Рыцари фей (гет)

Следующим утром Гарри только приступил к завтраку, как он, вместе с остальными Уизли, услышал с лестницы серию шлепков, завершившихся приглушенным:

— Охренеть. Чё за херня творится сегодня?

— Рональд Уизли! — завопила Молли, бросаясь к двери кухни. — Что я тебе говорила о таких выражениях?! Я вымою твой рот с мылом, если ты... ох, Ронни! Что случилось?!

С мученическим видом Рон проковылял на кухню. Его правая рука беспомощно обвисла, рубашка была заляпана кровью из разбитого носа, и на левую ногу он старался не опираться.

— Тонкс, это ты виновата. Твое проклятье неуклюжести перешло на меня!

— Я тут ни при чем! Метаморфы всегда неуклюжие. Наши тела постоянно изменяются, выводя нас из равновесия. Кроме того, насколько я знаю, это не заразно. Но сочувствую, — улыбка, которую Тонкс не стала скрывать, лишала ее слова и намека на убедительность.

Пока Рон препирался с Тонкс, Молли почистила сына, заживила его нос, и сейчас занималась его сломанным запястьем. Заклинание вполголоса, и оно с хрустом выпрямилось.

— Как это случилось, дорогой?

— Да не знаю я. Вставая с кровати, я упал и расшиб лицо, потом комод захлопнулся, когда я доставал одежду, а потом я обо что-то споткнулся на верху лестницы, — он не глядя потянулся за столовыми приборами и вскрикнул, схватившись за лезвие ножа и порезав ладонь. Оказалось, что Молли по ошибке положила у его тарелки острый как бритва разделочный нож.

Только благодаря окклюменции Гарри не заржал вслух, но внутри он злорадно хохотал. Как яд пятнистого клешнепода и Феликс Фелицис, Проклятье Сугубой Неудачи каким-то образом манипулирует вероятностями. В данном случае, вероятность всевозможных несчастий стала почти стопроцентной. Как он говорил Гермионе прошлой ночью, нескольких дней под этим проклятьем бывало достаточно, чтобы люди всерьез молились о смерти.

Когда остальные травмы Рона исцелили и все присутствующие вдоволь насмотрелись, как он тычет себя вилкой в лицо, пытаясь есть, толстая матрона загнала их в гостиную. Столь тихие ночью бархатные шторы теперь зловеще гудели, и к ним-то Молли и привлекла их внимание.

— Сегодня мы приступим к уборке этой комнаты, и начнем с избавления от этих докси. Думаю, что мы управимся за несколько дней, если не будем лениться...

— Простите, что? — спросил Гарри, оглядывая комнату. При свете дня здесь оказалось не так грязно, уж точно не настолько грязно, как в его Мэноре во время первого визита. — За несколько дней? Все, что нужно этой комнате — это несколько Скорджифай. Может быть, еще одно-два Репаро на мебель. Это займет не более пяти минут.

— Гарри, тебе, Рону и Джинни нельзя колдовать летом, и по-моему, Фред с Джорджем тоже еще малы для такого. Кроме того, немного честного труда никому не повредит.

— То есть вместо того, чтобы сэкономить всем массу времени и усилий, вы заставляете нас делать все руками. Как... неэффективно, — он хотел сказать совсем не это, но сейчас не стоило сообщать Молли, что он и не ждал ничего умнее от тупой упёртой мегеры.

Проигнорировав его, она указала на шеренгу бутылочек-распылителей:

— А теперь все взяли по тряпке и бутылке "Доксицида", и... а, Сириус, присоединяйся.

— К чему? — спросил захваченный врасплох Сириус, проходивший по коридору.

Она втащила в комнату все еще тощего как скелет хозяина дома.

— Как я говорила, берите распылители. Здесь сказано, что докси ядовиты, но я уже сварила рекомендуемое противоядие на случай, если кого-нибудь укусят. Локхарт пишет...

Гарри вновь недоверчиво перебил ее:

— Вы не могли бы повторить? Я мог бы поклясться, что вы упомянули не кого иного, как Локхарта.

— Ну да, упомянула, — ответила она, демонстрируя ему экземпляр "Руководства Гилдероя Локхарта по домашним вредителям", который она листала. — Не понимаю, что тут такого.

— Давайте подумаем. Может быть то, что это Локхарт? Тот самый Локхарт, который не смог загнать в клетку стайку пикси, хотя Гермиона, Рон и я справились с этим на втором курсе? Тот самый Локхарт, которого мы с Роном разоблачили как преуспевшего в стирании памяти шарлатана? Этот Локхарт?

Молли фыркнула и сердито посмотрела на него:

— Ну, если ты думаешь, что справишься лучше...

— Я не думаю, что справлюсь лучше, я это знаю. Сириус, ты не мог бы наколдовать, скажем, полдюжины змей? Предпочтительно ядовитых, чтобы у них был иммунитет к укусам докси.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Сириус, обеспокоенно глядя на него. — У нас нет ничего от змеиных укусов.

— Все будет в порядке.

— Ну, как скажешь, — он протянул руку, перехватив палочку за конец. — Я никогда не был силен в наколдовывании.

Гарри робко взял палочку, потрясенный предложением Сириуса. Как во время Охоты им объяснила Луна, разрешение использовать свою палочку являлось знаком чрезвычайного доверия. В чистокровном мире подобное встречалось редко, не считая авроров, где доверие между напарниками должно быть абсолютным, либо чрезвычайно близких пар. Фактически, именно то, что Гермиона одолжила ему палочку, когда его собственная была сломана в Годриковой Лощине, и навело Луну на мысль об отношениях втроем; позже она сказала, что если бы не предложила это и оставила его себе по окончании войны, то чувствовала бы себя разлучницей.

Он указал палочкой на пол и прошептал:

— Серпенсортия.

Не обращая внимания на испуганные вскрики присутствующих, змеи подняли головы выше его собственной и холодно воззрились на него, раздувая капюшоны.

— Позади васс много вкуссных маленьких летающих ссущесств, — прошипел он на парселтанге. — Ссъешьте их. Ссъешьте их вссех, — кобры дружно развернулись к бархатным шторам.

Несильный порыв ветра выгнал рой паразитов из их гнезда. Змеи наслаждались, хватая докси в воздухе и заглатывая их целиком, лягавшихся и стрекотавших. Заметив, что его создания начинают уставать, он удвоил их количество и повторил свой приказ. Похрустывание панцирей докси и довольное шипение змей слились в жутковатый фоновый шум, от которого все Уизли слегка позеленели.

Он перенес внимание на остальную часть комнаты и начал посылать во все стороны заклинания. Не прошло и двух минут с того момента, как он наколдовал своих маленьких помощниц, а он уже отчистил стены от грязи, вычистил и восстановил стулья, отполировал стекла в шкафах, заштопал шторы, и испарил змей вместе с проглоченными ими докси. Усмехаясь, он вернул Сириусу палочку и спросил:

— Что-нибудь еще?

Молли поджала губы, недовольная подрывом ее авторитета:

— Ну, теперь мы можем начать выбрасывать все эти злые вещи, — она пересекла комнату, ведя следом свой выводок.

Сириус задержался и одобрительно похлопал его по плечу:

— Неплохо, детеныш. Где ты так насобачился в бытовых чарах?

— Проживание с четырьмя другими мальчиками оказалось чересчур для моего чувства приемлемого порядка. Мне пришлось научиться, просто чтобы не спятить, — крестный пожал плечами, кивнул и присоединился к рыжим, которые уже наколдовали мешки и готовились к бескомпромиссной борьбе с вражескими безделушками.

Рассеянно любопытствуя, не может ли что-нибудь из этих безделушек пригодиться в его приключениях, он тоже приблизился. Один из близнецов первым открыл дверцы и полез внутрь, но тут же выдернул руку и дико затряс ею. Он увидел причину: многоногая серебряная штуковина, смахивающая на паука, если не считать лезвий на конечностях, вцепилась в запястье парня и упорно пыталась ползти вверх по его руке. Не зная, что это такое, Гарри шлепком сбил устройство. Прямо в лицо Сириусу.

— Ха, а я и позабыл про эту штуку, — сказал тот, отрывая его от себя. Не как с Уизли, оно поджало лапки и спокойно устроилось на его ладони.

— Что это?

— Это, Гарри, Семейный компас. Он может указать на любого, с кем его ранее познакомили, невзирая на любую защиту или чары. Даже Фиделиус.

Он подошел ближе, разглядывая механизм.

— Любую защиту? Как он это делает? И в каком смысле "познакомили"?

— Давай покажу. Обливиэйт, — Гарри удивился, услышав заклинание Сириуса: чары памяти были рассчитаны только на живые существа. Но это Компас, похоже, был исключением из правил. Он просеменил по предплечью Сириуса, вонзил острую конечность в локтевой сгиб, впитал несколько выступивших капель крови и снова затих.

— Это магия крови, очень темная штука. Капля крови, которую он "выпил", привязала его ко мне. Теперь меня от него не спрячет ничто, кроме смерти. Мои родители настроили его на меня, брата и кузин, когда мы были маленькими, на случай, если мы удерем из дома или нас похитят с Диагон-аллеи. По тем временам это была отнюдь не лишняя предосторожность.

Гарри окинул взглядом остальные артефакты в шкафах. Если это устройство, поначалу выглядевшее таким опасным, оказалось совершенно безвредным, сколько здесь еще полезных вещей? Он указал на эмалевую шкатулку в углу:

— Ты помнишь, что это?

— О, Мерлин, — прошептал Сириус, бросая компас на полку и поднимая шкатулку. — Это музыкальная шкатулка Регги. Он страдал жуткой бессонницей, даже в детстве, и мог заснуть только под ее чарами. Отец принес ее, когда брату было четыре, после того, как Кричер упомянул, что Регги спит всего пару часов за ночь, и это в лучшие дни. Он даже брал ее с собой в Хогвартс. Должно быть, мать убрала ее сюда после его смерти. Это объясняет, почему она рядом с любимыми кинжалами тети Элладоры.

— И все эти вещи — семейные реликвии? — негромко спросил он. Сириус медленно кивнул. Он махнул Уизли, чтобы они вышли. Естественно, они не послушались, что совсем его не удивило. — Может, вместо того, чтобы выбрасывать все подряд, ты просмотришь их и отберешь те, какие хочешь сохранить? Ведь не все из них связаны у тебя с плохими воспоминаниями.

Сириус пристально посмотрел на него. Его глаза поблескивали, а на губах появилась мягкая улыбка.

— Ты можешь выглядеть как Джеймс, но ты точно сын Лили. Ты прав, я должен их разобрать. Скорей всего, я все равно избавлюсь от большей части, но... — не договорив, он отвлекся на шкатулку. Гарри вытолкал Уизли из комнаты, оставив Сириуса наедине с его прошлым.

* * *

— Гарри, мой мальчик, как твои дела?

Гарри удержался от вздоха.

"А я-то надеялся, что он не сразу меня отыщет".

За три дня, проведенных на Гриммолд-плейс он сумел расстроить все планы Молли. Взять, к примеру, библиотеку, где он сейчас находился. Мегера была потрясена, когда он убедил Сириуса сохранить большую часть книг. Он настоял, что знания слишком важны, чтобы их выбрасывать, если только книга безо всяких сомнений не содержит ничего полезного, интересного, или ценного. После того, как Сириус с Биллом, единственным более-менее беспристрастным "взрослым", несколько часов перебирали книжное собрание, только восемь книг отправились в корзину за свою беспросветную "темность". Гарри удалось подменить их втайне наколдованными копиями, а оригиналы сунуть Винки, которая доставила их в Поттер-мэнор. В качестве бонуса, он заслужил некоторое уважение Кричера.

Хотя если честно, он не был уверен, что звание "пронырливый полукровка" можно считать большим достижением.

Он закрыл книгу по защитным чарам и перепроверил свои щиты окклюменции, хотя и не думал, что они понадобятся. В прошлом времени Дамблдор так опасался его связи с Волдемортом, что из кожи вон лез, чтобы избежать зрительного контакта. Сейчас это было преимуществом, так как из-за природного таланта Гарри к легилименции его щиты были слабее средней нормы. Даже если бы не были, несравнимо больший опыт Дамблдора сводил прямой поединок в ментальных искусствах к гарантированному разоблачению его тайн, чего он стремился избежать любой ценой. Он не подвергнет опасности своих девочек, если это в его силах.

Он повернулся в сторону старика, не глядя ни на что конкретное.

— Хорошо, профессор. А у вас?

— Весьма неплохо. Ремус рассказал мне о Дурслях. Прими мои соболезнования.

— Наверное, я должен сказать спасибо.

— Однако, — продолжил Дамблдор, как будто его не перебивали, — он также упомянул, что ты не проявил печали об их участи, более того, что ты ей очень рад. Должен признаться, что я разочарован.

— Разочарованы? Да Вернона и Петунию на десять километров нельзя было подпускать к детям, а Дадли был редкостным отморозком практически со дня рождения. Они получили по заслугам.

— Всегда нужно уметь прощать, мой мальчик. Я уже говорил тебе раньше, что мы должны стремиться поступать так, как будет правильно, а не так, как легко.

— Вот только огульно игнорировать чьи-либо преступления не правильно. Это как раз-таки легко. Прощать тех, кто искренне сожалеет о своих поступках и наказывать тех, кто не видит причин меняться, вот это — правильно.

Дамблдор дернулся, как от пощечины. Неужели никто никогда раньше не обращал его слова против него самого? Если нет, Гарри срочно нужно было найти что-нибудь, что можно оправдать "Высшим благом". Может быть, тогда старого козла хватит удар.

— Следуя этой логике, что можно сказать о твоих собственных действиях? Ты способен призвать Патронуса достаточно сильного, чтобы разогнать десятки дементоров, и все же позволил своей семье умереть. Не значит ли это, что тебя следует наказать?

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Как бы сильно ему ни хотелось, затевать сейчас магическую схватку с Дамблдором не в лучших его интересах. Особенно когда все прочие в доме считают, что старый проходимец вылупился из яйца феникса и какает радугой и лимонными дольками. Ох, как же ему хотелось проклясть его.

— Во-первых, как я вам уже говорил, Дурсли никогда не были моей семьей. Во-вторых, сейчас лето, и нам запрещено колдовать. Я не собирался малевать еще большую мишень на моей спине, когда Министерство делает все, чтобы изобразить меня опасным психом. В-третьих и в-главных, лишение душ стало наказанием моим родственникам за то, как они обращались со мной всю мою жизнь. Посадить их на четырнадцать лет в Азкабан перед Поцелуем было бы лучше, но я удовольствуюсь тем, что вышло.

Но должен сказать, меня удивляет то, что дементоры вообще смогли проникнуть в дом, — подумал он вслух. — Весьма прискорбно, что кровная защита, которой вы постоянно тыкали мне в нос, чтобы я возвращался в Суррей, подвела тогда, когда действительно была нужна.

— Кровная защита не могла защитить тебя от всего. Ее назначением было защищать тебя от Волдеморта.

Гарри недоверчиво уставился на него:

— Вы хотите сказать, что упекли меня в эту адскую дыру ради защиты от бестелесного духа? Должен же был существовать другой способ достичь того же, применимый на магическом доме?

— Ты был не только защищен от его личного нападения, она также не подпускала к тебе Пожирателей. Никто, носящий Темную метку, не мог пересечь границу участка.

— И все? — спросил он. — И это вся ваша защита? А что мешало кому-нибудь проклясть меня, пока я был в школе? Или с улицы, когда я все лето работал в саду? Или отправить в дом человека под Империо с приказом похитить или убить меня? Не имея Темной метки, они были бы не менее вредны для моего здоровья. Больше ничего не было? Не-веро-ятно. И это только угрозы извне; бывали дни, когда я думал, не было бы мне у Пожирателей безопаснее, чем в руках Вернона и Петунии.

Дамблдор нахмурился:

— Не могли же они быть настолько плохими.

— Они сутками запирали меня в чулане без еды за такую малость, как отметка лучше, чем у Дадли, или выброс спонтанной магии. Они заставляли меня работать, как раба. Они били меня, оскорбляли, изо всех сил пытались окончательно сломать меня. С настоящими заключенными обращаются лучше, чем обращались со мной. Да, они были "настолько плохими", — голос Гарри был холоден и тверд, знак его запредельного гнева. — И к вашему сведению, я не люблю, когда меня называет лжецом тот, кто понятия не имеет о теме разговора. Это мне пришлось жить с Дурслями, не вам; я не знаю, встречались ли вы с ними вообще.

Вам нужно что-нибудь еще, или вы пришли только поругать меня за то, что я праздную свое освобождение от худших из маглов?

— Вообще-то, да. Профессор Снейп упомянул, что ты вчера чрезвычайно грубо разговаривал с ним. Понятное дело, что он расстроился, но он сказал, что если ты извинишься...

— Нет.

— Прости?

— Прощаю, — Гарри уставился на одну из золотых звезд на кричаще алой мантии Дамблдора. — Моя "грубость" заключалась в том, что я проигнорировал его традиционные оскорбления в адрес моего отца. Снейп...

— Профессор Снейп, Гарри.

— ...Снейп всего лишь садист, который злится, что его излюбленная жертва больше его не веселит. Он может смириться либо нет; мне, собственно, наплевать, — "потому что когда он неизбежно пересечет черту, я за него возьмусь. Этот ублюдок задолжал свою жизнь моему отцу, а теперь мне, и я не покину Хогвартс, не предъявив долг к оплате".

Дамблдор с досадой покачал головой:

— Ты должен забыть про свою обиду, это очень не по-взрослому. И по крайней мере прояви уважение к своему учителю.

— А вы должны заметить, что я не подражаю Сириусу и не зову Снейпа "Сопливусом". Это максимум уважения, который он от меня получит, — он издал короткий горький смешок, внезапно догадавшись: — В ваших глазах Снейп просто не может быть плохим, не так ли? Только из-за того, что он "перевоспитавшийся" Пожиратель, вы потакаете каждому его капризу, как отец, потворствующий своему избалованному отпрыску. Стать убийцей, а затем приползти к вам за отпущением грехов — это единственный способ заслужить ваше доверие? Мне начать бросаться на раздражающих меня студентов, чтобы вы стали прислушиваться к моим словам? Если так — только скажите: у меня уже есть список тех, кому я отомщу для начала, и "наглый, заносчивый и высокомерный" Драко Малфой в нем на первом месте. Это ведь увеличит сходство между мной и Снейпом?

От его слов Дамблдор побледнел. Старик прошептал:

— Гарри, неужели ты вправду стал таким Темным?

— Нет, — ответил он. Хотя это зависело от точки зрения. Он, Гермиона и Луна не убивали детей, не мучали невинных, не пытались захватить мир: им нужно было только возмездие и немного прибыли. Он знал, что директор бы не согласился. Согласно старику, мстить — значит погружаться во "Тьму", равно как и применять смертельную магию, красть у богатых, и вообще не слушаться непогрешимого и многоименного Альбуса Дамблдора. — Я выражаю свою точку зрения. Для "лидера Света" доверять известному темному магу в предпочтение тому, кто никогда не был террористом, выглядит... странно, мягко говоря. К тому же я не доверяю шпионам вообще. Никогда не знаешь, кому они верны на самом деле, — как Рон, например.

Он вернулся к чтению. Хотя он говорил разумные вещи, он знал, что Дамблдор не прислушается: престарелый интриган был слишком заворожен своим великим замыслом. Согласно его дневникам, найденным после окончания войны, Дамблдор предвидел только два возможных исхода своих планов: наиболее вероятный, что он победит Волдеморта после уничтожения его хоркруксов и запрёт его в Нурменгарде рядом с Гриндевальдом, в то время как Пожиратели смерти чудесным образом узрят свои заблуждения и станут полезными членами общества; но одновременно он еще лелеял надежду, что самого психопата удастся уговорить, чтобы тот отказался от своей жажды разрушения, снова принял имя Том Риддл и стал следующим лидером Света. Так или иначе, Гарри не представлял ценности, будучи просто жертвенным агнцем на алтаре пророчества.

Поэтому Дамблдор никогда не помогал ему, когда он подвергался очередной опасности в Хогвартсе. Каждый раз, когда он встречался с Волдемортом и возвращался живым, старик надеялся, что этот раз — последний, чтобы Волдеморта можно было наконец "повергнуть". В каком-то смысле еще хуже, что в этом желании не было ничего личного, и его гибель была всего лишь очередной строчкой в списке намеченных дел. Проконтролировать исполнение и вычеркнуть. Только моральные убеждения Дамблдора не давали ему сделать дело собственноручно.

Гарри считал, что его гнев на бородатую сволочь целиком и полностью оправдан.

Не ведая о его мыслях, Дамблдор приблизился и заглянул в книгу:

— Защитные чары? Не знал, что ты интересуешься этой отраслью магии.

— Сириус рассказал мне о защите на этом доме, мне стало интересно, и я решил немного покопаться. Судя по тому, что я нашел, это интересное и прибыльное дело. Единственное, что мне потребуется изучить — это руны, и у меня появится такая возможность, как только Волдеморта прикопают.

— У меня ранее сложилось впечатление, что ты хочешь быть аврором, — ненавязчиво посоветовал Дамблдор. Гарри подозревал, что причиной данному совету было нежелание старика, чтобы Гарри строил планы на послевоенное будущее. Не дай Мерлин он захочет жить долго и счастливо: да ведь он может раздумать бросаться к стопам Волдеморта, покорнейше прося убить его!

— Это была просто идея, которую я обсуждал в прошлом году, когда думал, что нас обучает настоящий Муди. Кроме того, моя жизнь достаточно отягощена борьбой с одним темным волшебником. Я не испытываю желания заниматься тем же всю оставшуюся жизнь, — звякнул дверной звонок и вопли Вальбурги Блэк возвестили о новоприбывшем госте. Гарри вернул книгу на полку и направился к двери. — На этом все, профессор?

Дамблдор неохотно махнул рукой, отпуская его. Улыбаясь, он вышел из комнаты. Приехала Гермиона.