Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Робардс посмотрел на принесённый Праудфутом листок и сказал:

— В пол одиннадцатого подойдут все остальные — попробуем посты расставить. У меня пока три версии: блондинки и происхождение. И их сочетание. Здесь, — он просмотрел принесённый Праудфутом список, — восемнадцать человек. Двоим по девять человек… Лисандра, Гарри — отправляйтесь, — он разорвал лист пополам и протянул половинки Гор и Гарри. — Постарайтесь всех их прислать к нам — выдадим им обереги, может, выйдет отследить по карте. Мы пока им письма разошлём. И поторопитесь, — попросил он, — я включил вас в патрули.

— Я боюсь, от патрулей толку не будет, — сказал Лестрейндж. — Убивает-то он не…

Дальше Гарри уже не расслышал, выйдя из кабинета перед Лисандрой. Они вместе с ней дошли до лифтов, и пока ждали, она попросила:

— Покажи своих, — она тоже продемонстрировала Гарри свой листок и предложила: — Есть предпочтения? — спросила она. — Можем поменяться кем-то, если хочешь.

«Мэнди Броклхерст», прочитал Гарри на половинке Гор и попросил:

— Я с ней учился — только она была на Рейвенкло. Давай я сам навещу её?

— Давай тогда кого-нибудь, — сказала Гор, но Гарри отмахнулся:

— Да не надо. Я моложе и работать должен больше!

— Нет уж, так нечестно, — возразила Гор. — И нам нужно вернуться побыстрее, так что давай делись.

— Выбирай сама, — предложил он, и Гор палочкой поменяла две фамилии местами, забрав себе последнюю из его списка.

Родители Мэнди Броклхерст жили в Бирмингеме, в одном их тихих и совсем не бедных его районов. Их двухэтажный дом был украшен к Рождеству светящимися даже сейчас, днём, гирляндами, а на лужайке перед ним гирлянды же украшали какое-то дерево, которое без листьев было невозможно опознать — возможно, клён? Гарри подошёл к двери, перед которым не было крыльца, и нажал кнопку звонка. Тот гулом отдался в доме, и буквально сразу за ним раздался громкий женский голос:

— Да-да-да, уже бегу!

Торопливые шаги — и дверь распахнулась перед симпатичной женщиной лет пятидесяти в свободных джинсах и красном свитере.

— Что вы привезли? — спросила она нетерпеливо. — Вы от мясника или доставка?

— Я одноклассник Мэнди, Гарри Поттер, — представился Гарри, — и ищу…

— Ох, конечно, — женщина всплеснула руками. — Как я могла не узнать… совсем забегалась. Я Кларисса Броклхерст, — она протянула Гарри руку, — мама Мэнди. Она давно с нами не живёт, но обещала быть сегодня вечером — вы проходите! — позвала она, отступая в дом и затягивая Гарри за собой.

— Я тогда зайду попозже, — пообещал Гарри, улыбаясь и аккуратно извлекая свою ладонь из её руки и оставаясь всё же за порогом. — А когда она обещала быть?

— Часам к семи, но я надеюсь, что Мэнди придёт раньше — я ничего не успеваю, — миссис Броклхерст покачала головой. — Что ей передать?

— Чтобы она непременно дождалась меня, — ответил Гарри. — А хотя… а где она живёт? Вдруг я буду мимо пробегать сегодня.

— Сняла комнату где-то в Лондоне — у меня где-то тут был адрес, подождите… это честь — лично с вами познакомиться! — улыбнулась миссис Броклхерст, и Гарри ответил ей широкой улыбкой. — Я сейчас адрес Мэнди посмотрю, — пообещала она и куда-то убежала и, вернувшись очень скоро, протянула ему маленький листочек в клетку: — Вот, тут даже телефон есть. Хотя вы не знаете, наверное, что это такое, — она улыбнулась, и Гарри возразил ей тоже с улыбкой:

— Знаю. Спасибо вам большое, — он убрал листок в карман, — и с наступающим вас Рождеством! Попросите Мэнди обязательно меня дождаться, — попросил он снова, и она кивнула:

— Обязательно! Конечно! С Рождеством вас!

По указанному адресу Мэнди не оказалось, и Гарри, поставив соответствующую отметку в своём списке, оставил в двери записку и отправился на следующий — не ждать же ему было здесь под дверью.

На оставшихся восьми адресах ему повезло всего лишь дважды: девушки продолжали жить с родителями, и Гарри предупредил их, попросив быть очень осторожными и нигде пока не появляться в одиночестве. К счастью, обе согласились отправиться с ним в аврорат, где им должны были выдать обереги, реагирующие на серьёзную опасность и отражающиеся на висящей в кабинете Робардса и в Отделе особо тяжких карте.

В остальных шести случаях родители ждали дочек в гости этим или следующим вечером, и всё, что Гарри оставалось — пообещать зайти и настоятельно попросить родителей связаться с девушками и убедить их обязательно его дождаться или самим зайти в аврорат. Конечно, он и чары поставил, да и совы должны были отыскать всех девятерых — но кто под рождество обратит серьёзное внимание на письмо из аврората и пойдёт туда? А времени, возможно, было мало.

В аврорат Гарри вернулся ближе к полудню и зашёл сначала к Робардсу.

— Пока безрезультатно, — сообщил тот. — Но мы ждём. Твой участок патрулирования, — он указал на карту, на которой красным засветился участок на Диагон-элле возле кафе Фортескью и дальше. — Подумал, в каком виде ты пойдёшь?

— Соображу что-нибудь, сэр.

— Подумай, чтобы менять облик, — напомнил Робардс, и Гарри показно оскорбился:

— Сэр!

— Откровенно говоря, я сомневаюсь, что мы его поймаем, и уверен, что преступление мы не предотвратим, — мрачно ответил Робардс. — Мы, конечно, ищем мисс Эйдриан, однако дома её нет, и Мерлин знает, где она. Предыдущая девушка в это время была ещё жива, но время идёт, а у нас нет ничего.

— Мне уже идти?

— Можешь перекусить и да, иди. Чары тоже там стоят, сигнальные — если вдруг услышишь, приходи. Свободен.

— Сэр, а сколько времени прошло с… — начал было Гарри, и Робардс ответил, не дослушав:

— Шесть часов. Панкейк убили около трёх пополудни.

— Гавейн? — раздался голос Лестрейнджа от двери. — Гарри, как удачно, — он вошёл. — Отдай его нам ненадолго? — попросил он, и Робардс кивнул:

— Пока что твой участок перекрыт соседями. Нашли что?

— Есть три вероятных места, где мисс Эйдриан может сейчас быть, — сказал Лестрейндж. — Джон сейчас заканчивает анализ известных нам перемещений Панкейк — может, он найдёт пересечения. У них есть общие знакомые, конечно, но сложно понять, с кем они поддерживали связь. Времени мало, и у матери истерика.

— А другие родственники? — нахмурился Робардс.

— Отец тоже Мерлин знает, где — они давно в разводе, — ответил Лестрейндж. — Мы его, конечно, ищем, но не думаю, что в этом есть смысл. Есть, конечно, дед и бабка, но они, похоже, не были близки и скверно отнеслись к выбору дочери — мы поговорили с ними, толку чуть.

— А родные Эйдриан?

— Она живёт отдельно. Они нам рассказали, что смогли. Мы побывали у неё — там приготовлены подарки, вечером она должна быть у своих родителей. Но куда она делась именно сейчас, неясно. Обходим всех её друзей, кого смогли найти.

— Обходите, — кивнул Робардс и махнул им — мол, идите. Не желая, разумеется, удачи — здесь это считали скверной приметой.

В отделе Лестрейндж вручил Гарри небольшую колдографию, на которой очаровательная светловолосая девушка смеялась и махала в камеру.

— Августа Эйдриан, — Лестрейндж протянул ему другое колдофото, общее, по-видимому, с выпускного курса. — Её друзья, — он указал последовательно на нескольких девушек и пару юношей, затем повторил то же с колдографиями другого, младшего, курса. — К ней ты пойдёшь сейчас, — кончик его пальца коснулся лица темноволосой коротко остриженной девушки с круглым лицом. — Вроде бы родители утверждают, что они довольно тесно в последнее время общались, но я не уверен, что они действительно в курсе. Найдёшь её — тащи сюда хоть силой, — велел он, и Гарри, кивнув, отправился в один из новых районов Лондона.

Выглядел район не слишком презентабельно: скучные панельные дома, расписанные внизу граффити, мусор на улицах, не выглядящие мирными чернокожие местные обитатели… впрочем, волшебницам бояться их, конечно, нужно не было. Опять же, никто им не мешал просто аппарировать к себе в квартиру… и всё же выбор странный, думал Гарри, разыскивая нужный ему дом.

Тот ничем не выделялся среди соседей: такой же скучный и безликий. Подъезд был закрыт на ключ, похоже, электронный, потому что когда Гарри наложил на него Алохомору, дверь заискрила, но открылась. Внутри было тоже не слишком чисто: какие-то бумажки валялись на лестнице и возле лифта, которым Гарри на всякий случай не стал пользоваться: техника и волшебство взаимодействуют не очень предсказуемо. Так что на седьмой этаж Гарри поднялся пешком и остановился возле двери, на которой не было никакого номера. Впрочем, номер был на соседней, и Гарри уверенно постучал в квартиру под номером — наверное — 7в.

Внутри было тихо. Гарри постучал ещё, потом нажал на кнопку звонка — тот залился громкой трелью — и снова ничего. Похоже, там никого не было… или не хотели открывать? В принципе, учитывая место, в этом не было ничего странного.

Гарри задумался. Представиться? А если там внутри преступник? А если нет, и он войдёт, а там, к примеру, романтичное свидание у хозяйки дома? Но если там всё-таки преступник?

Подумав, Гарри решил, что, пожалуй, может позволить себе одно дисциплинарное взыскание и штраф и невербально наложил на дверь Алохомору. К его удивлению, она открылась, и он тихонько, наложив на себя звукозащищающие чары, вошёл в тёмный коридор.

Квартира оказалась маленькой — лишь одна комната и кухня — и пустой. Впрочем, обитаемой — судя по грязной посуде в раковине и подсохшему, но не засохшему совсем кусочку хлеба, обитательница, или обитатели, ушли отсюда не так давно — и, может, ненадолго?

Вздохнув, Гарри поставил сигнальные чары и вышел так же тихо как вошёл.

К министерству он аппарировал прямо с лестницы. Гарри очень надеялся на хорошие новости, но отдел был пуст, а Робардс, к которому секретарь пропустил его без возражений, коротко сказал:

— И ты пустой. Боюсь, у мисс Эйдриан шансов всё меньше. Ну, ступай на пост.

— Может, они с кем-нибудь встречались? — в отчаянии спросил Гарри, понимая, что не спрашивает ничего нового.

— Может быть, — ответил Робардс. — Иди, Гарри.