Посмотри в глаза чудовищ (джен)

На сей раз Мальсибер сидел за столом вместе со всеми, и хотя держался очень скромно, он буквально лучился радостью, и Гарри понимал его: то, что начиналось летом и должно было отнять недели три, закончилось почти что с концом осени. Да ещё Причард… Гарри сидел рядом с ним — тот был хмурым, тихим и почти не ел, буквально через силу прожевав пару кусочков рагу. К счастью, его никто не трогал и не вовлекал в обычный весёлый трёп, который, впрочем, сегодня был откровенно натужным: арест Брауна на всех произвёл тяжёлое впечатление.

После ужина первая часть авроров улетели в Лондон — в основном те, кто прилетел в Азкабан раньше и уже здесь ночевал, за исключением, конечно, Робардса, и Причарда, которого. Брауна забрали тоже, так же, как и Гарри, который уже было приготовился опять остаться здесь из-за уменьшившегося количества мест в карете. Брауна он, впрочем, не видел: они с Причардом и арестованный оказались в разных каретах. Мальсибера, конечно же, оставили — ему-то точно торопиться было некуда, но его это, кажется, не слишком-то расстроило. Остался с ним и Лестрейндж, остальные же коллеги Гарри улетели, так же, как и руководители других отделов, включая, разумеется, и Блейна.

Приземлились поздно ночью. И когда все вышли, Причард вдруг спросил Гарри:

— Ты домой?

— Даже не знаю, — тут же нашёлся тот. — Там все спят — перебужу… может, сразу на работу?

— Давай ко мне? — предложил Причард, и Гарри согласился, разумеется.

Причард снимал комнату в Совятне. Гарри тут уже бывал, и каждый раз удивлялся царящему здесь порядку: словно тут специально убрались специально перед его приходом. Вот и сейчас на полу даже пыли не было, кровать была аккуратно застелена, а на столе даже грязной чашки не стояло! Впрочем, как и чистой.

— Виски, джин, коньяк, — перечислил Причард, открывая дверцу небольшой тумбочки, за которой оказался не такой уж и маленький бар. — Что будешь?

— Давай виски, — решил Гарри.

— Давай виски, — согласился Причард, доставая бутылку весьма приличного Огденского и пару стаканов, в которые зачем-то бросил камушки.

— А это зачем? — спросил Гарри, садясь за стол.

— Вместо льда, — ответил Причард, ставя на стол блюдо с солёными фисташками и миндалём. — Лёд тает и разбавляет виски, не люблю. Я собираюсь напиться, — сообщил он, — но ты можешь просто составить мне компанию.

— Это вся еда, что есть? — скептически поинтересовался Гарри, и Причард хмыкнул:

— Нет, конечно. Пожарить стейки?

— Да, — удивлённо согласился Гарри, а затем с не меньшим удивлением наблюдал, как Причард с той рутинной лёгкостью, которую порождает лишь обширная практика, достаёт из другого шкафчика пару больших отбивных в каком-то красном маринаде, разжигает маленькую плиту, ставит сковороду и бросает на неё мясо. Как переворачивает его, как режет хлеб и что-то маринованное… огурцы, похоже, как сервирует стол…

— Ты где так научился? — спросил Гарри, втягивая одуряющий запах жареного мяса.

— Я живу один и собираюсь жить так вечно, — ответил Причард. — И я люблю нормально есть, а денег столоваться в приличных ресторанах ежедневно у меня не будет ещё долго. И я зелья сдал на Превосходно — поверь, стейк пожарить не сложнее, чем сварить какое-нибудь Бодроперцовое.

— А ты умеешь? — улыбнулся Гарри. Он умел когда-то, разумеется, но забыл об этом, едва сдав экзамен.

— А ты нет? — удивился Причард. — Нас учили же.

— Мало ли, чему нас учили, — Гарри жадно посмотрел на сковородку. — Долго ещё?

— Полторы минуты, — Причард указал на наколдованный им циферблат, по которому бежала секундная стрелка, и опрокинул на маленькую тарелку баночку жемчужного лука.

Через две минуты они наконец оба сидели за столом, и Гарри возмущённо смотрел на Причарда, запретившего ему разрезать мясо ещё по меньшей мере минут пять.

— Ты издеваешься, — проворчал Гарри, беря свой стакан с виски.

— Я просто не любою сухое мясо, — Причард тоже взял стакан и выпил залпом, а затем налил ещё — впрочем, как и в первый раз, немного, всего на палец.

Свинина — это оказалась она — оказалась и вправду очень сочной и невероятно вкусной — а может, Гарри просто проголодался. Так что минут пять, наверное, если не все десять, они просто ели, запивая мясо — Причард виски, а Гарри благородно поставленной на стол, похоже, лично для него водой с лимоном. Впрочем, он тоже решил напиться, посчитав, что повод есть, и что нехорошо бросать товарища в таком тяжёлом положении.

— Меня раньше никогда не предавали, — сказал Причард, когда они, отставив опустевшие тарелки, лениво щёлкали орешки, запивая их отличным виски. — Ощущение, будто меня вымазали в дерьме.

— Так всерьёз — конечно, — сказал Гарри.

— Да вообще никак, — возразил Причард. — Нет у меня такого опыта. А у тебя?

— Смотря что считать предательством, — подумав, сказал Гарри. — В детстве было всякое… я сейчас всё это им не считаю, но тогда мне так казалось.

— А что было? — с любопытством спросил Причард, и Гарри качнул головой:

— Да ерунда, если подумать. Друг со мной не разговаривал… мы были совсем мальчишки. Потом помирились. У тебя что, такого не бывало?

— Не-а, — мотнул головой Причард. — Мы с Малком, бывало, друг другу морды били, но чтоб не разговаривать… нет, — он снова мотнул головой.

— С Бэддоком? — переспросил Гарри.

— Он отличный, — Причард поглядел на Гарри как-то оценивающе. — Надо вас с ним познакомить толком. Хотя ты скажешь поначалу, что он позёр. И напрасно.

— А он позёр? — улыбнулся Гарри, и Причард хмыкнул:

— Нет. Но одевается безумно. Он чем-то похож на Блейна — такой же мелкий, например, — он ухмыльнулся и вновь выпил виски. — И охотник он отличный, хотя мы лучше в паре… были. А теперь будем в разных командах — аврорат против ДМП, но это не важно.

— Вы со школы дружите?

— С детства, — возразил Причард. — Смешно вышло: оказалось, ему тоже шляпа предлагала Рейвенкло, но он отказался, зная, что я точно попаду на Слизерин — у нас там все учились. А я отказался потому что он распределялся раньше и отправился на Слизерин. Так бы оба были вороны и всё равно друг от друга никуда не делись.

— А на Слизерине? — Гарри вправду было интересно. — Тебя там не предавали?

— Нет, — Причард почему-то рассмеялся и предложил: — Пошли на диван? Там куда удобнее.

Он уменьшил стол и отлевитировал его к дивану, и они удобно устроились, положив на него ноги.

— В общем, нет у меня такого опыта, — резюмировал Причард. — Не было. А теперь есть, и знаешь — я бы предпочёл ещё раз сдохнуть. Или даже два.

— Ты хорошо его знал? — тихо спросил Гарри.

— Брауна? Я с ним работал! В паре, — Причард с такой силой обрушил на стол свой стакан, что виски выплеснулся — с самого дна. — В паре, понимаешь?!

— Нет, — честно ответил Гарри.

Он не мог представить, что чувствовал бы, если бы Лестрейндж… ладно, не Лестрейндж, а Праудфут, к примеру, вот так отдал бы его дементору. И не спасая свою жизнь, а потому что считал некое решение неправильным. Оно даже не касалось его лично! Да пусть бы и касалось…

Гарри попытался это вообразить — и не сумел. Но ведь это же случилось: старший аврор, прослуживший двадцать лет, если не больше, человек, которому все верили и уважали, взял и бросил под ноги дементору стажёра. Стажёра, которого сам учил, с кем работал — бросил и… и ничего. Не шевельнулся, когда Причард там лежал…

Гарри понимал, конечно, что и время, и работа вроде той, которой они все занимались, людей меняет — но чтобы настолько?

— Мы с Раль… с ним работали за пару недель до этого над делом, — продолжил Причард ожесточённо. — Сидели с ним в засаде под дождём. А он ведь тогда уже всё это задумал и даже, может быть, договорился. У меня мозги вскипают, когда я думаю об этом! — он швырнул стакан в противоположную стену. Тот разбился с грохотом — осколки брызнули во все стороны, и Причард, выругавшись, буркнул: — Репаро, — и, поймав целый стакан, вернул в него разлетевшиеся камни и снова налил виски.

Гарри молчал, не зная, что сказать. Он пытался вспомнить обе ссоры с Роном — и понимал, что эти вещи даже сравнивать нельзя. Да что там понимал — он даже тогда, в детстве не считал, что в жизни Рона не простит! Что должен Причард сейчас чувствовать?

— Я всю жизнь мечтал стать аврором, — сказал Причард. — Ну, почти. Лет с восьми, наверное. В детстве я аврорами восхищался, читал всю хронику в «Пророке», скупал комиксы про них и книжки… я, конечно, давно вырос и так далее, но кто так поступает со своими?! — он стукнул стаканом о своё колено с такой силой, что, наверное, оставил там синяк. Виски выплеснулся, но Причард не обратил внимания на это.

— Но не все такие, — сказал Гарри, и когда Причард уставился на него в глубочайшем изумлении, понял, что сморозил редкостную глупость.

— Да я в курсе, — сказал Причард, кажется, даже отчасти протрезвев. — Но мне надо как-то уложить в башке, что такие тоже есть. И не стать при этом параноиком, — он оскалился и, заглянув в давно опустевший стакан Гарри, налил ему. — Я бы правда лучше снова умер, — сказал он серьёзно. — Тот охранник меня знать не знал — с его стороны логичный выбор, в общем-то. Чужак какой-то — а тут есть шанс убрать дементоров. Но Ральф… — он покачал головой и посмотрел на Гарри. — Я не знаю, как было у вас, но мы на Слизерине своих никогда не выдавали. Внутри всякое бывало, но это был наш дом. А аврорат — наш. Мой. Не представляю, каково сейчас Дабхгласу, — неожиданно закончил он, и Гарри лишь переспросил:

— Дабхгласу?

— Блейну, если хочешь, — кажется, не понял Гарри Причард. — Я бы на его месте оторвал ему башку… на месте, — хмыкнул он. — Он же проглядел его, ты понимаешь? У себя под носом.

— Ты на него злишься?

— Я? — нет, определённо, Гарри от виски здорово тупел: что ни вопрос — мимо. — Почему? Нет, я просто представляю, каково ему. И думаю, можно ли было это заметить. И предотвратить. И знаешь, — он резко повернулся и посмотрел Гарри в глаза, — я никогда не предам своих. Никого. И никогда. Чего бы мне это ни стоило.