Отравленная роза (гет)

Одиночество… Сизифов труд души каждого человека, вечная ноша без посторонней помощи, где есть только ты и твоя пустота. Обезвоженное сердце превращается в едкую пыль и отравляет восприятие окружающего мира. Дом кажется страшным, холодным, безлюдным. Он слишком огромен для покинутой девушки, и никуда не спрячешься от кошмаров, мимолетных шорохов, вызывающих паранойю. Некто может прятаться в темном углу, желая моей смерти, готовясь вонзить кинжал в сердце. И пускай ненаносимость не позволяет ни одной мыши проникнуть сюда, мнимых призраков становится все больше. Черную душу заполняют угольки одиночества, жизни без людей. Теперь и дом Люциуса совсем далеко. Пропуская меня через камин, он, как и обещал, обрубил сеть. Чертова родинка, если бы не она, мне бы не было так одиноко. Строить из себя наплевательскую безнаказанность в его присутствии просто. Да, это чистой воды эгоизм, вломиться в его комнату, в его личную жизнь. Бестактно? Да, это извращение. Казалось, овладев им, я перестану быть одинокой, попробую отвлечься от главного наваждения, томящегося в груди. Отвлечения не наступило…

Люциус был так нежен с женой, так страстен, я почти поверила, что станет легче переживать проблемы, когда его губы касались моего изнывающего тела. Вздрагивая от ласк, я совсем выпала из реальности, но он вернул на бренную землю, уронил камень на озябшую голову. Сколько едких слов и диагнозов. А я… словно в трансе не могла отойти от странного тепла, белоснежные волосы щекотали кожу, доставляя странное удовольствие, небольшое покалывание, онемение пальцев ног. Будоражил и расслаблял. Воистину, узнав крохи, я могу с уверенностью сказать, что Люциус отличный любовник, опытный, он знает чего хочет женщина… Никогда бы не могла подумать, что желаю и люблю можно отнести к двум разным людям. Как-то это бессмысленно. Одно без другого не должно существовать. Он прав, это шизофрения, я не отличаю реальности от галлюцинаций, живу в своем мире, где еще не все разрушено, есть скупые отголоски надежды, веры не пойми во что. Будущее не просто туманно, оно фактически неизвестно. Я не знаю исход войны, но любой ценой должна выжить, чтобы дать шанс Северусу…

А ведь я могла находиться каждый день в Хогвартсе, совсем рядом, все так же строить Малфоя-младшего, дружить с гриффиндорцами и бросать влюбленные взгляды на профессора, правильно, всего лишь профессора, не Пожирателя Смерти, не адепта Света, а просто продолжать быть студенткой с неразделенными чувствами, превратившимися в навязчивую идею. Даже после изнасилования у меня еще был выбор остаться в Хогвартсе, а не подставлять чиновников, не крутиться в компании Люциуса, не носить маску отца, прикидываясь несуществующей верой в Темного Лорда и высокие цели чистокровия. Но я заковала свои руки в оковы крови, предательства, лжи…. И теперь нет выбора, кроме как расхлебывать наболевшие ошибки.

Угольки грустно потрескивали в камине — единственном источнике света в небольшой комнате возле моей спальни. А я думала о том, что в случае проигрыша Лорда мне светит дорога в Азкабан, или того хуже, на эшафот. Никто не вспомнит о висящей в полуметре над землей девушке с изломанной шеей, задушенной жесткой веревкой наказания. Ее поникшая голова будет напоминать о свершенных грехах, о глупых ошибках юности… Но, возможно, это будет не виселица, может, Макнейр снова отмоется от грязи и вернется в министерские палачи, снимет мою голову с плеч. А вдруг смертью будет огонь — сожжение ведьмы прилюдно, как в старые добрые инквизиторские времена?

— Ты в последнее время слишком часто прикладываешься к виски.

Взгляд в сторону обладателя назидательного голоса.

— Мне просто одиноко, ты мой единственный собеседник, — грустно выдохнула я.

— Аллегра, я знаю, как тебе тяжело, помни, я всегда рядом, ты не одна. Да и Люциус присматривает за тобой.

— Скажи отец, ты счастлив, оттого, что твоя дочь пошла по этому пути?

Теперь я имела права на подобные вопросы, а он мог на них отвечать.

— Я горжусь тобой, но не вижу энтузиазма.

Я горько усмехнулась.

— Отец, ты не знаешь и половины правды обо мне, не знаешь, почему я служу Лорду, тебя просто поберегли перед смертью.

— Теперь мне остается только выслушать тебя, дорогая, — вздохнул портрет отца.

— Я связана по рукам и ногам, никто не знает об этом, и ты будешь молчать.

Портрет вникал в паузу, решая давать ли согласие. Но, в конце концов, Амикус недовольно фыркнул и согласился, не хотел, чтобы родная дочь заперла его в чулане на долгие годы. Говорить об этом мне было не с кем, поэтому он мог стать молчаливым собеседником, изредка комментирующим мои порывы. Отчаянно борясь с собой, я приступила к разговору, из-за которого, возможно, он больше никогда не заговорит со мной:

— Меня подвела к этой черте месть человеку по имени Северус Снейп.

— Аллегра, Мерлин, не хочешь ли ты сказать, что все еще любишь его? — произнес Амикус укоризненно.

— Да, и теперь из-за моей глупости он может погибнуть.

Я нервно хлебнула виски, но, переборщив с количеством, закашлялась.

— Прекрати пить! — скомандовал отец.

Ухмылка образовалась на моем лице.

— Мне больше ничего не остается делать. Если хочешь, я буду проводить вечера в других комнатах, — пригрозила я.

— Ты невыносима, и когда ты стала такой своенравной?

— С тех самых пор, как со мной приключилась одна очень увлекательная история, — съязвила я.

— Интересно послушать, — строго, чуть с сарказмом сказал отец.

Готова, я готова сказать это вслух, я смогу, выдержу боль воспоминаний, память о грубой силе и боли… Мерлин, это так ужасно.

— Снейп изнасиловал меня.

Тишина, я смотрела на отца: как у живого человека у него наливались кровью глаза, и обвисала челюсть. Оказывается, даже картина может впасть в ступор, а затем начать подыскивать подходящие оскорбления для бывшего друга. Да, на долю Северуса выпало столько ругательств, что он, наверное, сейчас судорожно пьет воду у себя в подземелье, пытаясь остановить икоту. Разговор вышел на тему: почему он это сделал. Глупое использование дара отец тоже оценил по достоинству, обозвав легкомысленной. Может, я и была такой, по сути. Далее каждый шаг был доложен Амикусу, вплоть до убийства аврора.

— …Из-за этого ублюдка ты стала жестокой, неуправляемой, — рассудительно произнес Амикус с портрета.

— Но ты же сам хотел для меня такой судьбы.

— Нет Аллегра, если бы я знал о твоем даре, то попытался бы спрятать.

Я удивленно посмотрела в нарисованные карие глаза отца.

— Это что-то новенькое. Мне казалось, что ты рад моему статусу в команде Темного Лорда.

Темная нарисованная бровь изогнулась.

— Ты бы всего лишь приняла Метку и редко бы принимала участие в рейдах, нападениях. Ты — женщина, а эта работа неженская. А сейчас ты будешь постоянно находиться на передовой, попадать под перекрестный огонь.

Я хмыкнула, отличная новость, оказывается, я переусердствовала…

— А как же тетушка Алекто и Белла Лестрендж?

— Это две сумасшедших шизофренички, считающих Лорда Богом! Они готовы бросаться под авады за него! — внезапно вскипел Амикус. — Я не хочу своей дочери такой судьбы, ты не убийца!

Статус мертвеца позволял ему говорить весьма смелые слова. При жизни он умел лишь пресмыкаться, не давал воли компрометирующим веру мыслям.

— Уже поздно, мои руки в крови.

— И это не последняя кровь, которой будет окроплена твоя жизнь, ты раскрыла свои способности самому опасному манипулятору человечества. Он будет использовать тебя и уже это делает с размахом, повезло, что жертв твоих заданий пока не приказано убивать. Открытая война начнется совсем скоро, дрогнет ли твоя палочка над ребенком, женщиной?

— Не дрогнет, отец, у меня нет выбора, иначе Северус не жилец.

— Да брось ты свои глупые мысли, он ничтожество после того что сделал. Он никто, подонок, осквернивший твою честь, он не стоит таких жертв, неоправданной жестокости, Аллегра, забудь о нем!

— Я понимаю твои переживания отец, но назад пути нет.

— Еще можно все изменить.

Моментально во мне вскипела ярость, и негодование обрушилось стеной. Графин с виски оказался в захвате напряженной руки, алкоголь заполнил бокал до краев.

— Перестань паниковать…

— Отец, я не отступлюсь от него, не позволю умереть, я подставила его, это вина целиком и полностью на моих плечах! — стала кричать я, выплескивая весь накопившийся негатив.

— Ладно, отбросим случившееся и зайдем к этому делу с другой стороны, — начал он, призывая к успокоению. — Аллегра, он любит другую женщину!

— Она мертва, это бестелесный призрак в Омуте памяти, — напомнила я.

— Аллегра, я любил твою мать всю жизнь, так и не смог вынести ее гибели. Именно призраки остаются в наших сердцах навечно.

— Что ж, значит, мне не повезло, но этот факт не изменит моей вины.

Портрет горестно вздохнул, пока я делала внушительные глотки, казавшиеся спасительным успокоительным в неприятном, но, несомненно, нужном разговоре.

— У тебя должна быть своя жизнь, семья и дети, а ты тешишь себя непонятными иллюзиями.

— Мне не нужно все это, не нужны деньги, связи, муж и, уж тем более, дети.

— Ошибаешься, глупая детская любовь затуманила твой разум.

— Она со мной с шести лет, если ты помнишь… — напомнила я саркастично.

— Это навязчивая идея, ты была рождена не для этого паршивого полукровки! Твоя мать умерла, даруя тебе жизнь не во имя твоей безрассудности.

Бить по самому больному, как это корректно, как это гуманно!

— Мне казалось, вы были друзьями со Снейпом, — поддела я.

— Не паясничай! — взбесился Амикус; портрет закачался из стороны в сторону. — Если бы я узнал, что он с тобой сделал до смерти, он давно был бы убит, нет, замучен Круциатусом до безумия.

Великолепно, как хорошо, что отца уже нет в живых, хотя разговор с бездушным портретом, лишь оболочкой, наделенной характером человека, его воспоминаниями, был в какой-то степени отрадой.

Это я надоумила Снейпа, спровоцировала к жестокости, наступила на его самые больные мозоли.

— Тебе нужно держаться подальше от Лорда с его навязчивыми идеями, — проскрежетал раскрасневшийся Амикус.

— Мне послышалось, или ты действительно сказал это? В последние минуты жизни ты был иного мнения. Нет, больше всего мне интересно, как себе представляешь невыполнение прямых приказов? Мне что на сторону Дамблдора встать, чтоб ему было пусто, старое трепло! — мой голос был похож на шипение химеры. — Или сбежать, оставив Снейпа на растерзание дорогим коллегам и красноглазому чудовищу? — буйствовала я.

— Нет, есть выход попроще, роди ребенка.

Мне не хватило воздуха, чтобы обозвать отца каким-нибудь гадким словом. Кислород никак не хотел поступать в легкие.

— Ты вообще в своем уме? — с глазами стремящимися к идеальной круглой форме произнесла я, жестикулируя руками, расплескивая виски на мамин любимый ковер. — Как тебе в голову могло прийти такое? Я в шоке! Мало того, что это ничего не изменит, Снейп все равно умрет! — неожиданно в отчаянии осознала я.

— Вот именно, Северус уже не жилец, раз Лорд знает о его присяге Дамблдору и Ордену, а семья отвлечет тебя от пустых надежд.

— Нет… Нет-нет, он обещал его не трогать, — игнорируя тему вступления в брак и рождения наследника, сказала я ледяным голосом.

— Аллегра, не будь простодушной, он убьет его, ты и опомниться не успеешь. Все предрешено, Темный Лорд не терпит предательства, он держит Снейпа возле себя, потому что тот мало-мальски осведомляет его о делах Ордена. Это его связь с Дамблдором, ты здесь не причем.

Мой взгляд, горящий огнем борьбы, внезапно потух. Я ощущала тошноту, подкатывающую к горлу волнами.

— Я знаю… Но у него все же есть шанс, пока я веду свою игру, служу верой и правдой, показывая жестокость и безразличие.

— Мне казалось, ваш договор был только о поимке Поттера. Запомни, Аллегра, Лорд не бросает слов на ветер, помнит каждое событие до любой мелочи, сам диктует условия. Так что спасти жизнь мерзавцу может только смерть Мальчика-Который-Выжил. Ты сама попалась на эту удочку, предоставив дурацкие условия, и тебе вряд ли удастся выполнить свою часть сделки. Лишь поэтому Волан-де-Морт согласился на подобную глупость. Никто и никогда не смел ставить ему условия, он мог забрать жизнь за подобную наглость, — отец не пытался уколоть, в его словах звучала абсолютная правда. — Его принципам ничего не угрожает, потому что ты — глупая, малолетняя ведьма, — закончил свою распаленную речь Амикус.

Я слушала молча, впитывая каждую интонацию, в очередной раз убеждаясь в своем роковом идиотизме, максимализме и ложной храбрости. Отец был прав, я увязла в дерьме по уши, и он ещё больше окунал меня в отвратительную зловонную жижу. Неоправданно жестокая, беспощадная, ради чего я это делаю? Получается просто так, даже не за спасибо я следую чужой указке во имя несбыточного.

— Я достану Поттера, — злобно процедила я голосом полным далеко не здравого смысла.

— Ты так наивна, Аллегра, тебе не удастся это сделать. Я требую, чтобы ты прекратила вести себя по-детски! — прорычал портрет и продолжил в приказном тоне: — Умерь свой пыл и выходи замуж за Драко!

Истерический хохот, я не узнала своего голоса. Было воистину смешно, если бы не было так грустно. Отец не понимает того, что я ему говорю. Словно разговариваю со стеной. Из глаз сквозь смех лились слезы.

— Люциус будет просто счастлив. Ты глубоко заблуждаешься, веря, что он выполнит свое обещание о соединении семей. Ты забыл еще об одном маленьком нюансе — Драко всего пятнадцать лет, страшно говорить, но я стара для него.

— Это ненадолго. Скоро он достигнет брачного возраста.

Брачным возрастом у волшебников считается шестнадцатилетие, но выходить за сопливого юнца, в подметки не годящегося своему отцу, судя по небольшому, но прогрессирующему слабоумию, я не собираюсь. Бедный парень, его ждет разочарование, если он узнает, кого ему пророчат в жены. Да, Люциус не потрудится сказать ему, потому что не отдаст желанную плоть сыну. Скоро лорд Малфой будет моим…

— Почему Люциус закрыл каминное сообщение и уже неделю не появляется здесь?

— Откуда ты знаешь…

— Аллегра, у стен есть уши. Вы поссорились?

Внимательный взгляд карих глаз.

— В некотором роде, — не скрыла я усмешки.

— Я жду объяснений, — настаивал портрет.

— Я предпочитаю опустить эту тему, отец, — отмахнулась я.

Интересно, портреты может хватить инфаркт? Было бы интересно пронаблюдать. Что ж, в том то и дело, это всего лишь картина, неживая вещь, настоящий Амикус никогда не узнает о похотливых делишках блудной дочери. Но единственный честный собеседник может отвернуться от меня.

— Что ты натворила? — вкрадчиво спросил отец, сузив глаза.

— Ничего особенного, Люциус привлекательный мужчина и…

Я не стала договаривать, видя, как краснеет нарисованное маслом лицо и соединяются темные брови, и это вызвало у меня только истерический хохот.

— Ты хочешь сказать, что стала его любовницей? — почти ровный голос, но нотки ярости в нём так и свербели.

— Пока еще нет, — ухмыльнулась я, скорчив воинственную рожицу.

Ну вот, сказала все. Выложила под чистую, отвела душу на несчастном рисунке отца, поступила бесчеловечно, но мне стало легче, боль одиночества немного отступила, выплеснув массу несмываемой грязи.

— Бестолочь безмозглая, — взбеленился Амикус; на его скулах ходили желваки. — Не смей, слышишь, не смей трогать его, он опасный человек, ты не знаешь Люциуса! Но главное, зачем? Аллегра, я не могу понять, почему ты делаешь абсолютно безрассудные вещи?! Это безумие… — он выдохся, не в силах совладать с эмоциями.

— Я очень хорошо успела узнать Люциуса, он совершенно не такой, каким кажется. Несмотря на темные дела, у него есть душа, он действительно заботится обо мне.

— Глупая девчонка…

— Это не бессмысленно, он мне нравится как человек, мужчина и средство от одиночества…

Эти сова были чистой правдой, я не кривила душой, теперь этот портрет — вместилище моих тайн. Не Амикус — это всего лишь горькое напоминание, бездушный эскиз, и я смогла сказать нарисованному отцу все о себе. Но, возможно, во мне говорил виски.

— Аллегра, это попросту неэтично, вас должны связывать только деловые отношения, ты не посмеешь опозорить род Кэрроу подобными выкрутасами.

Я оскалилась в мерзкой улыбке.

— Ты мне не указ, ты всего лишь рисунок, ты даже не мой отец! — цедила я.

— Ты права, — равнодушно сказал он. — Тогда не используй меня как средство от шизофрении, ты больна, девочка.

Это были слова картины, в них не было ни капли от моего умершего предка. Сухо, черство.

— Как пожелаешь, только теперь тебе место в чулане!

— Там хотя бы нет сумасшедших! — язвительно кинуло полотно.

— Вот и отлично!

— Замечательно.

* * *

— Волан-де-Морт, наверное, забыл обо мне, — с подозрением, но все же с долей облегчения сказал Северус, закинув одну ногу на другую в кресле.

— Том никогда ничего не забывает.

— Вы полагаете, он начал подозревать? — держась за подбородок и глядя в пространство, предположил он. — Но тогда я был бы уже мертв.

— В этом усомниться сложно, — выдохнул Дамблдор. — В министерстве творятся страшные дела, там, скорее всего, уже достаточно его агентов.

— Альбус, там плотно обосновались Кэрроу и Малфой, они много на кого способны давить, — усмехнулся Снейп, потянувшись за чашкой чая.

Он пришел сюда, чтобы обсудить последние известия, о которых даже в Ежедневном Пророке писали, информации были крупицы, но возможно, общие размышления могли натолкнуть на случайную гипотезу.

— Странное дело о разоблачении Роджера Уэмпшира, не находишь? — поинтересовался Дамблдор.

— Очернение его репутации, несомненно, дело рук Лорда, вот только Люциус никак не мог приложить к этому руку, а Амикус и подавно. Чиновник попался на взяточничестве, и тому есть неоспоримые доказательства, даже фотографии, некоторые все равно считают это подставой.

— Я очень хорошо знал Роджера, он бы никогда не опустился до взяток, — грустно сказал Дамблдор, впадая в воспоминания.

— Люди меняются, Альбус...

— Он глава отдела по исследованию темных магических артефактов, вот в чем дело. Человек надежный, образованный, а главное, чист как младенец, я сам его учил и знаю, о чем говорю.

— Петтигрю тоже верили беспрекословно, и все мы знаем во что это вылилось…

— Питер был тихим мальчиком из ряда людей, про которых я не могу ничего сказать, — задумчиво произнес Альбус. — Том просто воспользовался его трусостью, ты помнишь, каким слабым Питер был в школьные годы, но за него всегда стояли горой друзья.

— Это ничтожество до сих пор пресмыкается перед Лордом. Он стал похож на крысу даже внешне, — рассудил Снейп и, поддаваясь глупой логике, произнес: — Вы считаете, Уэмпшир был под Империусом?

— Не думаю.

— Тогда кто-то принял Оборотное зелье?

— Да, это уже ближе к истине. Посмотрим, что он скажет на суде, допросам его пока не подвергают, он все же не убийца.

— Думаете, он сознается в содеянном?

— Я в этом не сомневаюсь, мой мальчик, под Веритасерумом он расскажет всю правду.

— Тогда я не понимаю ваших мыслей, Альбус, бессмыслица какая-то.

— Очень важно, чтобы его не оправдали, новая тень падет на министерство, Том только тем и занимается, что меняет общественное мнение относительно власти. Уэмпшир так же общественный деятель, он всегда защищал слабых, люди не поверят в его вину… А если его посадят, возможно, произойдет революция, на которую и рассчитывает Том... Фадж сам виноват, что скрывает все от людей…

— Мне это прекрасно известно, особенно, укрывательство побега из Азкабана и рождественский рейд, это скрыли от людей, но практически каждый знает. Прессе перестали доверять.

— Он уже близко к своей цели — смена власти, никто и не заметит, как в правительство проникнут чужие агенты.

— Но если Роджер невиновен, то он не будет давать показания себе во вред, тем более, под Веритасерумом. Малфой и Кэрроу пока не способны приблизиться к такой шишке, заключенного слишком сильно охраняют.

— Я думаю, его всё же заставят, Северус. Есть много способов, о самых ужасных стоит только догадываться. И потом неизвестно, сколько на самом деле в министерстве шпионов.

Пришла очередь Снейпа уходить в глубокие раздумья. Свержение такой важной персоны, что будет дальше? Скорее всего, Люциус подсуетится, и на место главы отдела поставят нужную личность, более сговорчивую. Наверняка Лорду нужно ввезти в страну темные артефакты, но Уэмпшир отказал в сотрудничестве на свой страх и риск. Но как они собираются заткнуть ему рот? Послышался скрип двери, и кто смеет вламываться в кабинет директора без стука?

— Альбус, как хорошо, что вы здесь, — елейным голосом сказала Долорес; на её губах появилась омерзительная и, вместе с тем, ужасающая улыбка.

Дамблдор едва скрывал свою неприязнь, она вломилась к нему совершенно нетактично, однако на этот раз была не одна, Долорес буквально волокла Поттера за шкирку. Неужели дети попались на тренировке?..

* * *

Все пошло кувырком: в Хогвартс прибыл министр Магии с желанием забрать Дамблдора в Азкабан за подстрекательство к мятежу и заговор, старик признал свою вину за создание мнимой армии, глупость… Он очень эффектно слинял от Фаджа, воспользовавшись фениксом, оставив Северуса в хаосе. Было и мантикоре понятно, что пост директора школы займет Амбридж…

(вырубка из канона)

* * *

Интересно, как маленькая дрянь поживает? Люциус намеренно не встречался с Аллегрой, наказал её одиночеством. Он знал, что девчонка не любит выходить на улицу в чужом обличии, поэтому, скорее всего, сидит дома, плюясь ядом. Это было абсолютно заслуженно. Редкие письма, сдобренные официалом, приходили совами, в основном какая-то документация. Её красивый ровный почерк пестрил равнодушием, забавно. Пускай гниет у себя в поместье, разговаривает с портретами и эльфами, или вовсе целыми днями спит, ведь работы поубавилось. Лорд решил дать небольшую передышку своей маленькой юркой слуге. Затишье перед бурей. Дело Уэмпшира еще не завершено, оно было общим. Свою часть Кэрроу выполнила, а он должен был заняться его показаниями в суде. До слушания оставалось чуть меньше недели, а Люциусу так и не удалось лично встретиться с подсудимым… Сколько бы связей у него не было, он не имел права приближаться к заключенному такого статуса.

Люциус все еще помнил нахальный высокомерный взгляд «ни в чем не провинившейся» Аллегры. Она вела себя как законченная проститутка, не показывая ярости, агрессии, когда он выставлял ее из своего дома. Императрица мира, совершенно непонятное существо с не менее непонятными намерениями. И какого Мерлина она забыла в его спальне? Хотела совратить, даже план составила. Остервенела в тот момент, когда он более или менее начал к ней нормально относиться. Захотела получить лорда Малфоя в свои фавориты, интересное психическое расстройство… Маньячка, безрассудная девица… Люциус был зол, от мнимого восхищения стойкостью, волей и талантами не осталось и кната. Он бы и дальше отсиживался у себя в кабинете, не возобновляя связи с Аллегрой, так было нужно, но он не мог выкинуть из головы округлости ее бедер, стройности, взгляда холодных серых глаз, волевых изгибов бровей. Ангел с ледяным сердцем, Люцифер, павший с небес. Она становится источником Ложного Начала — вещественным Творением, как «Сын Зари»*, изгнанным с небес. Только в вещественности сталкиваются оба противоположных Начала — воздействие Света и воздействие Мрака. Аллегра уже выбрала тьму. Она была бы беспомощна, неинтересна и не имела бы права на прощение в его глазах, если бы он не был увлечен юной красотой, умом, да и в безрассудности была своя соль. Олицетворяя ее с самим дьяволом, Люциус понимал, что это только начало пути. Скоро пред ней будут приклоняться мужчины, завидовать женщины, а она будет стоять особняком во имя идиотских чувств к Снейпу, и лишь изредка позволять себе любовные утехи.

Усмехнулся, понимая, что между ними есть какая-то связь, пока еще только духовное сходство. Его даже назвали именем схожим с сатаной, а она сатана по сути, правда, отец Люциуса отчего-то решил провести параллели с предателем и убийцей императора Цезаря**, но основа залегала не в этом — так звали одного из великих предков, а вот уж того назвали со скрытым смыслом.

Но со временем спесь сойдет с Аллегры, он тоже был весьма импульсивен в юношестве. Есть одна маленькая проблема: помочь не провалить задание может только эта несносная ведьма, заковавшая его в желание. Всего неделя осталась до суда, но у него нет ни малейшего шанса проникнуть в камеру заключенного, которому светит срок от семи до двенадцати лет тюремного заключения за взятку в особо крупных размерах, и нужно из кожи вон вылезть, чтобы он получил его. Впасть в немилость Лорда слишком опасно, однако Люциус впервые в жизни не мог выполнить задание, и такое простое. Мерлин Великий! Он не готов потерять в статусе из-за ничтожного промаха! Вот уже два дня он сидит в своем кабинете безвылазно и не знает что делать, как подступиться.

И это он чувствует неловкость после того что произошло между ним и Аллегрой, или не произошло!.. Нет, не так, он не хочет показаться ничтожеством, прося о помощи у сопливой малолетки, унижая свое достоинство, говорить о том, что не может выполнить приказ. Упасть в ее глазах не страшно, просто неприятно, и иного выхода не наблюдалось. Остальные «коллеги» мало того, что не способны на это, так еще и засмеют всемогущего Малфоя за промах, сделают его посмешищем. После презрения к самому себе за слабость Люциус, наконец, решился на этот отчаянный шаг, Аллегра должна помочь, если хочет, чтобы ее простили…

Он встал с насиженного кресла и подошел к тлеющим поленам. Заблокировала ли шизофреничка вход со своей стороны? Очень интересно. Взмах палочки, Люциус зашел в большой мраморный камин и взял горсть летучего пороха.

— Дом Кэрроу.

На его удивление языки пламени подхватили и унесли его прочь, значит, она все-таки не сподобилась запереть главный вход, ожидала его. И откуда была уверенность, что Люциус непременно явится в лучах прощения, прижмет к пламенной груди, назовет дурочкой и поцелует в темную головку нашкодившую девочку? Глупости, ему просто нужна услуга. В гостиной было тихо, и не горел свет, хоть глаз выколи. Любит темноту, кого-то это напоминает. В замке Лорда вечно царил полумрак, но это скорее театральная декорация, нежели естественное желание ночи.

— Люмос, — скомандовал он, и на кончике волшебной палочки зажегся неяркий огонек.

Освещая себе дорогу, Люциус пошел к кабинету, в надежде встретить хозяйку там. Картины дремали в своих рамах, поместье казалось заброшенным без источников света, минимальных свечей и канделябров. На рабочем месте оказалось пусто. Неужели спит? На часах всего девять вечера. Может, Аллегра решила развеяться, и наконец, выползти из своего убежища? Хм-м… Адекватное решение.

— Хатке! — скомандовал он, и эльфийка, призванная Аллегрой выполнять все прихоти господина Малфоя, появилась заспанная и помятая.

Даже эльфам дает отдых, хотя в это время они должны трудиться на кухне, или расчищать снег на улице, коней поить. Хотя велика ли работа втроем служить одной хозяйке? Пускай дом огромен и постоянно требует ухода, но они спят целыми днями! Его домовики не позволяют себе таких вольностей.

— Где Аллегра? — спросил Люциус у домовика, готового выполнять все прихоти гостя.

— Госпожа в комнате отдыха в западной части поместья, Хатке проводит вас.

— Я знаю дорогу, — холодно произнес он.

— Я предупрежу хозяйку о вашем визите, — приготовилась к аппарации эльфийка.

— Нет, я сам сделаю это.

— Как пожелаете, господин.

Эльфийка растворилась в воздухе, предупредив, что если что-то понадобится, он может смело рассчитывать на ее услужливость. Комната, в которую направлялся Люциус, являла собой нечто отличное от всего остального интерьера. Там были мерзкие кресла и диван в цветочек, множество непонятных вещей, создающих такой же непонятный уют. Мать Аллегры — Эллиан — очень любила это место, много времени проводила тут до гибели, вот и портрет Амикуса находился именно там, скрытый от посторонних глаз, и в то же время ближе к натуре жены.

Люциус увидел мерцающий огонек, вырывающийся из-за слегка приоткрытой двери. Освещение не было сильным, горел один камин. До него донеслись отчетливые фразы:

— Скажи отец, ты счастлив, оттого, что твоя дочь пошла по этому пути? — женский голосок таил в себе укор.

Да, Аллегра постепенно сходит с ума, найдя себе в собеседники бездушный портрет.

— Я горжусь тобой, но не вижу энтузиазма.

— Отец, ты не знаешь и половины правды обо мне, не знаешь, почему я служу Лорду, тебя просто поберегли перед смертью.

Решила излить душу мертвому образу отца? Депрессия так и доносилась в каждой фразе. Что ж, раз уж подвернулся случай, можно и послушать мыслишки Аллегры, это так увлекательно. С течением бессмысленного разговора она все больше углублялась в ту тему, которую обычно избегала. У Люциуса расширялись глаза по мере развития диалога… О половине обсуждаемого он уже знал, но самое жуткое — это то, что она оказалась всего лишь напуганной до смерти маленькой девочкой, попавшей в переплет. На фоне всех событий юная душа сходила с ума, не мудрено, что Аллегра начала пить и разговаривать с портретами, привязала себя к Снейпу, желая отомстить, но сама стала жертвой грубой ошибки. Она показывает наплевательское отношение, жажду порабощения мужчины, что обесчестил ее, а на деле боится шантажа… Всего лишь ребенок, до сих пор ребенок. Амикус и при жизни хотел отдать Аллегру замуж за Драко, она едко прокомментировала слова отца по поводу замужества. В следующих словах Люциус просто разочаровался…

— Ты хочешь сказать, что стала его любовницей?

— Пока еще нет, — доносился из-за двери холодный голос, она уверена, что это произойдет.

Выложила портрету абсолютно все, на ее неудачу Малфой пришел немного не вовремя.

— Бестолочь безмозглая, — орал Амикус. — Не смей, слышишь, не смей трогать его, он опасный человек, ты не знаешь Люциуса! Но главное, зачем? Аллегра, я не могу понять, почему ты делаешь абсолютно безрассудные вещи! Это безумие…

Следующие слова повергли в некий шок, Люциус сначала ничего не понял, может, послышалось?

— Я очень хорошо успела узнать Люциуса, он совершенно не такой, каким хочет казаться, несмотря на темные дела и прошлое, у него есть душа, он действительно заботится обо мне.

Глупая девчонка… Люциус только и мог, что согласиться со словами Амикуса. Аллегра запуталась, неужели она видит дальше желания манипулировать? С ее стороны все обставлено так, будто ей зачем-то это нужно. Играет роль заинтересованной ведьмы, умной расчетливой дряни, а на деле — мается от одиночества… Воистину непонятная…

— Это не бессмысленно, он мне нравится как человек, мужчина и средство от одиночества…

А вот эти слова были вполне ожидаемы после всего услышанного. Люциус все еще не мог поверить, он не услышал слишком много, но диалог за дверью все разъяснил и поставил на свои места. Аллегра носит маску, а на деле ищет защиты, но глупо искать ее у него. Методы, правда, совсем недетские, она желает стать любовницей, не приемлет таких вариантов, как фактически приемная дочь. Она права, Люциус не умеет показывать свои чувства, только командовать, так происходило и с его сыном, поэтому решилась на статус любовницы, ведь это единственное тепло, что он может дать…

Разговор поутих, они окончательно рассорились и затихли, что ж, пора обнаружить свое появление…

* * *

Сын Зари* — и есть в переводе Люцифер.

Убийца Цезаря** — Lucius Junius Brutus

КОЛЛАЖ:

http://www.pichome.ru/cH