Отравленная роза (гет)

Шуршание перьев по желтоватому пергаменту, головы студентов, склонившиеся к партам, и запах — школьный, невесомый, едва уловимый. Здесь пахнет свободой и юностью, а юность пахнет Хогварсом и вечной весной. Странно, чем больше времени я здесь нахожусь, тем сильнее ощущение, что я дома. Кажется, что я стала Гермионой, простой магглорожденной девочкой имевшей счастье попасть в волшебную школу, и это страшно. Иллюзия спокойствия, чужой человек в отражении, а мне так нужно побыть собой хотя бы немного. Переняв тысячу привычек, я всё равно не могу быть до конца Грейнджер, более того, я изменила её. Гермиона слишком правильная и от того скучная. Растрачивать юность на книги, когда вокруг столько почвы для общения. У меня такого не было, именно поэтому я не могу надышаться сейчас.

Пускай долговязый Уизли и не самый умный, но он тоже неплохой парень, возможно, я отобрала у него шанс на нормальную девушку.

Тихий шелест переворачиваемых страниц учебников и тусклое освещение. Картины пыток волшебников. Пустые глаза после поцелуя дементора. Обезумевшие лица под Круциатусом, изможденные после темных ритуалов и тюрьмы волшебники. В лохмотьях одежд, кожа в струпьях… Картины… Они и вполовину не так ужасны, как всё происходит на самом деле. Я видела вживую многое: как стекленеет взгляд в объятьях смерти — я переступала через трупы. Смотрела в закатившиеся глаза и дарила страшные муки, вершила самосуд над собственным растлителем в минуту мести и ярости, и теперь этот человек сидит в десяти футах от меня за учительским столом и наблюдает за работой студентов, сложив руки в замок на классном журнале.

Меня преследует ощущение нереальности; если сравнивать с прошедшим годом, то жизнь просто не может оказаться такой спокойной как сейчас…

Его зоркие ястребиные глаза не имеют магической силы, но владеют чем-то сродни ей. Неказист, нескладен, зато не в меру умен, всегда язвителен и горд. Северус снова выглядел простым преподавателем, правда, чересчур строгим, порой жестоким. Но я знала его. Он и внешним и внутренним миром идеально подходил на роль Пожирателя Смерти, хотя по сути таковым не является. Удивительно, как скрытный, злобный Снейп мог принадлежать стороне Дамблдора? Ошибка Лорда, в его окружении мог быть такой сильный слуга, зельевар, но смерть Лили переиначила жизнь Северуса. Находится в ловушке собственной вины… Стоит только пожалеть запутавшегося человека…

Да, я жалею его, хотя где-то внутри еще кипит обида. Странно, я должна ненавидеть его, проклинать, стараться уничтожить, но наоборот пытаюсь спасти его никчемную жизнь. Удивительно нелогично. Меня не сломала та ужасная ошибка, а, наоборот, сделала сильнее, позволила обосноваться в жизни и найти свою нишу. Северус неосознанно направил меня по верному пути. Пути, который мне нравится. Суть не в желании подчиняться, не в желании кого-то убить и испить крови, дело в другом. Я служу во имя будущего, где будет жизнь, очищенная от ненужных людей и лживых проповедников добра, типа Дамблдора, который прикрывается мнимыми идеалами, а сам толкает людей на смерть в странную, только ему нужную войну. Он всего лишь еще один манипулятор, только его методы… Министерство куда более сговорчиво, больше чем уверена, что Люциус там хорошенько поработал.

Я не слепая слуга или палач, как Беллатрисса Лестрендж, я подчиняюсь во имя времени, к которому нас ведет хозяин. Его направление верно, он великий полководец, стратег и манипулятор. У него есть сила, идеи и мы — Пожиратели Смерти, которые тоже извлекают из него выгоду, но без Темного Лорда мы не справимся, потому что не так сильны и умны. Да, правильно, мы всего лишь пешки, но это только пока…

Ради победы приходится чем-то жертвовать, иногда жертвы велики, как в случае Люциусом. Драко просто неспособен убить Дамблдора, а значит, эта привилегия остается за мной или за Пожирателями, что рано или поздно проникнут в Хогвартс. Я не стремлюсь поквитаться со стариком, но у меня к нему есть ряд претензий, и если понадобится, я непременно сведу с ним счеты.

Северус не мог считывать меня благодаря неплохим блокам и фальшивым мыслям на переднем плане, да и с чего бы ему рыться в моей голове? Я — Гермиона Грейнджер — несносная всезнайка, противная гриффиндорка, до которой ему точно нет дела.

Рука взмыла в воздух.

— Да, мисс Грейнджер? — недовольно проговорил он.

Я мысленно потерла ладони и облизнулась в предвкушении немного поразвлечься.

— В учебнике сказано, что вампиры бесстрастные, не имеющие страха и привязанностей существа. Однако далее рассказывается о прекрасных девушках, за которыми они охотились, но не убивали их, а превращали в себе подобных и делили с ними жизнь. Смысл и определение термина «невеста вампира» мне не совсем понятен, в тексте есть несостыковки. Исходя из материала становится ясно, что эти отношения носили хм… весьма специфический характер, что по описанию очень напоминает любовь...

— Что конкретно вам не ясно? — сказал Снейп, устав от моей длинной речи.

— Конкретно мне непонятно следующее, профессор: как может любить тот, кто на это не способен? — невинно спросила я.

Возможно, вопрос не имел никакого отношения к вампирам, правда отнести его к Северусу тоже было сложно, ведь он действительно любил ту рыжую гриффиндорку и до сих пор любит, однако в подтексте был откровенный вызов. Да еще и тема интересная, невольно я вспомнила беседу двух девочек-третьекурсниц по поводу вампиризма Снейпа.

— Мисс Грейнджер, — как-то устало начал он, — вампиры, как другие существа с почти человеческим разумом и любые другие твари, имеют элементарный инстинкт размножения, они ищут свою половину по особенному запаху, что-то сродни Амортенции, — как идиотке пояснил он.

— Но вампиры не могут размножаться, профессор, это попросту невозможно, их тело является мертвой материей и не способно к жизненным процессам и, тем более, воспроизводству потомства… Они живут за счет магии, но она не способна дать им потомство…

Я услышала сзади перешептывания и повернула голову на мгновение, чтобы понять, что шепот донесся от Забини и Малфоя. Там не было насмешек, судя по интонациям. Что-то обсуждают? Исчезательный шкаф? Да нет, не может быть! Что им негде поговорить об этом? Да и вряд ли Блейз хоть каким-то ухом мог узнать о задании Драко — это слишком секретно, даже для такого трепла, как хорек. Тем более что парень стал серьезнее. Жизнь меняет людей, но еще лучше их меняют обстоятельства.

— Спасибо, что процитировали учебник, мисс Грейнджер, думаю, все умеют читать, — встав из-за стола, язвительно сказал Снейп. Со слизеринских парт послышались смешки. — Физиология вампиров действительно не способна к продлению рода, в учебниках написано не все. «Невеста вампира» — результат остаточных человеческих рефлексов.

— Вот с этого места мне конкретно непонятно, — с невозмутимым лицом любознательной отличницы сказала я. — Если у вампиров есть человеческие рефлексы, смею предположить, что тот самый инстинкт размножения на самом деле является настоящей любовью, ведь вампир продолжает делить судьбу с избранницей и после её инициации. Хотя запах, как написано в учебнике, который источает будущая невеста, исходит из крови, а ведь после превращения кровь перестает циркулировать и умирает, естественно, со смертью тела пропадает тот самый запах, что так привлекает вампира, — вылупила я глаза на Северуса с жаждой получить ответы.

Он прислонился к столу и скрестил руки на груди в излюбленной позе.

— Да, но для самой инициации девушки требуется кровь этого вампира. Отдавая частичку себя, он навсегда привязывает к себе жертву. Именно так, мисс Грейнджер, и появляются целые кланы, — профессор сделал паузу, чтобы понять, что теперь его слушают все, и обреченно продолжил: — Иерархия вампиров такова, что один вампир может инициировать сколько угодно людей, и они будут считаться семьей, где главенствующей особью будет тот, кто обратил их, — Снейп даже не моргал во время речи. — Однако, если кто-то из обращенных создал собственного вампира, то последний не будет подчиняться тому, кто стоит над его создателем. Здесь действует принцип «вассал моего вассала не мой вассал».

Снейп замолчал, но я затыкаться не собиралась, ведь целью этого диалога было банальное желание просто поговорить с ним… Не как гриффиндорка и гриффиндороненавистник, не как два недолюбливающих друг друга Пожирателя Смерти или пьяный насильник и его жертва. Я прекрасно знала все вопросы и ответы и уже проводила с ним «викторину» на своём шестом курсе, когда осмелилась взять у него пару советов для реферата профессору Пожирателю-Смерти-В-Облике-Аластора-Грюма.

Северус, конечно, понимал, что те объяснения, которые он дал, породят еще шквал вопросов, ведь он дал неполную информацию, причем намеренно. Нет, все же у меня были причины для этого диалога и определенная выгода, чего лукавить… Здесь дело в собственном «я».

— Профессор, вы еще больше меня запутали, — изобразив выискивающий взгляд, произнесла я. — Но если вампиры создают кланы себе подобных, то они могут хм… Спариваться с кем угодно из своих обращенных, — по подростковому классу прошел хохоток и начались перешептывания, все забросили конспекты и прониклись беседой. — Но они, э-э-э, делают э-это только с «невестой», хотя её так называемый запах уже давно выветрился. Это доказывает существование любви между вампирами, — вывела я.

Ну, практически теорема. Испытующий взгляд в сторону Снейпа…

— Это влечение, страсть, если хотите желание, но не более того, — слышать слово страсть из его уст было весьма занимательно, в прошлый раз Северус не кидался такими эпитетами.

— Но, профессор, вы только что доказали мою точку зрения, — с серьезным лицом произнесла, а у Снейпа поднялась одна бровь. — Ведь любовь и есть не что иное, как страсть, влечение и привязанность, ну и желание…

Ну, давай, что ты скажешь на это?

— Мисс Грейнджер, я вам соболезную, если у вас такие циничные понятия о любви, — равнодушно сказал он.

«О да! Снейп, да ты просто молодец, и какая муха тебя укусила? Ты только что сознался, что ничто человеческое тебе не чуждо, хватит корчить из себя стервятника». Обвинять меня в циничности? Ты верно с ума сошёл.

— Сэр, это скорее прагматичный подход к любви, как к физическому процессу… Любовь — это совокупность всех этих понятий…

— Довольно, — обрубил он на полуслове, его губы поджались в приступе недовольства. — Мисс Грейнджер, вы находитесь на уроке ЗОТИ, а не на лекции по психологии. Это все что вы хотели узнать?

Он прекрасно понимал, о чем я, и осознавал, в какие дебри его завела своей философией. Тем более, я лгала, я не считаю так, как сказала. Для меня любовь — это навязчивая идея, отрицание бессмысленно, я всё про себя знаю.

— Вообще-то нет, профессор…

— Мисс Грейнджер, вы испытываете моё терпение, — произнес он, растягивая слова.

Да ладно, Снейп, тебе же приятно, что хоть кто-то интересуется предметом и задает вопросы. Я закусила губу в приступе неудовлетворения, точнее, чтобы создать его видимость. О, Мерлин Великий! Я наконец-то нашла самое лучшее и подходящее определение для Северуса! Ну, конечно! Снейп, да ты попросту капризный! Мгновенно мне стало легче понимать этого человека, это как дать страху имя…

— Профессор, объясните, почему вампиры являются существами с почти человеческим разумом? Они абсолютно разумны и могут жить среди людей, я бы даже сказала, что они на ступень выше…

— Только если по пищевой цепи. Они занесены в список подобных существ, потому что являются хищниками и представляют угрозу человечеству…

— Но, профессор, тут снова ничего непонятно, — изумленно сказала я. — В любом случае я хочу сказать, что они стоят выше нас, мы всего лишь пища для них, а их разум ни чем не отличен от нашего, он даже превосходит, ведь вампиры бессмертны, а значит у них больше времени для изучения… Ну да ладно, — перебила я сама себя. — Я хотела сказать, что, возможно, это мы должны называться существами с почти вампирским разумом…

Северус не перебивал, он пока что терпел, но я знала, что он не сможет объяснить даже вампирскую любовь. А что касается преимуществ — да, эти твари стоят выше нас, но сухой человек по имени Северус Снейп опирался только на факты, коих в этом вопросе было низзл наплакал, несмотря на очевидность… Доказательства — это как наркотик для него…

— С этими вопросами вам стоит обратиться в Министерство Магии, мисс Грейнджер, в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними…

Я прыснула про себя. Нужно Люциуса будет спросить, он как раз служит в этом отделе верой и правдой…

А Снейп сдался! Пускай победа была смутной, собственно я ничего не выиграла, просто на этот раз он заткнул меня не потому, что я достала вопросами, а потому, что он сам не знал до конца! И это его раздражало, но это тоже моя победа. Пускай заметная только для меня, но все же победа! И с каких это пор смыслом моей жизни стало обыграть Снейпа? Хотя в чем я его обыграла? Надо сходить к вампирам, узнать, что да как, чтобы быть подкованнее его. Забавно…

— Профессор…

— Хватит, мисс Грейнджер, у меня от вас голова болит, — сказал Северус.

Мерлин, тут я не сдержалась. Опустила голову, улыбаясь во весь рот, в надежде, что мое ликование останется незамеченным. Однако Снейп заметил и всё понял, понял смысл маленькой игры и был слегка удивлен, о чем свидетельствовали чуть приподнятые брови.

~~

Что здесь думать? Вся эта трогательная викторина была спланирована и выведена к неспособности Северуса ответить на поставленный вопрос. Всезнайка Грейнджер с первого курса имела к нему личные счеты и хотела самоутвердиться. И она это сделала. Мерлин, Грейнджер осуществила практически невозможное, завела в тупик своими вопросами и железной логикой. И как она это сделала? Так, чтобы никто не заметил и Северус не упал в грязь лицом, да и вообще это был абсолютно бессмысленный диалог, не принесший никакого вреда. Что ж, похвально, мисс Грейнджер…

Снейп поймал себя на мысли, что проникся уважением к отважной гриффиндорке, бросившей ему вызов и с достоинством победившей в дуэли. Он понимал, что министерство совершенно неправильно классифицировало вампиров как вид, они ведь и правда стояли на ступень выше и не только в пищевой цепи. Их разумы формируются веками, но вампиры не выносят мудрость за пределы своих кланов, не считают, что, возможно, их знания пригодятся людям, потому что человек для них — это всего лишь кусок мяса, хотя и бывали случаи сотрудничества, однако они обычно печально заканчивались…

Северус внезапно напрягся, не понимая странного ощущения, посетившего его. Это снова необъяснимое дежавю, что-то напомнило ему о чем-то. Опять создавалось впечатление, что такое уже было. Неужели феноменальная память подводила его, или интуиция дала сбой? Хотя, что касается памяти, он запоминал все, что было нужно: книги, зелья, сведения, а остальным обычно не засорял мозг…

~~

Мерлин, шестой курс — это что-то ужасное! Все вокруг начинают встречаться! Гормональный взрыв! Хочется проклясть всех и вся, а ещё раздражающая Лаванда навечно поселилась в нашей компании, из-за нее приходилось больше времени проводить в библиотеке, чтобы избегать встреч. Упоминаний об исчезательных шкафах я больше не нашла, поэтому строила планы, как достать книгу «Магические руны Кроноса». Надеюсь, богатая малфоевская библиотека включает в себя подобное издание, и Люциус найдет способ переправить фолиант в Хогвартс. Хотя нет, это просто невозможно. Всю почту проверяют, а книга наверняка околдована темными чарами. Нужно срочно что-то решать, где-то искать фолиант и связаться с Люциусом. Хотя…

До рождественских каникул остается совсем немного времени. До того как Рон начал встречаться с Лавандой он предлагал мне поехать в Нору, но теперь это прерогатива «Барби». Да я и не претендую нисколько. Кажется, что Уизли встречается с этой хмм… мартышкой только ради того, чтобы досадить мне. Рон сразу понял, что ему ничего не светит. Может, потому, что я вовсе не Гермиона Грейнджер? Я нервно захихикала, склонившись над книгой по высшим зельям, не входящей в школьную программу. Хогвартс пагубно на меня влияет. Куда пропал холодный взгляд Аллегры Кэрроу?

— Гермиона, — послышался голос над ухом, — над чем смеешься?

Я повернула голову.

— А, Гарри, это ты? Да так, ни над чем. Что ты забыл в библиотеке?

— Гермиона, чему ты так удивляешься? Я что, не могу в библиотеку прийти? — насмешливо проговорил он, доставая с полки первую попавшуюся книгу и с умным видом открывая её.

— Учебник переверни, — улыбнулась я. — Так ты пришел учиться?

— Ну, вообще-то я искал тебя.

Мы оба засмеялись. Гарри умеет быть милым. В такие моменты во мне просыпаются непрошенные чувства. Отгонять их я научилась, но их приходы, как не вовремя начавшийся дождь, начинают покалывать где-то в груди острой болью. Время должно было стереть грани эмоций и самобичевания. Но как бы я не прикрывалась холодом, чтобы я себе не говорила по поводу прошлых ошибок: что я убивала, мучила и подставляла людей, чтобы лишний раз убедиться в собственной жестокости и неспособности на что-то хорошее по отношению к Поттеру, который был мне не другом, а просто целью — остаточные явления той жизни, за пределами ближнего круга Тёмного Лорда все же остаются. Я напоминаю себе каждый раз, что не имею права зацикливаться на таких мелочах как дружба, понимание. Как бы я не старалась корчить из себя Грейнджер, я не она. Я не чудовище и не шизофреничка, просто наши стороны разные. И мне не за что извиняться перед Поттером, Уизли, Грейнджер, ставшей пленницей в моём доме. Нет моей вины в том, что они не принимают нашу точку зрения. Жалость? Пора и от этого чувства избавляться, а так же пора кончать с грязнокровкой, ей ничего не светит в будущем мире, ведь она рано или поздно все равно с ума сойдет, заточенная в моем поместье, где собеседники лишь голые стены.

Гарри присел рядом и с умным видом теперь читал мой учебник, за паясничество получил локтем под ребра.

— Ай, за что? — морща нос от несильной боли, спросил он.

— Что б было. Так что ты хотел?

Поттер откинулся на спинку стула, изобразил утомление и скривил лицо.

— Понятно, мисс Бон-Бон достала… — утвердила я.

— Да она не отходит от него ни на секунду! — он в наигранном жесте приложил ко лбу ладонь. — Гермиона, кажется, я её ненавижу.

— Добро пожаловать в клуб «Давайте подкинем Лаванде соплохвоста в кровать».

— Это серьезно выходит за рамки, она напрашивается к Рону на Рождество, боюсь Гермиона, нам с тобой придется познакомить её с упырем семьи Уизли, — захихикал Гарри.

Я закатила глаза.

— Гарри, Рон не приглашал меня, вообще-то, — постаралась с обидой сказать я, хотя на самом деле была просто счастлива не посещать покосившийся дом сумасшедшей рыжей семейки, а новости я узнаю с началом второго семестра.

— Ты чего? — вылупился он. — Какое приглашение? Что за новости? Никогда мы не оговаривали никаких приглашений.

— Гарри, если туда поедет Браун, мне там делать нечего, да и потом, Рон молчит на эту тему.

— А когда вы в последний раз разговаривали, я имею в виду, нормально разговаривали, наедине? — поджав губы, спросил Поттер.

— Ты же видишь, что эта корова его не отпускает ни на секунду, тем более, оставить его наедине со мной? Пф… — выдохнула я с выражением недовольства.

— Это-то меня и раздражает, ты бежишь от нее как от огня, а должна поставить на место, ты ведь просто дружишь с Роном, это все знают, — ткнул он в очевидное.

— Все? Но не она, Гарри, да и потом, это Рождество я планирую провести с семьей, мы хотели слетать во Францию, — на ходу сочиняла я. — Может, к родственникам, и я уже пообещала родителям, что проведу праздники с ними.

— Гермиона, почему ты не посоветовалась с нами?

— Когда мне с вами советоваться? Когда вы в компании этой... Ладно, просто напиши мне из Норы, может, я потом присоединюсь.

Гарри продолжал разыгрывать усталость, взлохмачивая затылок ладонью и зевая. Что-то было странное в его поведении…

— Гарри, мне кажется, или ты никак не соберешься мне что-то сказать? — спросила я, сузив глаза.

— Что, это слишком заметно, да? — спросил он с улыбкой. — Э-э-э, ты уже пригласила кого-то на вечеринку к Слагхорну?

Выражение моего лица напоминало морду гриндиллоу с несварением.

— Меня пригласил МакЛаген, — сказала я, нагоняя краску на лицо.

Гарри естественно поперхнулся от такой новости.

— Этот придурок, которому метлой мозги натёрло?

— Да, интеллектом он не блещет, — сказала я, закрывая книгу по зельеварению и засовывая её на ближайшую полку.

Поттер смотрел на меня выжидательно.

— Я ему отказала, Гарри, неужели ты мог подумать что я и Кормак…

Я открыла рот в неприятной гримасе и поднесла к нему указательный палец. Гарри, кажется, порадовался такой замечательной вести.

— Что ж, в таком случае нам ничего не остается, кроме как пойти вместе, — лукаво улыбнулся он и подмигнул.

Я просто кивнула. Вот мы и избавились от нужды кого-то приглашать, так было проще. А еще мне не пришлось уговаривать Поттера идти на вечеринку, Дамблдор сделал это за меня. Оказывается, Слагхорн не просто так оказался в Хогвартсе. По словам Гарри, он был любимым учителем Темного Лорда. Опять смысл всего происходящего оставался мне непонятен. В какую игру играет старик? Что может рассказать о хозяине простой школьный учитель, который никак не связан с Пожирателями Смерти и никогда не являлся одним из них? Загадки, интриги, директор в своем репертуаре. Но надеюсь, Лорду сведения пригодятся. Врага нужно знать в лицо. Да не может быть такого! Чем Поттеру могут помочь воспоминания о детстве Тома Риддла?

— Полумна сказала, что на вечеринке будет настоящий вампир, — не веря в собственные слова, сказал Гарри.

— Ты ей, конечно, не поверил, она такого наговорить может…

— Это да, но, честно говоря, после последней темы на ЗОТИ мне что-то не очень хочется встречаться с ними.

— Тебя не прельщает перспектива стать невестой вампира? — хихикнула я.

— У меня и так проблем хватает, — закатил он глаза наигранно; взглянув на наручные часы, он напомнил: — Идем, а то на урок опоздаем…

— Гарри Поттер боится опоздать на урок? Это что-то новенькое, — покачав головой, перебила я.

Мы отправились на последнюю пару по трансфигурации. Окно после обеда дало возможность отложить школьную программу и заняться продвинутым изучением зелий и книг, до которых не дошли руки в прошлом году. По дороге мы еще что-то обсуждали, смеялись, дурачились. Вот так легко, непринужденно, я могу чувствовать себя подростком, а в следующую минуту пойти и…

Не важно, главное, что сейчас я получаю от Хогвартса то, что он не дал мне во времена моей учебы. Медленно, но верно появлялось ощущение, что я теряю себя и забываю кто такая Аллегра Кэрроу. Слишком много ролей и сцен, иногда кажется, что меня засасывает в зыбкую трясину, а разум абстрагируется от жестокой реальности, в которой я далеко не жертва…

* * *

Мы с Гарри вошли в кабинет и застыли как вкопанные. По классу носилось что-то отдаленно напоминающее Лаванду Браун, за ней хвостом бегал Уизли, пытаясь остановить. Я не выдержала и прыснула, а Гарри стал смеяться вовсю. Кожа на лице девушки приобрела странный синий окрас, а волосы торчали в разные стороны, напоминая прическу Беллы Лестрендж, словно Браун, как следует, шибануло молнией. Она вопила как резаная и посылала Рона ко всем мантикорам. Налицо истерика, но я никак не могла сдержать приступ смеха. Мы с Гарри сложились пополам и сползли по стенке, опасаясь, как бы не треснули животы. Слизеринцы ржали в голос.

Кажется, это были несмывающиеся чернила. Что ж, судьба ей ходить неделю в таком виде это как минимум.

«Веселого Рождества, Лаванда», — подпевало подсознание.

Чучело с синюшной мордой внезапно изменило курс и полетело… на меня? Браун с силой схватила меня за воротник и стала трясти.

— Это всё ты, я знаю, ты мстишь, что Бон-Бон выбрал меня! — визжала она.

Я даже не знала что сказать, вместо этого снова начала смеяться, пока Гарри пытался отодрать от меня эту сумасшедшую. Уизли вообще где-то затерялся и, скорее всего, краснел от стыда.

— Лаванда! Лаванда перестань! Отпусти её! — кричал Гарри, а мне уже не хватало воздуха, но не из-за ее цепких коготков: я не могла остановить приступ дикого смеха, глядя в синее лицо обозленной куколки.

— Гарри, не надо, я справлюсь, — истерично хохоча, сказала я.

— Над чем смеешься? — злобно скалясь, кинула она.

— А, ты о себе как о неодушевленном предмете? Что ж, печально Браун, не завидую.

Слизеринцы не могли понять, что происходит. Откуда-то послышались глухие смешки.

— Да как ты смеешь, Грейнджер?

— Браун, тебе надо деньги брать с Когтеврана за рекламу их факультета, — продолжала истерически хохотать я, понимая, что эта девчонка ничего не сделает мне, а если сделает, то сильно пожалеет об этом.

Слизерин взорвался смехом, ему вторил Гриффиндор, а на фоне синего лица Лаванды появились фиолетовые пятна, видимо реакция красного румянца гнева и чернил.

— Сними немедленно с меня эти чернила! — завизжала она и с силой стукнула меня об стену.

У меня, конечно, не посыпались из глаз искры, но моментальная ярость вступила в свои владения.

— О-ё, Браун, успокойся! — подлетел Финниган, но Парвати Патил перегородила ему дорогу.

— Отпусти меня, Лаванда, немедленно, — с невероятной злобой проговорила я, вмиг сменив смех на серьезность. — Или…

— Или что?

Или ты узнаешь, что такое Круциатус со всеми вытекающими из этого последствиями, дементор тебя задери! Ну и что мне делать? Не бить же её, хотя воспитательные работы могут сделать из этой обезьяны хотя бы кроманьонца.

— Ты, глупая, не понимаешь совсем ничего? Мы с Роном просто друзья, прекрати ревновать!

— Ты мне ответишь за эту шутку…

— Браун, опомнись, за каким лешим мне что-то с тобой делать или ты совсем дура или не помнишь, что я только что в кабинет вошла? — бесилась я.

Финниган, наконец, прорвался сквозь оборону в виде лучшей подруги Лаванды, но получил от меня останавливающий жест.

— Нет, это ты! Та коробка, она стояла на твоей парте! Ты специально её оставила! — как-то глупо произнесла она, понимая, что мелет чушь.

Краем глаза я увидела, что на моей парте действительно стоит коробка, а вокруг нее все в синих чернилах.

— Что это за коробка? — спросила я у Гарри, который пробрался к парте.

— Здесь написано: «Гермионе Грейнджер», — пожал плечами Гарри, разглядывая надписи, едва различаемые под синим слоем клякс.

— Да отцепись же ты, наконец, — я оттолкнула Лаванду, которая уже не держала меня крепко. — Ну-ка скажи мне, Браун, с каких это пор ты вскрываешь вещи, адресованные мне? Ты полезла не в свое дело и получила по заслугам, и, кстати, спасибо за то, что отвела от меня такую страшную напасть, как синяя морда, — самодовольно сказала я, боковым зрением наблюдая за слизеринцами. Забини? Нотт? Паркинсон? Эйвери? Нет, Малфою сейчас не до этого, Кребб и Гойл не додумаются.

— Что здесь происходит? — донёсся строгий женский голос.

МакГонагалл, точно так же как и мы с Гарри, застыла у двери и посмотрела на Лаванду. Уголки губ профессора дрогнули. Она пыталась сдержать улыбку.

— Мисс Браун? Что случилось?

Лаванда начинала плакать, а Рон подошел к ней, обнял за плечи и как-то тоскливо посмотрел на меня. Уизли, какой же ты… А, флоббер-червь с тобой…

— Профессор, Гермионе прислали посылку, но её случайно вскрыла Лаванда, — сказал Рон.

Случайно? Да ну конечно…

— И у кого же такие шутки? — профессор трансфигурации оглядела исключительно слизеринскую часть студентов, находящихся в классе.

— Мисс Браун, идите к профессору Слагхорну, я думаю, у него найдутся очищающие средства. Мистер Уизли, проводите ее.

Я пристально разглядывала слизеринцев, выискивая в их лицах признание в содеянном, но все как один одели надменные маски, ну, не считая Кребба и Гойла, у которых были не маски, а какие-то изваяния Карэсансуи* — булыжники, проще говоря. Я подозревала Блейза в первую очередь, он в последнее время что-то слишком сильно задаваться стал. Отрабатывает норму издевательств за себя и за Малфоя, который, к слову, сложив руки на парте, невидящим взглядом штудировал учебник. Цуккини, видимо, не простил мне лишних пальцев на ногах, решил поиздеваться над всезнающей гриффиндоркой. Все могло быть просто, если бы не одно но — я чистая слизеринка. Однако он вел себя абсолютно непринужденно, что вводило в сомнения. Может, Забини здесь не причем?

Синяя парта пустовала, мы с Гарри сели на последнюю и тихо перешептывались на тему моего подарка, что так неаккуратно вскрыла Браун. Вскоре вернулся Рон, один. Он грустью посмотрел на нас и занял место рядом с Невиллом.

МакГонагалл объясняла схему трансфигурации живых предметов в неживые на примере белого кролика, который стал симпатичной пепельницей из ракушек.

* * *

Карэсансуи* — Сад камней в японской культуре.