Отравленная роза (гет)

Темный промозглый вечер: ни снежинки, ни ветра — полный штиль. За окном возвышаются заснеженные кусты, чернеющие стволы садовых деревьев. Всё шло как по маслу. Они вместе выбрали жертву. Гормус — примерный законослужитель, в будущем станет таким же закаленным, как Грозный Глаз Грюм — весьма опасный персонаж. Только было одно но — таким он еще не стал. Слишком самонадеянно проводить вечера в пабе после работы. Несмотря на всю подкованность, быть осторожным не помешает, сейчас попросту не время для безответственности. Грюм — и тот перестал выходить в люди, опасаясь подвохов сплошь и рядом, параноик в чем-то прав, ведь за усыпленную бдительность подчас приходится платить.

Люциус ждал новостей, план был составлен на славу, роль заучена, ловушки расставлены. Аллегре не составит труда заманить Маршала в темный переулок и перенести в поместье. Провернув дело Уэмпшира, они собирались отпустить аврора, убийство могло привлечь внимание, привести по логической цепочке к судебному разбирательству Роджера. Решено было наложить Обливиэйт и отправить его на все четыре стороны, попутно подкинув последнюю картину в виде исчезающей фигуры в серебряной маске. Случайная встреча с Пожирателем — боевой долг, проигрыш в придуманной битве, никто не заподозрит связи с подставой Уэмпшира. Идея принадлежала Люциусу. Он не знал, как отплатить долг несносной ведьме, рискующей всем ради какого-то секса. Бесполезная просьба, а вернее, не просьба даже. На самом деле Аллегре ничего не нужно — это всего лишь каприз. Выполнить его не составит труда, однако неприятно делать это из необходимости. Отчего она так стремится сделать его своим любовником? Наверняка ей вовсе не одна ночь нужна чтобы развеяться, хотя кто знает, что творится в голове юной шизофренички? Разум её явно не здоров, значит, можно ожидать чего угодно.

Думая о подвохе, Люциус и не ведал, что просто симпатичен ей. Как банально… Хлопок аппарации раздался в тихом кабинете, где потрескивали лишь угли камина. И какой наглый домовик посмел его потревожить? Но этот не принадлежал Малфой-мэнору. В трясущемся существе Люциус узнал Диппи — единственную эльфийку, получившую разрешение перемещаться между домами. Он хотел было наорать, но не сумел. Создание было перепугано до смерти, а белая простынка, заменявшая одежду, заляпана свежими пятнами крови. Аллегра…

— Г-госпожа ранена, просила Диппи вас привести, — пропищала она, срываясь на слезы.

Люциуса прошиб озноб, что могло случиться? Он ощутил комок тревоги, сгущающийся внутри, глаза выразили ужас, но домовиха была напугана еще больше.

— Веди… — лишь коротко изрек он.

Существо приблизилось и осторожно схватило мужчину за штанину. Рывок аппарации. Он не знал, что ему предстоит увидеть, неужели все настолько серьезно? Люциус оказался в тускло освещенном помещении всего с несколькими свечами. На большой кровати поверх покрывала лежал мужчина лет тридцати семи, с закрытыми глазами, блестящим от пота лбом и не двигался. С уголка губ стекала струйка крови. Нечто темное возвышалось над животом. Прямоугольная рукоять обмотанного изолентой ножа.

— Почему вы не вытащили нож? — в бешенстве заорал Люциус, кидаясь к раненому, боясь, что не успел.

— М-мы боялись, — пропищала Хатке, вливающая в рот хозяйке какую-то смесь, выливающуюся обратно вместе с кровью.

Существа, носившиеся с салфетками и зельями, застыли от злобного крика Люциуса. Все зелья бесполезны, пока предмет внутри. Трусливые твари! Он смотрел на обездвиженное тело, приложил два пальца к шее. Пульс все еще прослеживался, однако был редким и слабым.

«Держись, Аллегра…».

Люциус схватился за рукоятку и аккуратно вытащил нож, чтобы не разрезать еще больше. Кровь хлынула новым потоком, пачкая постельное белье и одежду. Он рывком разорвал ткань вокруг ранения и направил волшебную палочку на живот, сканируя область поражения. Поврежден желудок, внутреннее кровотечение. Еще немного и она умрет на его руках, оставалась надежда, что некие свойства дара затормозят процесс. Времени оставалось немного. Заклинанием Люциус остановил кровь и очистил зияющую дыру. Со злобой выхватил из ручонок эльфа зелье заживления и приказал Диппи напоить ее восстанавливающим ткани снадобьем. По сравнению с остальными она не была так сильно напугана и молниеносно кинулась к изголовью кровати, приподняла голову хозяйки, чтобы влить лекарство. Секунды тикали, пока Люциус обрабатывал ранение, пришлось расширить стенки, чтобы мазь проникла внутрь. И снова кровь... Его руки тоже в крови, на протяжении залечивания он постоянно проверял пульс, становившийся все слабее с каждой секундой. Кроветворное зелье влилось следом за обезболивающим, на этот раз он делал все сам, а домовики столпились в кучу и наблюдали за процессом, лишь изредка попискивая.

Сердце неумолимо замедляло ход, еще немного, и она не выкарабкается… И вот час остановки настал. В тот же момент тело стало меняться, приобретать женские черты. Аллегра умирала, превращаясь в себя. Только волосы отросли совсем ненамного. Короткие пряди топорщились в разные стороны.

— Энервейт!

Ничего не произошло, жизнь покидала тело. Пришлось пойти на крайние меры.

— Мобилликорпус.

Безжизненное тело было отлевитировано на пол. Запрокинув голову Аллегры назад, Люциус приступил к искусственному дыханию. После трех вдохов из рта пострадавшей полилась жидкость — сгустки крови вперемешку с зеленоватыми зельями.

— Диппи! Прочисть ротовую полость, — скомандовал он, сложив ладони крестом на её оголенной груди.

Он не стеснялся обнаженной плоти, мысли крутились в другом направлении, борьба за жизнь не имела никакого отношения к похоти, исчезнувшей в угоду страшного инцидента. Ровно двенадцать мощных нажатий. Обычно после таких манипуляций ломались ребра, но сейчас это не имело никакого значения. Диппи очистила рот, и Люциус склонился, положив одну руку на лоб, а второй придерживал шею, чтобы голова была запрокинута.

— Давай же, — рывками скрежетал он, возвращаясь к непрямому массажу сердца после искусственной вентиляции легких.

Два пальца к сонной артерии. Пульса все еще не было. Минуты тянулись невыносимо долго, а он все повторял свои действия, четко, слаженно. Люциус не мог дать ей умереть, и не даже не потому, что от нее зависело дело Уэмпшира. Была какая-то странная уверенность в том, что Аллегра должна жить, просто должна, потому что она на самом деле даже не видела той самой жизни… Бесплодные попытки завести сердце убивали надежду, но он не останавливался, все более яростно надавливая на грудную клетку. Люциус сдавил веко Аллегры пальцами с двух сторон и открыл его, зрачок не превратился в кошачью щелку. Биологическая смерть не наступала, его старания оказались не столь бесполезными. Он устал от тяжелой работы, нужны были кардинальные меры. Средство ненадежное, но стоило попробовать. Он отмерил область от мечевидного отростка на два сантиметра вверх, размахнулся и ударил. Снова проверка. Есть, пульс есть! Очень слабый, практически незаметный. Перикардиальный удар завел сердце!

— Энервейт! — скомандовал он.

Заклинание действует только тогда, когда есть сердечная деятельность. Веки задрожали и с непомерной тяжестью открылись. Казалось, в её глазах был туман, они слабо фокусировались. Разгоряченный после попыток оживить обреченную девушку Люциус устало сел на пол и спрятал лицо в окровавленной ладони. Слабость всего лишь на секунду. Его собственный пульс выдавал чечетку.

— Северус… — хриплый голос.

Она бредила, не видела, кто перед ней, потеряла чувство реальности, однако чужое имя принесло душе Люциуса странное ощущение. Неприятное покалывание в груди. Он приказал эльфам принести еще зелий, а сам отлевитировал Аллегру обратно на кровать. Этот ужасный вечер… Переживать так из-за полоумной девчонки… Что же случилось с ней? Она ничего не говорила, но явно пыталась понять, что происходит. Кое-как сосредоточив взгляд на Люциусе, она произнесла едва различимо:

— Гормус…

— Где он?

— Хатке заперла его в кабинете, — отрапортовала эльфийка пискляво.

— Палочку забрали? — спросил Люциус.

— Да, господин.

Существо протянуло волшебную палочку.

— Он ранен?

— Без сознания, но, кажется, цел.

— Перенесите его в камеру вниз и заприте, я скоро подойду, — сказал он, очищая руки от крови.

Эльфы откланялись и исчезли. Люциус запахнул разорванную рубашку на оголенной, едва вздымающейся груди Аллегры. Еще раз осмотрел рану. Снаружи ее уже покрыла корочка крови, ткани затягивались. Ясные серые глаза смотрели на него, в них читалась горечь, такая нечеловеческая боль. Одинокая слезинка скатилась на подушку. Сердце вдруг защемило, подо что он ее подвел своей просьбой? Может, Аллегра специально провоцировала его глупой похотью, чтобы он не осознал всю опасность задания, и его разум затуманила гнилая злоба? А она всего лишь хотела показать свое доверие, преданность зародившейся дружбе. Вовсе не такая всемогущая, какой хочет казаться, всего лишь безголовая, безрассудная девочка, несчастная сирота, едва не покинувшая мир вслед за отцом. Мерлин, она совсем одна… Покинутая всеми, отчаянно нуждающаяся в защите, опеке… Ей просто нужен человек, близкий, способный помочь в трудную минуту — вот для чего она намеренно пытается привязать его к себе, правда, пользуется не теми методами.

В груди все сжималось при виде новых бусин слез, собирающихся в уголках её глаз и ручейками стекающих по вискам. Глупышка, тебе под силу далеко не все…

— Больно… — прошептала она слабым голосом немного надрывно.

— Потерпи, попробуй поспать, — отчего-то тоже тихо произнес Люциус.

Он наколдовал влажную теплую тряпку и приложил к вспотевшему лбу Аллегры. Вот она — забота, такая нужная в тяжелый момент, необходимая простой юной девушке, потерявшей веру в жизнь, потерявшей надежду выпутаться из капкана судьбы. А в глазах её слезы, смешанные с открытой чистой благодарностью… Наконец она сомкнула веки и постаралась уснуть. Зелья подействовали, унесли в мир спокойствия — спасения для утраченных сил. Люциус посидел еще немного, перевязал рану бинтами и вышел из комнаты. Решил провести ночь здесь, приказал освободившейся от поручения Хатке постелить в комнате неподалеку.

Сон долго не шел, Люциус лежал в темноте, думая о своей гордыне и глупой мелочности, когда она едва не умерла на его руках, хрупкая, способная носить тысячи масок, абсолютно несчастная Аллегра с надуманными пороками и предрассудками… К черту Уэмпшира, к черту Лорда, к черту все на свете, дело не стоит таких глупых, безрассудных жертв…

* * *

Свет ударил сквозь веки. Тупая боль в животе, все тело ослабло, словно тряпица. Я не ощущала ног, они онемели, значит, спала в одном положении. Неудобную позу с трудом удалось сменить, но движение сопутствовалось резями и коликами. В голове всплывали смутные картинки. Помню рукоять ножа, торчавшую из живота, но последним воспоминанием стал кабинет и приказ Диппи доставить Малфоя сюда. Я не умерла? На дыхание едва хватало сил. Голова отказывалась подниматься, кружилась… Во рту стоял неприятный терпкий привкус зелий вперемешку с кровью. Глаза открылись, и от яркого света я слабо заморгала. С трудом приняла сидячее положение.

Моя спальня. Рядом на тумбочке куча пустых и полненных флакончиков. Рука нащупала края разорванной мужской рубашки, спустилась ниже. Бинты опоясывали вокруг торса. Приложив ладонь к ране, я почувствовала укол новой боли. Не зажила еще, слишком серьезная. Найдя среди зелий обезболивающее, я выпила флакон до дна и поморщилась. За ним последовало восстанавливающее. Моя сила сейчас ослаблена, нужны стимуляторы. Мерлин, я жива… Что произошло дальше? Посмотрев на тонкие запястья, я поняла, что приняла свой облик, когда это случилось? Немного знобит, или в комнате так прохладно? Свесив ноги с кровати, я попыталась встать, что удалось не без усилий, но выпрямиться оказалось сложнее, сильно болел живот. Рука машинально потянулась к голове, ведь я не ощущала груза волос, и правда, они были короткими. Все же у меня есть моя внешность. Часы, мирно тикавшие на столике, показывали половину седьмого утра, до слушания девять часов, возможно, я успею прийти в себя. О, Люциус, наверное, в ярости из-за срыва планов. А где Гормус?

— Диппи!

Эльфийка моментально появилась в комнате.

— Госпоже не следует вставать, — пропищал она тревожным голосом.

— Всё нормально, где пленник?

Домовики были предупреждены об «ожидаемом» госте.

— Внизу в подземелье, господин Малфой приказал запереть.

— Хорошо, где сам Люциус?

— Еще спит.

Мои глаза расширились, неужели его величество решило остаться и проконтролировать ситуацию? Сильно печется о своей заднице в глазах Лорда?

— Что вчера было? — спросила я.

Ответы слуги меня ошеломили, а главное, ввели в ступор действия Малфоя. Он что, спас мне жизнь? Сердце ёкнуло. Не может быть… На смену шоку пришла логика, он сделал это для себя, как банально… Но как бы банально не было — он вытянул меня с того света…

— Подай завтрак в кабинет и экспрессо, — скомандовала я, сбрасывая с себя испачканную кровью одежду.

— Госпожа уверена, что сможет есть? У вас поврежден желудок.

Существо так искренне беспокоилось за мое состояние, преданность эльфов — все, что у меня осталось.

— Да, мне уже лучше, — отчего-то мягко произнесла я. — Спасибо.

Слуга с удивлением в глазах поклонилась и испарилась для выполнения приказа. Когда холодная вода коснулась лица, мне определенно стало легче. В зеркале отражалась Аллегра времени Хогвартса — непростительная ностальгия прошлого. Хоть волосы совсем немного отрасли, но я оставалась все тем же мальчишкой, юнцом, влюбленным в своего декана, глупым, бесшабашным ребенком с хрустальными надеждами и чистой любовью. Где же я растеряла крупицы того доброго света, той милой девушки, строгой старосты, мечтающей о простом человеческом счастье? Всплеск воды. Зеркало поплыло разводами, немного искажая отражение. Я не такая, я больше не такая…

* * *

Все предопределено, дело проиграно, маскарад больше не нужен, потому что главная актриса упала в оркестровую яму и свернула шею. Finita la Comedia. Даже Люциус не мог поспорить с обстоятельствами, что были против него. Перебинтованная Аллегра вряд ли сможет довершить начатое, нужно что-то делать с пленником в подземелье. Теперь его можно просто убить, а министерство сочтет его пропавшим без вести. Все оказалось напрасно… Люциус поднялся с кровати и устало потер лицо. Совсем не выспался, да еще и мышцы немного ныли от вчерашних попыток завести сердце. Слава Мерлину, она жива. В жизни Люциуса ничего бы не изменилось с её смертью, но почему-то она стала какой-то частичкой, словно дальней родственницей, на похоронах которой он бы мог прочитать речь.

Он принял легкий душ и вышел из комнаты, решив проведать пострадавшую, но дверь спальни была открыта, а хозяйки не было. Неужели и тут ее дар поработал на славу? Да не может быть! Ранение несовместимое с жизнью не могло так быстро затянуться, даже при помощи стимуляции со стороны её способностей. Несомненно, не имей их, она бы умерла еще до прихода Люциуса. Но так быстро восстановиться…

Он проследовал к одному из немногих мест в доме, используемых хозяйкой, но в кабинете тоже было пусто, лишь остатки завтрака и недопитый кофе покоились на подносе на письменном столе. Где ее носит? Люциус хотел лично убедиться, что все в порядке, узнать, насколько сработала уникальность её крови. Тихие нерасторопные шаги приближались по коридору. Немного неровная поступь, словно ленивая, выдавала недостаток здоровья. Уже привычные длинные волосы, бледная, сгорбленная, как старушка, Аллегра приближалась к нему.

— Доброе утро, Люциус, — почти уверенный голос отдавал болезненной хрипотцой, которая изо всех сил скрывалась.

— Зря вы встали, Аллегра, лучше соблюдать постельный режим.

— Спасибо, но мне уже намного лучше.

Слабая улыбка тронула бледное лицо с темными кругами под глазами.

— Вы плохо выглядите, не стоит испытывать судьбу, — посоветовал Люциу, пропуская её в кабинет.

— У нас слишком много дел, чтобы позволять себе отдых.

— Вы плохо выглядите, не стоит испытывать судьбу, — посоветовал он.

— У нас слишком много дел, чтобы позволять себе отдых.

— Вы собираетесь идти на суд в таком состоянии? — удивленно, с небольшим нажимом спросил он.

— Думаю, к обеду мне станет легче, — обнадеживающим голосом произнесла она. — Не беспокойтесь, у меня все под контролем.

Он глубоко вздохнул и цокнул.

— Думаю, стоит отменить затею.

Непонимающий взгляд, она словно застыла, не в силах поверить в услышанное.

— Вы верно шутите? Люциус, мы проделали огромную работу, и потом, невыполнение приказа грозит вам…

Он поразился искренности сопереживания в её словах, нет наигранности, масок, нет подоплеки о предстоящей уплате долга. Просто беспокойство, невероятно…

— Я знаю, чем мне это грозит, вопреки всему теперь это не важно, я не позволю вам вновь рисковать, это исключено.

— Я обязана вам жизнью, Люциус, — тихо произнесла она, с трудом опускаясь в кресло.

Молчание повисло в кабинете. Благодарность, добрые слова…

— Если не считать, что именно я поставил вас под удар, — ухмыльнулся он.

Грусть в серых уставших глазах.

— Договор отменяется, я сделаю это просто так, — с внезапно появившейся силой в голосе произнесла Аллегра.

— Меня не волнуют условия, ваша жизнь и конспирация куда важнее, — настойчиво отговаривал Люциус, на что она лишь помотала головой из стороны в сторону. — Аллегра, прекратите, посмотрите на себя в зеркало, мое положение не стоит безрассудных жертв.

— То, что вы считаете безрассудством, теперь является моим долгом.

Люциус поджал губы.

— Прекрати, — перешел он на ты. — Ты ничего не должна мне.

— Если вы отказываетесь от дела, я завершу его в одиночку, — отведя взгляд в сторону окна, произнесла она. — И потом, всё ведь уже готово.

Откуда вдруг такое самопожертвование? Она вновь удивляет, признаться, ожидать подобного не приходилось.

— Что произошло вчера?

Словно неловкость прокралась в ее взгляд…

— Магглы, — в голосе появился скрежет. — Все шло по плану, я напоила Маршала, мы вышли из паба, но в темном переулке, откуда я собиралась его аппарировать, на нас напали.

— Вы не смогли справиться с кучкой воришек? — совершенно без зла спросил он.

— Все произошло внезапно, я утеряла бдительность, смогла справиться, но, как вы поняли, с небольшими последствиями. Их было трое, а Гормус был уже невменяем.

Да, магглы порой бывают жестоки, и, спрашивается, за что давать им возможность жить среди благородных волшебников… Да еще и рожают мугродье, которое учится в Хогвартсе наравне с действительно достойными детьми.

— Непредвиденные обстоятельства, — продолжила она, — не стоят того, чтобы спускать всё на поводу.

Люциус вздохнул.

— В таком случае, отправляйтесь в кровать, до суда еще черт знает сколько времени.

— Мне нужно быть в министерстве через два часа, я собираюсь играть роль аврора, как-никак.

— Аллегра, это безумство, вы на ногах еле стоите!

— Мне правда уже легче, — более настойчиво перебила она.

Не только Лорд прибьет его, если она попадется, но он сам себе этого не простит. Люциус закатил глаза и скрестил руки на груди.

— Глупость…

Она ухмыльнулась, допивая кофе.

— Видите, я даже есть и пить могу, мне лестна ваша забота, но небольшая физическая слабость не отменяет обязанностей.

— Превосходно, — съязвил Люциус, следя за наигранной улыбкой «сильной» женщины.

Они просидели в кабинете оставшееся время, Аллегра заучивала роль, оказалось, она уже выведала у пленника всю информацию, заставив выпить Веритасерум под Империусом, и забрала пропуска и документы. Люциуса вновь пугала излишняя самоуверенность раненой компаньонки, но Кэрроу и слушать ничего не хотела, она действительно считала себя обязанной, и в дурью башку не могли проникнуть мысли о возможном провале. Может, просто запереть её под замок, пока будет идти слушание?

* * *

Мужчина в сером недорогом костюме пересек главный зал Министерства Магии, русые волосы были зализаны назад, а глаза непонятного цвета с вкраплениями коричневых точек изучали только картину спереди. Угол обзора был превосходный, но казалось, он смотрит только вперед, идя к лифту целенаправленно, чтобы попасть на нижний уровень в камеры заключенных. Этим мужчиной была я…

Завершив все бумажные дела, мелкие поручения Грюма, я получила задание подготовить заключенного к суду, что состоится через сорок минут. Странная обязанность. Нужно в последний раз перед слушанием зачитать Уэмпширу права и правила поведения в суде, несмотря на то, что он знает их получше любого аврора. Но устав — есть устав, и он играет нам на руку. Маршалу поручили, можно сказать, грязную работу.

Боль в животе не прекращалась, зелья помогали ненадолго, свойства крови быстро нейтрализовывали все инородные компоненты, несмотря на их природные составляющие. Вероятно, заживление продлится несколько дольше, чем я предполагала. Ну, почему, почему это произошло именно вчера? Удача не на моей стороне, а вести себя нормально с тяжелым ранением трудновато. А может, все к лучшему, исходя из последнего общения с Люциусом. Мы словно стали ближе, он наплевал на дело, но я не могу так просто отступиться, мне не нужна плата за работу, теперь это моя прямая обязанность — довести начатое до конца, потому что именно я подставила Люциуса под невыполнение задания, заварила кашу — теперь расхлебываю. Я благодарна, воистину благодарна, ведь вчера он спас не одну жизнь, а две. Северус, ты можешь сказать спасибо лорду Малфою за его медицинские навыки и отличную спасательную подготовку. Но каков был шок, когда Люциус сказал, что все планы отменяются… Стало стыдно за гнусные мыслишки, за то, что посчитала его помощь лишь на благо предприятию, а никак — личной. Все было иначе, он не хотел, чтобы я рисковала вновь, да еще и в таком состоянии, когда все тело колотит и бросает из жара в холод. Идти прямо было трудновато, словно рана натягивалась и разрывалась, но то были лишь ощущения. Чертовы магглы, варвары, воришки, убийцы! Слишком жесток немагический мир, стать жертвой каких-то проходимцев значило окунуться с головой в помыслы чистокровных волшебников. Что ж, начинаю склоняться к вере, что магглам не место на этой земле. Скот, мясо, звери… Злоба была удушающей, главным образом потому, что я едва не провалила задание.

Гормус оказался более сговорчив, чем я думала, никакого сопротивления Империусу, и уж тем более, сыворотке правды. В кармане мантии лежал черный аудиоплейер с небольшим экранчиком, с перекаченной туда видеозаписью похищения девочки. Маггловская вещь, никто и не подумает, что плейер может сыграть решающую роль в судебном разбирательстве. Ох и помучилась я, перекидывая материал с одного видеоустройства на другое, никто не заподозрит в техническом средстве нечто, кроме аудиопроигрывателя. Да, никакой волшебник не способен разобраться с подобной вещицей, разве что Артур Уизли — известный магглолюб. Маршал тоже испытывал нежную страсть к маггловским изобретениям — еще один плюс в выборе персонажа. В наушниках звенела неизвестная музыка, кажется, а что, неплохо для людишек, этакий готический рок с женским вокалом, вполне могут сойти за Ведуний.

На проходной я спокойно показала палочку и удостоверение — медный значок в виде орлиной головы с номером. В Атриуме творилась суматоха, маги носились из стороны в сторону. Под огромным плакатом с изображением Корнелиуса Фаджа стояла женщина в зеленом шелковом костюме с пергидрольными кудряшками и ярко-красной помадой. О, да, Рита Скитер сегодня напишет сенсацию! Толпа суетилась, вокруг лавочки с прессой был ажиотаж. Бедный министр, как он ошибается, делая это дело открытым, желая смыть грязь с репутации власти…

Слушание состоится в главном зале и вместит не одну сотню зевак… А люди всё прибывали…

— Девятый уровень. Отдел тайн, — произнес бестелесный женский голос сквозь готический рок в ушах.

Приземистая женщина с пухлыми щеками в бордовой мантии покинула лифт. Немногих приветливых личностей удалось сегодня встретить. Маршал был не особо сговорчив и не имел привычки раскидываться приветствиями в разные стороны, да и все авроры были людьми серьезными, держащимися одной стаей псов, особняком, но вошедший был в числе тех, с кем стоило поздороваться.

— Гормус, добрый день.

Я скинула наушники и протянула руку молодому мужчине с кудрявыми каштановыми волосами до плеч.

— Если все пойдет без запинки, то он будет добрым, — произнесла я.

В глазах вошедшего на мгновение промелькнула нотка тревоги. Давай, Джаретт, ты не должен подвести меня, а вернее, ты не должен подвести Максимуса Дженнингса. Судебный исполнитель больше не разговаривал со мной, углубившись в мысли. На нем держалась вся подстава, но подвести просто не будет возможности, щенок сделает все ради наставника. Главное не забыть изменить его воспоминания после процесса…

Дело обещает быть громким, оно уже приобрело некий масштабный статус, что все члены Визенгамота, ну, кроме Альбуса Дамблдора, что как нельзя кстати оказался в бегах, будут участвовать. Мингс вышел на следующей остановке в Залах Суда, как и все остальные попутчики, а я в одиночестве поехала на последний уровень, где содержались временные заключенные. У самого выхода из лифта стоял стол охранника — проходная на пути к цели.

— Гормус, по какому делу? — без приветствия кинул волшебник в форменной мантии серого цвета.

— Подготовка заключенного номер четыре-пять-один-три-пять из тридцать седьмой камеры.

Охранник вздохнул.

— Я уж думал, Грюм не отправит никого, ведь Роджер прекрасно осведомлен обо всех законах и нюансах.

Пожав плечами, на выдохе я произнесла лишь одно слово:

— Устав…

Волшебник поднялся с места и прошел за стеклянную перегородку для осмотра проносимых вещей, и тут меня начало колотить: неуверенность, страх подобрались совсем внезапно, хотя до этого сидели где-то внутри и не собирались выходить наружу. Из-за волнения живот скрутило еще сильнее. Нужно успокоить нервы, иначе рана может снова открыться. Словно наэлектризованная я стала выкладывать все личные вещи в контейнер для проверки. Слава Мерлину, маг даже не смотрел в мою сторону. Плейер я снимала долго, наушники запутались вокруг пуговицы пиджака, а трясущиеся пальцы, вперемешку с бушующим пульсом, не могли справиться с проблемой. Наконец удалось совладать с собой, распутать проводки и выложить чудо техники под нос охраннику, который моментально вскинул бровь и взял в руки устройство. Мерлин, пожалуйста, только не пытайся в нем разобраться, не сейчас… Он засунул наушник в ухо, и его лицо поразила гримаса непонимания, пока на нервной почве я получала сильнейшие рези в области ранения…

— И чего только эти магглы не изобретут, — пробурчал он себе под нос, вытаскивая из уха наушник с орущим звоном электрогитар.

Мерлин, спасибо… После сканирования на магию вещи были возвращены мне за не имением подозрения на опасность. Сердце стало выравнивать ритм, но все так же отдавало в рубце пульсирующей болью.

— Бедный Уэмпшир, и за что ему такое? — со вздохом произнес волшебник.

— Ничего, я уверен все будет хорошо.

— Слава Мерлину, к нему хоть Джейн придет перед слушанием.

Дыхание хотело остановиться, но, переборов себя, я все же вдохнула.

— Несомненно, её поддержка не помешает, но ведь его все равно оправдают.

Волшебник вел меня по коридорам, все больше напоминающим о назначении отдела. Кафель сменялся грубым кирпичом, а затем камнем. Он мог и не сопровождать, но так было положено. Мерлин! Моральная поддержка жены не входила в наши планы! Все может сорваться, нужно предупредить Люциуса, чтобы задержал миссис Уэмпшир, но где черт подери он сам? Наверняка в Атриуме, ждет появления женщины. Участие в деле с его стороны заключалось в том, чтобы незаметно наслать на Джейн заклинание помутнения. Малфой как никто другой может быть галантен и учтив — такое задание по нему, да и потом, это просто… Предложить воды с зельем…

Сопровождающий открыл дальнюю камеру, прочитал небольшую лекцию о правилах поведения в камере и отбыл, сказав, что как закончу, дернуть за ручку, сработают сигнальные чары. Несмотря на весь «миловидный» интерьер подземелья, помещение выделялось. Не было каменных нар с матрацами, а стояла настоящая кровать, на полу ковер и даже вазочка на столике из светлого дерева. Да это пятизвездочный курорт, а не тюрьма!

— Гормус, думал, новичка какого-нибудь пришлют, — с ухмылкой произнес заключенный.

Мужчина был выбрит и уже одет в выглаженный костюм, короткие волосы, едва тронутые сединой, были расчесаны на косой пробор. У него было неплохое настроение, которое мне предстояло омрачить.

— Что ж, можно сказать, они так и сделали, — сказала я с гаденькой ухмылочкой, зло посмотрев на Роджера.

Его взгляд моментально. Легкий шок, непонимание, попытка понять, не показалось ли ему.

— Гормус, как ты мог? — сообразил он, всё ещё стараясь не верить в собственную догадку, что тот оказался по другую сторону баррикад.

— Как ты понимаешь, Уэмпшир, я пришел не для того, чтобы зачитывать права, — дерзко выплюнула я.

Адреналин бегал в крови, ощущение, что меня сейчас вывернет наизнанку от нарастающей боли, воспаляло внутри злобу. Волнение, надо успокоиться, заключенный под прицелом, нужно всего лишь заставить посмотреть его пленку. Напряжение витало по камере, глаза в глаза. Его пальцы сжимали брючины. Я извлекла плейер из кармана, включила и кинула на стол перед Роджером.

— Смотри, — приказала я.

Он понял, что за предмет у него в руках, надел наушники и вгляделся в небольшой экранчик. Его лицо словно твердело, лишаясь эмоций вовсе. По мере просмотра начала биться жилка на виске. Эффект достигался постепенно, ровно как и терялось мое самообладание. Первое серьезное дело, а я чувствую себя как пятикурсница на С.О.В., да еще и эта проклятая рана опять прошибает ознобом все тело. Мерлин, пожалуйста, он должен поверить. Я стерла блеск со лба рукавом и продолжила наблюдение за внимательно смотрящим в экран Роджером. Наконец, запись закончилась. Он медленно снял наушники и так же нерасторопно отодвинул от себя плейер. Я наблюдала за его кулаками, сжимающимися на столе, и напряженными скулами.

— Где моя дочь? — сквозь зубы, произнес он, не поднимая на меня взгляда.

Я взяла в руки технику и нажала заветную клавишу «Удалить» на всякий случай, не сводя палочки с Уэмпшира. Бледная кожа мужчины постепенно багровела.

— С ней пока все в порядке, — холодно произнесла я. — Но это зависит от тебя.

Ладони то сжимались, то расправлялись. Его нервы сдавали.

— Как ты мог, Гормус? — едко спросил Роджер.

— Видишь ли, на зарплату аврора не так-то просто прожить, — соврала я, главное, чтобы не уличил на суде.

— Так значит, дело в деньгах… — он зло засмеялся. — Тот, кто приказал тебе это сделать, убил твоих родителей. Неужели ты забыл?

Нужно заканчивать разговор, а не тянуть резину.

— Тебя это не касается, — яростно кинула я. — Ты знаешь, что должен сделать.

— Сыворотка правды, Гормус. — выплюнул он имя предателя. — Это невозможно, или ты пронес антидот?

Он ожидал чего-то подобного, и вот, перед самым судом это случилось. На удивление Уэмпшир вел себя довольно спокойно, странно, что не набросился с кулаками.

— Этот вопрос решен, твое дело признать свою вину.

— Где гарантия, что вы не убьете ее после слушания?

Кажется, подобный вопрос не был проработан…

— До твоей дочери им нет дела, и потом, детей чистокровных убивать не в их принципах, — ляпнула я первое, что подвернулось.

Он ухмыльнулся и потер лоб. Нервы… Ему не оставалось ничего, кроме как поверить…

— Сболтнешь лишнего, твоя дочь покойница! — прошипела я, отойдя к двери, и дернула ручку, не сводя взгляда с заключенного.

— Подонки, — прошипел напоследок Роджер.

Мандраж так и не сходил, пока я перемещалась по нижнему уровню. Мерлин, теперь со всех ног нужно бежать в Атриум и найти Люциуса; живот крутило и выворачивало наизнанку.

— Что-то ты неважно выглядишь, — заметил охранник, провожая у лифта.

— Кажется, я простудился.

— Это не похоже на простуду, тебя лихорадит.

— Всё нормально, — уверенно произнесла я.

Мужчина пожал плечами и лифт, наконец, появился. Мерлин, только бы успеть, только бы Люциус задержал женщину, ей ни в коем случае нельзя к мужу, план со Слезоточивым зельем отпадает. Боль потихоньку отступала, чертовы зелья остались в аврорате в ящике Маршала, но сейчас не до них. Я должна успокоиться. Сердце потихоньку переставало барабанить, руки больше не тряслись. На уровне зала суда вошла самодовольная Долорес Амбридж, с глупой улыбочкой, вглядываясь в документы дела. И чего жабе в Хогвартсе не сидится? Конечно, правая рука Фаджа, она никогда не пропустит интересного дела, да и потом, она возглавляет суд присяжных. От мерзкой твари пахло тяжелым ароматом цветочных духов, запах стремительно облюбовал маленькую площадку лифта, и меня едва не стошнило. Бестелесный голос оповестил об остановке «Атриум», пулей вылетев из тесного пространства, я стала дышать чаще. Это все нервы… Аллегра, успокойся! Нельзя паниковать, дело может сорваться.

Взгляд обшаривал каждый фут огромного зала с фонтаном и статуями разных существ. Светлой головы нигде не было, я шла через толпу, выискивая хотя бы одного из нужных мне людей. Жена Уэмпшира могла сесть в другой лифт, пока я поднималась. Нет, только этот ведет в отдел заключения, нужно ждать около него. Надеюсь, никто из авроров не заметит меня и не напомнит о каком-либо важном поручении, Люциус, заклюй меня гиппогриф, ну где ты?..

— Нервишки пошаливают? — послышался голос сзади.

Я обернулась всего лишь на мгновение и повернулась обратно к толпе, мы стояли спиной друг к другу, словно каждый заняты своим созерцанием местности. Правильно, нас не должны видеть вместе, это будет подозрительно.

— У нас проблемы, — прошептала я. — Джейн должна посетить мужа до слушания, где она?

— Ее еще не было, — сказал он. — Есть мысли, как предотвратить это?

Я была почти уверена, что в момент разговора губы Малфоя почти не двигаются. У нас действительно выросла очень серьезная проблема на горизонте, потому что прямо на меня шла миссис Уэмпшир.

— Она здесь. Зелье, отдайте мне зелье.

Флакончик оказался в моей ладони. При этом наши ладони соприкоснулись, и по ним прошел необъяснимый электрический заряд. Адреналин, совместное дело… Нужно срочно что-то делать, импровизировать, все что угодно! Думай, думай же! Но Люциус опередил меня, он пошел прямо к ней, чтобы выиграть время…

~~

Они были знакомы, виделись несколько раз на министерских вечерах, что давало ему право завести разговор. Только мысли не хотели искать пути к решению проблемы. Судя по походке, она очень торопилась. Люциус намеренно встал так, чтобы ведьма не прошла мимо и, уж тем более, не смогла не остановиться.

— Джейн, приятно вас видеть, — галантно произнес он, целуя даме ручку. — Искренне надеюсь, что вашего мужа оправдают.

— Здравствуйте, Люциус, спасибо, — немного сухо произнесла она, глядя в серые глаза аристократа. — Прошу меня извинить, но я тороплюсь.

И что дальше? Дальше-то что? Это все, на что способен хитрый интриган? Женщина просто прошла мимо к лифту. На Аллегре не было лица, совершенно измотанный вид с черными кругами под глазами, девочке было плохо, и зачем она согласилась на это дело, глупая?! Того и гляди в обморок упадет! Дело было провалено, слишком много людей, ничего не поделаешь, пиши — пропало, даже если Кэрроу успела показать пленку — все тщетно. Все труды и старания насмарку, потому что Джейн отметет всё вранье о похищении Мари. Провались ты, чертов Уэмпшир! Одна маленькая неучтенная деталь, всего лишь свидание с мужем до суда… Люциус обреченно наблюдал, как закрываются двери лифта, увозя последнюю надежду. Лорд будет очень недоволен… Тень в сером костюме шмыгнула к почти закрывшимся дверям и придержала их ногой.

«Что ты собралась делать?!», — закричал внутренний голос, а напоследок поймал неуверенный взгляд подельницы. Мерлин! Аллегра может все испортить, что она творит, когда до камер всего два этажа, а лифт переполнен министерскими работниками?! Дура! Смирись, если проиграла, сумасшедшая!

— Люциус, смотрю, тебе тоже интересен исход дела? — послышался знакомый голос, исполненный ехидства.

— Какими судьбами, Северус? — через силу произнес Люциус, понимая, что перед ним находится предатель.

— Старик послал, — коротко ответил тот.

Как всегда в черной мантии, черном сюртуке и брюках, создавалось впечатление, что Снейп родился постояльцем похорон. Этого человека сложно было представить в иной одежде.

— Понятно, — бесстрастно ответил Малфой, совершенно не желая продолжать разговор после того что узнал о коллеге.

Его мысли были на уровень, а может, на два ниже, там, где юная идиотка пытается исправить положение. Только бы она ничего не натворила… Внезапно Люциус одернул себя, Снейп наверняка пытается прочитать его мысли…

* * *

Ажиотаж в зале суда, небольшая задержка слушания. Рита Скитер, глядя по сторонам, что-то диктует ядовито-зеленому прытко-пишущему перу, а то летает по блокноту, отворачивая все новые и новые листы. Аллегра должна будет вести заключенного в зал под конвоем вместе с Падмой Пэлкис. Люциус почувствовал неладное, слушание задерживалось уже на десять минут — непростительное время для такого громкого дела. Тревога нарастала с каждой секундой, а рядом сидел Снейп, подосланный Дамблдором, стоит поответственнее относиться к своим мыслям. Джейн Уэмпшир нигде не было, неужели еще со своим мужем? Но опасения то ли подтвердились, то ли Люциус наоборот успокоился, когда она вошла в зал и заняла свое место. Ни капли волнения, только немного бледна, впрочем, ничего не изменилось… Где же Кэрроу? Все пропало… Наконец публика стихла, потому что в зал вереницей вошли волшебники в бордовых мантиях: Визенгамот и присяжные. Корнелиус Фадж прошествовал последним и занял центральное место на трибуне.

— Сонорус. Ввести подсудимого.

Из прилегающей комнаты появилась Падма, за ней шел Уэмпшир, на лице которого не было ни капли волнения, отчужденная маска. Ей не удалось остановить жену на пути в камеры… Но где же Гормус? Вместо него завершал шествие Кингсли Бруствер. Люциус с силой сжал трость. Мерлин, неужели Аллегру поймали? Пульс стучал в висках и гулко отдавался в ушах. Заключенный занял место в небольшой клетке, установленной справа от судей.

— Слушается дело преступления против Министерства магии, взятка в особо крупных размерах, статья 290 уголовного магического кодекса. Обвиняемый Роджер Авреликус Уэмпшир, проживающий по адресу Нокхолд Пауд, Кленовая улица, дом 25. Суд в составе Визенгамота и палаты присяжных, обвинитель — Долорес Амбридж — председатель судейской коллегии…

Далее пошло множество имен, завершившихся самим Корнелиусом Фаджем. Неподалеку скрипело несчетное количество перьев журналистов, допущенных к процессу. Люциус всё яростнее сжимал трость, когда Джаретт Мингс подошел к подсудимому и протянул пузырек с Веритасерумом. Черт с ним с судом, где эта несносная ведьма?!

— Итак, обвиняемый, готовы ли вы рассказать суду правду? Назовите ваше имя…

Роджер ответил на элементарные вопросы, время тянулось долго.

— Подсудимому вменяется в вину следующее…

Снова повторение всех преступлений…

— Вы признаете себя виновным?

Полный штиль, ни единого звука в зале. Люциус перевел взгляд на Джейн, нервно комкающую платок. Так та-ак… А это уже интересно. Затеплилась некая надежда… Он все яростнее сжимал серебряный наконечник трости в виде головы змеи.

— Ваша честь, — уважительно начал Уэмпшир. — Я полностью признаю свою вину и готов понести соответствующее наказание...

Ещё до того, как он завершил речь, слева послышался вскрик, а, вернее, всхлип… Миссис Уэмпшир схватилась за поручень впередистоящего ряда кресел, и как по мановению волшебной палочки в зале начался гвалт, шум. Крики протестов и голоса неодобрения.

— Тишина в зале! — послышался грозный голос шокированного Фаджа и стук молоточка о дерево.

Снейп, сидящий рядом скривил рот в брезгливой ухмылке.

— Отличная работа, — прошептал он на ухо Люциусу.

— На что ты намекаешь? — вернул он ему в той же манере ехидства.

Еще одна саркастичная ухмылка на лице Северуса, вот и обменялись любезностями. Наконец публика стихла, и пошли формальности по делу, где, как при каких обстоятельствах. Ей удалось! Мерлин, ну где же сама Аллегра? Все внутри ликовало, выпрыгивало наружу. Слушание вскоре закончилось и заключенного увели под конвоем, чтобы переправить в Азкабан. Джейн потеряла сознание.

Взгляд бегал по удаляющейся публике, выискивая хоть один намек на присутствие Аллегры. Суматоха. Люциус поднялся и направился к выходу в сопровождении Северуса, желающего покопаться в смрадном деле. Вместо того чтобы ждать очереди на лифт, где столпилась тьма волшебников, шумящих грозными фразами разочарования, двое мужчин выбрали пеший способ и пошли по лестнице… Ощущение было такое, что он готов обнять Аллегру и крепко сжать до хруста ребер. Молодец! Восхищение, благоговение… Атриум постепенно заполнялся толпой, но и тут её не было… Что могло пойти не так?

КОЛЛАЖ:

http://www.pichome.ru/cV