Отравленная роза (гет)

Длинные пальцы с шероховатыми подушечками. Изящная кисть. Эти руки должны принадлежать пианисту, набирающему плавную мелодию, использующему всю целостность души. Он мог бы вкладывать в сонату частичку себя, уходить в мир музыки, соблюдая все знаки.

Legato. Нежно проводит ладонью по моему лицу, не пропуская ни миллиметра, чтобы не потерять гармонию мгновения. Он не видит красоты звучания, которое ему с легкостью удается, не слышит нежных украшений, переходов, не чувствует того, что чувствую я.

Poco Acсelerando. Он ускоряется, скользя по моим рукам. В этот момент главное — техника, но и ощущение всепоглощающей, нарастающей тяжелой легкости присутствует в каждом аккорде. Снова возвращается к лицу, шее. Гладкими, манящими прикосновениями спускается к груди…

Crescendo. Тело охватывает приближающийся поток возбуждения, сердце ускоряет ритм, переходя из allegretto сразу же в presto.

Staccato, staccato…

Он слишком близко к тому, чтобы окунуть меня в симфонию страсти, подвергнуть самой сильной пытке наслаждением, позволить забыться в таланте музыканта. Руки спускаются ниже…

Sforzando! Я не выдерживаю, и тело совершает бесконтрольный рывок. Прикосновения пианиста пропадают. Он боится вновь дотронуться до рояля, не хочет расстроить инструмент, не понимает, насколько его игра прекрасна, как отзываются на его пальцы клавиши и струны, где-то там глубоко под резным деревом. Сердце успокаивается, переходя в ритм Allegro…

Моё имя — название одного из быстрых темпов в музыке, мелодичное дополнение к вырывающейся на волю сущности, желанию вновь ощутить на себе изящные кисти, ладони, дарующего свободу композитора, играющего романсы и песни без слов на дрожащем в предвкушении инструменте. Быть идеальным инструментом только для него. Пытаться изобразить невозможное, помочь ощутить всю привлекательность звуков, которые он создает. Запредельная мечта — отдаться в плен ощущениям и гармонии, которую, не зная того сам, музыкант создал в моей душе, голове, в желающем теле…

Странные эти мысли, никогда еще не отождествляла себя с музыкальным инструментом. Интересно, я только начинаю сходить с ума или уже окончательно спятила от любви и вчерашних прикосновений? Словно в тумане блуждала по неизведанным доселе вселенным. Ко мне прикасался мужчина, любимый… Предел мечтаний.

Губы изобразили нежную удовлетворенную улыбку. Еще никогда мне не было так хорошо и спокойно одновременно, самое лучшее это то, что вчерашний вечер не кажется сном… На смену грёзам пришли мысли насущные. Снейп был совершенно другим вчера, он испугался за мою жизнь, не был суров или строг. Теперь на его плечах ошибка, за которую он может поплатиться работой и положением.

Почему я не хочу афишировать инцидент? Все просто, мне нравится такой Северус, который будет благодарен и снисходителен. Да, это вновь эгоизм, маленькая хитрость, чтобы выставить себя в лучшем свете. Очень выгодный ход, чтобы начать сближение. Я останусь в школе под присмотром Дамблдора и Снейпа — это самый лучший вариант развития событий, однако рано или поздно директор расскажет ему о моих способностях. Остаётся надеяться, что мне удастся уговорить его держать рот на замке. Сейчас, я больше чем уверена, Северус не осведомлен…

Его внезапная забота порождала еще более глубокие суждения. Может, он на стороне Дамблдора? Но ведь вчера не было ничего определенного, просто ненадолго его маска дрогнула, и крепления отломались, приоткрыв полоску лица. Скорее всего, сегодня эта маска будет починена и вновь закреплена тугими ремнями на затылке. Утро не принесло боли, кожа не саднила, а глаза открылись и увидели перед собой четкую картинку нависающего над кроватью балдахина. Вот тут я испугалась…

Вскочив с кровати, я понеслась к зеркалу. Оттуда на меня смотрела абсолютно здоровая девушка, без единого кровавого волдыря на коже. Глаза не были поражены, даже красноты не было! Дар обеспечил быстрое заживление, невероятно…

Абсолютно чистое лицо и руки. Катастрофа, мне нельзя выглядеть так, это вызовет шквал подозрений! Срочно нужно что-то сделать. Под горячей водой в душе я продумывала план поведения, и способ причинить только что выздоровевшей коже новый урон. Накинув пижаму обратно, я снова оглядела себя в зеркале. В голове формулировались заклинания нарывов и прыщей, обычно используемые учениками, чтобы подшутить друг над другом. Но я никогда не применяла подобные навыки на себе…

Расхаживая по комнате в пижаме и мягких тапочках, я вспоминала, куда именно попал сок бубонтюбера. Ошибка недопустима, Снейп слишком внимателен к мелочам. Преодолев нервозность и покалывающее смятение, я подошла к зеркалу и направила на свое лицо волшебную палочку…

— Фурнукулус минима.

Из палочки вырвался рыжеватый свет, и на чистом лице появился красноватый волдырик, совсем крошечный. Результат удовлетворил. Быстро «украсив» кожу рук и лица в тех местах, где по воспоминаниям были раны, я задумалась. Что же делать с глазами? Не стоит портить зрение намеренно, одна ошибка может стоить серьезных последствий. Решение нашлось довольно быстро. Положив волшебную палочку на туалетный столик, я принялась тереть глаза кулачками, да с такой силой, что в красноватой темноте закрытых век начали появляться яркие блики и искры. Наконец, прекратив экзекуцию, я пристально вгляделась в зеркало. Картинка сфокусировалась не сразу. Зеленоватые мелькающие пятна пропали, и в отражение появились болезненные розоватые белки. Почти идеально…

Итак, Снейп взял на себя заботу об отгулах. Я не пошла на завтрак, а, присев на кровать, изобразила недомогание и вызвала эльфа. Пусть даже это существо думает, что мне не очень хорошо, ведь его наверняка попросили докладывать о состоянии пациентки. С хлопком домовик оказался возле меня.

— Доброе утро, мисс, как вы себя чувствуете?

Может, Снейп надоумил его на этот вопрос, обычно эльфы не столь любопытны.

— Нормально, — изобразила я слегка мученическую улыбку. — Ты можешь принести мне завтрак?

Думаю, что имею право воспользоваться подобной привилегией, ведь я жертва.

— Сию минуту, мисс, — пропищал домовик.

Через пятнадцать минут я уже завтракала, сидя прямо на кровати. Овсяная каша не была пределом гурманских мечтаний, но жаловаться совсем не хотелось. Тарелка опустела, и я принялась за тосты с сыром и горячий чай. Домовик сказал, что появится к половине второго, чтобы сопроводить меня к Снейпу, и исчез. Разговаривая с ним, я старалась почаще моргать, имитируя неприятные ощущения пораженных глаз. Наверное, актерского мастерства мне не занимать, думаю, что эта роль удалась в совершенстве.

Я позволила себе поспать после завтрака, вот так бы всегда! Оставался час до встречи со Снейпом. Несмотря на обеденное время, есть совсем не хотелось. Пристроившись возле камина на небольшом креслице цвета бургунди, я стала листать вчерашний номер Ежедневного Пророка — газету, которую в принципе никогда не любила, однако вчера днем нашла экземпляр в опустевшей гостиной и зачем-то утащила к себе в комнату. Ничего интересного — ни одного сообщения о пропаже людей, ни одного намека на возвращение Темного Лорда, страницы пестрели политическими новостями и фотографиями. Министерство ослепло, или же это способ избежать паники? Или Министерство само в панике? На страницах я увидела уже не первое упоминание о Мальчике-Который-Выжил. «Гарри Поттер, мальчик, который лжет».

Фу, какая гадость. Им не надоело мусолить одну и ту же тему и так бесстыдно врать? Разуйте глаза! Волан-де-Морт возродился! Ведь Гарри действительно встретился с ним во время последнего испытания Турнира Трех Волшебников в прошлом году. Я-то знаю, ведь отец участвовал в представлении на кладбище, где проходил ритуал, и где встретил смерть Седрик Диггори. Ужасно…

От гнева и досады я бросила газету прямо в камин. Пламя несколько секунд жадно пожирало бумагу, затем вернулось в прежнее состояние. Беспокойство от знания того, что на самом деле происходит в мире, обреченно покоилось в рассудке, давая все новые и новые ростки желания примкнуть к Дамблдору и Ордену Феникса. Пускай он точно так же будет использовать меня в своих планах, как и Волан-де-Морт, но мои руки хотя бы не будут окроплены кровью магглов, магглорожденных и предателей крови — как называет Лорд тех, кто не разделяет его взглядов на мир и его устройство.

Безумец, зачем ему это надо? Возомнил себя Мессией. Не понимаю человека, существо, так отчаянно рвущееся к власти. Обратив внимание на руки, я посмотрела на часы с протяжным зевком. До окончания обеда двадцать минут.

Но тут внутри что-то щелкнуло, и я резко вернула взгляд на кисти…

Мерлин!

Они были совершенно чистыми! Когда это произошло? Когда кожа успела пройти? Погруженная в собственные мысли и чтение газеты, я даже не успела заметить времени исчезновения воспалений. Быстро вскочив с кресла, я потянула онемевшую спину. Добби будет совсем скоро, нужно успеть. Десять минут ушло на то, чтобы вновь придать себе болезненный вид пациента отделения дерматологических заболеваний клиники св. Мунго. И тут до меня дошел идиотский смысл того, что я только что с собой сделала.

Мерлиновы штаны! Ведьма безмозглая!

— Фините Инткантатем!

Кожа очистилась и приобрела здоровый вид. И почему я — дура — раньше об этом не подумала?! Немного концентрации, и лицо снова начало покрываться покраснениями и, кое-где — прыщиками. То же произошло и с руками. Склеры сами собой превратились в кровавые пятна… нет, это перебор, они уже вчера были почти в нормальном состоянии. Убрав с глаз излишнюю болезненность, я оглядела результат, который оказался более чем удовлетворительным. Почему в голову не пришло использовать дар перевоплощения сразу? Легонько стукнув себя по голове, я направилась к платяному шкафу за сиреневым свитером и брюками. Школьную форму можно не одевать, ведь вряд ли мне удастся сегодня попасть на занятия. Чёрт, половина моей форменной одежды находится у Снейпа…

* * *

Северус не спал всю ночь, обвиняя себя в халатной неосторожности. Он напоминал себе средневекового инквизитора пытающего ведьм. То, что произошло вечером, принесло много головной боли и раздумий. Не покидали мысли о странном поведении Аллегры. Она скроет его оплошность от других, Мерлин, она улыбалась, не закатывала истерик и не кидалась на него в готовности проклясть за эту отвратительную ошибку. К тому же, решила, что так и должно быть. Почему она приписывает его к извергам? Даже считая Северуса Пожирателем смерти и приверженцем Лорда нельзя думать, что он может применять подобные методы в школе. Ненависть? Вероятно Аллегра его просто ненавидит, но почему тогда покрывает? Он совсем запутался и вспомнил как там, на диване, когда он обрабатывал её раны, механическими движениями втирая мазь, даже не задумываясь о том, что делает, она вздрогнула. Содрогнулась от его прикосновений в области декольте, куда тоже попали капли сока бубонтюбера. Аллегра промолчала, не сказала ничего, понимая, что это необходимость, а он резко убрал руки, почувствовав себя застенчивым школьником.

Бред, ему просто стало стыдно за то, что он имел права на эти прикосновения с медицинской точки зрения. И все-таки она странная. Более чем… Еще удивил тот факт, что раны на ней заживают слишком быстро, несмотря на сильнодействующие мази и зелья, абсолютно невозможно было ожидать увидеть практически чистые глаза даже через день или два. Еще более удивительна реакция её кожи на сок бубонтюбера, это немыслимо! Ни в одних трудах не было описано, что он может оказывать разъедающее действие на ткани.

Аллергия? Её случаи с проявлениями подобных симптомов обычной крапивницы упоминались в книге, которую он и так знал, но все же потрудился полистать, вернувшись в свои комнаты от Аллегры. Но не такая же сильная! Быть может, он что-то упустил? Вряд ли, он никогда ничего не упускает, его память невероятно крепка. В старости Северусу, скорее всего, не грозят провалы в памяти, хотя в определённом возрасте всего можно ожидать… С мозгом нужно быть поаккуратнее, а еще эти стрессы… Почему он подумал о старости? Есть ли у него шанс дожить до нее? Время покажет, Лорд решит. Северус ухмыльнулся своим мыслям.

Встав утром ни свет, ни заря, почти не отдохнув во время сна, он отправился в лабораторию немного прибраться, вчера не было никакого желания. Все, что царило в голове — это полный хаос и непонимание, а этого Северус просто не переносил. Оглядев помещение, он принялся собирать заклинаниями разбросанные на полу флаконы с зельями, затем вычистил стол от остатков бубонтюбера. Готовые наполненные баночки отставил к ингредиентам, с нетронутыми растениями решил расправиться прямо сейчас. До уроков было много времени, а на завтрак он решил не идти. Закатывая рукава рубашки, Северус подошел к ящичку, в котором хранились рабочие перчатки и тут наткнулся на небольшую табуретку, стоявшую в углу. В ней не было ничего странного, он обычно использовал ее, как подставку для чего-нибудь, редко — по прямому назначению, но сейчас на ней лежала школьная мантия Аллегры, благополучно забытая в суматохе последних событий, а поверх красовался слизеринский галстук зеленого цвета с серебристыми полосками. Еще одно напоминание об инциденте. Что ж, пускай лежит здесь, она все равно должна будет посетить его после обеда. Так, он лишил её звания старосты, наверное, стоит восстановить. Пусть это будет своеобразной благодарностью за молчание, а как аргументировать свое решение Дамблдору он придумает.

Снейп и благодарность? Что-то не укладывается в голове, он не привык к этому чувству — единственного человека, к которому он мог испытывать нечто подобное, зовут Альбус Дамблдор. Открыв ящичек, Северус не нашел перчаток, чертыхнувшись, он пошел в другой угол лаборатории, где хранились запасы инвентаря для зельеварения. Его внимание привлекло маленькое красное пятнышко на разделочном столе под полкой.

Кровь? Её кровь, которой она залила всё помещение... Единственное, что он вчера успел сделать по возвращению от Аллегры — это уничтожить следы крови, но, похоже, одна капелька осталась — маленькая, незаметная. Северус поднял палочку, готовясь произнести чары очищения, но внезапно остановил себя, и палочка вместе с рукой, державшей её, опустилась вниз. Он не мог поверить своим глазам — кровь была свежая. Маленькая капелька не свернулась и не обрела коричневый цвет, как это происходит спустя совсем немного времени. Но этого просто не может быть…

Он пригляделся внимательнее и даже проморгался, отгоняя наваждение, однако иллюзия не пропала. Маленький кружочек жидкости так и остался на месте. Здесь какая-то ошибка, быть может, это не её кровь? Но кто мог побывать в лаборатории запечатанной паролями и заклинаниями, причём, за прошедшие десять минут, ведь за большее время кровь непременно успела бы свернуться. Эту мысль он попытался отбросить, но не смог и решил тогда проверить единственным имеющим вес фактором, имя которому — время.

Он нещадно кромсал опустошенные стебли бубонтюбера, отправлял их в подготовленную коробку, тут же приступал к выжиманию следующего растения, поглядывая на стол, где красовалось красное пятнышко, сводящее его с ума. Прошло полчаса, прежде чем Северус закончил работу и вновь кинул взгляд на странное явление. Кровь все еще была свежей. Решил дотронуться пинцетом — вдруг все же кругляшек хотя бы загустел. Но тот оставался жидким. Кстати, если это, все же, была кровь Аллегры, то за ночь она должна была высохнуть, несмотря на небольшую влажность подземелья. Нонсенс, она не могла не свернуться за это время! Так может это не кровь вовсе?

Оторвав себя от разглядывания, он решил, что стоит отвлечься и забыть ненадолго, а потом проверить снова.

…Снейп проводил уроки в своем обычном состоянии, до этого известив учителей, что Аллегра получила письмо от родителей и отбыла до вечера по семейным обстоятельствам. До директора такие мелочи не должны были дойти, на что он остро надеялся, так как отпускать учеников — всегда было прерогативой декана. Спасительная ложь удалась. Все, о чем он думал на уроках — было маленькой капелькой крови на разделочном столе его личной лаборатории. Мысли то и дело возвращались к феномену. Что-то подсказывало, что он не ошибся, отчего появлялось раздражение, которое находило выход в снятии баллов с учеников.

Сегодня его сарказм и суровость побили все рекорды, когда Снейп просто так снял двадцать баллов с Гарри Поттера — ну почти просто так. Парень чихнул на уроке, якобы нарушил тишину и рабочий процесс. Это было самое глупое снятие очков с Гриффиндора в жизни Снейпа, и нервам подобная разгрузка не помогла. Он не понимал, почему его так сильно заботит маленький красный кружочек? Глубоко на подсознательном уровне Северус ощущал нечто, что не давало ему покоя — только вот не представлял что именно. Интуиция его никогда не подводила. Бессмыслица какая-то…

Быть может, кровь отреагировала на смешение с соком бубонтюбера? Нет, нечто нашептывало, что там связи нет, хотя она вполне вероятна. Северус не пошел на обед, а на всех парах понесся по коридору, распугивая собственных студентов, шарахающихся в стороны от одного вида декана. Неужели он имеет такую дурную славу, или все дело в выражении лица, горящих тревогой глазах? Влетев в свои покои, он сразу же направился в лабораторию, надеясь, что кровь застыла и побурела. Глаза расширились от ужаса, когда нетронутая капелька вновь показала свою свежесть.

Недоразумение! Это просто невозможно, с утра прошло много часов! Но сок бубонтюбера не имеет антикоагулирующего свойства, в зельях используется его заживляющее действие, но никак не разжижающее…

Какого черта? Северус был в смятении, вся наука летела к чертям прямо на глазах. Это надо изучить, непременно, но нужно еще крови. Он рассмотрит ее состав, изучит. Если найдет что-то странное — а в этом не было никаких сомнений — тогда Аллегра понадобится в роли подопытного кролика, на что девушка вряд ли согласится. Она придет после обеда, а пока есть время на небольшую предварительную проверку.

Давно он не пользовался этим маггловским прибором…

Запыленный микроскоп был извлечен из дальнего ящика и поставлен на стол. Очистив заклинаниями все детали тяжёлой черной железки, он сделал препарат вещества, поместив небольшую частичку ценной жидкости между двух небольших прямоугольных стекол. Настройка микроскопа заняла несколько минут.

Северус прилип к окуляру не в силах поверить в то, что видит. Первая мысль — оптический обман зрения — на долю секунды обосновалась в голове. Невероятно, увиденное ввергало в шок. Все маггловские и магические труды по анатомии и гематологии, а так же истории болезней никогда не описывали ничего подобного. Однажды Северус исследовал собственную кровь, надеясь выявить различия между магами и неволшебным населением. Присказка о том, что магия хранится именно в крови, всегда интересовала зельевара, однако различий не нашлось совершенно.

Руки дрожали от нахлынувшего непонимания и стресса. Это действительно была кровь. Живая кровь! Помимо обычных форменных элементов, в плазме просматривались странные перемещающиеся частицы. Сначала Снейп подумал, что это бактерии или вирусы, но эта мысль отпала в следующее мгновение. Игольчатые шарики четкой формы и одинакового размера двигались по определенной траектории треугольника, касаясь друг друга. Словно сетка , эти частицы держали оборону.

Северус снова прильнул к микроскопу и продолжил наблюдение. Все больше поражаясь, он отметил, что странные частицы не являлись паразитическими, не уничтожали лейкоциты и эритроциты, а наоборот, питали, как будто добавляя нужные вещества. Кровь была живой под действием этих частиц и не собиралась умирать. Совершенно непонятное отклонение…

Что же это? Но в его лаборатории не было технических средств, чтобы изучить кровь на генном уровне, что могло привести к ошеломляющим результатам, взрыву в науке. Одной капельки мало, нужен постоянный донор, и у Снейпа появлялись алчные планы на Аллегру. Интересно, как свойства крови отражаются на ней? Тут он вспомнил, что, несмотря на серьезные повреждения, её глаза приобрели почти здоровый вид довольно быстро — это дар…

Он задумался над тем, что корни вейлы могли поспособствовать проявлению таких свойств, однако их кровь тоже на вид совершенно обычная. Тогда есть только одно объяснение — это мутация, неизвестная и чертовски интересная.

Северусу не хватало воздуха от переполнявших его чувств, ему предстояло изучение чего-то совершенно нового, завораживающего. Такие ощущения он не испытывал давно, словно в нем возродился юный мальчик, узнающий что-то новое о зельях, как это было в давние времена. В груди появилось ощущение нетерпеливой одержимости. То, что было у него в руках — стоило целое состояние для умов всего человечества. В горле мгновенно пересохло, веки отказывались моргать, осушая поверхность удивленных глаз, сверкающих непреодолимым желанием кинуться за Аллегрой и выкачать из нее пару литров бесценной крови.

Это подогревало в нем порывистую страсть и воспоминания, зачем он пошел по пути зельеварения. Медицина и его предмет шли рука об руку, наука завораживала и превращала Северуса в сумасшедшего фанатика, готового запереться в лаборатории навечно. Ему нужно оборудование. В уме он начал прикидывать, сколько денег на это уйдет, и согласится ли Дамблдор оплатить часть исследований. В голове созрела сумасшедшая мысль — Волан-де-Морт бы согласился, несмотря на игры в Бога, он все же был ученым, заинтересованным чело… Существом. Снейп фыркнул от того, какие мысли могут посетить человека, когда он слишком увлечен жаждой. Взяв в руки один из флакончиков, наполненных соком бубонтюбера, он откупорил крышку и капнул на стол рядом с препаратом, затем наколдовал небольшую иголку, окунул в каплю, аккуратно поднял стекло и опустил острие в препарат.

Яд разрушал все составляющие крови, а неизвестные частицы словно увядали и теряли активность. Кровь умирала. Спустя несколько минут, когда клетки сока отравили большую часть препарата, процесс внезапно пошел вспять. Уставшие глаза Снейпа сошли с ума от такого зрелища. Мертвые частицы оживали и разрушали молекулы сока бубонтюбера, восстанавливая соседние клетки. Эритроциты стали размножаться с невероятной скоростью, подпитываемые возрождающимися колючими шариками. Удивительное зрелище, яд подавлялся и больше не причинял вреда, он пропадал, словно неизвестные «бактерии» научились бороться с ним, эволюционировали из жертвы в хищника. Вот именно! Мгновенная эволюция и регенерация на клеточном уровне! Все что мог сделать Снейп — это открыть рот…

Он обмяк на стуле, как тряпичная кукла, совершенно забыв обо всем на свете, кроме одного. Он подумал, что не только кровь Аллегры способна на подобное, но и ткани, значит, сейчас она должна выглядеть здоровой. Его охватило нечто вроде «золотой лихорадки», вовсе не связанной с деньгами и золотом…

Перед ним находился ключ к будущему…

— Профессор, извините, если помешала, вы просили меня зайти.

* * *

Он сидел на стуле без движений, облокотившись на спинку, его профиль предстал сразу, как только я вошла в лабораторию. В голове крутился план: нужно обо что-то запнуться и пожаловаться на зрение. Высыпание на коже вперемешку с небольшими нарывами выглядело естественно.

Снейп не отреагировал на слова.

— Профессор? — ещё раз позвала я, непонимающе глядя на него.

Странно, мне кажется, или он совсем не моргает? Мерлин, это было похоже на действие Ступефай или смертельного… Его руки свисали перпендикулярно полу, а ноги широко расставлены — можно было подумать, что он полулежит — только голова не свешивается, и шея напряжена. Нечто тревожное прокралось в сердце. Его взгляд был пустым и, в то же время полоумным, с искрами невиданной жажды, кожа бледна как никогда. Забыв про свои болезни, я подлетела к нему, но прежде чем начать трясти, приводя в чувства и сыпать оживляющими заклинаниями, я еще раз аккуратно спросила:

— Профессор, что с вами? — голос звучал робко и испуганно.

Снова не дождавшись ответа, я позволила себе схватить его за плечо и слегка повела им из стороны в сторону. Наконец, Снейп начал приходить в себя. Поворот головы. Он смотрел на меня совершенно безумными глазами.

— Что с вами, профессор?

— А мисс, Кэрроу, это вы… Это поразительно… — какой-то потусторонний голос, несвойственный Северусу, скорее, напоминающий самого глупого учителя из когда-либо преподававших в Хогвартсе — Гилдероя Локхарта. — Ваше зрение восстановилось? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

Затем он просто встал со стула и отправился в кабинет, жестом поманив за собой. Промашка, черт подери! Я должна выглядеть как человек, лишившийся части зрения, вместо этого разглядывала ошалевшими глазами профессора, вошедшего в непонятный ступор. Дура, дура! Где были мои мозги?

* * *

Музыкальные термины:

Poco Acсelerando — постепенно ускоряя.

Legato (итал. legato «связанный») в музыке — приём игры на музыкальном инструменте, связное исполнение звуков, при котором имеет место плавный переход одного звука в другой, пауза между звуками отсутствует.

Crescendo — (итал. crescendo, сокр. cresc., буквально увеличивая) в музыке постепенное увеличение силы звучания.

Сфорцандо (итал. sforzando, от sforzare — напрягать силы; также sforzato, forzato, сокр. sf, sfz, fz), в музыке динамическое обозначение, предписывающее более громкое исполнение звука или аккорда.

Presto –самый быстрый темп.

Allegro — быстрый темп, но медленнее чем presto.

Allegretto (аллегретто) — одно из обозначений оживленного темпа в музыке, более медленного, чем Allegro.

Стакка́то (итал. staccato — оторванный, отделённый) — музыкальный штрих, предписывающий исполнять звуки отрывисто, отделяя один от другого паузами