Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Гарри отчаянно хотел разом только двух вещей: остаться с Джинни и никогда, ни на мгновенье не отходить больше от неё — и спасти её. Если бы это возможно было делать разом! Однако нужно было выбирать, и он даже сам от себя скрывал, что благодарен Сэвиджу за то, что тот пока отправил его в Мунго вместе с Джинни и велел остаться там. На самом деле, Гарри очень верил в Уингера и надеялся, что тот сейчас осмотрит Джинни и шкатулку — и скажет, что всё поправимо. Может быть. не сразу, но решение, конечно, найти можно, и он знает, где искать.

Но он так не сказал.

— Заклятье мы определим, конечно, — пообещал Уингер, выслушав сопровождавшего Джинни и Гарри Лестрейнджа и забрав у него шкатулку. — Но обещать ничего не буду.

— Да, я понимаю, — сказала Джинни, и это даже прозвучало почти спокойно.

— Мы, конечно, сделаем, что сможем, — добавил Уингер. — Вы пока останетесь у нас — не знаю, как надолго.

— Мы оплатим отдельную палату, — сказал Гарри. — И я буду ночевать там.

— Не уверен, — возразил Уингер. — Мы пока что не имели дела с живыми жертвами этого заклятья, — пояснил он. — Только с мёртвыми. И не знаем, что может — и может ли — его замедлить или разогнать. Так что пока, — он просто взял и отодвинул Гарри в сторону, — вам, миссис Поттер, придётся побыть в одиночестве. Если мы выясним, что присутствие вашего супруга проклятье не ускорит и ему самому не навредит, мы его допустим к вам.

И что можно было возразить?

Гарри, правда, разрешили проводить Джинни в палату и даже дали пару минут, чтобы попрощаться.

— Я уверен, мы найдём разгадку, и ты не умрёшь, — сказал он, когда они остались наедине. Здесь, в палате, было почти уютно — ничего больничного, обычная комната: пёстрое покрывало на кровати, ваза с яблоками на тумбочке, даже колдография морского пейзажа на стене. Но почему-то от этого уюта было совсем тошно.

— Ну, тут как получится, — сказала Джинни, улыбнувшись почти весело. — Гарри, я же волшебница — я знаю, что не все заклятья можно снять.

— Твоё мы снимем, — безапелляционно ответил Гарри. Джинни потянулась к нему и, взяв его лицо в ладони, сказала:

— Гарри, обещай, что если не получится, ты не посвятишь всю жизнь мести. И что Джеймса не бросишь — ему, конечно, лучше будет остаться с родителями, но ты всё равно его не бросишь и будешь навещать. Всегда.

— Я сказал — ты не умрёшь! — отрезал он, но Джинни обняла его и повторила:

— Обещаешь?

И он всё же сдался, хотя даже произнести это было, кажется, страшней всего на свете:

— Обещаю. Но ты правда не умрёшь. Я не дам!

— Я знаю, что ты сделаешь что сможешь, — она прижалась к нему и запустила пальцы в полосы. — Но даже ты не всесилен.

— Я тебя ей не отдам, — прошептал Гарри упрямо, прижимая к себе Джинни.

— Рано или поздно все умрут, — ответила она, целуя его. — Но я надеюсь, что ещё нескоро, — добавила Джинни, и Гарри стало ужасно стыдно. Это он должен её утешать, а не наоборот! Но он не знал, что ей сказать, и всё, что смог придумать, это:

— Я тебя люблю.

Но что, что он мог сделать? Он не умел распутывать проклятья — но он мог найти ту, что всучила его Джинни шкатулку. И он её найдёт — и никто не посмеет его не допустить!

Это Гарри и заявил Сэвиджу, когда вернулся — Лестрейндж остался с Уингером, и Гарри в отдел пришёл один.

— Я не могу допустить тебя, ты знаешь, — ответил Сэвидж. — Но, — добавил он, когда Гарри открыл рот для спора, к которому готовился весь путь сюда. — Я знаю, что ты всё равно туда полезешь. Поэтому так. Ты сейчас здесь мне дашь слово, что будешь подчиняться мне беспрекословно, или я тебя немедленно отправлю в отпуск и нацеплю следящие браслеты.

— Я буду, — тихо согласился Гарри. — Даю слово.

— Мне и Робардсу, — добавил Сэвидж, и Гарри кивнул. — Потому что дело ведёт он: все дела, касающиеся семей авроров, ведёт главный.

— Знаю.

— Хорошо. Садись, — Сэвидж тоже сел, и несколько секунд они с Гарри смотрели друг на друга. — Ни на какие поиски ты не пойдёшь, — сказал, наконец, Сэвидж. — Ты пойдёшь в архив и ты займёшься перепиской с Отделом тайн. Нам нужен доступ: Джервис говорил, что шкатулки были сделаны по чертежам, что Беллатрикс Лестрейндж принесла от них. Добейся от них сотрудничества — и не через восемь дней, а не лет, как обычно.

— Добьюсь, — негромко сказал Гарри.

— Надеюсь. Я обещаю держать тебя в курсе всего расследования.

— Спасибо.

— С отделом Тайн тебе поможет Джон — не вздумай отказаться, — предупредил Сэвидж, и Гарри честно ответил:

— Я и не думал.

— Ну тогда работай, — сказал Сэвидж. — Но официально у тебя доступа к этому делу нет. Запомнил?

— Я знаю, — кивнул Гарри. — Только мне сначала надо отнести Джеймса к Молли… и Артуру. Можно?

— Да, конечно, — Сэвидж сморщился досадливо. — Извини, из головы вылетело. Только Гарри, я прошу — пожалуйста.

— Я не собираюсь срывать расследование, — заверил его Гарри. — И всё такое. Я отдам Джеймса и вернусь, — пообещал он — и ушёл.

Ему нужно было сделать это сразу после Мунго, но тогда он попросту… ну да — забыл. Он тогда вообще не мог толком думать ни о чём, и разговор с Сэвиджем вернул ему эту способность. Что ж, тот прав: Гарри не имеет права участвовать в расследовании, никакого. Значит, он добьётся от ОТ сотрудничества — или просто вновь войдёт туда, как девять лет назад. Войдёт и сам найдёт всё, что у них есть на эту тему.

Дома было… тихо. Так тихо, как будто бы тот стал нежилым — хотя здесь ещё был Джеймс, да и Кричер. Как Гарри будет приходить теперь сюда? Покуда ему не разрешат ночевать с Джинни? Хотя зачем ему сюда ходить? Ночевать вполне можно и в отделе — разве что переодеваться… да, пожалуй — можно будет утром заходить, переодеться, поменять рубашку и бельё — и возвращаться. Что ему тут делать одному?

Джеймс встретил его громким:

— Папа! — и побежал к Гарри.

— Кричер приготовил завтрак молодому хозяину, — проскрипел Кричер и тут же нажаловался: — Но молодой хозяин его не съел!

— Ничего, съест у бабушки, — ответил ему Гарри и попросил: — Собери пока его одежду и любимые игрушки и отнеси потом в Нору. Джеймс пока поживёт там.

— А молодая хозяйка знает? — спросил Кричер, и Гарри показалось, что на мгновенье он оглох.

— Её тоже пока не будет здесь, — сказал Гарри. — И хватит болтать — иди собери вещи и игрушки! — приказал он и понёс Джеймса вниз, к камину.

Как он будет говорить с Молли, Гарри не знал и заставить себя представить этот разговор не мог. Да и как к такому подготовиться? Он просто придёт и скажет всё как есть, и всё. И не умрёт от этого, и не сбежит, и не провалится сквозь землю.

Хотя ему и очень этого хотелось.

К счастью, хотя бы Джеймс всё происходящее воспринял вполне нормально: он часто бывал у бабушки и нередко оставался у него, и по маме он ещё соскучиться явно не успел.

Молли встретила их радостно, но с удивлением спросила:

— А почему ты Джейми принёс? Джинни где?

— Она в Мунго, — храбро сказал Гарри, чувствуя, как внутри всё леденеет, а кишки завязываются в ком.

— Та-ак, — протянула Молли, забирая у него Джеймса, тут же, впрочем, сползшего с её рук и направившегося прямиком на кухню. — Идём, — позвала Молли быстро направившись за ним. На кухне она быстро отрезала кусок яблочного пирога и, усадив Джеймса с ним за стол, отгородила их с Гарри чарами и потребовала: — Вот теперь рассказывай. Что с ней случилось?

— Она купила на ярмарке шкатулку с проклятьем, — сказал Гарри. Он говорил абсолютную правду, но чувствовал, что лжёт — но сказать, что это не было случайностью, не мог себя заставить. Ведь, в конце концов, пока это были его домыслы, не так ли? — Теперь Джинни проклята, и в Мунго с этим разбираются, а мы ищем продавца.

— И это всё? — спросила Молли, и солгать ей Гарри… нет, наверное, он смог бы. Но не стал.

— Нет. Если мы… целители, эксперты, кто-нибудь — не смогут снять заклятье, то она умрёт, — сказал он тихо и посмотрел Молли в глаза. — Она сейчас в Мунго, у Уингера. Пока проклятье никак не проявилось.

— Ясно, — сказала Молли. — Спасибо, что сказал мне правду, — она сжала его запястье, и Гарри ужасно захотелось оказаться где-нибудь в Австралии. Можно даже в их тюрьме. И даже навсегда. — Её можно навестить?

— Пока нельзя, — Гарри невероятно тяжело было смотреть на неё, но он не отводил взгляда — потому что ей всё равно сейчас было тяжелее. Если это вообще было возможно. — Пока целители не выяснят, влияет ли общение с родными на скорость распространения проклятья. Я сразу расскажу тебе, как что-нибудь узнаю, — пообещал он.

— Ты думаешь, это была случайность? — спросила Молли, и Гарри вновь заставил себя ей не лгать:

— Не знаю. Может быть, и нет. Прости, мне нужно уходить, — попросил он, и Молли, сжав его плечо, сказала:

— Да, конечно. Я попозже к ним схожу, узнаю… можно ведь узнать?

— Конечно, — заверил её Гарри. — Извини. Мне правда…

— Да, иди, конечно, — она даже попыталась улыбнуться, но улыбка вышла до того кривой, что тут же погасла.

— Они справятся! — почти воскликнул Гарри. — И мы тоже. Мы найдём контрзаклятье!

— Я надеюсь, — прошептала Молли — и, всё-таки не выдержав, отвернулась.

Из Норы Гарри к министерству аппарировал, а не стал использовать камин — ему нужно было отдышаться и чуть-чуть прийти в себя. Потому что, решил Гарри, ему теперь предстоял ещё разговор с Артуром: если он и мог хоть что-то сделать для Молли, так это избавить её от необходимости рассказывать ему о том, что случилось с их ребёнком.