О воспитании (гет)

«Ну, а ты чего хотела? Серые мышки и секси-педагоги не созданы друг для друга».

Она не спала ночью. У неё перед глазами стояла рыжая девушка. Они даже были знакомы. Это староста Райвенкло. Танни, или что-то в этом роде. Это она взяла первый приз в прошлогоднем конкурсе красоты. Зрителей покорили огненно-рыжие волосы, каскадом падающие на точёные плечи, огромные, в половину лица зеленые глаза и ослепительная улыбка. Ко всему прочему, Танни обладала ангельским характером и прекрасно училась. У её конкуренток не было шансов. Очевидно, что и на любовном фронте девушка побеждала на всех направлениях. Но накануне её вид не был особенно счастливым. Поразмыслив, Крис решила, что самая разумная тактика в данный момент — выжидание. Во-первых, Снейп знал наверняка, что она должна прийти. А рыжая девушка явно не была в восторге от своего нового близкого знакомства. Всё это было похоже на хорошо спланированный, но плохо поставленный спектакль. Похоже, не все актёры присутствовали при прочтении сценария. Во-вторых, интимные связи между преподавателями и учащимися строго запрещены. И, прежде чем Снейп решится нарушить это запрет, много чего может произойти. Не стоит спешить. А в-третьих, открытое проявление ревности будет выглядеть глупо и некрасиво. А Крис привыкла всё делать стильно, «с огоньком».

«Самурая победит только самурай. Посмотрим, дорогой Мастер Зелий, чьи нервы крепче!»

В обеденной зале, и в коридоре Крис невольно искала глазами рыжую голову. Но Танни нигде не было видно.

«Чем они там занимались, что бедняжка даже обедать не пришла?».

Зато декан неизменно появлялся в поле зрения Крис. И всякий раз он легко поднимал одну бровь, давая понять, что она замечена.

Но решающее сражение имело место быть в подземелье. Крис настроилась отражать любые атаки и была спокойна, как никогда. Снейп задерживался, и она решила не терять времени даром, занявшись новым рецептом. Она давно заметила, что если с головой уйти в работу, никакой стресс не страшен. Просто больше ни о чем не думаешь, отдавшись любимому делу. Она молниеносно развела огонь, выбрала небольшой оловянный котёл и, налив туда немного воды, принялась истирать в порошок чешую пангволина. Занятие не из приятных. Чешуйки мягкие, но острые, а порошок из них чуть тяжелее воздуха. И если потерять осторожность, то можно порезаться, а если неосторожно вздохнуть, то порошок разлетается повсюду. Крис гордилась тем, что может работать без перчаток, до такого совершенства доведена её техника в работе с подобными препаратами. В её движениях не было суеты, только отточенность жестов и уверенность неторопливых движений. Не прошло и десяти минут, как вся чешуя была перетёрта в мельчайший порошок, и ни одна пылинка не улетела. И тут Крис почувствовала, что не одна.

Обернувшись, вместо ожидаемого внимательного взгляда хорошо знакомых чёрных глаз она встретила слегка испуганный, восхищенный Таннин. Девушка неуверенно топталась у двери и судорожно сглотнула, когда Кристалл обернулась.

— Извини, мне велели прийти после занятий сюда. Я не помешаю?

«Конечно, помешаешь, рыжая курица!» — хотела бы сказать Кристалл, но вместо этого молча кивнула и слегка улыбнулась.

— Я думала, что здесь занимается группа, — продолжала Танни, боком двигаясь вдоль стены. Крис невольно пожалела бедняжку. Ну, чем она виновата, что оказалась между молотом и наковальней? Глупо отыгрываться на ней. Не даром же Христос учил любить своих врагов и благословлять обидчиков. И самой будет спокойнее, и лицо не потеряешь.

— Нет. Это индивидуальные занятия, — стараясь придать своему голосу максимальное спокойствие и дружелюбие, выдавила Крисс, — профессор занимается со мной дополнительно. Я собираюсь сдавать на «Мастера Зелий» после окончания Хогвартса. И он так любезен, что тратит своё драгоценное время на меня.

— О, я слышала, — оживилась Танни. Она осторожно присела на край стула напротив стола, судорожно прижимая к груди учебник и конспект, как будто боялась, что Кристалл их отнимет, — и о Премии Мерлина. Я не думала, что профессор захочет заниматься со мной дополнительно, — она неловко пыталась найти удобное положение.

— Танни? Я не ошибаюсь? — Крисс решила взять инициативу в свои руки. — Расслабься. Слизеринцы не звери.

— Не поняла, — Танни замерла на стуле, как будто от любого движения рядом с ней должна была взорваться граната.

— Ты нервничаешь. Расслабься. У тебя будут руки дрожать. Это не есть хорошо, — весело добавила она. — Сейчас придет декан, и вы будете спокойно заниматься. Возможно, он решил перенести мои занятия на более позднее время. И не счел нужным меня предупредить.

— Никоим образом, — бросил Снейп, проносясь мимо девушек, — я вижу, вы уже познакомились. Крисс — это Танни. Вы будете заниматься вместе. У нас сегодня тройничок!

Танни покраснела и потупилась. Крис радостно улыбнулась. «Тройничком» назывались секретные высшие зелья, для производства которых нужно было три зельевара. Каждый знал только свою часть рецепта. Разумеется, учебный тройничок предполгал полную открытость рецептуры.

— Quid aequum? — она впросительно уставилась на Танни. Та непонимающе пожала плечами и неловко улыбнулась.

— Вы в Равенкло за посещаемость баллы даете, что ли? — недовольно пробурчала Крис на латыни. Декан послал девушкам теплый взгляд.

— Ты на каком уровне на латыни говоришь? — Крис требовательно уставилась на новенькую. — Рецепт на латыни.

— Вообще, не говорю, — покраснела Танни ещё сильнее.

— Ну хотя бы названия ингрииентов различаешь?

Девушка неуверенно кивнула.

— «Стой» будет «аваст!», добавляй — «адд». Осторожно — «форсит!» Дальше немного сложнее, но ты быстро привыкнешь. Видишь таблицу, где написано «а декстра» и «а синистра»? Это право и лево. Сразу все рассортируй, как в таблице написано, а когда варить будем — смотри, там в скобках помечено, закладывать левой или правой рукой.

Танни истерично зашелестела стрницами «Высших зелий».

— Она нас всех тут положит, — натянуто улыбаясь, прицедила Крис на латыни.

— Вам понравится, — так же на латыни ответил декан.

— Вы и про работы Бен Бенацеля так говорили, — кисло отзвалась девушка.

— Я все ещё утверждаю, что вы их оцените, — возразил Снейп, — просто позже. Гораздо позже.

Крис обиженно засопела. Ради этого «позже» ей пришлось учить древний иудейский.

— И это всё, что ты можешь сказать? — Снейп пристально посмотрел ей в глаза.

— Торжественную речь подготовлю позже, — с обычным своим ехидством подхватила Крис, — может начнём?

— Ок, — он недовольно отвел взгляд. За последние годы лексикон Снейпа значительно обогатился сленговыми выражениями, не без помощи Крис, и он безуспешно пытался не использвать многочисленных заменителей слову «поехали», — давай музыку, — бросил он через плечо, — можно маггловскую. Только не матерную, без упоминания генеталий, алкоголя и героически сидящих в тюрьме ирландски подрывников.

— Фига се у вас запросы, — проворчала она, — а про что можно-то?

— Лирическое, про любовь, — Снейп улыбнулся и легонько подтолкнул Танни локтем.

Крис, злорадно улыбнувшись, щёлкнула пальцами. Танни чуть не упала, когда в небольшом помещении загромыхал «Rammstein». Но по-немецки она не понимала, и слова «Ты так хорошо пахнешь! Скоро ты будешь моей» никого не смущали. Не матерное же! Танни нервно поёжилась, когда декан подошёл к ним. Она вздрагивала каждый раз, когда он случайно задевал её руку или одежду. А делал он это слишком часто. Подземелье наполнилось непристойно громкой музыкой, звоном стекла, стуком пестика о края глиняной чашки и шорохом мантий. Крис заметно приплясывала. Она-то занималась любимым делом!

Через какое-то время Танни почувствовала, что она здесь лишняя. Она была лучшей в Райвенкло. И в Зельеварении тоже. Она очень старалась, выполняла все домашние задания. И ни разу не испортила зелье. Но сейчас она чувствовала, что у неё обе руки левые. Профессор и его ученица, казалось, обладали общим мозгом. Или читали мысли друг друга. Они молча обменивались знаками, их жесты и мимика были почти одинаковы. Они одновременно сбросили тёплые мантии, когда стало слишком жарко. Вся их работа больше напоминала танец. Танни с восхищением наблюдала эту игру рук над котлом, боясь лишний раз пошевелиться. Ей казалось, что слишком громкий вздох разобьёт эту прекрасную картину. Когда она убрала руки от котла, этого никто не заметил. Снейп несколько раз щёлкал пальцами, от чего бедняжка вздрагивала и старалась втянуть голову в плечи, в надежде стать меньше и незаметнее. В ответ на каждый щелчок Крис подавала нужные ингредиенты, даже не спрашивая, какие нужны.

И вдруг всё закончилось. "Зелье готово", — поняла девушка. Оба зельевара отступили от котла одновременно, прерывисто дыша. Тани почти физически ощутила их единство. Её накрыла волна восторга, от ощущения сопричастности к чему-то действительно сложному и значительному.

— Ну, а теперь кто хочет попробовать? — Снейп, казалось, только что вспомнил, что пригласил нового участника в свой маленький спектакль. — Зелье сделает принявшего его неуязвимым для колющий и режущий предметов.

— Танни здесь впервые, пусть привыкает, — добродушно произнесла Крис. — Пей, но помни! Если ты где-то наложала, то умрешь!

— Да, очень опасное зелье. — Снейп аккуратно зачерпнул из котла ещё кипящее зелье и протянул половник Танни. — Пей.

Девушка невольно оглянулась. Она сперва не поняла, что это ей предлагают продегустировать новое варево. А что потом? И почему никто не сомневается, что «наложала» именно она? А как они будут проверять её неуязвимость? Они будут стрелять в неё из лука? Или посадят её на гвоздь? Им просто нужен был подопытный кролик!

Снейп и Крис встретили её непонимание одинаково нетерпеливыми взглядами. Декан привык, что Крис сама вырывает у него половник. Крис не любила промедления в таких мелочах, как дегустация. И сейчас они оба видели перед собой небольшое препятствие в виде заторможенной рыжей девицы. Первым очнулся профессор.

— Ну, мы не будем применять физическое насилие. Сегодня, — он многозначительно посмотрел на Танни, — Крис!

Девушка почти мгновенно отреагировала. Наложив на половник охлаждающее заклятие, она мигом осушила его. Выждав несколько секунд, она оглянулась в поисках ножа или иглы. В поле её зрения оказался крошечный золотой серп для трав. Ни минуты не сомневаясь, она полоснула себе по запястью. Ничего не произошло. Серп не оставил даже следа на бледной коже. Танни была поражена тому спокойствию, с которым её новая знакомая проделывала всё это.

— Ты всё ещё боишься, — почти нежно, успокаивающе, прошептала Крис, — пей. Не бойся.

Но тут декан вспомнил, зачем позвал эту рыжую девчонку. Он совсем забыл о своём небольшом эксперименте. Крис и её неординарные способности в зельеварении в очередной раз вырвали его из реальности. И сейчас настало время в неё вернуться.

Он подошел вплотную к Танни, которая вся съёжилась, провел пальцам по щеке. Поднял её голову за подбородок.

— Когда я говорю, что нужно делать, ты должна слушаться. Ты поняла?

Девушка кивнула, насколько рука декана ей это позволяла. И покорно приоткрыла рот, когда к её губам был поднесен очередной половник. Зелье на вкус напоминало отвар гвоздей. Ярко выраженный стальной привкус дополнялся довольно неприятным запахом влажного железа. Профессор, продолжая удерживать её голову, протянул руку. Крис как по команде, вложила в неё серп. Не дожидаясь разрешения, Снейп резким взмахом провёл серпом по сонной артерии Танни. Потом ещё раз. И ещё. При этом он пристально смотрел ей в лицо. Девушка невольно дёрнулась, но не посмела вырваться и убежать. Сейчас она была похожа на жертву кровавого ритуала древних ацтеков, которую всё убивают и убивают. А она никак не умирает. Унижение и страх, вот всё, что она сейчас чувствовала. Слёзы лились у неё по щекам. Она всхлипывала, и не могла успокоиться.

— Что такое, — декан очень нежно начал стирать выступившие слезинки, — ты даже не ранена.

Крис отвернулась, боясь, что сейчас покроется красными пятнами, и Снейп это заметит. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Никакой ревности. Никаких нервных срывов. В подобной ситуации наиболее скандальная сторона всегда в проигрыше. Вместо того, чтобы биться головой о стену, она осторожно обошла декана и Танни и принялась заваривать корень валерианы. Когда она оторвалась от этого чрезвычайно успокаивающего занятия, она увидела, что Снейп свободной рукой перебирает рыжие волосы Танни, чем вызывает у неё очередной приступ истерики. Ей показалось, что тот мгновенно отвел глаза, чтобы не встретиться с ней взглядом.

Но терпения Крис хватило бы на сотню допросов в Везингамте. Как бы ей не хотелось сейчас уйти, не видеть этой сцены, она взяла себя в руки и осторожно подняла стакан с отваром. Снейп вновь бросил взгляд в её сторону. Между ними завязался тот знаменитый молчаливый диалог, который так поразил Танни раньше. Они действительно понимали друг друга без слов.

Снейп нехотя подчинился этому укоряющему взгляду. Он уже жалел, что затеял весь этот спектакль. Танни в очередной раз истерически всхлипнула, когда рука декана отпустила её, и место ужасных черных глаз-угольков заняли тревожно прищуренные карие глаза Крис. Девушка испуганно отстранила протянутый стакан. Но Крис настойчиво протянула его снова.

— Это успокоительное, — буркнула она, — пей. Там немного мака. Будешь спать, как убитая! По мне, так у тебя нервы слабоваты для дополнительных занянтий по зельеварению.

После ухода Танни не было произнесено ни слова. Крис быстро уничтожила следы бурной трудовой деятельности и, бросив ещё один неодобрительный взгляд в сторону декана, покинула лабораторию.

Несколько дней никто не вспоминал об этом инциденте. Танни тихо ковыряла пестиком в миске, пытаясь не встречаться взглядом ни с Крис, ни тем более с деканом. Снейп дулся и вредничал. Крис была крайне раздражена тем, что ей велели варить заготовки для традиционных учебных препаратов, которые пинтами изводили нерадивые ученики. Но она не смела спорить со Снейпом, и с видом монахини, оскорблённой просмотром порнографического журнала, помешивала варево в котле. Но потом начали одно за другим происходить события, надолго выбившие её из колеи и перевернувшие её мир.

Придя однажды после дополнительных занятий, она долго рылась на полке, где обычно лежал дневник в полном недоумении. Пропал.

«Небось, опять таскала с собой и забыла в подземелье».

Но на другой день, обыскав своё рабочее место, препараторскую и даже кабинет Снейпа, никакого дневника не нашла. Не на шутку встревожившись, спросила профессора. Тот только отмахнулся.

— По-вашему, у меня нет других дел, кроме как собирать за вами вещи? А что, если вы потеряете голову?

Уже порядком взбешённая и в твердой уверенности, что завтра весь Хогвартс будет украшен страницами её дневника, она неслась по коридору, забыв предупредить Норманна, что уходит. И вдруг остановилась как вкопанная. Посреди совершенно пустого подземного перехода стоял Невилл и с обычным для него удивлённым выражением лица листал ЕЁ ДНЕВНИК! Сначала она не поверила своим глазам. Нет! Лонгботтом конечно придурок, но не вор. Но Невилл явно увлёкся чтением, потому что даже не заметил Крис, стоявшую от него в пяти шагах.

С криком «От тебя я такого не ожидала» она подскочила к нему, выхватила заветную тетрадь и со всей силы влепила ничего не понимающему мальчику оплеуху.

Резкая, невыносимая боль. Кто выключил свет? Ноги отказались подчиняться и стали «деревянными». Последнее, что она помнила, это холодные камни на полу коридора под пальцами.

Они лежали на той самой кровати с черно-зелёным бельём, которая обычно служила им филиалом ванной комнаты. Как она тут оказалась? И почему не одета? Хотя, она так давно ждала этого. Почему бы ни расслабиться и не предоставить всё судьбе и гормонам?

«Почему ты молчишь», — голос звучал у неё в голове, хотя губы его обладателя оставались сомкнутыми.

«Думаю», — она поняла, что тоже может говорить, не затрудняя себя мимикой.

«О чем?»

«О том, почему ты выбрал меня».

«Это так важно?»

«Нет. И что будем делать?»

«Ты не знаю, а я буду любоваться тобой».

«И только?»

«Да».

Он не двигался. Это её немного задело. Конечно, мужчина в возрасте, но неужели это мешает ему прикоснуться к ней?

«Я боюсь, — он подслушал её мысли. — Ты всегда убегаешь, когда я хочу приласкать тебя. А сегодня я хочу, чтобы ты осталась».

Она потянулась к нему, но тут произошло непонятное: только что спокойные черты исказились гневом, глаза презрительно сузились, он отпрянул. Потом резко поднялся.

«Грязная ирландская тварь. Посмотри на меня!»

Возвращение в «этот безумный мир» так же не было приятным. Кто-то сильно бил её по лицу и грязно ругался. В воздухе стояло амбре дорогого коньяка. Пытаясь увернуться от ударов, она поняла, что её что-то держит. Она стояла (а вернее висела) с поднятыми руками и не могла освободиться.

— Какого черта? — и лёгкий укол. Гривна не прощала браных слов ни при каких обстоятельствах.

— Тебя не добудишься. Вставай и сияй! — амбре усилилось.

— Псина и коньяк, — констатировала она, морщась и отворачиваясь от Люциуса.

— Рад, что вы снова с нами, мисс Гласс! — его слегка пошатывало, но своего обычного презрительно-насмешливого выражения лица он не утратил. Он почти висел на ней, одной рукой обняв её и довольно болезненно пощипывал за грудь, а в другой у него была её тетрадь. Теперь она ясно чувствовала, как затекли и болят руки.

— Чем обязана? — она старалась придать своему голосу некоторую уверенность.

— Всем, если тебя это действительно интересует. Так. Посмотрим. Вот это место меня особенно впечатлило: «Как я могу даже думать о нём. Наивная идиотка. При нашей разнице в социальном положении. Мне нужно забыть его как можно скорее».

— Вот, кто пробавляется воровством! А я-то сомневалась.

— Это не воровство. Это — заимствование. Почитаю и верну. Или вот, послушай: «Отец убил бы меня, если бы узнал. Не могу управлять своими чувствами. Когда он вот так на меня смотрит. Когда оскорбляет. У меня мурашки бегут по коже. Он — живой Бог».

— Подумать только, вы умеете читать! — она уже почти пришла в себя. И это её нисколько не обрадовало. Действительность впечатляла: она обнаружила себя висящей на довольно старых, явно несмазанных цепях в тёмном холодном подвале. На ней не было никакой одежды. Если бы Малфой-старший не висел на ней, она, вероятно, давно замёрзла бы. О сохранности девичьей чести она даже не задумалась. Жизнь дороже! Миллионы решений завертелись в голове, но ни одного подходящего. Ну, допустим, освободилась от кандалов. Потом что? Поймают и, возможно, убьют. А если нет? Допустим, чудом удалось спастись. И куда она отправится зимой в таком виде?

— А вот, тут меня просто пробило на слезу, — не унимался Люциус, — слушай: «Зачем я обещала папе сохранить себя до свадьбы? Что мне проку от невинности. Хотя, он никогда меня не заметит, буду или не буду я девушкой. Он же совсем рядом. Никто не узнает. Почему я не могу быстро прокрасться к нему в комнату? Неужели только страх перед отцовским гневом мешает мне? Или я боюсь его отказа? Да и зачем? Что я могу ему предложить?» Ах, милочка! Только представь, как бы счастлива ты была сейчас, если бы не упрямство твоего батюшки! Ведь предлагал огромные деньги! Столько крови мне попортил твой старик! — он оторвался от чтения и резко повернулся к ней. — Действительно, дева. Северус не объездил тебя? Я никому не скажу, обещаю! Ты могла бы уже быть лучшей из Пожирателей, первой во всем, и в наших оргиях тоже. И твой обожаемый Снейп не выпускал бы тебя из постели. Что скажешь? Соглашайся, — рука на груди стала более нежной и настойчивой.

Она молчала. При слове «кровь» её мысли вдруг собрались во вполне приличный план, к осуществлению которого нужно было как-то приступать. Но нужен был «заглавный аккорд». И он сам дал знак начинать.

— Я давно над этим думала. Но я считала, что была лишь поводом. Я думала, вам нужен был замок!

— Замок тоже, — кивнул Люциус, — хороший добротный «оплот» нужен всегда. Да он ещё и на разломе стоит! Сказочное место, ты и не помнишь, наверное. Хочешь навестить родовое гнездо? Дело упростится, если ты добровольно согласишься. Я лично притащу Северуса и кину на тебя, — Малфой явно оживился.

— А с чего, собственно, вы взяли, что речь идет о декане Снейпе?

— Это же очевидно! Весь Хогвартс шепчется об этом уже несколько лет. Он отдал тебе свою гривну. Ты — его игрушка, не так ли?

— Мы выбираем, нас выбирают, — она многозначительно поморщилась. — И вовсе не о нём я думаю, когда остаюсь одна в ванной. Люциус! И вы с вашим умом не догадались до сих пор?

В глазах Малфоя появился неподдельный интерес.

— И кто же герой наших эротических фантазий? — задушевно поинтересовался он.

— Мистер Малфой-младший, — в тон ему прошептала девушка, — он же просто секси, разве вы сами не замечаете?

Люциус отпрянул. Он напряженно думал. Казалось, вот-вот послышится скрип извилин. Крис сразу почувствовала, что замерзает. Стараясь сохранить развязное выражение лица, она продолжала:

— Неужели вы думаете, я бы польстилась на старика, который предал свои убеждения ради тёплого места под боком у нашего старого маразматика? Он просто копия моего папаши! — произнося этот презрительный монолог, она уже мысленно читала заклинание, стараясь не обращать внимание на гривну.

— Я вижу, бедность делает людей разумными, — Люциус подошёл совсем близко и наклонился к самому её лицу. — Ну, а в кабинете старого маразматика ты для кого старалась?

— Я врала, — пытаясь изобразить кокетство, произнесла Крис, — и знаешь что, Люциус?

— Что? — он почти касался её лица губами.

— Я и сейчас вру, — она сделала резкий выпад и вцепилась зубами в горло Малфоя. Кровь мгновенно залила её лицо и шею. Он слабо сопротивлялся, но его координация была замедлена алкоголем. Она пила, и тепло наполняло всё её тело. Наконец, убедившись, что противник потерял достаточно крови и не может оказать достойного сопротивления, она разжала челюсти. Люциус опустился на пол. Рядом с ним на пол шлёпнулась великолепная королевская кобра в крошечном серебряном кольце на шее.

Крис не боялась, что её заметят, и даже немного отдохнула в тёмном углу. Но змеи — холоднокровны . Она быстро начала замерзать. Нужно было как можно скорее найти теплое место, чтобы усилить кровоток. Иначе она замерзнет насмерть или впадёт в спячку, что ещё хуже. Проползая мимо одной из дверей, она почувствовала волну тепла. К сожалению, змеи ещё и глухи, и она не могла подслушать, есть ли кто в комнате. Поэтому она собрала последние силы, и внутрь, к камину влетела уже летучей мышью. Забившись в самый дальний угол, она раскачивалась на балке, наслаждаясь теплом. И только начала дремать, как дверь распахнулась, и в комнату трое слуг втащили раненого Малфоя. Его положили прямо на пол у камина, один из них, видимо, врач, тут же склонился над ним. Крис навострила ушки. Благо, слуху летучей мыши позавидует любой скрипач-виртуоз.

— Чертова сука! Найти её! Не убивать! — хрипел он. — Сам разделаюсь с ней.

— А если она уже добралась до Хогвартса?

— Значит, пошлите за ней туда. Только тихо. Драко откроет вам двери. И поможет уйти незамеченными.

«Хогвартс так близко?»

Тем временем Люциуса уже усыпили, и врач принялся колдовать над его раной.

Подождав ещё немного для верности, Крис отделилась от балки и полетела прочь.