Моя жизнь - моя игра (джен)

Дамблдор сидел в кабинете и размышлял. Гарри Поттер был слизеринцем, а слизеринец просто так не полезет в запретный коридор. Студент данного «благородного» факультета пойдет на риск и проявит храбрость в том случае, если у него будет интерес. Поэтому без необходимых знаний о том, что Волдеморт собирается возродиться, он не подойдет и близко к коридору. Надо было как-то дать ему подсказку, но вот как?

— Звали, Альбус? — осведомился вошедший.

— Да, Северус. Я хотел бы попросить тебя присмотреть за Квирреллом и Гарри Поттером.

— Проследить, чтоб последний не нарушал правил?

— Нет, отчего же. Иногда пренебрежение правилами есть путь к переосмысливанию.

— То есть, вы разрешаете ему нарушать правила? Ему, Мальчику-Который-Выжил, можно все? Нет, увольте, директор.

— Я в свое время тоже иногда бродил по ночам в коридорах замка, будучи студентом, — задумчиво произнес Дамблдор, — Лимонную дольку?

— Вы для него лично эту детскую полосу препятствий устроили, полагаю? Хотите, чтобы он почувствовал еще раз себя спасителем мира? Зачем? — вопрос про лимонную дольку был проигнорирован.

— Эх, какая прекрасная пора — детство, — ушел от ответа директор.

— А вы не подумали, что с ним может что-то случится? Я обещал защищать сына Лили, но не обещал позволять ему рисковать собой ради ваших забав.

— Северус, ты преувеличиваешь. Какой риск? В общем, просто присмотри за ним, — сказал директор и встал, будто провожая гостя из своего кабинета.

Северус намек понял и удалился.

* * *

Гарри не заметил, как быстро прошло два месяца. Чтение книг, домашние задания по зельям и трансфигурации, уроки отнимали много времени. За эти месяцы он ни с кем не подружился, но и ни с кем не поссорился. Рон ведь не помнил дуэли. Еще пару раз Поттер и Уизли ходили в гости к Хагриду и, хоть Гарри и пришла в голову мысль спросить лесника о цербере («Он все же лесник, значит, за живность именно Хагрид отвечает»), он не решался.

Утром тридцать первого октября Гарри проснулся рано, и в поисках книги по Магии теней и отражений (магия теней ему никак не давалась, сколько бы он не пытался, а зеркальное отражение реальности применить было не на ком), наткнулся на «Древнейшую магию». Снова просмотрел пустые страницы, и решил, что разу уж они пустые, то можно что-нибудь написать.

«Что ж ты за странная пустая книжка...» — вывел он своим малоразборчивым почерком.

«Почему пустая?» — появилось внизу и Гарри от неожиданности уронил свою перьевую ручку.

«А как тобой пользоваться?»

«Спроси, я напишу ответ»

«А что ты знаешь?»

«Слишком абстрактный вопрос. Но по большей части, я знаю различные ритуалы»

Гарри ритуалы не очень-то интересовали. Тем более, когда не знаешь о каком именно ритуале можно спросить эту странную книгу. Поэтому он решил спросить другое.

«Кто твой владелец?»

«Раз ты сейчас тут пишешь, значит ты».

«А кто тебя создал?»

«Салазар Слизерин. Позже многие добавляли в меня новые описания чар и ритуалов».

«Я взял эту книгу в сейфе Реддла».

«Да, был такой молодой человек. Он, в отличие от вас представился, прежде чем писать. Но раз у вас доступ к его сейфу, полагаю, вы родственники?»

«Наверное. Просто провел проверку крови в Гринготтсе. Теперь интересно кто этот человек, в какой мы степени родства».

«В любой до третьего поколения. В исключительных случаях до пятого, как по прямой, так и по косвенной линии. Конкретнее сказать не могу».

«Ну, я примерно так и сам понял, а что за исключительные случаи?»

«Род — это не фамилия, не герб и не только кровь. Род обладает самостоятельным мышлением. Когда ему грозит опасность исчезновения, он может признать наследником всех до пятого поколения, хоть внучатых племянников по косвенной линии, в которых крови рода почти уже нет. Только в случае, если этого внучатого племянника сам род посчитает достойным. Так же сам род может исключить из себя недостойного, даже в редких случаях, лишить магии, то есть сделать сквибом. Таково в магическом мире Jus sanguinis — Право крови»

«Получается, меня посчитали достойным?»

«Я понятия не имею, ни кто вы, ни кто этот Том Реддл. Он просто представился, когда начал писать, я не знаю его род, ни сколько ему лет. Знаю лишь, что он потомок Салазара Слизерина. Я книга, мне не сильно интересны подробности человеческих жизней. Хотя вежливости ради, представиться вам стоило бы, тогда я буду узнавать вас по почерку и обращаться по имени»

«Зови меня Цорес» — Гарри подписывал так все свои книги. Он считал, что пусть хоть для книг он не будет Мальчиком-Который-Выжил. Хотя, как заметила "Древнейшая магия", книгам-то как раз плевать, кто он.

«Приятно познакомиться, Цорес»

«Я пойду, спасибо за... общение» — написал Гарри и закрыл книгу.

«Интересная вещица, — заметил Адам-Самаэль, — умная».

«А толку от нее? Все равно если не знаешь, что конкретно спросить, не ответит» — подумал Гарри.

«Когда идешь в библиотеку, если не знаешь, что нужно, тоже не найдешь ответ» — сказал Адам-Самаэль.

«И то верно».

Наконец, все начали просыпаться. Гарри завидовал старшекурсникам. Сегодня у всех, начиная с третьего курса, были отменены занятия и запланирован поход в Хогсмид. А вот первый и второй курсы должны были идти на занятия. И Гарри ждало два не самых любимых урока — травология и история магии. На последней Гарри никогда даже не старался делать вид, что ему интересно и нагло делал домашние задания по другим предметам. Учился он хорошо, но только по тем дисциплинам, которые его интересовали — чарам и трансфигурации. Защита от темных искусств казалась еще менее информативной, чем лекции Бинса по истории.

Малфой как-то сказал, что ничего из уроков Защиты никогда не пригодится, так как знания того, как защититься от кусающих светлячков — бессмысленны. Во-первых, их никогда и никто не встретит, разве что в Запретном лесу. Во-вторых, при встрече с любыми опасными созданиями, взрослый волшебник легко может аппарировать и просто избежать противостояния. В-третьих, против магических животных в целях самообороны разрешено применение практически любых проклятий, даже Непростительных. Ну и зачем, спрашивается, нагружать детей ненужной информацией? Да и из Квиррелла преподаватель никакой.

С подобными размышлениями Гарри и спустился на завтрак, ни с кем не разговаривая. Он сел лицом к столу Гриффиндора, и уже в который раз заметил, что Гермиона сидит одна. Казалось, на факультете славящемся своей дружбой, ее просто игнорировали.

Травология прошла спокойно, вероятно, профессор Спраут решила, что можно и пожалеть студентов, не освобожденных от занятий. Дети лишь поливали какие-то странные растения, название которых Гарри даже не интересовало.

На истории магии Гарри достал книгу «Наиполезнейших заклинаний» и начал выписывать в тетрадь те, которые действительно казались полезными. Мальчик заметил, что чем сложнее заклинание, тем проще движения палочкой. Для Непростительных они вообще не имеют значения, в то время как для Левиосы предусмотрены точные и сложные движения рукой. В сложных заклинаниях играет роль магия, а не столько слова и движения. А простые заклинания способен выполнить и сквиб, разучив правильные слова и жесты.

«Странно как-то», — подумал он, делая записи в маггловской тетради.

Вечером все собрались за праздничным столом в Большом зале. Зал был украшен летучими мышами с заторможенными реакциями, видимо, тренсфигурированными из неживых предметов. Не успел Гарри положить в свою тарелку куриное филе, как в Зал вбежал Квиррелл с криками:

— Т-троль...в п-подземелье, т-троль... Вы д-должны з-знать! — и свалился на пол.

— Тоже мне учитель защиты от темных искусств, — фыркнул Малфой.

В Зале тем временем началась паника, особенно заметная за столом Хаффлпаффа.

— Старосты! — прокричал Дамблдор. — Немедленно уводите свои факультеты в гостиные и спальни!

Уилкис сразу поднялся, но затем задумался.

— Надо найти профессора Снейпа, если тролль в подземелье, то мы не можем туда идти, — сказал он и направился к учительскому столу.

Терциус огляделся, не увидел своего декана среди преподавателей, и решил взять инициативу спасения слизеринцев в свои руки.

— Студенты факультета Слизерин, направляемся в коридор второго этажа и там ждем профессора Снейпа! — прокричал он.

Все побрели из Зала. Получалось, что нужно было идти за гриффиндорцами, которые уже почти все покинули помещение.

— Поттер, смотри, Уизли и Лонгботтом побрели на третий этаж, а все гриффиндорцы свернули в правый коридор на втором. Как думаешь, что они задумали? — спросил Малфой. Крэбб и Гойл ушли куда-то вперед, пришлось делиться своими наблюдениями с необщительным Поттером.

— Понятия не имею. Может, цербера решили погладить, — ответил Гарри.

— Думаешь? — блондин воспринял это серьезно. — Пойдем, проверим?

— Тебе вот какая разница?

— А что? Тролль в подземелье, до третьего этажа один лестничный пролет, посмотрим и вернемся, — произнес Драко немного противным голосом, привычно растягивая слова.

— Ну, если тебя так душит любопытство.

Малфой и Поттер незаметно выбрались к лестничному пролету и побежали на третий этаж. Там они увидели Уизли, Лонгботтома и, как ни странно — тролля. Последний как раз открывал дверь женского туалета, и когда он скрылся за дверью, подбежали Уизли и Лонгботтом. Рон запечатал дверь Коллопортусом («Научился-таки!»). За дверью послышался крик.

— Гриффиндорцы решили кого-то убить? — недоумевая, спросил Гарри. Но тут недоумение мальчика возросло в разы. Малфой сорвался с места и побежал к двери туалета, открыл ее Алохоморой. Гарри побежал следом. Туда же направились и гриффиндорцы. Зачем они пошли в туалет, если только что там кого-то закрыли с троллем — оставалось загадкой.

Картина, представшая в разгромленном туалете, была не из приятных. Во-первых, крик принадлежал Гермионе. Во-вторых, гриффиндорцы стояли и просто смотрели с выпученными глазами явно не зная, что делать. В-третьих, взъерошенный Малфой (необычное зрелище, в принципе), бросал в тролля различные проклятия, но существо их даже не замечало. Тролль продолжал гоняться за Гемионой.

— Ступефай! Петрификус Тоталус! Секо! — кричал Драко. От последнего заклинания бедро тролля рассекло, и потекла какая-то вонючая кровь, но тролль не обратил на такую мелочь внимания.

— Dolor acerbissimus! — закричал Гарри заклинание из книги Цоресов. Тролль перестал гоняться за Гермионой и заорал диким воплем. Душераздирающее зрелище. Затем, он все-таки сделал очередную попытку разрушить умывальник, под которым пряталась девочка.

— Aquabulliens! — прокричал Гарри, но тролль не заметил его стараний, зато предыдущее заклинание было снято новым, менее полезным.

— Flammium intus!

Что было дальше мальчик помнил смутно. Он повалился на пол и подполз к стене. Прибежали учителя, кто-то запустил в воющего на весь Хогвартс тролля неизвестным Гарри заклинанием. Малфой сказал, что увидел как Уизли и Лонгботтом закрывают тролля в туалете, услышал крик и прибежал. Гриффиндорцы говорили что-то в свое оправдание. С кого-то снимали баллы, кому-то начисляли, но Гарри едва различал голоса. Последнее что он услышал, было:

— Поздравляю, Грейнджер, твою жизнь оценили в десять баллов, — надменный голос явно принадлежал Малфою.

* * *

Очнулся Гарри в светлой просторной комнате с несколькими кроватями. За окном было светло. Мальчик попытался встать, и тут же в комнату вошла женщина в белом чепчике.

— Проснулись, мистер Поттер?

«Глупый вопрос! Нет, я лунатик!»

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально. А где я?

— В Больничном крыле. Я мадам Помфри. Сейчас эльф принесет вам завтрак. Вы сегодня освобождены от занятий.

— Что случилось?

— Хороший вопрос. Первое, вы использовали слишком сильные заклинания для одиннадцатилетнего ребенка. Ну и второе, тролль выкинул дубинку, после произнесенного вами последнего проклятие, и она попала в вас.

«Вот черт!»

На завтрак принесли омлет и тыквенный сок. Мадам Помфри заставила выпить какое-то противное зелье, и сказала, что мальчику нужно отдыхать. Ближе к обеду в больничное крыло заглянул Малфой.

«Хорошо, хоть не Уизли», — вздохнул Гарри, которому в тишине больничного крыла было вполне уютно.

— Ну, здравствуй, — протянул блондин.

— Привет. Чем там вчера все закончилось?

— Тем, что тролль ударил тебя дубинкой.

— Это я знаю, учителя что сказали?

— Сняли с Уизли и Лонгботтома по двадцать баллов за идиотизм. Они, оказывается, шли предупредить Грейнджер, так как ее не было на ужине. Им сказали, что она в женском туалете на третьем этаже, и эти не догадались сделать ничего лучше, чем запереть тролля в том самом туалете. Слизерину начислили десять баллов за спасенную жизнь грязнокровки, нас с тобой ждет неделя отработок у профессора Снейпа. Тебя ждет еще и разговор с деканом и директором, скорее всего.

— Отлично, просто замечательно!

— Да ладно, все могло быть и хуже. Что за последнее заклинание ты использовал?

— Я не помню, а что было?

— Тролль начал жутко кричать, уронил дубинку, а потом как будто стал гореть, но огня не было, только запах паленого мяса. Он как бы изнутри сгорал. Так и должно было быть?

— Наверное, я не знаю. Только вчера на Истории магии прочитал про это заклинание. Кто добил тролля?

— Профессор Снейп. Мы сегодня герои дня, вся школа ситуацию с троллем обсуждает. К тебе толпы поклонников ломятся, мадам Помфри не пускает.

— Тебя же пустила.

— Меня пустила. Еще наверное Грейнджер придет, вроде собиралась спасибо за спасенную шкуру сказать. Я зачем, собственно, пришел. Будь осторожней, я разговор Снейпа и Дамблдора слышал. Директор тобой недоволен, будет интересоваться, где ты те заклинания нашел. Они явно не из светлых, это и Лонгботтому понятно было. Если книги до сих пор у тебя, то перепрячь лучше.

— Куда?

— Не знаю, закажи кошель именной, или медальон, где все компактно разместить можно, — посоветовал Малфой.

— В медальоне?

— Есть такие. Открыть сможешь только ты, медальон маленький, там мощные пространственные чары. Есть сделанные под золотые часы на цепочке. В общем, придумай что-нибудь,

— Только надо срочно придумывать, а я тут торчу, и выбраться из школы не получится.

Драко хмыкнул.

— Из замка не сложно выбраться, нужно только захотеть. Да и к тому же, Дамблдор сегодня уехал на заседание Международной Конфедерации Магов, так что время есть.

На этом разговор был закончен. Через час пришла Гермиона, сказала спасибо, извинилась, что из-за нее у слизеринцев возникли проблемы.

«Ни за что не передам извинения Малфою, а то он еще высокомернее станет!» — решил Гарри.

Остаток дня, проведенный в больнице, Гарри размышлял. Размышлял он о том, зачем ему все это нужно. Вот выучится он в школе, разучит множество заклинаний, а что дальше? Друзей у него тут нет, и вряд ли будут. Возродится Волдеморт, попытается его убить. Все будут считать, что герой должен спасти магический мир, а герою так хотелось просто жить где-нибудь подальше от всего этого. Сейчас ему жизнь представлялась какой-то жизнью ради самого существования, не было целей, идей. Это нагоняло депрессию.

Грейнджер своими извинениями только разозлила его. Вот оно ему надо было, спасать кого-то? Он злился на Малфоя, который неожиданно «по-гриффиндорски» полез спасать Гермиону («Хотя, может если бы он знал, что там грязнокровка, то не полез бы»), на Грейнджер за то, что она сидела в этом самом туалете, вместо того, чтобы быть на ужине. На Лонгботтома и Уизли он не злился, как ни странно. От них он ничего вразумительного и не мог ожидать. Что с них взять? Гриффиндорской смелости хватило только на то, чтобы пойти предупредить одноклассницу.

В. голову Гарри пришла мысль, что все не такие, как кажутся. Малфой строит из себя надменного аристократа, которому на жизнь других людей плевать, который, если будет нужно, уберет лишних людей с дороги не раздумывая, а на самом деле бежит сломя голову кого-то спасать. Уизли и Лонгботтом гриффиндорцы, но не факт, что они бы помчались спасать Гермиону, когда поняли, что закрыли ее с троллем, если бы первым не полез Драко. Может, они ретировались бы, а потом нашелся бы труп Грейнджер, они бы сделали вид, что ни при чем. Ведь сразу же, как услышали крики, не побежали скорее открывать дверь. Какие же все странные, никогда не знаешь, кто и как поступит в той или иной ситуации. Кто предаст, а кто поможет. Скажи Грейнджер пару дней назад, что Малфой ринется ее спасать от тролля, она бы только посмеялась над этим, как над глупой шуткой.