Посмотри в глаза чудовищ (джен)

— Не думал застать тебя здесь, — с искренним удивлением признался Лестрейндж, обнаружив Уингера в комнате Мальсибера. — Ты не уходил?

— Твои эльфы превосходно обо мне позаботились, — заверил его Уингер и пояснил: — Суббота — у меня нет смены в Мунго, и мне хотелось понаблюдать за пациентом: случай непростой, он чары держит из рук вон плохо. Мне приходится их обновлять раз в сорок минут — я прежде не встречал такого. Очень интересно.

— Раз в сорок минут? — переспросил Лестрейндж, взглянув на крепко спящего Мальсибера. Тот выглядел вполне обычно — разве что лежал на спине, что, как успел уже понять Лестрейндж, совсем не было ему свойственно: тот спал всегда ничком, порой роняя подушки на пол.

— Представь, — довольно подтвердил Уингер. — Эти чары эквивалентны зелью живой смерти — оно не помогло, а вот они сработали.

— Живая смерть не помогла? — второй раз удивился Лестрейндж. — Не знал, что так бывает, — он сел на край кушетки, на которой с удобством устроился Уингер. — Он не заснул от живой смерти?

— Заснул, — усмехнулся Уингер. — Если это можно так назвать. Боль даже не ослабла — даже на мой взгляд это выглядело жутковато. А вот чары помогли — но ненадолго. Однако если их поддерживать, то ощущения получается блокировать. Ты говорил, что прежде с ним такое уже бывало, и ничего не помогало?

— Он так говорил, — ответил Лестрейндж.

— Удивительно сильный человек, — в голосе Уингера прозвучало даже некоторое уважение. — Ментально сильный, — добавил он и с интересом поглядел на Лестрейнджа.

— Он сильный менталист, — подтвердил тот.

Уингер кивнул:

— Ты говорил. Хочу с ним поработать, как проснётся.

— Он твой, — кивнул Лестрейндж. — Что Причард?

— Ну, что Причард, — Уингер поглядел на Лестрейнджа. — Я дам заключение во вторник. Тех двоих мы тоже изучили и аномалий не нашли.

— Его допустят?

— Вот во вторник и узнаешь, — хмыкнул Уингер. — Я понимаю, почему ты так переживаешь, но я, признаюсь жутко на тебя зол. Ты мне связал руки этой клятвой!

— И ты понимаешь, почему, — сказал Лестрейндж без малейшего раскаяния.

— Да, я понимаю, но в какое положение ты меня поставил? — спросил Уингер действительно рассерженно. — Там было столько народу, все видели, что произошло!

— И подписали обязательство молчать, — ответил Лестрейндж. — Охрану нам, в целом, удалось убедить, что Мальсибер просто вовремя остановил дементора. А авроры будут молчать.

— Рано или поздно, — покачал головой Уингер.

— Магический контракт не имеет срока давности, — возразил ему Лестрейндж. — Возможно, истина и выплывет однажды, но к тому моменту пройдёт уже довольно времени чтобы она выглядела как очередная байка.

— А парень ничего не помнит, — сказал Уингер. — Ему тоже не расскажут?

— Расскажут, — помедлив, ответил Лестрейндж. — Позже. После аттестации. Пока что того, что он помнит, достаточно. И мы вернулись к тому, с чего начали, — он посмотрел на Уингера.

— Аттестация будет во вторник, — ухмыльнулся Уингер, и в этот момент Мальсибер пошевелился. Уингер тут же переключился на него и, подойдя, склонился, внимательно вглядываясь в его лицо. Мальсибер, между тем, вздохнул, заёрзал — и перевернулся на бок, свернувшись клубком. — Ага, — сказал Уингер, беря палочку и касаясь ей лба Мальсибера. Ничего не произошло, и Уингер снова произнёс: — Ага. Всё, пойду, — он выпрямился. — Пациент пусть спит, сколько захочет — завтра я зайду к полудню, полагаю, он уже проснётся. Далее последует восстановление — я настаиваю на том, чтобы вы его хотя бы на неделю оставили в покое.

— Да, конечно, — кивнул Лестрейндж. — Мне потребуется заключение, чтобы было, чем отбиться.

— В понедельник, — сказал Уингер. — Я тебе не нанимался заполнять бумажки в выходные. Проследи, чтоб не активничал, но к постели не привязывай, — он кивнул на спящего Мальсибера, и они с Лестрейнджем вышли, направившись вниз, к камину.

Вернулся Лестрейндж уже один. В комнате, на первый взгляд, не изменилось ничего, однако он заметил самый кончик чёрного хвоста, выглядывающий теперь из-под одеяла, под которым сейчас почти что не было видно Мальсибера. Лестрейндж постоял немного в дверях, колеблясь, но потом всё-таки решил остаться — и, войдя в комнату, подошёл к окну и распахнул его, проветривая душноватую и очень тёплую комнату. Воздух за окном был влажным и холодным, и Лестрейндж долго стоял, вдыхая его и вглядываясь в темноту, в которой шумело море.

— Дольф, — услышал он негромкое, и, обернувшись, увидел сидящего в кровати Мальсибера.

— Как ты? — Лестрейндж закрыл окно.

— Поболею ещё пару дней, — Мальсибер улыбнулся, — но это такая мелочь. Я очень хочу в душ, — попросил он. — Смыть с себя всё это.

— Я провожу, — предложил Лестрейндж, доставая из шкафа тёплый халат. — Ты поешь?

— Всенепременно, — Мальсибер снова улыбнулся и сказал: — Твой целитель — гений. Я ждал ада, а его не случилось — такое странное ощущение, как будто меня вроде бы и обманули, но в мою пользу, — он провёл ладонью по лицу и волосам и сморщился. — Что тот юноша? Стажёр?

— Его проверяют, — Лестрейндж отлевитировал халат на кровать. — Помочь?

— Благодарю, но нет, я сам, — Мальсибер потянулся за халатом. — Не будет никаких последствий для него, — сказал он весьма настойчиво. — Мы проверяли много раз.

— Уингер поработает с тобой, — сказал в ответ Лестрейндж, вежливо отворачиваясь, когда Мальсибер откинул одеяло. — И ты, бесспорно, можешь отдыхать так долго, как понадобится. Скажи, как будешь готов выйти.

— Я готов, — Мальсибер уже стоял в халате, держась одной рукой за спинку кровати. И когда Лестрейндж к нему подошёл, протянул ему другую со словами: — Спасибо за гостеприимство.