Неправильная (джен)

Что Шоу делал в этой Богом забытой стране, Эрик не знал, но чувствовал, что тот окопался где-то рядом. Прятался внаглую, на виду у победителей Второй мировой, укрывшись в маленькой социалистической стране, где никому бы не пришло в голову его искать. Но Эрик умел находить людей.

Со своим информатором Леншерр встречался на следующий день в каком-то захудалом баре. Место следовало осмотреть заранее на предмет путей отхода, да и просто составить общую картину, знать, куда идет, на случай, если это какая-то подстава Шоу. Бар был непримечательным, напоминавший захудалую кафешку, коей и являлся, просто выпить тут подавали чаще, но в этой скучной стране и это было неплохо.

Компании в зале собрались тоже довольно странные. Собравшиеся за несколькими столами рабочие, парочка личностей, на которых клейма было ставить негде, — видно, что сидели и не раз, несколько мальчишек-голодранцев, то ли попрошаек, то ли «щипачей», и кучка молодых ребят с двумя девушками. Выглядели они достаточно прилично, и непонятно, что вообще в этом заведении делали. Одна из девушек, шатенка с копной густых распущенных волос — редкость для целомудренной Соковии, — как раз встала из-за столика и подошла к барной стойке.

— Сава, налей мне, как обычно, и не смей разбавлять, ты же знаешь, я почувствую, — очаровательно улыбнулась она, сверкнув на секунду большими карими глазами на Эрика. — Я тебя здесь раньше не видела. — Эрик соковианский знал плохо, понимал, о чем говорят, но сам не изъяснялся, и подружка на вечер ему была не нужна, да и вряд ли тем парням бы понравилось, что их знакомая подошла к чужому. В Соковии к иностранцам относились с подозрением.

— Я не говорю на вашем языке, — ответил он по-английски, понадеявшись, что незнакомка сейчас потеряет к нему интерес.

— О, так ты американец, или англичанин? Прости, я плохо различаю акценты, — сказала она почти на чистом английском. Эрик удивленно приподнял брови — не часто встретишь тут человека, что говорит по-английски.

— Американец, — ответил Эрик, решив, что, в общем-то, большую часть жизни он все же провел в Штатах, да и не объяснять же все историю первой встречной.

— Очаровательно, — улыбнулась шатенка, а потом бегло затараторила: — Знаешь, здесь сложно встретить иностранцев, никто к нам ехать не хочет, сдалась им какая-то там Соковия. А что ты делаешь в этом баре? Тут так себе местечко, если бы нам с друзьями можно было… — она вдруг замолкла, словно сказала что-то не то, а Эрик почти обрадовался, что этот поток бессвязной информации прервался. Она поджала на секунду очаровательные губки, прищурила глаза, огляделась, словно не заметив, что ей и слова не сказали, и продолжила: — Я Магда.

— Эрик Леншерр, — вдруг против воли ответил он. И тут же понял, что он беспросветный идиот, первый раз в жизни назвав в такой ситуации настоящее имя. Девчонка явно была не промах дурить молодым людям головы, только вот Эрик никогда себя к категории «глупых юнцов» не причислял, а все равно так прокололся.

— Кравич, — крикнул один из парней, окинув Эрика оценивающим взглядом, — ну где ты там застряла?

— Подождешь, не растаешь, — ответила ему Магда, забирая у бармена бокал виски. — И все же, как тебя сюда занесло?

— Теперь мне кажется, что, чтобы встретить тебя, — абсолютно честно признался Эрик. Девчонка была красива, очень красива. Вроде пустышка пустышкой, а взгляд карих глаз острый, дотошный — таких опасаться надо.

— Так выпьем же за это, — очаровательна подмигнула бармену Магда, мол, налей ему тоже, а Эрик усмехнулся, покосившись на настороженно оглядывающих его ребят из компании Магды. Вечер обещал быть веселым.

* * *

— Давай упустим дальнейшие подробности, — поморщился Питер.

— Ну, а чего ты хотел? История банальна и пошла, — пожал плечами Эрик, снова опустил встревоженный взгляд на пустой стакан, потом встал, подошел к столу Чарльза и вернулся уже с графином. — Я бы в жизни больше после той ночи ее не увидел, если бы не узнал буквально на следующий день фамилию человека, которым интересовался Шоу. Станислав Кравич — твой дед. — Леншерр на секунду замолчал, но Питер вопросы задавать не стал, чувствуя, то отец все равно продолжит — выбора-то у него особого не было, и Максимофф вдруг почти с щенячьим восторгом подумал, что потребуй он от Эрика сейчас раскрыть все свои тайны, Магнето это сделает. — Тогда я решил, что это просто везение, ведь не могло же это быть совпадением. Знаком судьбы, если так хочешь. Теперь-то я понимаю, что судьба не в этом пошутила, — усмехнулся отец, а Питер подумал, что судьба так конкретно стебанулась над всеми ними. — Ты ведь плохо знаешь историю страны, в которой родился? — спросил Леншерр, наливая себе еще алкоголя. Ртуть решил, что если так пойдет дальше, то к середине истории отец и двух слов связать не сможет — графин, обычно по утрам опустошенный, сегодня был кем-то заботливо наполнен с самого утра. И этот кто-то сейчас вел урок английской литературы, скорее всего, вслушиваясь в каждое слово Магнето.

— Социалистическая дыра, — хмыкнул Питер, вытаскивая из глубин памяти свои скромные знания о родной стране — в школе Соковию все равно не изучали, не столь важная тема.

— Можешь относиться к Соковии, как хочешь, — поморщился Эрик на высказывание сына, — но дело в том, что Гражданская война в ней началась после ее посещения Шоу. Хотя там и до этого все было не так безоблачно, как они рисуют в учебниках истории.

— Хочешь сказать, что это его рук дело? — вытаращил глаза на Леншерра Питер. — Это же не сверхдержава, а маленькая страна.

— Что ты вообще знаешь про Шоу? — задумчиво поинтересовался Эрик. — Наверняка Мистик или Чарльз тебе что-то да рассказывали.

— Рейвен все больше молчит про тебя, — пожал плечами Питер, подивившись, что из двух раз, что он при нем упоминал Даркхолм, в обоих случаях он назвал ее не по имени. — Это с Чарли мы тут по вечерам тебе косточки перемываем, — усмехнулся Питер, но все же ответил: — Шоу был повинен в Карибском кризисе, он хотел начать ядерную войну, — припомнил он, на самом деле выведавший у Чарльза всю богатую биографию Эрика. — Но я знаю, что дело было не в этом. — Ртути почему-то эту часть жизни отца освещать не хотелось. — Шоу было плевать на все, что не касалось мутантов. Но почему Соковия?

— Тогда я еще об этом не знал, но после мне рассказала Эмма Фрост. Шоу считал, что в Соковии есть что-то, провоцирующее мутации. Вообще, в Европе мутантов всегда было больше. Но они тогда прятались, и их нелегко было найти, и Шоу нужно было устроить в стране хаос, чтобы кто-то проявил себя, выдал в суматохе войны. Ведь так он мутантов находил во время Второй Мировой.

— Достаточно мелкая цель, чтобы устроить Гражданскую войну, — пожал плечами Питер. — Да и результат не гарантирован.

— Тогда у него другого плана не было. Это сейчас мутантов все больше, они все меньше боятся рассказывать о своих способностях. У нас с Чарльзом были Церебро и он сам, но у Шоу тогда не было ничего. Даже Эмму он нашел позже. Но у него были деньги и влияние. Соковия — маленькая страна, и многие считали, что присоединиться к социалистическим союзникам — лучшее решение. Кто-то считал, что, по прообразу других стран, нужно установить демократию, а кто-то, как твой дед, верили в то, что страна должна развиваться своим путем. Он был тем еще идеалистом.

— Мама никогда ничего про него не рассказывала, — припомнил Питер. — Я и фотографий-то почти не видел.

— Они с твоей матерью не сходились в политических убеждениях. Очень сильно не сходились.

— Мою мать волновала политика? — округлил глаза Питер. — Вот сейчас, старик, ты меня удивил. Она на выборы-то не ходит.

— Да, волновала, — почему-то озадаченно потер подбородок Эрик, словно о чем-то другом задумавшись, но потом поймал на себе заинтересованный взгляд сына и продолжил: — Но речь не об этом, а о Шоу. Твой дед был заместителем Министра образования.

— Какая опасная должность, ладно бы там в оборонке или еще где, — фыркнул Питер, прикидывая, зачем такая важная, но при этом совсем неподходящая для Шоу личность могла ему все же понадобиться.

— Студенты, которыми занимался твой дед, молодежь — будущее страны, Питер. И Шоу это понимал. Твой дед был обвинен в том, что он лично курировал революционеров-демократов — ему нужен был общественный резонанс, чтобы его союзники вступили, могли вмешаться в политический конфликт в стране, тем самым практически оккупировав государство. Нужен был сильный скандал с человеком влиятельным, подходящим под определение "публичный" и при этом не столь сильно охраняемый. Поверь, в социалистической стране, где правила диктует партия, нет преступления хуже, чем быть несогласным с правящим режимом. В принципе, так в любой стране, но в маленькой Соковии это было ярче выражено. Но я думаю, что его выбор пал на твоего деда не только поэтому. Твоя мать на тот момент состояла в революционной организации. Демократов. Она не просто так вместе с теми ребятам в том баре находилась. В том злачном местечке они собрания проводили.

— Мама?! — округлил глаза Питер, сейчас уже подумывая о том, что он мать свою уж как-то совсем плохо знает. — Ты, блин, серьезно?

— Магда мечтала уехать из Соковии, — усмехнулся Эрик, опустошая уже второй стакан. — Тогдашнюю власть она считала тиранами, душащими в людях свободу слова и выбора. Впрочем, это не было далеко от действительности. И таких, как она, было много. Но игры в революционеров всегда были опасны. Шоу, путем запугивания, подкупа и прочего, встал во главе соковианских демократов, которых после планировалось пустить на пушечное мясо для политических игр. Улики, подтверждающие причастность к этому всему твоего деда, должна была подкинуть именно Магда, — сказал Леншерр, потянувшись к графину. Питеру, решившему, что при таком раскладе он так до конца истории не досидит, не оставалось ничего, кроме как нарушить данное Хэнку обещание. Рука Эрика схватилась за пустоту, а графин уже преспокойно покоился на подоконнике. Ртуть усмехнулся про себя, подумав, что проворачивать такой фокус с матерью бы не решился. Тем более ставить дорогущий виски под палящие лучи солнца.

— Она бы так не поступила, да? — проигнорировав ошарашенный взгляд отца, сказал он.

— Конечно, нет, — Магнето, заставший в нелепой позе, протягивая руку к несуществующему предмету, откинулся обратно на стул, почти разочарованно глянув на подоконник — вставать и идти за так внаглую отобранным графином было явно ниже его достоинства. — Только вот Шоу не собирался посвящать ее в свои планы. Магда производила впечатление красивой глупышки, что от скуки и вздорного характера лезла в самое пекло, а Шоу при всем своем уме никогда не умел разбираться в людях. Я знал ее лучше… Но я тоже ее недооценил.

* * *

— Эрик, — почти промурлыкала Магда, вырисовывая на плече Леншерра замысловатые узоры, — знаешь, я тут видела кое-что странное.

Узнав от своего информатора, что Шоу добывал всю подноготную на Станислава Кравича, Эрик ни на секунду не сомневался, что встреченная им вчера девушка являлась Станиславу родственницей. Иначе это было уж совсем глупое совпадение, будь они просто однофамильцами. Да и почему-то Эрик испытывал странное желание увидеться с ней еще раз. Остался в баре, решив, что так ее встретить будет правдоподобнее. Почему-то Эрик был уверен, что Магда с друзьями были здесь частыми посетителями. Что могла здесь делать приличного вида компания студентов, Леншерру оставалось лишь догадываться.

За две недели бурного романа в дом он к ней попал впервые: ее родители были домоседами и в общем-то, особняк покидали редко, но сегодня выдался случай, и Эрик все же напросился в гости, уговорив Магду отпустить домработницу и одного-единственного то ли сторожа, то ли охранника. Кем там был мужчина лет сорока, не покидавший за эти две недели дом Кравичей, Леншерр так и не понял.

Металлокинетик вздрогнул, быстро соображая, могла ли Магда видеть использование способностей. Шатенка, до этого полулежавшая на груди Эрика, никак не могла не почувствовать его резкое движение. Она приподняла голову: в карих глазах читался интерес и… и едва уловимый страх. Но она так и продолжила лежать на его груди, не отведя взгляда.

— Странное? — Леншерр, почувствовавший, что обстановку пора бы разрядить, легко коснулся волос Магды, убрав спадающую прядь за ухо.

— Да нет, ничего, — вдруг отмахнулась Магда, высвобождаясь из объятий Эрика и укутываясь в одеяло, — просто показалось, что наш сосед… — Дальнейшую ее болтовню Леншерр не слушал: Магда явно сочиняла на ходу какую-то небылицу про академика, к которому ходят какие-то странные личности. Врать она не умела совсем.

— Да, ты права, ерунда какая-то, — улыбнулся Эрик, притягивая Кравич к себе обратно и вовлекая в поцелуй. Магда не отстранилась, но ответила как-то уж совсем для нее нерешительно. Эрик прижался лбом к ее щеке, подавив вздох. Кабинет товарища Кравича следовало обыскать сегодня, пока родители Магды уехали на какую-то встречу высших слоев общества. Леншерр не был уверен, что она теперь ещё раз пустит его в этот дом.

Магда, нежно обняв его за шею, положила голову ему на плечо, словно скрывая от него свой взгляд, а Эрик вдруг физически почувствовал ее страх, и еще крепче сжал ее в объятиях, словно пытаясь успокоить, словно пытаясь сказать, что ей нечего его бояться. А может, это все ему это почудилось, и начни он ее успокаивать, он вызовет лишь страх реальный, не придуманный лишь им в своей голове.

«Да, милая, да, я самое настоящее чудовище, — подумал Эрик, зарываясь ладонями в ее пышные волосы, вдыхая аромат ее нежных духов. — И ты это как-то чувствуешь. Чувствуешь, боишься, но почему-то не прогоняешь».

Хотя уверенности в том, что она его не выставила лишь из-за страха, это не поубавило. Захотелось бросить все, наплевав на Шоу, рассказать ей, рассказать ей всю правду, попросить уехать с ним из этой чертовой страны, как она и хотела. На коленях умолять понять его, клятвенно заверяя, что не обидит, но… Но образ улыбающегося Шоу, нажимающего на курок, и мертвое тело матери из головы не выходили, и Эрик стискивал зубы, радуясь, что она тоже не видит его выражения лица.

Уезжать, разбираться скорее в том, что Шоу нужно от отца Магды, и бежать, бежать из этой чертовой страны, от этой чертовой девушки, пока он окончательно в ней не потерялся. Он уверял себя, что ему просто жалко девчонку, чей отец кажется, впутался в какие-то делишки Шоу, но сам себе уже не верил и понимал, что реальная власть сейчас лишь у нее одной. Что она может сейчас что угодно попросить, а он что угодно для нее сделает.

Эрик перевел взгляд на стоящий на прикроватной тумбочке бокал: он был полупустым, а значит, если он правильно рассчитал дозу снотворного, Магда должна вырубиться минут через пять-десять. Магда и правда уснула, и он, осторожно высвободившись, мигом оделся и вышел в коридор, быстро найдя кабинет его отца. Повернул замок, огляделся, просканировал комнату на предмет металлических тайников. Осмотрел сейф, поискал еще тайники, коих в кабинете товарища Кравича не оказалось, осторожно перерыл все бумаги, записи. Нигде ничего подозрительного не было. Провозился всю ночь, но так ничего и не нашел.

Уже светало, когда он услышал в коридоре второго этажа скрип половицы. Эрик дернулся, просчитывая, сколько должен был действовать коктейль из алкоголя со снотворным, но глянув на время, понял, что скорее всего, Магда могла проснуться еще около часа назад.

* * *

— Что ты там вообще надеялся найти? — почему-то вспыхнул Питер, словно это не отца мать застала за обыскиванием кабинета деда, а его самого.

— Что угодно. Тогда я еще не понял задумку Шоу и думал, что твой дед действительно как-то ему помогает. Я… я тогда бы не смог пойти и прямо спросить его об этом.

— Потому что после его пришлось бы убить, — закончил мысль отца Максимофф.

— Да, мы… — Эрик замялся и вдруг совсем нерешительно глянул на сына: — Все это усложняло задачу. Я тогда запутался, сильно запутался. Твоя мать умела вскружить голову.

— Знаешь, она до сих пор как-то это умудряется делать. — Питер своих потенциальных отчимов считать давно перестал.

— У вас с ней очень легкий нрав, сочетающийся с остротой ума, сочетание убойное, — улыбнулся Эрик, на что Питер хотел опустить колкую шутку, но промолчал, просто порадовавшись похвале от отца. Хотя считал ли сам Магнето это похвалой? — А еще вы оба хорошо разбираетесь в людях. Правда ни ты, ни она советам разума не следуете.

— О чем это ты? — насторожился Питер, но Эрик почему-то промолчал, а Ртуть дальше интересоваться не стал. — Что было дальше?

— Она ведь мне ни слова не сказала, сделав вид, что ничего не заметила. Но я знал, что она знала. И не предугадал ее дальнейшие действия, и все рисковало кончиться весьма печально. Для нас обоих.

— Что же она сделала? — почему-то чувствуя, что сейчас-то и начнется самое интересное, приподнялся на диване Максимофф, вцепившись в отца внимательным взглядом.

— Что и сделала бы любая на ее месте. Попросила совета у наставника, у того, кому доверяла. Она пошла к Шоу.

* * *

— Ты пришел убить меня? — Магда сидела возле камина, держа в руках какую-то папку. Эрик вздрогнул, разглядев в отсветах пламени выражение ее лица — от вчерашней жизнерадостной девушки словно и следа не осталось. Она и выглядеть вдруг стала лет на десять старше. Рядом с креслом, в котором она сидела, на столике покоился револьвер.

— Пистолет?! — улыбнулся Леншерр. — Не рано ли с такими игрушками играть? — взмах рукой, и оружие в руках Эрика, а она даже бровью не повела. Он задумчиво повертел его в руках. — Отцовский? Ты же знала, что он меня не остановит.

— Знала. Но он был не для тебя, — покачала головой Кравич.

С обеда город гудел новостью, что арестован какой-то чиновник за связь с подпольной организацией революционеров, а его жена задержана вместе с ним до выяснения, не причастна ли она в укрывательстве преступника. Имена не разглашались, но Эрик, видимо, как и Магда, понял все сразу.

— Где Шоу? — резко спросил он, так и не решившись подойти ближе. Магда и без того была явно порядком взвинчена.

— Этого имени я не знаю, но догадываюсь, о ком ты говоришь, — она повертела в руках толстую папку. Потом резко встала, выкинув ее в камин. Пламя стало жадно поглощать сухую бумагу.

— Что это было? — спросил Эрик, рассматривая как огонь пожирает остатки папки.

— Письма, имена моих товарищей, всех тех, кого еще не накрыли, и надеюсь, теперь не накроют. Боркич — тот, кого ты называешь Шоу, сказал, что мой дом — самое безопасное место, так как мой отец уважаемый человек, — горько усмехнулась Магда. — Чертов ублюдок думал, что я совсем дура. У него аж глаза вспыхнули, когда про тебя услышал. Как же я раньше не поняла, что он завел нас всех в это… Как я могла ему верить?.. — почти со стоном произнесла она, а Эрик почувствовал, что ее нарастающая истерика его до жути раздражает, выбивает из колеи.

— Когда их арестовали? — перебил ее Леншерр, высчитывая, сколько у него времени до того момента, как Шоу окончательно заляжет на дно.

— Не знаю, мне никто ничего не сообщал, — снова горько усмехнулась Магда. — Но я знаю, что это они. Поняла после разговора с Виктором, — человеком, сообщавшим Эрику информацию. За деньги, разумеется. — Про тебя он мне тоже многое рассказал.

— Много стоила информация обо мне? — поинтересовался он. — Во сколько он меня оценил?

— Я приставила к его лбу револьвер и задавала вопросы. Торговаться он не стал, — Эрик усмехнулся — его девочка. Похоже, Магде сейчас было вообще плевать, что будет после, раз она так спокойно угрожала жизни человека. И так спокойно об этом говорила.

— Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что Шоу оставит тебя в живых, после всего того, что ты знаешь, — попытался воззвать к голосу разума Эрик. — И уничтожив папку, родителей ты не спасешь. Машина уже запущена, это не остановить.

— Зато другие хорошие люди спасутся, — тихо сказала Магда. — Мне все равно конец, не убьет Шоу или ты, так в тюрьме добьют, — она вздрогнула, а Эрик сделал шаг вперед в отчаянном порыве обнять ее и успокоить. Но Кравич испуганно вскочила, сделав шаг назад. На улице послышался шум моторов нескольких подъезжающих машин.

— Это не Шоу, его появление мы бы так легко не заметили. Сюда приехали с обыском. Магда, нужно уходить, — настойчиво сказал Эрик, но она и с места не сдвинулась. Где-то в гостиной на первом этаже с шумом выбили замок. — Магда! — Эрик все-таки приблизился к ней, встряхнув ее, вырывая из оцепенения. Она, словно очнувшись, посмотрела на него полными страха и ужаса глазами, и Леншшер с горечью понял, что никуда она с ним не пойдет даже под дулом пистолета — предпочтет здесь и сейчас умереть, лишь бы не с ним.

В гостиную ворвались трое: один офицер и двое чином пониже — Эрик едва различал звания чужой страны. Все трое схватились за кобуры пистолетов, увидев в руке Леншерра оружие, но револьвер Магды, повинуясь силе металлокинеза, взмыл в воздух быстрее и сделал три коротких выстрела, обрывая жизни ворвавшихся. Но Эрик не обольщался — на звуки с первого этажа поднимутся остальные.

В кольте Магды — три патрона, еще по семь в пистолетах погибших военных, да и без этого в комнате много металла. Двое поднявшихся более осторожны — встали за дверьми и что-то кричат, предлагая сложить оружие и сдаться. Эрик убил их, наугад выпустив две пули в коридор и выкинул кольт, одна пуля которого сейчас только потратит время, которого нет. Где-то внизу слышится шум — поднимались остальные. Эриик обернулся к Магде, решив просто схватить ту за руку и вытащить из дома через черный ход, который, скорее всего, не ожидая сопротивления, под наблюдение не поставили, но не успел.Послышался выстрел, пуля вошла где-то между ребер, и он едва успел ее остановить, чтобы она не вошла глубже.

— Магда? — Эрик посмотрел на девушку, что опускала только что выкинутую им самим шестизарядную "Кобру", чей последний, шестой патрон сидел сейчас где-то между его рёбер, не успев проникнуть дальше.

Кравич дернулась, собираясь броситься к одному из покойников, но услышав, как по лестнице снова кто-то понимается, бросила быстрый взгляд на Эрика, что, упав на колени, пытался достать застрявшую между ребер пулю, и кинулась к выходу.

* * *

— Мама стреляла в тебя? — слегка отойдя от шока после рассказа отца, спросил Питер. У Магды, конечно, характер был взрывной, но чтобы попытаться кого-то убить — это Максимофф с трудом осознавал. Как и вообще весь рассказ Эрика.

— И уж не сомневайся, убила бы, — хмыкнул Магнето, почему-то улыбнувшись и явно не заметив заминку сына. — Ту пулю я просто проворонил — другим занят был.

— Почему она считала, что ты хотел ее убить? — Питер почему-то начал сомневаться в правдивости рассказа. Уж слишком он был для него, выросшего в мирной обстановке, нереальным. Хотя для Эрика с Магдой такая жизнь вполне могла бы быть лишь обыденностью. Он очень хотел верить отцу, правда, хотел, но почему-то боялся. Боялся, что это окажется неправдой, несмотря на то, что в чем уж нельзя было обвинить Эрика, так это во лжи.

— Сомневаюсь, что она вообще тогда меня слушала, — почему-то вздохнул Эрик. — Чего я так и не понял, как она вышла на Виктора. Хотя, скорее всего, через бармена, что видел нас с ним. Она, кажется, мне пару раз задавала вопросы, что я забыл в том баре. Но если честно, я уже не помню. Столько лет прошло, — нахмурился Эрик, словно что-то припоминая.

— Почему ты так боялся рассказать? — насторожился Питер, вдруг поняв, что так сильно его тревожило все это время. Эрик действительно боялся рассказывать все это, но он пока так и не услышал ничего ужасного. В смысле, чего-то хуже того, что отец уже сделал. — Что такого ужасного ты сделал, по мнению мамы? Или по твоему.

— А ты взгляни на ситуацию ее глазами. Как она себя должна была ощущать? По сути, что я, что Шоу, ее просто использовали.

— А что, была такая сильная необходимость? — До Питера вдруг начинал доходить смысл слов отца. Ему не столь сильно было нужно было находиться рядом с Магдой. Если в этом не было такой необходимости, значит… Значит Эрик сам этого хотел. Для себя, а не для своей мести. Он не просто встречался с девушкой, которая как-то связана была с Шоу, он встречался с ней потому, что сам этого хотел. — Ты мог попасть в кабинет деда и без нее.

— Мог, — тихо сказал Эрик. — Но как я уже сказал, все тогда было слишком запутано.

— Ответь сейчас на три простых вопроса, — вдруг помрачнев, сказал Питер. — Честно, да или нет, без уверток, — предупредил он отца.

— Что ж, — Эрик задумчиво перевел взгляд на стоящий на подоконнике графин, — как я уже и говорил, давай. Решим это сейчас, неопределенность — последнее что мне нужно. Даже если после ответов ты меня видеть больше не захочешь.

— Ты любил ее? — почему-то вмиг пересохшими губами спросил Питер. Положительный ответ на этот вопрос означал призрачную, упущенную двадцать восемь лет назад надежду на полноценную семью.

— Да, — коротко ответил Эрик, смело взглянув сыну в глаза. Что ж, как Питер и хотел — без уверток.

— Ты догадался о планах Шоу раньше, чем все произошло? — положительный ответ на этот вопрос означал, что эта призрачная надежда становилась все несущественней.

— Да, — так же лаконично ответил Леншерр.

— Ты… — Питер вздрогнул, но все же решился: — Ты мог хотя бы попытаться спасти маму и деда с бабушкой? — положительный ответ на этот вопрос означал лишь одно, что это было тем, чем это Эрик и назвал, — предательством.

— Да, — ответил тот, а Питер замер. Отец любил его мать. Любил. Мог остаться с ней, с ним, встреться они при менее болезненных и странных обстоятельствах.

Отец любил его мать, но все равно предал. Питер вспомнил сводки новостей из Парижа. Вспомнил Рейвен, которую Эрик пытался убить. Вспомнил про то, что ее он тоже любил. Сколько вообще может стоить любовь того, кто может вот так вот пожертвовать дорогим человеком. И кому она, в сущности, нужна?

Максимофф тогда не понимал, что имела в виду мать, но сейчас понял: Магда тоже знала, что он ее любил. И сама любила. И тем больнее было осознавать, что он не вмешался в происходящее. Питер вдруг почувствовал омерзение к человеку, сидящему напротив. Не злобу, не ненависть, а именно омерзение. Насколько жалким надо быть, чтобы злобу, ненависть и свои амбиции ставить выше собственных чувств?

— Но не стал, — горько усмехнулся Питер, только сейчас осознав весь ужас поступка Магнето. — Потому что иначе бы раскрыл себя Шоу. Ты, отец, — впервые так обратился к нему сын, а Леншерр вздрогнул от явно давно не слышанного слова, — предпочел безопасности женщины, которую любил, личную месть. Это даже для тебя низко! — почти выкрикнул последнюю фразу Максимофф.

— Я и не ожидал, что ты поймёшь, — тихо сказал Эрик.

— Я устал пытаться понять тебя! — вскинулся Ртуть. — У меня нет терпения Чарльза! — Питер резко встал, попытавшись выйти вон из комнаты. Выйти подальше от Эрика, но…

— Сядь, — скомандовал Магнето, а Питер вдруг понял, что тело ему с трудом повинуется и тянет обратно на диван. Стальные нотки в голосе отца и полное непослушание тела заставили испуганно выдохнуть. Впервые он испугался Магнето.

— Какого черта?! — немного отойдя от шока, Ртуть здраво рассудил, что Эрик ему ничего не сделает. — У меня даже металлической пряжки от ремня нет!

— Образования у тебя должного нет, — хмыкнул Эрик, резко сменив тон на безобидный. Видимо сам понял, заглянув сыну в глаза, что напугал. — Забыл, что сам небольшое магнитное поле генерируешь?! — помолчал немного и добавил: — Извини, я машинально. Не хотел.

— Отлично! — пару раз хлопнул в ладоши Питер, почувствовав в мышцах свободу и легкость после нескольких секунд чужого контроля. — То есть ты мог остановить меня тогда, не ломая мне ногу? Ведь так?

— Я тогда не знал, что могу так делать, — виновато развел руками отец.

— Так же как не знал, кто такая моя мать? Брось, таких совпадений не бывает.

— Но я действительно не знал! — снова повысил голос Эрик. — Не я к ней подошел, а она. Хочешь — верь, хочешь — нет. Твое право.

— Речь совсем не об этом! У меня ведь мог быть отец. Мог! Понимаешь?! Но вы оба все испортили.

— Как раз не об этом, — вдруг вскочил Эрик, выпрямившись во весь свой высокий рост. — А о том, что ты не хочешь принимать действительность. Тебе, черт возьми, двадцать семь лет, перестань вести себя как обиженный подросток. Любил ее я, любила ли она меня — неважно. В итоге бы не вышло ничего.

— Ты, по-моему, совсем не слышишь, что я тебе говорю, — вдруг вскипел Питер.

— Я слышу и пытаюсь донести до тебя одну простую мысль. Не строй иллюзий о прошлом.

— А что, настоящее лучше? — вдруг ехидно поинтересовался Питер, глянув снизу вверх на отца.

— Его мы все еще контролируем, — тихо сказал Эрик, и Максимофф понял, что отец так попросил сейчас простить себя.

— Этот контроль — тоже иллюзия. Тебе ли этого не знать? — усмехнулся Питер. — И ты прав, мне пора перестать строить иллюзии. — И резко, пока отцу не приспичило снова поймать его, выбежал из кабинета Чарльза, обдав Эрика легким ветерком.

* * *

— Мне надо взять у Питера мастер-класс на тему: «Как вить из Эрика Леншерра веревки», — усмехнулся Чарльз, въезжая в свой кабинет.

— Просто замолчи, — вяло попросил Эрик, наливая себе из графина виски. Выглядел Магнето хуже выжатого лимона.

— Ладно, — миролюбиво согласился Ксавьер.— Ты в курсе, что ты козел?

— Потому что так поступил? — усмехнулся Эрик.

— Потому что любил ее и предал, — вздохнул Чарльз. — Он именно этого простить тебе не может.

— Я предал ее до того, как полюбил, — развел руками Эрик. — Что-либо исправлять было уже поздно. Да что бы это изменило? Она меня ненавидела, я был одержим местью Шоу, семьи бы у нас не вышло. И Питеру я правду сказал, чтобы он не грыз себя сомнениями, что у нас могла бы быть нормальная семья. Ты же знаешь, что даже знай я, что она беременна, месть я бы не бросил. — Эрик присел на диванчик, задумчиво уставившись на шахматную доску. — Месть — чувство сильное. Особенно у меня. Может, стоит убирать ее в шкаф? — вдруг сказал Магнето, а Чарльз подъехал к шахматной доске, быстро пересчитав фигуры.

— Белый слон, две черных и три белых пешки, черный ферзь, — быстро определил недостающие фигуры Ксавьер. — Питер сильно нервничал. Обычно пропадают одна или две. Джин принесет к вечеру те, что он оставит в библиотеке, всегда приносит. Если нет, заменим на новые — в шкафу лежат. — Чарльз кивнул на стеллаж.

— Он очень сильно нервничал, — подтвердил Эрик, вставая и направляясь к шкафу.

— Он отойдет… Наверное, — без особой уверенности сказал Чарльз.

— Речь не о сломанной ноге, дружище, — сказал Эрик, выискивая в прозрачном пакете нужные фигуры. — А о двадцати семи годах его жизни. Этого он просто так не забудет, — мрачно заметил Магнето, возвращаясь на место и расставляя фигуры.

— Ну, теперь он знает, что он — не последствие случайной интрижки. Это несколько меняет представление обо всем. Ему было бы легче, знай он, что его с Катриной родители к друг другу ничего не испытывали.

— Вандой, — поправил Чарльза Эрик, заставив Ксавьера усмехнуться — Питер тоже его вчера так одернул. — Я вообще удивлен, что Магда от них не избавилась.

— Я не должен был лезть дальше, чем следовало, — вдруг сказал Чарльз, — но… Так получилось.

Профессор оправдывался. Оправдывался перед человеком, который, в сущности, за его поступок бы не осудил. Ксавьер оправдывался перед самим собой, не понимая, почему вообще полез в мысли Магды дальше, чем было нужно узнать про ее дочь, полез в самую душу женщины, в глубину тех воспоминаний почти двадцативосьмилетней давности.

— Она тогда хотела умереть? — усмехнулся Эрик, видимо, еще тогда понявший все. Кравич, обремененная виной, потерей родителей, многих друзей, целей и идеалов, потерявшая в одночасье все, понимала, что не жилец, что рано или поздно, не те, так другие добьют. Но Магда не была тем, кто бы доставил своим врагам такое удовольствие, и предпочитала уйти сама. — Тот пистолет явно не мне предназначался.

— Произошедшее тем вечером ее встряхнуло на какое-то время, заставив сработать инстинкт самосохранения. А потом ее нашел друг семьи. Тот мужчина, что в доме был вроде как сторож. Он перед уходом успел забрать деньги и украшения матери девушки. В общем, на какое-то время она оставила мысли о суициде, не желая расстраивать человека, который ей почти вторым отцом был, а потом она поняла, что беременна.

— И захотела жить? — вдруг вздрогнул Эрик. — Из-за них?

— Из-за них, — тихо ответил Чарльз, дивясь про себя, с каким странным выражением друг произнес это безликое местоимение, обозначавшее близнецов. Произнес быстро, резко, с каким-то торопливым и пугливым мальчишеским видом, которого телепат еще за Леншерром не наблюдал. Словно одно это местоимение могло его жизнь перевернуть.

— Он похож на нее, — вдруг улыбнулся Эрик. — На нее до всего происходящего. А Ванда…

— На тебя, — закончил за друга Ксавье. — Есть ощущение, что она повторила твою судьбу. Не так — мы многое не знаем, но ее явно забрали не просто так. Расскажи подробнее про Вену.

— Я столкнулся с ней. Того парня с солнечными лучами с ней не было, хотя они приехали в Австрию вместе. Видимо, он занимался чем-то другим. Ванда направлялась в музей, когда вдруг резко обернулась на мостовой, заметив меня. Напала первой она, но… — Эрик помялся. — Не думаю, что она в этот раз действительно хотела меня убить. Скорее, чтобы отстал. Только вот не пойму, зачем она в центре города у всех на виду это сделала? Я вообще не могу найти логику в ее поступках.

— Забавно, — хмыкнул Чарльз. — Понимаю, ситуация странная, но наверное, так про свою дочь думает любой отец. Она осторожна, в этом она похожа на тебя, и пока мы не поймем, что ею движет, что она за человек, мы не узнаем о ее планах. И судя по тому, что она не посвятила в них Лорну, девочке бы они явно пришлись не по нраву. А значит, нам всем тоже.

— Определенно, — хмыкнул Эрик. — Чарльз, я понимаю, ты не хочешь сейчас рисковать, но нам нужен кто-то посильнее меня.

— Ты о Джин? — недовольно переспросил Чарльз. — И речи быть не может. Не надо ее способности сейчас тормошить.

— Но мне с Вандой не справиться. Она очень сильная, может, сама не подозревает, насколько, — почти в восхищении произнес Эрик, а Чарльз подавил желание залезть Магнето в голову, чтобы понять, он так очередным мутантом восхищается или собственной дочерью. — Или просто не в полную силу способностями пользуется. Да я, черт возьми, даже не представляю, какие еще фокусы она этой своей алой дымкой делать может. Вспомни, как легко она вихри Ороро сминала. А я напомню тебе, что ее силы многократно увеличены Апокалипсисом.

— Ты хочешь спасти ее или убить? Сила Джин не то чтобы сильно контролируема. Ее телепатия с Вандой бесполезна, телекинезом она владеет на том же уровне, а то… То, что живет внутри Джин, могущественно, но разрушительно. Может, твоя дочь и не задумала ничего ужасного.

— Сомневаюсь, — металлокинетик глотнул еще виски, — именно потому, что она моя дочь. Не пойму, почему она передумала убивать меня.

— Она эмпат, — пожал плечами Чарльз. — И в обычном психологическом определении, и в том, что воспринимает эмоции своих родственников. Она могла ненавидеть тебя из-за эмоций Магды, Питера, Лорны или даже твоих собственных. Эмпатам и без способностей то живется не сладко, а тут такая связь по гену икс.

— Хочешь сказать, что в тот момент я сам себя бы убил? — почти прищурил глаза Эрик.

— Но ты себя в тот момент сильно ненавидел, — хмыкнул Чарльз.

— О, опять во всем виноват я, — развел руками Леншерр, и Ксавье вдруг понял, что друг уже явно навеселе. Давненько такого он за ним не наблюдал. — Даже в том, что меня убить хотели.

— Не исключено. И еще, я думаю, что ее связь с Питером сильнее, чем с другими. Может, это тебя от смерти и защищало. Я сочувствую девочке, в ее голове должно быть такая каша из ее и чужих эмоций, — вздохнул Чарльз. — Я-то могу просто не слушать, а она это не отключит. В любом случае, Ванду в этой школе хорошо знает лишь один человек.

— Лорна Дейн, — хмыкнул Эрик, безлико назвав имя дочери, совсем не так, как он говорил о Ванде с Питером. — Ты же телепат, узнай.

— Это так не работает. События, факты — да, но не представления о человеке. Это гораздо сложнее, чем ты думаешь. Мой мозг явно воспринимает информацию лучше других, но ты хоть представляешь, какого это: каждый раз засовывать сюда, — Чарльз указал пальцем на свой висок, — годы жизни другого человека. К тому же, Лорна, как бы это объяснить, в моменты обострения мир воспринимает немного иначе, чем здоровый человек. С этим бывают проблемы.

— То есть в голову Ванды ты не можешь пробраться, потому что она как-то защищает ее, к Лорне — потому что она чокнутая, а к Питеру — из-за особенностей мутации?

— Так или иначе, в различной степени все твои дети защищены от моей телепатии. Можешь радоваться и гордиться ими, — усмехнулся профессор и уже серьезно добавил: — Эрик, надо поговорить с Лорной.

— Пусть Питер и поговорит, — нахмурился Магнето.

— Во-первых, ему сейчас не до выяснения планов сестры, во-вторых, его явно будет интересовать другая часть жизни Ванды. А ты можешь узнать все нужное.

— Вряд ли девчонка мне хоть слово скажет, — засомневался Леншерр.

— Вот тут ты, мой друг, сильно ошибаешься. Питер от своих способностей тащится, вот прямо серьезно. Лорна же гордится, живет примерно с такими же мыслями, что мутанты — высшая степень эволюции. Вы сходитесь во взглядах.

— Напомнить, что с Шоу мы тоже во взглядах сходились?

— Лорне четырнадцать! — проигнорировал его замечание телепат. — Еще не все потеряно. Просто притворись, что тебе хоть чуть-чуть интересно с ней поговорить. Ты мастер дурить головы неопытным мутантам, чтобы ты там не говорил.

— Правильно ли я тебя понимаю, что ты предлагаешь мне использовать собственную дочь? — кисло поинтересовался металлокинетик. — Есть ощущение, что использовать тут собираются меня. — Ладно, — отмахнулся Эрик. — Ради Ванды. В конце концов, Лорна ее действительно лучше всех знает. Выслеживать ее вряд ли есть смысл, если, как ты говоришь, она меня чувствует. Я… — он вдруг замялся. — Я, пожалуй, пока останусь здесь, изучу литературу, которую она выведала у того профессора. Может, за что и зацеплюсь.

— Тебе здесь всегда рады. Ну… не все, конечно, — поправился телепат. — Но, в общем-то, к тебе тут просто привыкли. У нас тут несколько преподавателей уходят, уговорил их доработать до конца семестра. Оказывается, взрыв как-то меняет отношение людей к хорошо оплачиваемой работе.

— А то ты не знал, — хмыкнул Магнето, вставая с дивана. — И еще одно, Чарльз. Если, как вы говорите, Ванда связывается по гену икс. То как она общалась с другой своей сестрой, Софи? — уже на выходе кинул Эрик, оставив ошарашенного Чарльза.

«Надо бы снова поговорить с Магдой», — подумал Ксавьер, едва за другом закрылась дверь.

* * *

Первую половину дня Лорна на уроках отсидела с трудом. Никак не могла сосредоточиться, все пытаясь проанализировать услышанное, но в голове была полная каша. Маниакальный приступ сдерживался то ли таблетками, то ли вмешательством в ее голову Ксавьера, то ли Лорна держалась за мысль о том, что Питер — ее брат — все знал, все принял и вряд ли куда-то собирался отпускать. Дейн все еще кожей чувствовала руку Ртути, что так крепко сжимал ее ладонь в кабинете. Мутантка впервые вдруг почувствовала себя такой защищенной. Нет, с Катриной она тоже чувствовала себя в безопасности, знала, что она ее защитит, но брат…

Имя Питера отдавалось в груди с такой нежностью, с такой душевной теплотой, на которую, как думала Дейн, она просто-напросто была неспособна. Брат был воплощением доброты и правильности, таким идеальным, что дух захватывало и заставляло как никогда чувствовать себя такой злой, порочной и неправильной. Куда там Катрине с ее эмоциональной нестабильностью, кучей демонов в голове и явным страхом и ненавистью перед собственными способностями. Дейн одернула себя, решив, что стоит все же называть сестру Вандой, хоть та на это имя явно откликаться не будет.

Лорна шла с геометрии на физику, заметив Ороро, что настороженно ее оглядывала. Та махнула ей и, оставив рыжеволосую Джин Грей, подошла. Как раз в этот момент обоих их обдало легким ветерком, и рядом оказался Питер.

— Бесишь, — почти прошипела Монро, схватившись от неожиданности. — Скучаю по тем дням, когда ты был в гипсе. Вот расскажу все Хэнку, — пригрозила повелительница погоды, хлопнув Ртуть по плечу. — Будет тебе взбучка. Просили же пока не бегать!

— Не злись, детка, — картинно, но как-то уж слишком вымученно положил руку себе на грудь Питер, — не могу удержаться. А Хэнк — чертов старый перестраховщик.

— Но он прав, — осторожно сказала Лорна, получив от Ороро одобрительный взгляд.

— Ладно, не приставайте, — отмахнулся от них Питер, что явно в обычной ситуации бы поспорил, но тут почему-то молча согласился с девушками. Что-то в нем поменялось с того момента, как Лорна покинула кабинет Ксавье. — На, — брат протянул Дейн едва остывший сандвич и банку газировки. Знаю, позавтракать ты не успела, хоть перекуси.

— Спасибо, — едва пошевелив губами, сказала Лорна. Такая забота была приятной, но одновременно неожиданной, и она растерялась. Ороро же, молча изогнув бровь, посмотрела на Питера, мол, ну-ка, объясняй, что вообще происходит в последние два дня. Максимофф так же молча махнул рукой, а Монро пожала плечами. Если бы Лорна абсолютно точно не знала, что эти двое не телепаты, то явно бы приняла их за них. Потому что иначе эту немую пантомиму назвать было нельзя. Дейн даже на секунду приревновала Ороро, что так хорошо понимала Питера. Впрочем, с Эриком Ороро тоже тогда обменялась безмолвными взглядами, и оба все поняли.

Исчез Питер точно так же, ни слова не сказав, лишь ветерком обдал, а Ороро почти рассерженно выдала:

— Вот засранец! Просили же. Его не за что примагнитить было? К той стенке, например.

— Были такие мысли, — абсолютно честно призналась Лорна, разворачивая фольгу от сандвича. — Но он что-то подозрительно резко перестал носить металл. Молния на джинсах и пуговица. Схватить за них, и он свалит, оставив нам лишь свои штаны.

— Я бы на это посмотрела, даже фотоаппарат бы взяла, — усмехнулась Монро. — В воспитательных целях.

— Боюсь мы просто не успеем сие зрелище лицезреть, он свалит быстрей.

— Жаль, — картинно вздохнула Монро. — Я бы посмотрела на своего будущего преподавателя без штанов. Фотку бы тоже сделала, так, чтоб не зазнавался, — фыркнула египтянка, а Лорна едва не подавилась сандвичем, представив эту картину.

— Ладно, — то ли смеясь, то ли откашливаясь, заявила она. — Мне еще в другую сторону школы тащиться, а эта перемена короткая.

Был уже третий урок, но Леншерр так кабинета Ксавьера и не покинул — Лорна зачем-то сканировала перемещения Магнето. Попыталась найти Питера, но потерялась, едва уловив магнитное поле брата, не поняв, то ли он это, то ли сковорода на кухне, то ли сеть электромагнитных проводов, опоясывающая школу, — Питера можно и с лампой накаливания было спутать, он не Эрик.

Эрик, который как большое электромагнитное поле — не пропустишь — никуда не уходил, оставался в кабинете профессора до конца третьего урока. Потом целый урок ходил по школе, словно мотался из стороны в сторону. Потом засел в какой-то из преподавательских комнат, да так и не выходил до вечера. За обедом Лорна ни его, ни Питера, чье место почти напротив нее пустовало, не видела.

Отсутствие брата настораживало. Он обычно бегал по школе с самого утра, стуча костылями в коридорах во время занятий. Находил себе занятие везде, а сейчас вдруг исчез. Лорне очень не хотелось, чтобы он сейчас был с Эриком.

Эрик… Дейн старалась, правда старалась игнорировать его существование, а уж тем более нахождение в школе, но, словно в насмешку над ней, ощущала того каждой клеточкой своего тела. Ощущала его присутствие на физическом уровне, что раздражало до ужаса. Захотелось просто взять и попросить у Хэнка сыворотку, лишь бы не чувствовать здесь Леншерра. И дело было даже не в ненависти. Да, Лорна его ненавидела, но… Но отец — и когда она стала его так называть? — вызывал интерес. Не мог не вызывать у нее интерес, исходя из этого ненавистного во всех смыслах определения. Вот он, этот человек, давший ей жизнь, здесь. Сидит весь такой до невозможности спокойный и на нее даже не смотрит. Дейн бы многое отдала за любой его взгляд, ненавистный или презрительный. Она, черт возьми, дочь легендарного для мутантов Магнето, а не пустое место! Она — металлокинетик, как и он!

Она едва отсидела положенные уроки и отправилась в комнату, понадеявшись сложить быстрее учебники и отправиться к Ксавьеру, потому что пропажа Питера ее уже как-то начинала напрягать. И резко застыла в коридоре, почувствовав, что в ее комнате стоит Магнето. Она вздрогнула в нерешительности, стоя у двери своего личного убежища, наблюдая, как остальные дети расползаются по комнатам или же радостно выбегают из них, видимо, торопясь в город или на улицу. Дверь предупреждающе скрипнула, прежде чем открыться, словно приглашая ее внутрь. Лорна, крепче прижав к груди стопку учебников, вздохнув, вошла в комнату.

— Поговорим? — напряженно предложил Эрик, оборачиваясь к ней от окна.