфа и вопросительно посмотрела на задумавшегося Гарри:

— Вы хотите поговорить с Амосом? Дождётесь его?

— Да, конечно, — согласился Гарри. — Спасибо.

— Они уже вот-вот должны быть, — пообещала Вивиан и снова взялась за свой стакан с лимонадом.

Разговор с Амосом Кэппером мало чем помог: единственное полезное, что Гарри узнал, были имена друзей Элайджи Кеппера. Гарри сомневался, что они могут что-то знать о его местонахождении: с момента исчезновения Элайджи прошло уже полвека. Хотя, строго говоря, он никуда не исчезал: просто уехал в путешествие, когда его сыну было чуть за двадцать, и сперва писал довольно регулярно, затем стал делать это всё реже, и в конце концов письма прекратились. Но их тон не вызвал у Амоса подозрений в том, что с его отцом что-то произошло: он искренне считал, что отец просто обзавёлся «новой жизнью», и потерял интерес к своему прошлому.

— Вы не были близки? — спросил его Гарри.

— Не особенно, — ответил Амос. — Отец был суровым, — он даже продемонстрировал Гарри сжатый кулак. — Разговаривал с нами, с детьми, в основном о деле. Мы и переписывались больше о делах, а когда мы с Барбарой женились, он мне написал, что не приедет — ему недосуг сейчас, дел много — но поздравляет и надеется, что я выбрал себе порядочную женщину.

— Так что вы не удивились, когда он перестал писать?

— Я даже не сразу это понял, — признался Амос. — Просто письма стали всё реже, а потом закончились — и всё.

— А откуда он писал вам, знаете? — спросил Гарри — и услышал удручающее:

— Откуда-то из Нового света.

Новый свет! Туда Гарри точно не попасть: никто не станет оформлять ему командировку. С другой стороны, Амос не выглядел слишком озабоченным судьбой отца, и не было похоже, что его смерть стала для него ударом. Что, в общем-то, не удивительно: за прошедшие почти полвека к ней вполне можно было морально подготовиться.

Письма Амос пообещал найти, но прямо сейчас отдать их готов не был:

— Я, честное слово, просто не помню, куда я их дел. Лежат в каком-то ящике… я прямо сейчас займусь поисками. Там на конвертах адрес должен быть… как только я найду, я вам сову пришлю. Сова же к вам попадёт? — спросил он, и Гарри заверил его, что совы в Аврорат прекрасно прилетают.

В отдел Гарри вернулся лишь к обеду и потратил часа два на то, чтобы выяснить у транспортников адреса названных Амосом друзей Элайджи Кэппера, заодно узнав, что двоих из них уже скончались. Так что оставался только Фиск Поллингтониус, и его адрес Гарри у транспортников и выцарапал — и отправился к нему в Сюррей, благо, этот район был ему знаком.

Прямо к дому, правда, аппарировать не вышло, но обошлось всего-то тремя аппарационными прыжками в пределах видимости — и Гарри очутился… в ельнике.

Здесь повсюду были ёлки, разных возрастов, и видов и сортов. Некоторые были даже фигурно подстрижены в виде разных фруктов: Гарри опознал грушу, яблоко и то ли сливу, то ли персик. Сам дом Поллингтониусов выглядел бы вполне обычным двухэтажным, сложенным из серого камня коттеджем, если бы не крытая соломой крыша, подстриженная тоже в виде ёлки.

Гарри постучал в выкрашенную зелёным дверь с маленьким зарешеченным окошком и громко позвал:

— Мистер Поллингтониус! Вы дома?

— Не ори, — услышал Гарри позади и, обернувшись, увидел выходящего из-за невысоких голубоватых, с очень густыми ветками, ёлок пожилого волшебника в немного потрёпанной светло-коричневой мантии. Его от рождения, похоже, русые волосы заметно поседели и поредели на макушке, но на затылке и с боков остались густыми и падали до плеч, обрамляя с боков загорелое круглое лицо. — Чего тебе?

— Гарри Поттер, британский… — начал было представляться Гарри, но волшебник махнул слегка перепачканной в, кажется, земле рукой:

— Да знаю, знаю. Надо-то чего?

— Вы — мистер Поллингтониус? Фикс Поллингтониус? — уточнил Гарри.

— Я Поллингтониус, — согласился тот. — Фикс. Что от меня понадобилось господину Гарри Поттеру?

— Хочу задать вам несколько вопросов об Элайдже Кэппере, — ответил Гарри.

— О ком? — кажется, искренне изумился Поллингтониус.

— Элайджа Кэппер, — терпеливо повторил Гарри. — Вы же его знали?

— Тыщу лет назад, — ответил тот и разрешил, не обнаруживая ни малейшего желания приглашать Гарри в дом: — Ну спрашивай.

— Когда вы с ним в последний раз общались?

— Хм, — ответил Поллингтониус. — Вот так даже и не скажешь. — Лет… Хм… Хм… наверное, уже полвека как. А что такое?

— Вы с ним переписывались? — спросил Гарри без особенной надежды — и услышал:

— Ну, переписывались поначалу, — с некоторым недоумением ответил Поллингтониус, — но потом забросили. Он обосновался в Новом свете — где-то… где тепло, — он развёл руками. — Слушайте, прошло полвека. Вы помните, что было полвека назад?

— Не очень, — улыбнулся Гарри. — Я не слишком хорошо учил историю.

— Вот видите! — Поллингтониус наставительно поднял вверх указательный палец. — Для вас это уже история! А я тогда был уже взрослым человеком. И женатым! И отцом! — он словно перечислял свои награды. — Как вы полагаете, могу я помнить, где там именно Элайджа поселился?

— Я полагаю, нет, — улыбнулся Гарри. — А у вас не сохранились письма? С адресом?

— Хм. А может быть, и сохранились, — подумав, согласился Поллингтониус. Должны быть где-то там в коробках. Хочешь поискать? — спросил он, и Гарри согласился, разумеется:

— Я был бы вам очень признателен!

— Ну поищи, — согласился Поллингтониус и решительно пошёл к двери.

Если бы Гарри представлял, что его ждёт, он бы, вероятно, отказался. Но он даже помыслить не мог, что Поллингтониус отведёт его на полный пыли, паутины и птичьего помёта чердак и скажет:

— Вот. Ищи — где-то там в коробках должны быть. Но только чтоб мне безо всяких этих Акцио, — предупредил он. — Я бардака не потерплю!

И ушёл копаться в своих ёлках.

Коробок здесь оказалось… много. Гарри начал было их считать, но примерно на пятом десятке сбился и просто начал поиски, методично раскрывая одну коробку за другой. Чего там только ни было! От старой битой посуды и потускневших ложек до одежды, журналов и газет, каких-то жестяных коробочек от леденцов, наклеек, фантиков и тысячи подобных мелочей. Пыли здесь было столько, что Гарри миллион раз пожалел о том, что никогда не интересовался бытовыми заклинаниями — наверняка ведь есть такие, что убрали бы её в два счёта! В конце концов он сдался и наколдовал себе головной пузырь, потому что дышать очень скоро стало просто нечем, тем более что окна здесь хотя и были, но открыть их у Гарри не вышло.

Часа через четыре Гарри уже совершенно разуверился в успехе, но упрямо решил довести свой поиск до конца даже если ему придётся здесь заночевать — и в конце концов в очередной довольно старой коробке он был вознаграждён: там оказались письма! Не только, правда, от Элайджи Кэппера — их, признаться, было не так много, зато все в конвертах с адресами! Правда, большинство были отправлены ещё из Кэппер-хауса, но в перевязанной бечёвкой стопке имелись и другие.

Перед тем, как спуститься по откидной лестнице вниз Гарри очень долго чистился, и всё равно у него осталось ощущение, что он пропитался пылью. В доме было пусто: Поллингтониус либо жил один, либо же его семья сейчас отсутствовала — лето… август — время отпусков. На зов Гарри внутри дома хозяин не отозвался и обнаружился снаружи, внимательнейше изучающим огромный, со шляпкой с ладонь взрослого мужчины, боровик под высокой ёлкой.

— Нашёл? — спросил у Гарри Поллингтониус, и тот радостно продемонстрировал ему пачку писем:

— Да! Нашёл! Я могу взять…

Он хотел было сказать «конверты», но не успел — Поллингтониус кивнул:

— Бери. Только потом верни — это всё-таки архив. История!

— Спасибо! — благодарно сказал Гарри. Он абсолютно не рассчитывал на подобную удачу и теперь надеялся, что сможет выяснить что-то полезное из текстов.

— Грибы ешь? — спросил вдруг Поллингтониус, и Гарри кивнул. — Бери, — Поллингтониус сорвал боровик, осмотрел его, обнюхал и сказал: — Чистый. Я слежу.

— Спасибо, — Гарри даже слегка растерялся.

— Всё, иди, — велел Поллингтониус и повторил: — Письма потом верни!

— Верну, конечно, — пообещал Гарри — и аппарировал.

Домой — потому что не тащить же было такой гриб в отдел!

Боровик Гарри вручил Джинни, и они решили поужинать сегодня грибной пастой. Но сначала Гарри всё-таки вернулся в отдел и, хотя и решил отложить изучение писем на завтра, просмотрел конверты и нашёл американский адрес Кэппера.

Флорида.

Да уж… придётся оформлять запрос. Командировку во Флориду Гарри точно не получит.