Моя жизнь - моя игра (джен)

— Я бы дала ему другое зелье, ваше как-то не особо помогает, если вы не заметили, — равнодушным тоном сказала Салима, глядя на свои ногти.

— Девочка, ты сначала школу окончи, а потом мне советы давай, — зло прошептала Кассандра.

— О, столько тупиц окончили школу, им это не помогает!

— Хватит! Я хорошо себя чувствую. Правда, — решил вмешаться Гарри. Зелье Кассандры действительно помогло, голова больше не болела, осталась только слабость.

— А, ну тогда я, пожалуй, пойду. Зайду позже, — Салима спрыгнула с подоконника, на котором до этого сидела, и гордо прошла к выходу.

— Откуда ты ее знаешь, Гарри?

— Дальняя родственница...

— Ужасный человек! — категорично заявила пожилая волшебница, — И откуда тогда взялся молодой Том?

— Из дневника.

— И что только не сделают люди из-за собственной глупости, — покачала головой Кассандра, — Тебе, правда, лучше? Не общайся с этой девицей. Каждый человек должен думать. Если бы все жили так, как им хочется, то этого мира давно бы уже не существовало.

— Она, пожалуй, самый близкий мне человек. Если что-то случится, и мне нужна будет помощь, она придет... и поможет. Она не лжет другим и себе, делая вид, что заботится обо всех. Кассандра, она, действительно, не такой плохой человек. У нее есть цели в жизни, идеи, чувства, как и у всех остальных.

Насчет целей Гарри не был уверен, но то, что если ему понадобиться помощь, он попросит ее именно у Салимы — не сомневался. Так уже было. И да, она не поможет добрым советом, но кому нужен этот добрый совет? Почему все люди считают, что когда у другого человека проблемы они должны утешить и что-то посоветовать? Нет, Салима не скажет ни одного утешительного слова, она просто постарается исправить ситуацию. По-своему, но хоть так. Кому нужны эти добрые слова, когда они всего лишь слова, которые не способны что-либо изменить?

— Это твоя жизнь, Гарри. Но от твоей жизни могут зависеть судьбы многих. А у этой девицы нет никаких принципов. Помнишь наш первый разговор? Я говорила, что хорошо относилась и, возможно, отношусь к Тому? Он делал историю, и ты ее будешь делать. Плохую, хорошую — какая разница? Она тоже ее будет делать... Хотя, это не верное слово, она ее будет разрушать. Разрушать то, что делают другие. Это тоже история, но другая.

— Я вас понял, Кассандра, — вздохнул Гарри, и откинул одеяло. Понять и принять — разные вещи, и плевать он хотел на какую-то там историю.

— Нет, Гарри, выслушай меня. Бывают люди, у которых есть все предпосылки для того, чтобы изменить этот мир. В лучшую сторону, худую, но они есть. Такими людьми были Дамблдор, Волдеморт, Гриндевальд и множество других, чьи имена значатся в исторических книгах. Изменят они мир, нет — это уже не важно. Есть ученые, способные создать мощное оружие, новое заклинание, новые зелья. Им безразличен этот мир, они живут в собственной реальности, творят что-то в лабораториях, мало интересуются политикой. Вот из числа таких людей эта девочка... Салима? Она по природе своей — ученый. Ей интересно изобретать и модернизировать зелья, придумывать что-то новое. И когда таких людей впутывают в политику, в войны — это страшно. Им там не место! Я вижу будущее, я видела твое будущее до встречи с ней, и могу посмотреть ее будущее до встречи с тобой. Она могла придумать что-то действительно страшное, и это могли бы использовать в преступных целях, но, Моргана побери этот мир, в целях! Ты мечтал создать третью сторону в будущей войне, а война эта точно будет, я ее вижу! И теперь на твоей, третьей стороне окажется эта девочка. Без целей и идей. Для нее война — повод испробовать что-то новое, испытать на этом проклятом мире! Ее не интересуют мотивы поступков, ей важен сам поступок. Она не изменит историю, она ее разрушит! Мир не изменится, мир останется таким же, только будет хуже. Понимаешь? У каждого человека здесь — своя роль, и вместе с тобой Салима будет играть не свою роль, а чуждую ей. Я понимаю, что вряд ли ты меня послушаешь, но будет хуже. Намного хуже. И глядя на нее, ты забываешь идеи. Я пифия, Гарри. Я помню, как ты интересовался политикой, правами маглороженных и финансами — там твоя роль. Сейчас тебе все равно. У тебя были цели, сейчас их нет. Как и у нее...

Гарри задумался над словами пожилой волшебницы, такими правдивыми и лживыми. Она права во всем. Он вспомнил, как перед поступлением в Хогвартс-экспрессе размышлял о правах маглорожденных, о причинах войн. Сейчас ему все равно. Единственная маглорожденная, судьба которой ему небезразлична — Гермиона. Но все слова Кассандры — ложь. Весь мир хочет, чтобы он был не тем, кто он есть. Не общайся с Драко, говорит Дамблдор, не общайся с Салимой, говорит Кассандра. Кто уже скажет эту зловещую правду — живи не для себя, просто живи, как нужно, как правильно, и плевать мы хотим на то, что ты чувствуешь. Но и это будет ложью. Просто Гарри должен был изначально жить по-другому. Другое детство, другой факультет, другие люди вокруг, тогда бы он жил, чувствовал, строил планы, имел цели. С самого детства все хотят видеть в нем кого-то, но делают для этого совсем не то, что нужно. Правда и ложь переплелись так тесно, что их уже невозможно отличить.

— Кассандра, при всем моем уважении к вам, уже поздно. И не Салима вовсе в этом виновата, она хорошая, правда.

Кассандра вздохнула, поднялась, и шепотом произнесла: «Страшно...». После этого она внимательно посмотрела на Гарри, оглядела помещение, как будто прощалась с этой комнатой навсегда.

— Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться, Гарри. И если тебе будет плохо, я приду, — после чего пожилая волшебница удалилась.

И Гарри уснул, не зная, что через несколько дней он пожалеет, что ничего не ответил на эти слова Кассандры, когда ее найдут утром мертвой в своей комнате. Она просто уснет, и больше не проснется в свои сто двенадцать лет. Она ничем серьезным не болела, и прожила бы еще, возможно, много лет, но не хотела. Человек жив тогда, когда хочет жить. И все скажут, что умерла она от старости, и только Гарри будет знать, что умерла она от того, что ей надоело жить. Ей нравилось смотреть на то, как пишется история и быть, пусть косвенной, но участницей этой истории, смотреть на то, как менялся мир на протяжении ее долгой жизни. Больше она не хотела этого видеть, а на старость можно списать что угодно, особенно смерть. Засыпая, на этот раз без всяких странных снов, он не знал, что еще долго будет винить себя в том, что не улыбнулся на прощание этой светлой и веселой женщине в зеленой мантии. Той, которая тоже от него чего-то ждала, но она хотела, чтобы и он был счастлив, в отличие от других. Той, которая видела в людях хорошее, и в Томе Реддле, и в Гриндевальде, и в Дамблдоре...

На похоронах соберется очень много людей, все-таки хозяйка лавки в Лютном переулке — личность известная. Там будет и Дамблдор, и МакГонагалл, и как ни странно, министр Корнелиус Фадж. Но, по мнению Гарри, она бы хотела увидеть на собственных похоронах еще одного человека — Волдеморта, но он не придет. Не сможет, или даже не узнает о ее смерти.

И спустя пару дней после ее похорон, в лавку Бейнсов придет чиновник из Министерства, с ордером на изъятие имущества бездетной Кассандры, но там же появится гоблин в бордовом сюртуке с завещанием. Они будут долго спорить, но закон будет на стороне умершей, завещание есть завещание. По каким-то непонятным соображениям, лавка Бейнсов перейдет никому не известной двенадцатилетней девочке из Австро-Венгрии — Салиме Луджин. Именно ее имя в своем завещании, написанном за день до смерти, укажет Кассандра... И многие еще долго будут думать, кем же ей приходилась эта девочка, и почему именно ей перешел магазин.

Но больше всех удивится Салима, когда ей придет извещение из Гринготтса. Она вместе с гоблином войдет в магазин в Лютном переулке, распишется в бумаге, кивнем ему, а после того, как он удалится, поднимется на второй этаж. Осмотрит комнату, обставленную в зеленых тонах, проведет рукой по книжным полкам, на которых собрано множество рецептов различных зелий. Увидит фотоальбом, возьмет его в руки, и сядет в кресло в зеленой обивке. Рядом с ней возникнет грустный домовик Вивви с зеленым бантом на голове. Салима улыбнется, попросит сок, и начнет смотреть фотографии.

Вот на одной из них маленькая девочка обнимает взрослую женщину, скорее всего, маму, а та смеется. Старая фотография, наверное, сделана тогда, когда еще фотографии были роскошью даже у маглов. А вот еще одна фотография, здесь девочка с русыми косичками стоит напротив банка Гринготтс. И еще много много разных фотографий — маленьких мгновений такой длинной жизни Кассандры Бейнс. И школьные фотографии, где юная волшебница и будущая владелица магазина улыбается, а на мантии герб Равенкло... И где юная девушка в белом подвенечном платье садится в пышную карету, как в магловских фильмах. Одна единственная жизнь — целая эпоха.

Салима улыбнется чему-то своему и поставит альбом на место. Снова пройдет вдоль полок и достанет папку со старыми рукописями, написанными крючковатым почерком. Множество листов с рецептом всего одного зелья, разными пропорциями ингредиентов, разным временем их добавления. Рецепт единственного зелья, которое так никто и не изобрел на сегодняшний день. Салима засмеется, подбросит вверх листы, и они разлетятся по комнате. В этот момент зайдет старенькая Вивви, всю жизнь служившая одной хозяйке, охранявшая ее тайны и мечты, и широко распахнет глаза. Салима прогонит домовика, сядет на пол, заплачет и аккуратно соберет все листы в папку. И пообещает самой себе изобрести это, ненужное ей, зелье от бесплодия. Ведь это неправильно, когда лавка Бейнсов достается человеку, которого последняя представительница рода видела всего два раза в своей жизни, и с первого взгляда невзлюбила.

Но это все будет позже, последним чувством к Кассандре, которое навсегда запомнит Гарри, будет злость. И сколько бы он не жалел об этом после, уже нельзя ничего изменить. В голове, при каждом воспоминании о первом человеке, сделавшем ему хороший подарок на день рождения, будут слова: "Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться, Гарри. И если тебе будет плохо, я приду".

* * *

Гарри шел по какой-то Нью-Йоркской улице, но названия ее он не знал. Судя по всему, район был неблагополучным. На балконах были вывешены вещи, на улице ни души, не считая самого Гарри, и Салимы, которая куда-то целенаправленно шла.

— Долго еще?

— А ты устал? Какие все слабые стали!

— Да причем тут это? Куда мы вообще идем?

— В гости к одному сквибу, работающему на заводе по производству магловских освежителей воздуха.

От такой новости Гарри остановился, почесал затылок, чем разлохматил свои черные волосы, посмотрел на девочку, идущую впереди него.

— Зачем?

— Нужно, — Салима тоже остановилась и обернулась к Гарри, — мне одной ходить по этому району как-то не по себе, — честно призналась она.

— А вот мне прям нравится идти неизвестно куда, и неизвестно зачем. Мне не страшно, мне можно и не говорить, что ты задумала!

— Извини, — нейтральным тоном произнесла Салима, как будто и не думала извиняться, — что я задумала, ты и так поймешь. У нас с этим сквибом дела, — важным тоном произнесла девочка и продолжила свой путь. Она странно смотрелась здесь, в этом месте. Сегодня Салима одела ярко красный сарафан, короткие белые носочки и кеды, светлые волосы были распущены. Для нее — платье и кеды — почти вечерний наряд, и все ради того, чтобы зайти в гости к какому-то сквибу? Или она, как обычно, не думала о том, что надеть, и взяла из шкафа то, что первое попалось ей под руку?

Гарри вздохнул, и пошел следом за девочкой. Они прошли еще где-то квартал, и на пути им встретилась только компания темнокожих парней довольно крепкого телосложения. Поттер крепко сжал в кармане палочку, и был готов воспользоваться ей в любую секунду. Он почувствовал, что примерно то же сделала и Салима. Вероятно, ее палочка была в поясе сарафана, так как она крепче прижала руку к себе. Но все же ввязываться в какую-либо стычку с маглами Гарри не желал, и вообще хотел в этот момент исчезнуть, хотел, чтобы они с Салимой стали невидимыми. То ли его желание воплотилось в жизнь, то ли парни не заинтересовались двумя странными подростками, но все обошлось.

Салима остановилась напротив трехэтажного здания, стены которого были покрашены обычной побелкой, и нажала на кнопку старого звонка.

— Кого там черти принесли? — входную дверь открыла пожилая темнокожая женщина в желтых шортах и цветной футболке.

— Мы к Майклу Беркони, я уже приходила, вы должна меня помнить, — Салима мило улыбнулась женщине.

— Как же, только к нему и могут придти такие, как вы. Проходите, надеюсь, дорогу в его квартиру сами найдете. Интересно только, что может привести человека из Германии сюда, — женщина интонацией подчеркнула слово "сюда", развела руками, но ответа ждать не стала и удалилась.

— Неужели у меня такой ужасный акцент? — Салима повернулась к Гарри, но тут же махнула рукой, — Ну и Мерлин с ним. Идем.

Гарри вслед за девочкой поднялся на второй этаж, Салима постучала в дверь. Никто не отвечал, и пришлось повторить действие. Вскоре послышались шаги, но хозяин не спешил открывать дверь, он приоткрыл ее, но оставил цепь. Гарри увидел лишь белки глаз на темном фоне.

— С кем ты? — голос был молодым, но с хрипотцой.

— Дальний родственник... и друг, наверное.

— Надежный?

— Гарантирую.

Хозяин открыл дверь, пропустил подростков в дом, выглянул в коридор, и только после этого запер дверь на замок. Салима в это время по-хозяйски направилась на кухню мимо старого комода и грязного зеркала, а Гарри не знал, то ли пойти за ней, то ли дождаться приглашения. Решил все же пойти за своим... "наверное другом". Майкл шел следом. Салима огляделась на кухне, оценивая обстановку. Скромную и довольно грязную, надо сказать. На столе остались крошки, занавески были в жирных пятнах, обои внизу содраны, значит, у Майкла есть кошки. Люстры не было, под потолком висела обычная лампочка. Салима рукой стряхнула крошки на пол и села за стол.

— Чай сделай.

— Ну и наглая же ты! — произнес сквиб, и Гарри не понял, то ли это было произнесено с дружеским упреком, то ли его действительно раздражала наглость Салимы.

— Какая есть, — пожала она плечами, — Ты все приготовил?

— Приготовил, а ты? — сказав это, Майкл поставил на стол три чашки, — Что стоишь, родственник? Садись, раз уж пришел.

Салима достала из своего белого носка два маленьких флакона, поставила на стол и посмотрела на хозяина квартиры.

— Что такое? Сумки я с собой не ношу, куда мне их еще положить? — она взяла один из флаконов, в котором, как заметил Гарри, была не жидкость, а какое-то парообразное вещество, — Майкл, ты понимаешь, мы делаем великое открытие!

— Тоже мне, открытие, — пробурчал хозяин, — хоть чай подогрей что ли, а то нужно ждать, пока вода закипит.

— Не подогрею! Хочу посмотреть, как живут сквибы и маглы, почувствовать сложность этой жизни! — сказала Салима, глядя прямо в глаза Майкла.

— Сволочь ты. И зачем я только согласился с тобой сотрудничать!

— У тебя выбора не было, я бы в любом случае заставила. У меня ведь тоже не было выбора, — произнесла девочка, и в глазах ее отобразился безумный блеск. Гарри подумал, что она как раз хотела, чтобы Майкл отказался, и ей пришлось его заставить...

Некоторое время все молчали. Тишину нарушил хозяин дома.

— Друга своего хоть представь, — вздохнул темнокожий сквиб.

— Кем ты сегодня будешь? — спросила Салима у Гарри.

— Адольфом Гитлером, — произнес Гарри первое, что пришло ему на ум.

— Нее, не похож! — скептически покачала головой девочка.

— Тогда, по традиции, буду Адамом Цоресом.

— Это уже лучше. Майкл, познакомься, это Адам Цорес, Адам — это Майкл Беркони, — почти официально представила их Салима.

— Даже настоящее имя сказать не можешь? — вода в чайнике как раз закипела, и Майкл поднялся, чтобы налить гостям чай, — Он, между прочим, теперь знает, где я живу!

— У меня не то имя, которым можно представляться в подобной ситуации, увы, — усмехнулся Гарри. Ситуация казалась ему непонятной, но забавной.

— О, да ты уже начал бояться подростков, которым нет еще и тринадцати! Майкл, Майкл, — похоже, и для Салимы ситуация была забавной, — Фу, что за мерзкий чай?

— Издеваешься, да? Показываешь свое превосходство? Ты маг, а я всего лишь чертов сквиб! А что ты сделала, чтобы волшебницей родиться? В чем здесь твоя заслуга?

— Да ты злишься, Майкл, — рассмеялась девочка, но потом абсолютно серьезно продолжила, — Мне безразлично, маг ты или сквиб. Просто эмоции людей такие забавные. Наверное, и мои тоже, но со стороны это заметнее. Мы, пожалуй, пойдем. Чай у тебя действительно гадкий. В следующий раз куплю тебе нормальный чай, если не забуду. Когда все будет готово?

— Через неделю приходи, — сказал сквиб с таким видом, будто хотел Салиму еще век не видеть, и искренне желал ее смерти.

— Смешной ты, Майкл, — произнесла Салима, вложив в руки хозяина почти полную кружку с чаем, — До встречи, — прошептала она зловеще, а потом рассмеялась.

Подростки снова вышли в светлый, и одновременно мрачный район. Здесь в полной мере ощущалась атмосфера бедности и безысходности. Причем какой-то странной, осознанной. Казалось, люди специально живут в этом месте, чтобы бросить вызов благополучному миру, а не по причине отсутствия возможности жить лучше. Когда Гарри шел по светлой, пустой и жаркой улице в обратном направлении, он почувствовал здесь что-то родное, что-то схожее с его внутренним состоянием. Он тоже жил не потому, что хотел жить, а чтобы бросить вызов этому миру. Все хотят видеть в нем кого-то определенного, а он желает разрушить их планы. Готов опуститься на самое дно, мелко мстить, просто чтобы доказать всем, что надежды, возлагаемые на него, он оправдывать не собирается, доказать, что он живой человек со своими чувствами, своим мнением.

Салима внезапно остановилась, сделала несколько шагов назад и посмотрела в сторону узкого переулка. Гарри тоже посмотрел в том направлении, разве что возвращаться ему не нужно было, он итак шел позади. Облокотившись о стену дома, и обхватив колени руками, там сидел парень в широкой белой футболке. Голову он низко опустил к коленям, так что разглядеть его лицо не представлялось возможным. Салима направилась к этому человеку.

— Куда ты? Оно тебе нужно, мало ли... — вяло попытался остановить девочку Поттер, заранее зная, что это бесполезно. Она даже не соизволила ответить.

— Эй, с вами все в порядке? Вам помочь?

Молодой человек, к которому обратилась Салима, приподнял голову, посмотрел на девочку и презрительно усмехнулся.

— Если только деньгами. Шла бы ты отсюда, пока я добрый.

Гарри подошел ближе и смог рассмотреть этого человека. Потрепанная футболка, жирные лохматые волосы, но, что удивительно для этого района, он был светлокожим, а под глазами жуткие синяки. По-видимому, обычный наркоман. Салима так же внимательно посмотрела на парня и сделала, скорее всего, похожие выводы, если, конечно, знала о существовании такой категории людей среди маглов.

— Ну хорошо, тогда мы пойдем, — Салима зачем-то даже попыталась ему вполне мило улыбнуться. Пожалуй, оно так и выглядело, если не знать эту девочку. Для знакомых ее любая милая улыбка таковой уже не выглядит.

— А поздно, — молодой человек очень быстро поднялся с земли и достал из кармана нож. Все же решил "заработать" на детях какие-то деньги. Гарри отреагировал почти мгновенно, палочка сразу оказалась в его руке, но Салима была быстрее. Годы дуэльных тренировок дают о себе знать.

— Империо! — произнесла она, не успев убрать с лица ту самую милую улыбку. Собственно, вот и причина, почему ее, немного безумная, но всё же красивая улыбка, у тех, кто хорошо ее знает, может вызывать и опасения. Девочка глубоко вздохнула, когда почувствовала, как действует это заклинание.

Человек убрал нож, спокойно развернулся и побрел к главной улице, из которой в этот переулок свернули до этого Гарри и Салима.

— Не самое стандартное заклинание для защиты, — констатировал Гарри.

— Я люблю нестандартные решения, — усмехнулась девочка, — заодно изучу действие Непростительного.

— Убьешь его, или будешь пытать?

— Неужели я похожа на такого кровожадного человека? — очень искренне удивилась Салима, — Нет. Я отправила его домой, чтобы сказал родителям, что хочет вылечиться. Они определят его в клинику, после лечения он поступит в колледж, найдет работу, женится, будет помогать маме и папе, станет хорошим врачом. Сейчас я уже знаю, что это его детская мечта, а мечты должны сбываться!

— Вроде не Рождество, чтобы ты исполняла роль доброго Санта-Клауса.

— Хочу узнать, может ли Империус быть созидательным заклинанием, — пожала плечами девочка, — Идем.

— Сомневаюсь. Человек будет чувствовать, что исполняет чужую волю. Если он сам не хочет другой жизни, конечно.

— Он хочет.

* * *

Через неделю Салима и Гарри так же побывали в этом районе Нью-Йорка, где девочка забрала у Майкла два баллончика, на вид ничем не отличающихся от обычного освежителя воздуха. Один, по идее, был с ароматом морской свежести, другой — с ароматом ландыша.

— И что это? — осведомился Гарри.

— Инновации в области алхимии! — гордо заявила Салима, — можно было, конечно, взять обычный распылитель, но был бы слишком большой расход зелья, и не такой направленный. Я сделала в маленьком флаконе очень большую концентрацию основных действующих веществ, и просчитала, чтобы зелье, если его еще можно так назвать, идеально сочеталось с пропаном и другими веществами, всегда входящими в состав магловских освежителей воздуха. В итоге, имеем одно зелье истины, вроде Веритасерума, только его пить не нужно, второе — сложное зелье, которое я придумала сама. От него человек перестает ощущать пространство, не воспринимает правильно расстояние, путает стороны, ему может казаться, что он идет, не касаясь земли. Что-то среднее между зельем дезориентации и галлюциногенным. Вот так, — девочка улыбнулась, внимательно разглядывая оба баллончика.

— А как ты нашла этого сквиба — Майкла?

— Услышала разговор родителей, они упомянули его как-то в разговоре на обеде. Его мама — волшебница из древнего рода, отец тоже чистокровный, а он младший ребенок в семье. У него две сестры и брат, все маги. Родители отдали его в магловский пансионат, когда узнали, что он сквиб. Вот отец и говорил, что он не согласен с тем, что сквибов принято устраивать в магловском мире, так как потом и появляются маглорожденные, которые не знают о своих корнях в мире волшебников, хотя у них тут есть бабушки, дедушки, дяди и тети. Ну, я и решила найти этого Майкла. Он оказался вполне полезным.

Гарри и Салима аппарировали вместе с домовиком Лаки в безлюдный переулок рядом с Дырявым котлом. Девочка еще раз посмотрела на баллончики освежителя воздуха, которые держала в руках.

— Надо будет на ком-нибудь проверить... — произнесла она, поджав губы, и глядя куда-то в сторону. Наверно, думала, как именно проверить, и на ком. Гарри очень надеялся, что не на нем, пока он будет спать. Паранойя и недоверие даже близким — они такие.