Отравленная роза (гет)

— Все будет хорошо, все непременно будет замечательно, правда не в этой жизни… — твердила я себе, идя по холодной, обдуваемой всеми ветрами улице. Белизна снега торжественно оттеняла серые и коричневые стены зданий, наряженные яркими разноцветными гирляндами. Отовсюду доносился звон бубенцов, создающих праздничное настроение всем, кроме меня.

Назад в прошлое, которое закончилось совсем недавно, но словно оторвалось и безвозвратно потерялось…

Перечеркнутая жизнь казалась страшной сказкой, когда я увидела её изнанку.

Дух Рождества царил на каждом углу: огромная елка, украшенная движущимися фигурками игрушек, зайцев, Санта Клаусов и имбирным печеньем, стояла на небольшой площади в центре городка. Безответная пустота в сердце. Мне не важны праздники, ведь теперь все это — безвременно ушедшее. Частичка души, стертая с лица Земли. Ни тепла, ни света, ни жалости — лишь сухость во рту от ощущения, что чего-то не хватает…

Разноцветные форменные шарфы студентов, то и дело мелькали на пути. Это какой-то круговорот времени, отдающийся головной болью, не находящий успокоения в сердце. «Сладкое королевство», переполненное детьми, галдеж вокруг пирожных синего цвета — новое изобретение пекарей. Я любила мармелад и лакричные леденцы, но это было в иной реальности. Я прошла мимо, отгоняя сладкий запах воспоминаний, доносившийся из магазина. «Зонко» — излюбленная лавка хулиганов: вот и Фред и Джордж Уизли рассматривают витрины, ищут идеи для новых фокусов. Рыжие головы и веснушчатые лица — абсолютно одинаковые, улыбающиеся, такие беззаботные… Наверняка задумали нечто грандиозное, даже тирания Амбридж этим ребятам не закон. Нужно отметить, что назначение невыносимой министерской ищейки на пост генерального инспектора Хогвартса не ошарашило меня, я ожидала нечто подобное. Новость вызвала лишь ухмылку, когда первая полоса «Ежедневного Пророка» пестрела неприятной улыбкой леди «я люблю котят»… Подозреваю, что обожанием грязнокровок эта дама не обременена…

Смотрю на всех этих детей и понимаю, что я больше не являюсь частью мира, когда-то бывшего мне домом, колыбелью спокойствия. Там не было понимания и ответной любви, но Хогвартс стал особенным, непередаваемо тоскливым воспоминанием, оставшимся глубокой раной на сердце… Жаль, что все так паршиво закончилось, обидно…

Северус перечеркнул это прошлое, искалечил светлую память о школе, в которой последним ярким моментом были его пьяные прикосновения, запах виски, бесчеловечная грубость и безразличие к искренней любви. Чудовище…

У паба «Три Метлы» толклась стайка студентов пятого курса, среди них я заметила Лаванду, кажется, по фамилии Блэк, нет — Браун. Она заливисто смеялась вместе с подругой-индианкой над худеньким когтевранцем, очутившимся в компании, по-видимому, случайно.

— Нет, прости, Сэмми, я не пойду с тобой на Рождественский бал, меня уже пригласили…

Я разглядывала мальчугана, вмиг покрасневшего и осунувшегося. Он вежливо извинился за беспокойство и пошел своей дорогой в одиночестве. Несчастный, отверженный, было слишком заметно, насколько ему небезразлична пресловутая Лаванда — школьная кукла без тени интеллекта на физиономии. Я не знаю её внутреннего мира, но смею предположить, что он весьма небогат и однообразен. Может быть, все мысли в кудрявой светлой головке сугубо цвета фуксии, как и одежда, которую Лаванда выбирала.

Мой облик неприметен, неинтересен никому: просто мужчина средних лет с залысиной и седыми проплешинами, идущий по улице по своим делам. На Хогсмид повесили антиаппарационный барьер, очень странно. Сумасшествие Фаджа на почве страха, нежелание признавать, что Лорд вернулся, и вдруг такой саморазоблачающий поступок. Я пришла сюда в субботу именно потому, что хотела встретить одного человека, изредка появляющегося в дружелюбной деревушке.

Кошмар этой бессонной ночи — вчерашняя встреча в кабинете Малфоя. Безрассудная горесть заставила меня пойти на этот шаг. Я не могу игнорировать очевидные эмоции и чувства. Я не надышалась той короткой встречей, не сумела сдержаться, выгнулась дугой на пути к сумасбродной памяти, грубости, поцелуям. Обесчестил, боль лишения невинности затуманила разум, испарила любовь, которая так просто вернулась вчера, а в груди… натянутое ощущение, что еще не все потеряно…

Я просто хочу тебя видеть, знать, что усталость черных глаз была ложью, придуманной мной, а новые морщины на твоем лице — вовсе не оттиск сумасшествия, боли. Я пропала, но меня спасли, стыдно. Помог Люциус, иначе я могла проклясть, затоптать единственную ошибку, от которой хочется плакать и смеяться. Малфой вчера показал себя джентльменом. Невероятно, он оказался куда лучше, чем я вбила себе в голову… Хотя… То был всего лишь порыв понимания. Я прекрасно усвоила, что те гипнотизирующие взгляды и руки — всего лишь успокоение, попытка сохранить мнение об идеальной семье, сложенное веками, и я не имела права разрушать фасад гармонии, посягнуть на главное — на статус Малфоев и их благополучие.

Эх, Люциус, Люциус… Долго еще ты будешь терпеть мои выходки? Сколько еще мне придется испытывать твое незыблемое терпение… Очень силен, не то что сын. Но Драко еще предстоит узнать, что такое ценности Малфоев, прежде чем превратиться в идеального главу семейства, человека, способного держать эмоции под контролем, умерять пыл. Мальчик, ты забудешь, что такое смех, как забыл твой отец. Невольно я вспомнила о концовке вчерашней дуэли, напоминание о простых человеческих радостях немного освежило главного слугу Лорда. Улыбка…

Хогсмид оказался пуст на предмет, как Золотого Трио, так и профессора Зельеварения, которого я невольно искала взглядом. Всего лишь час на декабрьском холоде не изменил ничего, а мне так хотелось увидеть хотя бы краешек траурной мантии, посмотреть издалека на родные черты. Ты не заслуживаешь моих мук… Будешь валяться в ногах. Несмотря на все чувства, обещаю, я отомщу… А пока просто покажись, хоть на мгновение, мне нужен стимул жить…

— Рон! Прекрати, довольно!

Я обернулась на звук знакомого девичьего голоса , доносившегося с заснеженной прогалины у тропы в Хогвартс… Вы все-таки решили прогуляться… Но Гарри не было, гриффиндорцы вдвоем забрасывали друг друга снежками. Что-то екнуло на сердце, им так весело, непринужденное общение, дружба… Мне плевать, абсолютное равнодушие… Все что нужно, это заменить одного из них собой. Надо использовать шанс, эту случайную встречу. Но как? У меня нет никакого плана, опираться на импровизацию? Лучше просто проследить… Гермиона подходила по моим меркам идеально, потому что у Рона слишком большая семья, сложно запомнить все нюансы, а Грейнджер — грязнокровка, мало связанная с волшебным миром. Что делать с девчонкой? Империо, заставить пойти со мной? Убить? Отправить в замок к Лорду, чтобы с ней поразвлеклись? Она нужна, нужно узнать все о ней, вплоть до любимого цвета и предпочтений в еде…

Невзрачный мужчина все еще не привлекал внимания подростков, они дурачились, смеялись, счастливые… Ради чего я готова предать общение, уничтожить единственных, кто видел во мне человека? Ни одна струнка в душе не порвалась. Я должна сделать это во имя себя, во имя черной замшелой мечты, бреда, обосновавшегося в голове болью. Не печаль, а гнусная досада, эмоциональный диапазон невелик. Я готова. Слежка из-за угла, томительное ожидание, изучение обстановки… Слишком много людей в округе.

Я пристроилась у витрины «Зонко», разглядывая диковинные вещицы, следила за молодежью, снующей взад-вперед… Как остаться с одним из них наедине? Рон на всех парах полетел к магазину «Все для квиддича» на другой стороне улицы и прилип к стеклу. Было видно, как он с обожанием жадно рассматривает новую защиту для квиддича. Гермиона, закатив глаза, последовала за ним. Разговоры… Она еле оттащила парня от витрины. Рон, недовольный этим, скорчил гримасу и поплелся следом за ней. Лучше бы он остался. Грейнджер повела его во «Флориш и Блоттс»… Вряд ли ему будет там интересно. Ну, давай же, Уизли, скажи, что ты не хочешь туда, оставь одну, иди уже куда-нибудь.

Я переместилась немного ближе к книжному магазину, чтобы наблюдать картину уговоров… Все зависит от удачи. Но, к несчастью для них, она была на моей стороне. С недовольным лицом Гермиона развернулась и вошла в торговую лавочку, а рыжий унёсся обратно к заворожившей его витрине.

Я скользнула в помещение, битком набитое фолиантами разного содержания: учебниками, атласами, алхимическими трудами, работами по трансфигурации, энциклопедиями по гербологии и множеством развлекательной литературы.

— Добро пожаловать. С наступающим Рождеством! — веселый голос заставил меня вздрогнуть.

Поздравления исходили из уст не живого человека, а игрушечного Санта Клауса, стоящего рядом с дверью на трехногой табуретке. Игрушка махала рукой и в промежутках между посещениями новых клиентов добродушно хрипела «Хо-хо-хо…». «И тебя с Рождеством», — зачем-то мысленно поблагодарила я искусственного духа праздника. Больше поздравлять было некого, разве что Нарциссу и Люциуса. Если повезет, еще и их ненаглядный сын подвернется.

Кругом пахло свежими пергаментами, типографскими чернилами, новыми книгами. Гермиона затерялась среди студентов, галдящих о выборе подарков друзьям и близким. Как Рон был одет? Незаметно, пройдя через толпу, я применила невербальное заклинание временной трансфигурации одежды и изменила лицо. Всего пятнадцать минут в чужой одежде, но это шанс…

Взглянув в окно, я не различила фигуры долговязого Уизли, очевидно, он зашёл внутрь лавки со спортивным инвентарём. Время…

— Что-то ты быстро, Рон… — сказала Гермиона, беря книгу с полки.

— Да, ну, защита Фистбикса выглядит какой-то не очень надежной. Не стоит тех галеонов, что за нее просят, — соврала я, вспомнив название товара, кричащее с витрины.

— Мне казалось, что ты без ума от нее.

Я пожала плечами, стараясь изобразить недовольство.

— Выбрала что-нибудь?

— Да, я, пожалуй, возьму «Труды Альберта Великого по алхимии», — проговорила она, листая книгу.

Рон может заявиться в любую минуту.

— Да брось, у меня дома валяется эта книга, я могу дать тебе.

Гермиона выпучила глаза.

— Но откуда в вашей семье могут быть подобные издания?

— Ты считаешь, что в нашей семье все идиоты? — немного насупилась я.

— Вовсе нет, Рон, я просто удивилась.

— Книга принадлежала Перси, — ляпнула я в надежде, что обман удастся, ведь Перси, несомненно, был одним из лучших студентов Хогвартса в свое время.

Гермиона приподняла левую бровь, покосилась на очередь у прилавка и согласилась не брать издание.

— Куда пойдем? — спросила она.

«Куда подальше, за аппарационный барьер, желательно».

Я незаметно достала волшебную палочку из кармана и, направив на бывшую подругу, прошептала:

— Импе…

Хлопок, плечо загорелось неприятной болью, какого черта?

— Рон, что ты забыл в книжном? Пошли, посмотрим на новые метлы! — сказал гриффиндорец, отправляя непонравившуюся книгу на полку. — Искал «Квиддич сквозь века» для младшего брата, но его разобрали, — оправдал он свое появление в притоне заучек.

— Э-э-э, спасибо Симус, я уже был в спортивном магазине, там совершенно не на что смотреть.

Палочка была убрана от греха подальше, слишком много свидетелей…

— Да ну, ты, наверное, шутишь! Таких функций и способности уходить в крутое пике на скорости под сотню не было ни у одной модели! — Симус говорил про интересующую его новую Молнию.

— Рон, иди, я все же куплю эту книгу, чего тебе ждать, пока я в очереди стоять буду.

— Но, Гермиона!

Финиган уже взял меня под локоть и потащил прочь из книжного. Что сейчас будет… Мы вышли в начинающуюся метель. Он отпустил мою руку и затопал впереди.

— Я не понимаю тебя, Рон, вчера ты говорил совершенно иначе, ты был без ума от новой Молнии!

Нельзя так просто отпускать его, это чревато. Пальцы нащупали палочку и прямо из кармана направили ее в сторону парня, пока тот разглагольствовал на спортивную тему.

— …Сейчас у Пушек Педдл…

— Обливиэйт, — тихо прошептала я, крадя нужные воспоминания.

Он остановился на полпути, словно потерялся, а меня ноги понесли прочь, я стерла воспоминания о встрече в книжном магазине… Черт, Гермиона… Она все запомнила, так нельзя… Мерлин, я пропала. Зайдя за угол, я трансформировала одежду обратно в свою, сменила внешность на невзрачного мужчину и вернулась на торговую улицу. Нельзя больше делать подобное — это глупо и неэффективно, нужен план к любым действиям…

Войдя во «Флори и Блоттс», я снова услышала радостные поздравления фальшивого Санты. Вот она: Гермиона стояла в очереди, слишком плотно сдавленная студентами со всех сторон.

«Не подобраться, думай, Аллегра!».

Внезапно я увидела в руке одного юнца малиновый шарик… О, я знала, что это товар из Зонко...

— Диффиндо…

Взрыв и оглушительный львиный рев пронесся по помещению, все присутствующие схватились за уши и машинально пригнулись, ошалел и сам хозяин фокуса. Началась неразбериха, благодаря которой мне удалось подойти со спины к Гермионе, но загалдевшая толпа мешала со всех сторон. Кругом слышалась ругань на пуффендуйца, выкинувшего шутку.

— Покиньте мой магазин! — возмущенно произнес хозяин, строго глядя на ни в чем неповинного мальчика. — Немедленно!

Самое время действовать… Еще успею заменить ее… Но мои губы не посмели прошептать заклятие подвластия, я увидела Рона, приближающегося к Флориш и Блоттс… Чертов рыжий придурок! Именно сейчас! Когда я так близко! Он уже вошел и направился прямиком на нас. Кровь стала закипать… шанс упущен…

— Обливэйт, — шепнула я, стирая последние воспоминания грязнокровки.

— Гермиона, ты нашла что-нибудь? — задорный голос.

Её немного потерянный взгляд… Я незаметно ускользнула вглубь стеллажей и схоронилась, подглядывая за действием. Заклятие забвения воспоминаний давалось мне легко, благодаря тренировке, так как однажды мне пришлось удалять воспоминания о моем даре из головы одного пронырливого слизеринца. Поведение жертвы заклинания могло быть странным, легкий дисбаланс, подозрительность. Грейнджер непонимающе опустила взгляд на книгу в руках. Мозги сами должны заполнить пустоты.

— Кажется, да… — донеслось до меня сквозь чужие голоса.

На кой Мерлин я сунулась в Хогсмид без плана? Надеялась на собственную смекалку? Я покинула магазин, ругая себя всеми грязными словами, которые знала. Метель усилилась, снег носился кругами, ветер норовил залезть в капюшон. Становилось зябко и неуютно. Паршиво, едва не провалилась, запросто могла быть раскрытой. Дурацкая самонадеянность и желание доказать, что я не просто так просиживаю штаны в серпентарии Малфоев… Хотелось удавиться…

Я брела к окраине деревушки, провожая взглядом разноцветные шарфы и шапки. Стало совсем гнусно… Неудачница, этот промах надолго запомню, пускай будет мне уроком. Всего лишь Империус и проваленный план, которого в сущности не было… Если уж на то пошло, мое появление здесь было связано не с Грейнджер и Уизли — я хотела увидеть совершенно другого человека… Нужно поклясться себе больше никогда не импровизировать. Это было ужасно…

Только сейчас небольшой мандраж охватил тело, легкое волнение от того, что я едва не натворила… До возвращения за мной домовика, с которым мы условились на четыре, осталось около получаса. Что ж, у меня есть время, чтобы сполна насладиться самобичеванием, вдоволь обругать себя за идиотский поступок…

* * *

— Пунктуальность, видимо, не в числе ваших достоинств.

Сегодня Люциус решил быть резче, вчера слишком серьезный проступок сошел ей с рук. Стоит наверстать упущенное. Аллегра фыркнула, но не ответила. Слегка красноватый нос выдавал, что она побывала на улице.

— Где вы были?

— Ходила подышать, это запрещено? — ответила она.

Хитрое личико «Мелани» светилось фальшивой искренностью. Она достала палочку и запечатала дверь Колопортусом.

— Мисс Кэрроу, на дом не действуют чары чужих людей.

Удивление.

— Хотите сказать, что все мои запирания в комнате бессмысленны? — как всегда ляпнула она нечто странное.

— Очевидно, да, — саркастично произнес Малфой и сам запечатал дверь.

— Ну, и как воздух в Хогсмиде? — елейный голос Люциуса раздражал Аллегру.

— Я смотрю, Кэрри уже донес хозяину о перемещениях пленницы, — недовольно кинула она.

Опять вражда, снова сарказм, ничего не меняется. Аллегра совершенно невыносима. Люциус наблюдал, как светлые волосы темнеют, а глаза возвращают себе исконный цвет металла.

— Вам не обязательно принимать свой облик, мало ли Нарцисса решит заглянуть.

— Думаю, что успею измениться обратно. Я чувствую себя неуютно с парой лишних килограммов, — она неопределенно взглянула вниз.

Да, Мелани действительно была крупнее миниатюрной Кэрроу, только это не оправдание. Люциус ничего не сказал, когда она вышла и встала напротив него с палочкой наизготовку. Однако планы на занятие были иными. Люциус приманил со стены две начищенных уксусом шпаги и, конечно же, поймал удивленный взгляд. Волевая бровь взметнулась вверх, но Аллегра послушно перехватила летящее по воздуху оружие и убрала волшебную палочку в ножны на запястье.

— О, вы решили заколоть меня? — с насмешкой спросила она.

Умоляющий взгляд в ответ.

— Аллегра, вы когда-нибудь доиграетесь. Мое терпение не резиновое, впредь следите за языком.

— Я, кажется, ничем вас не оскорбила, мистер Малфой, — парировала она, вскинув бровь.

— Мне не нравится ваш тон…

— Мне тоже много что не нравится, — возразила в ответ она, как-то по-детски защищаясь.

Сейчас стоило преподать ей урок, чтобы знала свое место, пусть это будет непросто. Аллегра — избалованный маленький ребенок, намеренно пытающийся задеть по любому поводу. Люциус встал в стойку, оппонентка последовала его примеру.

— Прошу не поддаваться, я не люблю этого.

Люциус лишь усмехнулся. Он затеял это именно для того, чтобы не поддаваться, а наоборот, ранить — не сильно, конечно — ну, и заодно посмотреть навыки соперницы. В палочковой дуэли она показала себя весьма неплохо. Не хватает опыта, но это поправимо. Она не собиралась стоять столбом, а напала первая. Выпад, парирование удара, острие Люциуса прошлось по гарде соперницы, и едва не соскользнуло на плоть, но он не ожидал… С какой невесомой легкостью она сделала спиралеобразное движение рукой и уклонилась от удара, отбив вражескую шпагу. Шаги назад, вперед, он стал давить, двигать Аллегру к задней стене, но, вычислив его тактику, она уклонилась вбок, и холодный металл прошел в дюйме от красивого личика. В меру своих габаритов Люциус не был быстр, но он брал силой, опытом, выносливостью. Юркая оппонентка пошла в наступление, парируя сложные нападения, ускользая от прямых ударов — теперь в танце вела она, давя на Малфоя скоростью. Он успел вовремя отклониться, от опасной атаки и попытался сделать свою, но не смог; шпаги скрестились. И когда она успела?

Передышка.

Они разошлись по разным сторонам. Аллегра была явно довольна собой, да и Люциус не ожидал такого сопротивления. Мерлин с ним, не будем преуменьшать достоинства плутовки, она — отличный противник, но посмотрим, что будет дальше…

— Что-то раздобыли в Хогсмиде? — заполнил он паузу.

— Увы, нет. Пыталась проследить за Грейнджер и Уизли; на мою неудачу Поттера там не было.

Люциус усмехнулся, вновь занимая позицию.

— Вы хотели просто прийти и украсть его?

— Признаться, такие мысли были, однако мне не удалось выманить даже его друзей, они постоянно находятся в окружении кого-то, это практически невозможно, — совершенно ровно произнесла она, убирая выбившуюся прядь волос за ухо.

— Если бы детей так сильно не охраняли, они давно были бы мертвы. Там ошивается толпа авроров. Вы не одна такая умная.

Изобразила наигранное удивление в ответ на колкую фразочку.

~~

Рукав серой рубашки был порван, и темное пятно крови расплывалось по ткани. И черт меня дернул уйти вправо, а не влево. Точное попадание вылилось в глубокую царапину. Краткий стон боли — но это только в первый момент, ни одна слезинка не выкатилась из глаз. Я собралась достать палочку, будет немного неудобно залечивать себе плечо.

— Вы в порядке?

— Да, небольшая царапина, — ответила я, оттягивая порванную намокшую ткань.

Люциус подошел вплотную.

— Вы позволите? — поинтересовался он.

— Да, мне немного неудобно…

Обычно я стравливала пару фразочек или игнорировала его манеры и напускное беспокойство, но сейчас было действительно неудобно. Люциус аккуратно раздвинул оборванные края моей блузки.

— Эванеско.

Кровь исчезла с кожи и рубашки, но продолжала сочиться из глубокого пореза.

— Потерпите немного.

Я слегка ошарашенно посмотрела в серые глаза, изучающие увечье. Опять проявляет свою непонятную тревогу… Но он не обращал внимания, слишком увлекся залечиванием…

~~

Рана затянулась и совсем пропала, образовав сначала розовую кожицу, а потом и вовсе слилась цветом с остальной кожей. Она позволила себе помочь, несмотря на гордость, или это всего лишь понимание солидарности противников? В любом случае, Аллегра делает успехи, меньше дерзит, держит в узде паршивый характер. Все время, пока он колдовал, он ощущал на себе пристальный взгляд, стало немного не по себе. Закончив с раной, Люциус вернулся к своему месту и вновь встал в стойку. Последовала очередная серия коротких дуэлей, в одной из которых Аллегра ловко выбила шпагу из его рук, чем заслужила несколько искренних хлопков в ладоши… Самое интересное было то, что он не мог предугадать тактику ее нападений, ведения боя. Все движения были совершенно спонтанными, будто непредсказуемость ее характера выливалась продолжением эфеса в гладкую сталь. Она не была сильнее его… Да и невозможно сравнивать — совершенно разные техники. Как и вчера на тренировке с магией Аллегра быстро окунулась в азарт. Надо сказать, шпага была не менее изящна в ее руках, нежели палочка. Невероятно точные уколы, гладкие скользящие подачи. Можно было смело утверждать, что она родилась со шпагой в руках.

Люциус залечивал себе рану на ноге, пока Аллегра заклинанием соединяла разорванную на другой руке ткань блузки. Он больше ни разу не попал в нее, всего лишь рассек серый шелк рубашки. Восторг, удивление. Просто не мог поверить, что встретил в лице семнадцатилетней дерзкой девчонки такого интересного соперника! Грация, владение оружием на десять с плюсом, самый романтичный в мире вид спорта превращал ее в элегантную леди, дикую кошку, чьи глаза блестели непередаваемым азартом. Потрясающе!

— Смею заметить, Амикус намного хуже владеет шпагой.

«Да, девочка, ты заслужила похвалу».

Люциус видел ее взгляд, довольный, искренний.

— Отец уже давно мне не соперник.

Улыбка, пускай хвастается, Люциус оценил реакцию. Да ее переполняет гордость, того и гляди взорвется! Умница. У них оказалось гораздо больше общего, чем он предполагал. «Грозовой перевал», теперь это… Кэрроу-старшего он побеждал, особо не напрягаясь, несколько точных движений, и Амикус всегда оставался с ранениями, но Аллегра заставляла дыхание учащаться в порыве резкости движений, уворачиваний от острия. Адреналин с бешеной скоростью носился по венам во время баталии. Она даст фору любому дуэлянту, несомненно, талантлива. Тень уважения проскользнула между ними, Люциус знал, что тоже произвел впечатление.

— Мистер Малфой, думаю, вы в комплиментах не нуждаетесь, ваш стиль впечатляет.

Обмен аристократичными улыбками. О да, она умеет вести себя, как подобает, но неужели только в бою? Сейчас перед ним стояла настоящая женщина, слегка высокомерная, манерная, вежливая, искренняя. Уникальность дарования дуэлянтки шагала в ногу со способностью к театральным представлениям. Актриса — она может быть разной, совершенно непредсказуемой: жесткой, жестокой, гордой, слабой, едкой… Люциус поймал себя на мысли, что пора пересмотреть свои представления о ней, сильнее начал осознавать, что Северус ни в коей мере не достоин подобного сокровища, граненого юного алмаза с гравировкой чистокровия. Обесчестивший поддонок обязан валяться у нее в ногах, вымаливая прощение. И только сейчас пришло понимание, что Аллегра пытается восстановить свою честь, свое опороченное «Я», хочет наказать мерзавца. И пусть это навязчивая идея, она полностью права.

Сложив шпаги, они приступили к магической тренировке. В фехтовании она, несомненно, лучше, но и здесь неплоха — просто опыта недостаточно, но хватит ли ей знаний и умений в бою против авроров, которые очень любят появляться некстати в самый разгар вечеринки на маггловских костях?

«Рождество уже завтра, девочка, жди подарков под елкой, в виде маски и черной бархатной мантии…»

* * *

Люциус и Нарцисса отбыли в Грейс Холл на рождественскую благотворительную вечеринку, оставив меня в компании двух дирхаундов. Их хозяин настоятельно не рекомендовал пускать собак на мебель, но ведь его сейчас нет? Дик и Освальд устроились по разные стороны от меня на софе в библиотеке. Эльфы принесли вино из закромов поместья. Дорогой изысканный напиток, чистый рубиновый цвет, непередаваемо изысканный букет, я становлюсь алкоголичкой — полбутылки как не бывало. А как иначе скрасить одиночество? Я имею право на небольшой отдых после тяжелого дня. О, как блистал сегодня Люциус, его аристократичные манеры были продолжением шпаги, лицо без тени эмоций, строгая осанка, левая рука поднятая вверх. Да, он потрясающий дуэлянт, весьма опытен, строг и лаконичен. Для меня было маленькой победой произвести на него впечатление. Не поскупился на похвалу. Я всегда владела холодным оружием неплохо, пару лет назад в столь юном возрасте превзошла отца. Признаться, его реакция оставляла желать лучшего. Но Люциус… не хватит словарного запаса, чтобы описать это потрясающее чувство восхищения, еще никогда мне не было так интересно сражаться с человеком. Изысканный, сильный. Движения широких плеч, холодный взгляд и удивление, когда шпага вылетела из мужественной крепкой руки на пол. Я с честью одержала победу, заслужив лавры и аплодисменты. И с каких это пор, интересно, меня волнует мнение павлина? В бою мы договорились не целиться в жизненно важные органы, однако слишком входили во вкус. Сначала я хотела нарубить из него фарш, но потом дуэль превратилась в настоящее азартное состязание, и все мысли о нанесении увечий испарились, остались лишь скрещенные шпаги и достойные противники, безупречный танец двух хищников. Напористый, но ровный стиль ведения боя — с его стороны, импульсивность, непредсказуемость — с моей; сильные парирования, выпады, мелодичный звук соприкасающегося метала… Не хватало только искр и фанфар. Мерлин, это было божественно, меня словно наполнили жизнью, смыслом. Появилось острое ощущение, что не стоит больше дерзить Люциусу, он весьма галантен и вежлив, не каждый выдержит мой острый язык. Стало как-то даже неуютно: несмотря на все его недостатки, он действительно довольно обходителен. Хотя какие, к гиппогрифам, недостатки? Напыщенный аристократизм и постоянная гримаса циника — это не минус. Он всего лишь жертва воспитания и собственной жизни в клетке статуса. Люциус не заслуживает такой «нелюбви» с моей стороны, я слишком много судила о нем по сыну. Да, схожие манеры, поведение, в некотором роде, но сейчас вижу, что Люциус другой. У него нет проблем с самообладанием, интеллектом, учтивостью. Ну вот, начинаю находить в правой руке Лорда положительные стороны. А что в этом плохого? Я сама выбрала ту же сторону, стоить принять ее со всеми вытекающими последствиями и Малфоем. Предвзятое мнение пора выбросить на помойку и действительно начать жизнь и миропонимание с чистого листа.

Находясь в полном одиночестве в огромном поместье, не считая двух собак и кучки домовых эльфов, мне не было грустно. Желала, конечно, развлечений: сходить на благотворительную вечеринку Нарциссы, но почему-то не хотелось злить Люциуса, моя вредность должна иметь границы. Когда я отказалась, заметила на его лице легкую улыбку, не скверную, не саркастичную, а нормальную, адекватную, он понял, что я просто отступаюсь, не хочу снова лезть на рожон, не пытаюсь его вывести из себя. Раньше доводилось бывать на подобных вечерах, в том числе и на организованных Малфоями — ничего интересного. Снобистская обстановка, все ходят в шикарных нарядах, сверкают драгоценностями не на один галеон и фальшиво друг другу улыбаются. У дам роскошные прически и вечерний макияж, мужчины элегантны, выдержаны, вылизаны… А среди всего этого «сброда» — шестнадцатилетняя Аллегра с вороньим гнездом на голове, ни единого намека на косметику и скромное серое платье. Из украшений только маленькая брильянтовая слеза на золотой цепочке… Отец, самолично вырастивший мальчишку, пытался бороться, но никогда не побеждал в подобных спорах. Он не знал, что если бы я захотела, могла бы выглядеть шикарнее и изысканнее всех на чертовом балу, но я намеренно не хотела этого. Помню взгляд того же Люциуса Малфоя…

— Аллегра, хм-м, вы прекрасно выглядите, — легкая неестественная улыбка.

Да я даже дома умудрялась зализывать свои космы, не без использования дара, конечно. Виною была детская вредность. Мерлин, какой глупой я была, пыталась доказать что-то, но что? Сквозь черный ход я шла наперекор обществу, хотя могла быть идеальной дочерью. На деле выкидывала подобные фокусы за неимением возможности реально противостоять. Подобные глупости списывались всеми на переходный возраст, становление личности и характера. Улыбка воспоминаний застыла на лице. Я ощутила вибрацию во всем теле — предвестник изменений, почувствовала небольшие покалывания, превращаясь из Мелани в себя. Надоела мне эта блондинка. Я встала, немного покачнувшись, подошла к книжному шкафу со стеклянными дверями. В полумраке библиотеки они отражали не хуже зеркал. Дик следил за мной добрыми глазами. Отметив полное перевоплощение, он поскулил и повернул голову набок.

— Не переживай, это все еще я, — зачем-то напомнила я псу.

Отражение. Ладонь прошлась по лоснящимся длинным волосам от головы к шее и плечам. Пожалуй, ничего больше в себе менять не стоит. Бокал с кроваво-красной жидкостью оказался у губ. Глоток. Я покрутилась у импровизированного зеркала.

— А ты, оказывается, можешь быть женственной, Аллегра… — довольно протянула я, прикусывая губу посексуальнее и делая искушенный взгляд.

Глупость, но приятно, осознать, что ты теперь женщина не только в физическом плане, спасибо Северус, загрызи его акромантул, но и по самоощущению.

— Вы только заметили? — раздался в библиотеке насмешливый голос.

Я дернулась, бокал с вином выскочил из рук, разбился на множество осколков и красные капли забрызгали брюки.

— Мистер Малфой, а вы не должны быть на балу? — произнесла я, взглянув на часы; он ушел только полтора часа назад.

— Я никогда не задерживаюсь на таких мероприятиях долго.

Немного пристыжено за то, что меня застукали за откровенным нарциссизмом, я склеила бокал, поставила его на ближайший стеллаж и убрала пятна напитка с пола и своей одежды.

— Кажется, я говорил вам не пускать собак на софу, — немного повысив голос, произнес он.

Освальд и Дик решили удалиться с дивана, от одного только взгляда хозяина. Они подошли ко мне с обеих сторон и ткнулись мокрыми носами в ладони. Предали хозяина. Им просто ласки не хватает. Немного неуверенно я погладила послушные головы питомцев под пристальный, но мягкий взгляд Люциуса. Уголки его губ поднялись в одобрительной улыбке.

— Аллегра, вы опять рискуете быть рассекреченной моей женой, разгуливая по дому в своем обличии.

— Прошу прощения, я немного…

— Расслабились? — продолжил за меня Люциус.

Подойдя к столику возле дивана, он взял в руки бутылку с синей этикеткой, в которой осталось меньше половины.

Сейчас съязвит по поводу детского алкоголизма, зуб даю…

— Вы, похоже, решили уничтожить мои погреба, — с легкой усмешкой произнес он. — «Каберне Совиньон из долины Напа», неплохой выбор, однако я бы посоветовал вам нечто получше.

— Боюсь, что я неплохо разбираюсь в винах, мистер Малфой, мне это подходит.

Я взяла стакан с полки и подошла к дивану, аккуратно села, положив ногу на ногу, и потянулась за поставленной на место бутылкой.

— Вы позволите?

Опять это ощущение, от которого кровь стынет в жилах. Не могу привыкнуть к такому обращению, в очередной раз манеры «Мистера Утопия» меня озадачивают. Я позволила поухаживать за собой, Люциус налил вина, к моему удивлению наколдовал еще один бокал и вылил в него остатки, затем сел на соседнее кресло и ослабил воротник парадной рубашки. Сама элегантность… Чем обязана такой компании, а главное: с чего вдруг он ведет себя столь фривольно? Ну, да ладно.

— Мне казалось, женщина должна быть в стельку после такого количества вина, — сказал он, рассматривая содержимое бокала на предмет качества.

— У меня неплохая выдержка.

— Вы говорите о себе как о вине.

Он назвал меня женщиной? Завуалированный комплимент, надо полагать, что ж, благодарю… Отчего-то было так спокойно, словно мы никогда не испытывали неприязнь друг к другу, хотя, скорее, подобные подачи были с моей стороны.

— Как прием? — спросила я, убивая паузу.

— Красиво, эффектно, — начал он неестественно восторженно, — много красивых женщин, влиятельных представителей разных слоев, впрочем, как всегда скучно.

Эти слова выразили и мое мнение о подобных вечерах.

~~

— Аллегра, вино влияет на вас благотворно.

Уже привычная изогнутая бровь на ее личике.

— Откуда такие выводы? — спросила она, делая небольшой глоток.

— Вы не дерзите, адекватно поддерживаете беседу и не стремитесь перегрызть мне глотку…

— Достаточно, я поняла, — немного смущенно остановила она, краснея, а затем улыбаясь. — Я должна извиниться за свое поведение.

— Извинения приняты, — утвердил Люциус. — Признаться, я могу понять вас.

Удивление начинающих пьянеть ясных глаз.

— Надеюсь, вам не покажутся оскорбительными мои слова, — вдруг сказа он и, не встретив препятствий, продолжил: — Смею предположить, что это защитная реакция на всех мужчин, после того, что с вами произошло.

Задумчивость в темной головке, прикушенная губа…

— Я думаю, что начинаю отходить, и, как считала раньше, во мне не зарождается феминизм.

— Очень на это надеюсь, вы были просто невыносимы в эти недели, — Люциус одернул себя, понимая, что случайно сказал двусмысленную фразу.

Аллегра решила проигнорировать её или же просто не заметила.

Измученная улыбка, ладонь, приложенная к лицу, легкий вдох.

— О да, я просто само совершенство.

Сарказм, но на этот раз шутливый и над собой.

— Сегодня я был поражен вашими способностями, действительно не ожидал подобного мастерства.

— Спасибо, кажется, шпагой я владею лучше, чем волшебной палочкой.

Люциус ушел в мысли ненадолго, оставив Аллегру ласкать довольные морды собак, опять обступивших ее со всех сторон. Животный магнетизм какой-то, собаки чувствуют плохого человека и никогда не подойдут к таковому, значит, юная мисс Кэрроу не является средоточием злобы и негатива, ее душа все еще чиста, не обагрена чужой кровью. Но это только пока…

— Аллегра, вы боитесь? Завтра предстоит нечто страшное…

Взгляд оторвался от собак и устремился к нему, и через несколько секунд молчания она произнесла негромко:

— Я не знаю, чего мне стоит бояться. В любом случае, я выбрала свой путь.

Несмотря на тишину, в её голосе чувствовалась уверенность, неподдельный крепкий фундамент.

— Лишить человека жизни непросто, если вам придется это сделать…

Молчание в ответ… Но она собралась.

— Мистер Малфой, я не хочу сеять в своей голове сомнения в том, чего может и не произойти.

Довольно умный ответ, не язвительное: «Давайте закроем эту тему». Что ж, ее право, не загадывает на будущее, но страха в серых радужках нет, она действительно сможет сделать подобное, не стоит развевать по ветру уверенность, странную, глупую…

Тема была переведена на менее опасную для её психики. Люциус не мог понять, кто сидит перед ним: юная девушка или взрослая женщина… А манеры… их словно нарисовали из ниоткуда, появилась та самая леди, которую Аллегра так долго прятала в себе. Так непохожа на своего отца. Несмотря на чистую кровь, статус и деньги, Амикус был немного простоват, но его дочь совершенно иная, сейчас Люциус видел в ней нечто более возвышенное, поймал себя на мысли, что у него могла бы быть такая дочь…

* * *

Случилось ужасное, Артур Уизли был покусан Нагайной в министерстве — это видение передалось Гарри, и Артура удалось спасти. И как змее удалось проникнуть в Отдел Тайн незамеченной? По сточным трубам, вентиляции? Не может быть, повсюду расставлены магические ловушки и барьеры. Быть может, на животных защитная магия не реагирует, ведь змея — не анимаг, которого уж точно бы засекли. Дамблдор недоволен тем, что парень никак не научится блокировать свои мысли, однако именно это неумение и спасло жизнь Артура Уизли…

Северус размышлял на тему того, насколько близко Лорд подобрался к Пророчеству. Счет идет на дни, совсем скоро ему удастся завладеть им, это вопрос времени…

— Легиллименс!

Он снова без проблем вторгся в мысли мальчишки, никаких преград, совершенно неспособный ученик… Воспоминания о сопливой встрече с Сириусом перед началом учебного года, фу, как мерзко. Далее картины дружеских встреч, каких-то разговоров, Северус копнул глубже и наткнулся на воспоминания Поттера о зеркале Еиналеж… Он видит в нем родителей… Лили… горькой болью отдался образ любимой женщины, улыбающейся из магического отражения. Не в силах больше терпеть, Снейп прервал контакт.

— Мистер Поттер, вы даже не пытаетесь бороться со мной! — с налетом досады произнес он.

— Сэр, я стараюсь…

— Значит, плохо стараетесь.

— Но благодаря связи с Темным Лордом удалось спасти жизнь мистеру Уизли.

— Вы либо совсем болван, либо испытываете мое самообладание. Он может использовать этот контакт, чтобы подкидывать ложные воспоминания, мучить вас, может довести до безумия…

Северус отпустил Гарри перед Рождественским балом, а сам отправился в лабораторию варить Аконитовое зелье для Люпина — на него бесцеремонно взвалили эту обязанность. Рождество только завтра, и он встретит его в полном одиночестве, как всегда. Обычно в праздники его компанией было Огденское виски, но после последних событий он дал себе слово не брать и капли в рот. Никогда не терял голову из-за алкоголя, но почему-то неудачно сложившаяся ситуация плюс отменное пойло превратили его в зверя тогда. Всё, теперь сухой закон, а значит, двадцать пятое декабря теперь черный день в календаре. Расслабиться не удастся, пусть, Северус и заслужил это в полной мере. Он искренне хотел знать, что случилось с Аллегрой. Устроила ли она жизнь где-то далеко отсюда? В голову приходили жуткие мысли, а вдруг ее хрупкое безжизненное тело уже давно покоится где-то у подножия скал? Суицидальная личность. Как никто другой Аллегра способна на самоубийство, а это значит, что он не только исковеркал жизнь и её судьбу, но и повинен в ее смерти…