Созидатели (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Сентябрь 2002 — помолвка Гарри и Джинни

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — Избрание Рона главой гильдии магических ремёсел

Действия в главе разворачиваются: 29 октября — 9 декабря 2004

В следующее воскресенье на традиционном семейном ужине было сделано объявление о пополнении в семье Поттеров. Все, конечно же, обрадовались и бросились поздравлять будущих родителей. Гарри подхватил на руки Тедди и спросил:

— Ты рад? Помнишь, мы тебе говорили, что когда у нас появится ребёнок, то ты станешь ему старшим братом?

— Да, как Вик с Доминик! А это будет девочка или мальчик?

— Ещё не знаем, но вообще это не особо важно. Ты сможешь играть с ним или с ней в любые игры, какие пожелаешь.

— И я смогу читать ему рассказы, — с гордостью произнёс Тедди.

Ему исполнилось семь, а в прошлом году в начальной школе для волшебников он научился читать и теперь увлечённо проглатывал самые простые рассказы для маленьких.

— А когда он появится? — уточнил Тедди, посмотрев на совершенно плоский живот Джинни.

— В июле следующего года, — ответила Джинни.

— Мы можем попросить Санта-Клауса принести его нам пораньше, — предложил Тедди.

— Мы ещё не успеем приготовить ему комнату.

— Дедушка Артур поможет, чтобы было быстрее, — Тедди так просто не сдавался.

— Ребёнок ещё очень маленький, — объяснила Джинни. — Ему нужно девять месяцев, чтобы научиться дышать и есть. А пока твоя бабушка с бабушкой Молли успеют связать ему одежду. А что приготовишь ему ты?

— Напишу рассказ.

— А я подарила Доминик медвежонка, — похвасталась Виктуар.

— Пф, медведи для девочек. Я подарю ему дракона!

— А ты знаешь, что мама Вик сражалась с драконом? — спросила Джинни у Тедди. — Думаю, если будет девочка, то она полюбит медведей так же сильно, как и драконов.

Тедди надулся.

— Судя по всему, в школе у детей появилось очень чёткое понимание о роли каждого из них, — вздохнула Андромеда. — Учительница сказала, что мальчики и девочки редко играют вместе.

— Это скоро изменится, — Чарли понимающе улыбнулся.

— С этим действительно не стоит спешить, — согласился Билл, посмотрев на двух дочерей.

* * *

Спустя два дня, вернувшись с работы домой, Гарри застал непривычную картину: Джинни с головой ушла в чтение какой-то гигантской книги.

— Кролики ведь милые, правда? — задала она совершенно неожиданный вопрос.

— Ты хочешь завести кролика?

— Нет, я думаю об украшении детской комнаты. Есть заклинание для зачарования стен: силуэт кролика будет двигаться вдоль плинтуса. Говорят, это помогает детям творчески развиваться.

— И где ты такое вычитала?

Она показала обложку книги: «Тысяча заклинаний и зелий для родителей-магов».

— Здесь есть зелье против тошноты, зелье для улучшения лактации, декоративные чары и заклинания для предотвращения раздражения от подгузников.

— Дай угадаю. Тебе её дала Гермиона.

— Не угадал. Флёр отдала её Энджи, а та передала мне.

Гарри сел рядом с Джинни и посмотрел на страницу, которую та читала, когда он вошёл:

— Этот кролик выглядит вполне ничего. Нужно решить, где будет детская.

— Я думала использовать комнату, в которой ночует Тедди. Она как раз рядом с нашей спальней, и, если малыш будет плакать ночью, мы сразу услышим.

Это была старая комната Регулуса.

— Она даже меньше, чем гостевая для Рона и Гермионы.

— Когда он подрастёт, можем поменять. А пока надо обустроить новую комнату для Тедди.

— Ладно, как скажешь. Если хочешь, могу попросить Гермиону прислать на помощь эльфов.

— Нет, я сама всё сделаю.

— Вообще-то, тебе нужно отдыхать, — напомнил Гарри.

— Мне просто нужно избегать попадания бладжеров в живот. Неужели ты думаешь, что моя мама всю беременность мной провела в постели? Близнецам было два с половиной, они носились как ненормальные, а Рон вообще был ещё малышом.

Гарри сдался. Он знал, что Джинни всё равно поступит так, как считает нужным, что бы он ни сказал.

За несколько дней она определилась с цветами в детской, купила банки с красивой бледно-голубой краской и приступила к покраске стен с помощью чар. Пришлось предпринять несколько попыток, прежде чем по низу стены побежали два вполне приемлемых кролика зелёного и жёлтого цвета.

Те кролики, что получились сначала, скакали по стенам, и Гарри, которого любезно пригласили высказать своё мнение, предложил превратить их в белок. Но Джинни не сдавалась и, в конце концов, сумела наложить чары так, чтобы животные не только были похожи на кроликов, но и двигались соответствующе.

После семи дней напряжённого труда, сияя широкой улыбкой, она с гордостью отвела Гарри в детскую.

— Посмотри на потолок.

Он посмотрел вверх. Потолок был выкрашен в тот же цвет, что и стены. Взмахом волшебной палочки Джинни закрыла шторы, и наступила темнота. Гарри собирался спросить, на что именно он должен смотреть, когда заметил, как на потолке начали медленно появляться звёзды. Его глаза привыкли к отсутствию света, и благодаря сиянию небесных тел он мог разглядеть очертания некоторых предметов мебели, которые уже внесли в комнату.

— Когда малыш будет плакать по ночам, нам не придётся ходить в полной темноте и искать выключатель, — объяснила Джинни. — Свет от этих звёзд не очень яркий, поэтому не помешает сну.

— Похоже на свет от ночника, только намного красивее, — сказал Гарри. — Браво, милая, это прекрасно.

— Было трудно. Два дня у меня ничего не получалось, а первые результаты были удручающими. Это очень тонкие и сложные чары.

К концу следующей недели комната была готова. Колыбель, которую отдали им Джордж и Анджелина, уже стояла на почётном месте. Эта самая колыбель передавалась от одного члена семьи Уизли к другому ещё с первой беременности Молли. Теперь же, когда малышу Фредди исполнился год, он уже был слишком большим, чтобы спать в ней. Также в детской поставили комод для одежды, сундук для мягких игрушек, которые Джинни начала скупать просто в сумасшедших объёмах. Видите ли, «они все такие милые, что я просто не смогла удержаться». Гарри, впрочем, закрывал на это глаза, всецело положившись на жену. Выбранные ею подушки, простыни, одеяла и ковёр были очень ярких цветов, которые придали стенам и потолку более холодные оттенки.

Следом Джинни решила разобраться с гостевой комнатой, в которой обычно ночевали Рон и Гермиона. Раньше она принадлежала Сириусу. Эту комнату Джинни обустраивала вместе с самим Тедди, которому и предстояло в будущем в ней спать. Они вместе отправились по магазинам, где и выбрали всё необходимое. Подушки и покрывала решили заказать у Андромеды, которая была настоящей швейной мастерицей. Результат превзошёл ожидания: любой, кто переступал порог новой комнаты Тедди, сразу понимал, что мальчик ещё не вышел из «драконовского» периода.

Покончив с комнатами, Джинни переключилась на приданое для малыша. Гарри в один день не выдержал и с удивлением спросил, что случилось, что она с головой окунулась в домашние хлопоты, которые раньше, мягко говоря, недолюбливала.

— А чем мне ещё заниматься? — кисло ответила Джинни. — Сидеть дома сутки напролёт смертельно скучно. Я думала, что будет здорово немного отдохнуть, заняться собой, потом подготовкой к рождению ребёнка, но… Но сейчас я начинаю думать, что просто не создана для всего этого.

Гарри не понимал в полной мере, как сильно Джинни скучала по квиддичу. Она казалась настолько счастливой в ожидании ребёнка, настолько увлечённой перепланировкой дома, что он думал, что она перестроилась и всё хорошо. Гарри чувствовал себя немного виноватым, что он может вести прежний образ жизни без каких-либо ограничений, когда Джинни пришлось бросить всё ради их ребёнка. Он наклонился и молча поцеловал жену, не зная, как выразить словами то, что он сейчас чувствовал.

— Всё будет хорошо, — ответила Джинни. — Мне просто нужно привыкнуть к новому ритму жизни. Вот когда родится малыш, мне точно будет чем заняться. Да и сейчас, честно говоря, у меня ещё куча дел. У бедняжки до сих пор нет никакой одежды!

Джинни продержалась ровно четыре дня. Она бросила швейные иголки и отправилась к Рону и Джорджу, чтобы предложить свою помощь. Вернулась безумно довольная от того, что провела день, колдуя и распаковывая коробки с новым товаром.

Гарри не был уверен, можно ли было считать это отдыхом, но, в конце концов, решил, что такое занятие всяко лучше, чем летать на метле или бесцельно наматывать круги по дому.

* * *

Шла вторая неделя декабря, у Джинни уже была седьмая неделя беременности, когда в середине рабочего дня Фосетт вызвал к себе Причарда и Гарри.

— Нам поступил вызов из Мунго. Им привезли пациента с очень подозрительными ранами, и целители хотят, чтобы мы на них посмотрели, прежде чем от ран останутся только шрамы. Можете отправиться прямо сейчас?

Пока они спускались в Атриум, Причард попросил Гарри сохранить свою внешность:

— Раз уж они попросили провести экспертизу, что ж, они получат эксперта, — улыбнулся он.

— Эксперта? — переспросил Гарри, не поняв, на что намекал напарник.

— Если они вызывают нас, значит, им нужен специалист по Тёмной магии. А ты у нас считаешься большим экспертом в этой области. Могу предположить, что какой-то волшебник получил ожоги от запрещённого зелья или другие раны, вызванные применением какого-то редкого заклятия. Время от времени всплывают такие дела.

Они пересекли Атриум, дошли до ряда каминов и направились в больницу.

Привет-ведьма направила их в отделение несчастных случаев. На выходе из лифта их встретил целитель лет тридцати. Он был явно доволен, увидев самого Гарри Поттера.

— Случай немного необычный, — объяснял он по дороге в палату. — Пациент — ребёнок, его всего в крови привели сами родители. Они утверждают, что он упал в кусты Гриффтут. Вот только... На самом деле...

Он колебался, затем покачал головой:

— Я бы хотел услышать ваше мнение, прежде чем делиться своим.

Заинтригованные авроры последовали за ним за занавеску, которая отделяла кровать от остальной части палаты, где находились ещё трое пациентов, с интересом наблюдавших за ними. Маленький мальчик лежал на боку. Ему было лет шесть-семь, и он крепко спал, вероятно, под действием успокаивающего зелья. Он выглядел вполне здоровым, за исключением бледности и странной худобы. Целитель поднял простыню и волшебной палочкой осторожно снял повязку, которая опоясывала спину ребёнка.

От увиденного на лицах Гарри и Причарда отразился неподдельный ужас. Спину пересекали две глубокие раны с идеальными ровными краями, словно их рассекли мечом. Борясь с подступающей тошнотой, Гарри склонился ближе, чтобы лучше рассмотреть. Интуиция и отработанные навыки наблюдения его не подвели: помимо совсем новых ран можно было разглядеть и два старых, уже побелевших шрама. На ребёнке оставались следы крови за ухом и на одном бедре, что подтверждало, что он был весь покрыт кровью, когда его сюда доставили и начали лечить.

— Как такое можно пережить? — в ужасе спросил Причард.

— Когда мне его передали, то крови в нём почти не осталось, — подтвердил целитель. — К счастью, мне уже доводилось видеть такие раны во время войны, и я смог остановить кровотечение.

Причард достал волшебную палочку и провёл над телом мальчика. Гарри знал, что к нему было применено темномагическое проклятие, поэтому несказанно удивился, обнаружив, что на теле не оказалось следов Тёмной магии.

Целитель заменил повязки и отвёл шокированных авроров в соседнюю комнату для персонала. Гарри уже не мог сдерживаться и бросился к раковине, вывернув туда содержимое желудка.

Целитель подождал, когда он закончит и прополоскает рот, после чего продолжил:

— С медицинской точки зрения это вполне может быть то, что утверждают родители. Я не могу с уверенностью сказать, что эту рану нанесли преднамеренно. Гриффтут иногда очень агрессивны.

Кусты Гриффтут были похожи на остролист, но отличались более длинными и толстыми шипами и, прежде всего, сварливым характером.

— Где его родители? — спросил Причард, и Гарри словил себя на мысли, что никогда не видел напарника таким бледным.

— Они должны быть в буфете. Я попросил их подождать там, пока не закончу с мальчиком.

— Нужно немедленно их арестовать! — воскликнул Гарри.

— Для начала нужно провести расследование, — возразил Причард более спокойным голосом.

— Расследование? Они приводят в больницу ребёнка, с которым явно жестоко обращались, а ты говоришь о каком-то расследовании? Нужно сейчас же их арестовать и допросить. Если они не смогут доказать, что не при чём, то необходимо отправить их за решётку, а ребёнка отдать в хорошую семью!

— Мы можем их допросить, но для ареста пока нет оснований. И это наша работа — доказать, что именно они применили к нему рассекающее проклятие.

— Это не обычное рассекающее проклятие. Это Сектумсемпра, — поправил Гарри. — Ты когда-нибудь использовал его?

— Слышал что-то, но...

— Я его использовал. Для того, чтобы оно сработало как надо, нужно очень сильно захотеть причинить вред человеку, на которого оно направлено! Это темномагическое проклятие!

— Проверка не выявила следов Тёмной магии.

— О, это моя вина, — вмешался целитель. — Для заживления ран я использовал припарку из корня мандрагоры, а она, как известно, поглощает магию.

— Это не упростит нам работу, — недовольно скривился Причард.

— Что будет, если мы не сможем доказать использование Тёмной магии? — обеспокоенно спросил Гарри. — Мы спокойно вернём ребёнка родителям и будем надеяться, что в следующий раз они просто не обратятся к нам и никому не придётся заниматься этим делом?

— Поттер, мы — авроры, мы не имеем права принимать решение забрать ребёнка у родителей, основываясь лишь на смутных предположениях.

— Это была Сектумсемпра, — упрямо повторил Гарри. — Это не просто предположение.

— После лечения таким способом полученные раны вполне могут быть результатом падения в кусты Гриффтут, — сказал Причард. — Послушай, мы можем сообщить в отдел магического правопорядка и попросить их присмотреть за семьёй.

— Значит, мы вернём мальчика домой.

— Мне тоже это крайне неприятно, но я не вижу, что ещё мы можем сделать.

— Не возвращать.

— Поттер, здесь мы бессильны. Это трудно признать, но это факт.

Из-за пораженческого тона напарника Гарри охватила ярость:

— Если бы я так рассуждал, когда Волдеморт пришёл к власти, — разъярённо прошипел он, — ты бы до сих пор выполнял его приказы!

Он осознал, что именно сказал, только когда увидел, как Причард с пылающим лицом отступил назад. Гарри сжал зубы и глубоко вздохнул, успокаиваясь. Тем временем Причард окинул целителя долгим взглядом.

— Я могу держать мальчика здесь до тех пор, пока вы не найдёте основание, чтобы изъять его у родителей, — предложил тот.

— Пока МЫ не найдём основание, — холодно поправил Гарри, впервые в жизни порадовавшись своей известности. — Не думайте, что раз вы обратились к нам, то можете сложить с себя ответственность за дальнейшие действия.

Целитель кивнул, не осмелившись ответить.

— Кто принимает решение об изъятии ребёнка из семьи, когда доказано жестокое обращение?

— Такое бывает очень редко, — ответил Причард. — Поэтому не существует отдельной службы для таких случаев. Можно обратиться в отдел образования. Если я правильно помню, обязанности секретаря сейчас исполняет Муфалда Хмелкирк.

Гарри поморщился. У него сохранились не очень приятные воспоминания от предупреждений, которые она отправляла ему за нарушения Статута о запрете применения магии несовершеннолетними ещё в те времена, когда она работала в секторе борьбы с неправомерным использованием магии. Судя по тем случаям, она не отличалась гибкостью ума и какими-то особыми аналитическими способностями.

— Я могу выписать справку с описанием ран и указанием предварительного диагноза, — предложил целитель, чтобы показать готовность к сотрудничеству и участию. — Если освидетельствование также подтвердит мистер Поттер, то, возможно, это будет иметь большее влияние, чем только моё мнение.

— Возможно, этого будет достаточно, — признал не до конца убеждённый Причард.

— А вы не можете проверить их волшебные палочки?

— Так мы узнаем только о последнем применённом заклинании. С того момента они наверняка использовали и другие.

— Малыш должен знать, что с ним случилось, — заметил Гарри.

— Ребёнку сложно обвинить родителей. И не думаю, что мы сможем убедить судью на основании слов ребёнка, который будет в чём-то обвинять двух взрослых магов.

Гарри вспомнил свое слушание в пятнадцать лет и не мог не согласиться. Если бы не вмешательство Дамблдора, то никто бы не отнёсся к его объяснениям всерьёз. Что значат показания семилетнего ребёнка? Тем более, станет ли он утверждать то же самое, когда лицом к лицу столкнётся с родителями? Сам Гарри тоже терпел годами, пока не решился пожаловаться Дамблдору на поведение Дурслей. И кто знает, стал бы он это делать, если бы однажды на примере Уизли не увидел, какой должна быть нормальная семья.

— А если привлечь родителей за халатность? — снова предложил целитель. — У мальчика есть старые шрамы, так? Значит, он уже «падал в кусты Гриффтут» несколько раз. Почему они не предприняли никаких действий, чтобы не допустить повторения несчастного случая?

— Это может сработать для временного изъятия ребёнка из-под опеки родителей, — согласился Причард. — Будем надеяться, что когда он придёт в себя, то сможет дать другие зацепки.

— Что ж, я всё здесь изложил, — сообщил целитель. — Я потом схожу к главному целителю Мунго и изложу суть проблемы. Нашей проблемы, — добавил он, косо поглядев в сторону Гарри.

— Пойдём пообщаемся с родителями, — сказал Гарри.

— Как их зовут? — уточнил у целителя Причард.

— Мальчика зовут Бенджамин Гримстоун, судя по заполненной на входе карточке.

Авроры вызвали лифт. Пока они ждали, Причард сказал:

— Будет лучше, если допрос проведёшь ты.

Гарри посмотрел на него странным взглядом, в котором плескались гнев с презрением. Причард сжал зубы и пояснил:

— Для нас идеальный вариант — застать их врасплох, чтобы они сразу же во всём сознались. Если их будет допрашивать лично Мальчик-Который-Выжил, они могут потерять бдительность и сходу всё выложить.

Он замолчал ненадолго, после чего добавил:

— Постарайся сохранять спокойствие, если хочешь добиться результата.

Гарри кивнул, намереваясь последовать совету. Добравшись до буфета, они переступили порог и огляделись. Вокруг было практически пусто. Они заметили мужчину и женщину лет за сорок, сидевших за маленьким столиком в углу.

— Слушай, а ты их случайно не знаешь? — шёпотом спросил Гарри.

— Нет.

— Уверен, что они не учились с тобой в Хогвартсе?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что они твоего возраста, а Сектумсемпру изобрёл Северус Снейп между 1975 и 1978 годами. Значит, они могли узнать о проклятии либо ещё в Хогвартсе, либо на одном из собраний Пожирателей смерти. Я хочу узнать, были ли они знакомы со Снейпом в школе.

Нахмурившийся Причард долго разглядывал их и внезапно тихо пробормотал:

— Ты прав! Женщина — Катрин Клэгг. Училась на Слизерине годом раньше. Она сильно изменилась. Мужа я не вижу. Он, наверное, с другого факультета.

— Ладно, пойдём.

Они подошли к столику, за которым сидела пара.

— Мистер и миссис Гримстоун? — уточнил Гарри своим самым холодным голосом.

— Да, — ответил мужчина, подняв на них взгляд, и, узнав Гарри, едва не задохнулся: — Мистер Поттер! — воскликнул он, быстро поднимаясь. Жена последовала его примеру.

— Садитесь, — сухо приказал Гарри.

Мистер Гримстоун удивлённо уставился на него, но беспрекословно подчинился. Авроры взяли стулья из-за соседнего стола и сели рядом.

— Не могли бы вы объяснить нам, как так вышло, что ваш ребёнок был ранен заклинанием, которое относится к разделу Тёмной магии?

Муж и жена вскочили и обменялись испуганными взглядами.

— Какой ещё Тёмной магии? — спросил Гримстоун, сев на место.

— Той самой, из-за которой у него глубокие порезы на спине.

— Но это было не заклинание! Мы уже объяснили целителю. Он упал в кусты Гриффтут. Вы видели Бенджамина? Он в порядке?

Если бы Гарри не был так уверен, он бы усомнился, услышав беспокойство в голосе отца мальчика. Он почувствовал, как сидевший рядом Причард слегка отшатнулся, словно начал сомневаться в обоснованности этого допроса. Гарри тоже на мгновение заколебался, но он знал, что не ошибся.

— Миссис Гримстоун, — продолжил он, — использованию Сектумсемпры вас научил сам Северус Снейп?

Женщина застыла. Гарри прочитал на её лице удивление и страх. Она прекрасно поняла, о чём он спрашивал. Гарри оказался прав. Причард тоже увидел это и слегка наклонился к ней.

— Я не понимаю, о чём вы, — тем не менее, ответила миссис Гримстоун.

— И где находятся ваши знаменитые кусты? — задал вопрос Причард.

— В глубине сада, — быстро ответила миссис Гримстоун.

— И никакого защитного барьера от непрошеных гостей?

— Бенджамин перелез через ограждение и обошёл его с другой стороны. Мы не можем следить за ним постоянно. Он знает, что ему запрещено ходить вглубь сада.

— Можем ли мы осмотреть ваши палочки?

Оба родителя побледнели, но без вопросов достали волшебные палочки. Гарри обратил внимание, что миссис Гримстоун была левшой. В памяти всплыли раны Бенджамина: порезы не были полностью параллельны друг другу, у них были разные углы наклона, но было и общее: они шли от левого плеча к правому бедру, а, значит, заклинание бросали левой рукой. Гарри внимательно следил за выражением лица миссис Гримстоун, но не смог больше ничего на нём прочесть. Она выглядела взволнованной и нервной, но разве могло быть иначе, когда её ребёнок был серьёзно ранен, и в этом обвиняли её?

Причард произнёс Приори Инкантатем. Обе палочки показали стандартные лечебные заклинания. Понимая, что они выиграли раунд, мистер Гримстоун воспользовался случаем и возмущённо заявил:

— Вам должно быть стыдно обвинять нас в этом! Как вы смеете думать, что мы могли навредить собственному ребёнку?

Гарри хотел арестовать Гримстоунов прямо на месте, но, как ранее заметил напарник, у них действительно не было никаких доказательств против них. Даже если бы они сейчас арестовали их, то Визенгамот несомненно отменил бы решение. Лучше не настраивать судей против себя заранее. Поэтому он встал и сказал:

— Моё слово против вашего, — предупредил он их. — Подумайте об этом. Признание могло бы спасти вас от Азкабана.

Не дождавшись ответа, Гарри последовал за Причардом к выходу. Перед тем как покинуть буфет, он повернулся к подозреваемым. Наклонившись друг к другу, те тихо разговаривали с обеспокоенными лицами.

Гарри вызвал лифт, и они с напарником отправились на этаж, где осматривали пострадавшего мальчика. Целитель был в процедурном кабинете и как раз заканчивал составление обещанного отчёта.

— Как прошло? — поинтересовался он.

— Теперь родители знают, что мы подозреваем их в причастности, но у нас нет доказательств, — подавленно подытожил Причард.

— Вам нужно перевести ребёнка в другую палату, — посоветовал Гарри. — Они явно подойдут в самое ближайшее время и попытаются забрать его домой.

— Займусь этим прямо сейчас.

— Потом сходите к главному целителю, — добавил Причард. — Когда Гримстоуны поймут, что ребёнка им не отдадут, сразу пойдут к нему жаловаться. Будет лучше, если вы успеете изложить своё видение первым.

— Если хотите, мы тоже можем поговорить с ним, — предложил Гарри.

— Нет-нет, я справлюсь сам.

Гарри улыбнулся:

— Отлично, тогда ваша задача уладить всё здесь. Мы же обсудим ситуацию с нашим шефом и выберем наилучший вариант.

Целитель уже вышел в коридор, когда у Гарри появилась идея:

— А где одежда, в которой привели мальчика?

— Я, скорее всего, бросил её в корзину с одноразовым бельём. Одежда была разорвана в клочья.

— Где она?

Целитель показал на высокую соломенную корзину в углу комнаты.

— Идите и быстро поменяйте ребёнку палату, — сказал ему Гарри и начал рыться в грязном белье.

— Что ты делаешь? — спросил Причард, когда целитель ушёл.

— Магические методы ничего не дали, попробуем маггловские.

— В смысле?

— Посмотрим, что нам поведает одежда.

Он быстро нашёл то, что искал: окровавленную и изодранную детскую мантию. Резиновых перчаток или пластикового пакета под рукой не оказалось, поэтому Гарри левитировал со стола кусок ткани. Причард с любопытством следил за его действиями.

Гарри принялся тщательно осматривать вещественное доказательство. В коридоре раздались громкие возмущения. Родители, видимо, только сейчас обнаружили, что их сын исчез. Причард поспешил закрыть дверь и на всякий случай наложил поверх запирающее заклинание, чтобы их не беспокоили.

— Иди сюда, — позвал его Гарри.

— И что я должен увидеть? — спросил тот после нескольких секунд разглядывания куска ткани.

— Если ребёнок упал в кусты, то на мантии должны были остаться шипы от растения, которые, в свою очередь, оставили бы либо дыры на ткани, либо просто повреждения. Я же вижу только аккуратные разрезы. Ни шипов, ни следов от травы, ни даже остатков земли. Странно, правда?

— Это ещё ничего не доказывает.

— Знаешь, что можно сделать? Создадим манекен по размеру и весу ребёнка. Наденем на него мантию из такой же ткани. Бросим его в кусты Гриффтут и тем самым докажем, что они не имеют к ранам мальчика никакого отношения.

— Обычно мы так не работаем, — задумчиво заметил Причард. — Не уверен, что судья согласится принять во внимание такое доказательство.

— Мы в любом случаем можем попробовать, — раздражённо отметил Гарри.

— Хорошо, хорошо. То есть ты хочешь доказать, что ребёнок не мог получить такие раны, просто упав в кусты, пусть даже такие буйные.

— Кстати, чем больше я об этом думаю, тем меньше клеится. Почему на нём не было плаща или утеплённой мантии? На улице не так уж и жарко.

— Хороший вопрос. Я хочу, чтобы ты рассказал мне больше о маггловских методах.

Гарри взял полотенце с полки и осторожно завернул в него свою добычу. Причард забрал со стола целителя выписанное заключение обо всех полученных травмах.

— Сделай нас невидимыми, — предложил Причард. — Если по дороге мы встретим родителей мальчика, всё станет намного сложнее.

Гарри кивнул, и они осторожно покинули больницу, после чего вернулись в Министерство. В штаб-квартире Причард сказал:

— Нужно немедленно сообщить шефу, что происходит, на случай если Гримстоуны явятся с жалобой. Говорить будешь ты, у тебя получится убедительнее, чем у меня. Но можешь рассчитывать на мою поддержку.

Гарри благодарно кивнул, и они вдвоём вошли в кабинет Фосетта. Гарри коротко изложил, что произошло в больнице, и предварительные результаты. Фосетт слушал внимательно, и когда рассказ подошёл к концу, ничего не сказав, посмотрел на Причарда.

— Поттер опознал проклятие, — кивнул тот. — Целитель также допустил такую возможность, хотя и не был настолько уверен.

— И он скрыл улики, — заметил Фосетт.

— К сожалению, ему пришлось это сделать, чтобы спасти мальчика. Но разрезы на мантии говорят не в пользу родителей.

— Это ничего не даст, если родители не признаются, — отрезал Фосетт. — Если с этим пойдём в суд, то дело развалится в одно мгновение. Порванная мантия меня не убедила.

— Значит, можно притвориться, что ничего не произошло, и позволить ребёнку умереть? — решительно возразил Гарри.

— Если родители не полные идиоты, то они будут утверждать, что ты просто ошибся, и нецелесообразно забирать у них ребёнка только на основании твоих смутных подозрений.

— Я полагал, что мне приписывают некоторые знания по Тёмной магии, — сказал Гарри звонким голосом.

— Если по той или иной причине судья оправдает их, ты попадёшь под обстрел прессы.

— Не в первый раз. Переживу, — сухо ответил Гарри.

— Хорошо, — решил Фосетт, окинув его долгим взглядом, — будем копать дальше. Я отправлю запрос в Визенгамот, чтобы родителям запретили контактировать с ребёнком. Мы запустим процедуру для оценки их действий как можно быстрее.

— Мы их не арестуем? — спросил Гарри.

— Не хотелось бы. Наша первоочередная цель — защитить ребёнка. Если они покинут страну или не явятся на слушание, то потеряют все шансы на победу и будут признаны виновными заочно.

— И мы не будем их допрашивать?

— Я бы не хотел, чтобы у них появился лишний повод объявить, что мы давим на них или слишком заинтересованы в обвинительном приговоре.

— А если у них есть другие дети? — с беспокойством уточнил Причард.

— Я попрошу, чтобы их забрали до суда, — заверил Фосетт, сделав пометку в блокноте. — Ладно, Поттер, пока идёт разбирательство, ты не должен встречаться с мальчиком или его родителями. Поскольку ты будешь главным свидетелем, я хочу, чтобы ты как можно меньше был вовлечён в процесс. Понятно?

— Могу ли я хотя бы поэкспериментировать с мантией?

— Как хочешь. И покажи мне свой отчёт перед отправкой в Визенгамот. Пока же я узнаю о состоянии мальчика и буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, сэр.

Гарри с Причардом вернулись к себе в кабинет и начали составлять предварительные отчёты. Причард заставил Гарри переделывать его три раза, чтобы описание обнаруженных фактов было максимально нейтральным. Гарри наложил на ручку чары, чтобы скопировать последнюю версию отчёта, когда Причард неожиданно спросил:

— Тебя избивали в детстве?

Гарри уставился на него, удивлённый таким личным вопросом:

— Нет, не то чтобы.

Причард был обескуражен таким неоднозначным ответом, а Гарри лишь сказал:

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто хочу убедиться, что в этом деле нет личного мотива.

— Нет, меня никогда не били.

Опустив взгляд на пергамент, Гарри понял, что чары оставили жирную кляксу. Под задумчивым взглядом Причарда он принялся убирать пятно, задаваясь вопросом, можно ли было отнести жизнь в чулане под лестницей к жестокому обращению.

* * *

Вечером дома ему было трудно делать вид, что ничего не произошло. Он не хотел рассказывать Джинни о том, что видел, учитывая её беременность. В последнее время Гарри заметил, что жена была чересчур эмоциональна, и он несколько раз заставал её всю в слезах за чтением книги, в которой её любимые авторы изобретали для своих выдуманных героев скверные истории.

Поэтому он попытался привести выражение лица в нормальный вид и спокойно поинтересовался, чем она сегодня занималась.

— Я была в гостях у Флёр. Мы погуляли с детьми по району. Слушай, а мы сможем возобновить наши прогулки на мотоцикле к началу третьего месяца?

— Уверена, что это разумно?

— Мама сказала, что можно кататься на семейной метле с третьего и до шестого месяца беременности. Думаю, на мотоциклы это тоже распространяется.

Гарри рассеянно слушал болтовню Джинни за ужином, пытаясь вспомнить ещё какие-нибудь маггловские методы расследования, и размышлял над тем, что ещё можно было сделать, чтобы извлечь максимум пользы. К счастью, Джинни слишком устала, чтобы заметить, что ответы мужа становятся всё более редкими и не всегда к месту. И после ужина она сразу же отправилась спать.

Гарри просмотрел детективы, которые он купил за последние несколько месяцев, но так и не понял, что из них можно было применить в магическом мире. Магам не хватало технологий для того, чтобы добиться такой же эффективности, какая была у магглов.

Он долго стоял под душем, но это не помогло стереть из памяти кровоточащие раны на спине Бенджамина. Затем лёг рядом с Джинни, гадая, как можно было сотворить такое с ребёнком.

«В конце концов, моё детство могло быть и хуже», — подумал он. «По крайней мере, меня не подвергали физическому насилию».

Впервые Гарри попытался вспомнить ранние годы с дядей и тётей. Он предположил, что, наверное, много плакал и звал родителей. В год он уже был достаточно взрослым, чтобы скучать по ним и отчаянно хотеть их увидеть. Что делала Петунья? Она хотя бы брала его на руки, чтобы успокоить? Ведь что бы подумали соседи, если бы из такого идеального дома, в котором жили Дурсли, постоянно раздавался бы отчаянный детский плач?

Внезапно он широко открыл глаза в темноте. Поэтому он и оказался в чулане под лестницей! Это была единственная комната в доме, из которой нельзя было выйти сразу на улицу. Оттуда не были слышны крики и рыдания. Там можно было позволить ему орать, сколько угодно, не привлекая внимания соседей.

От осознания этого факта Гарри почувствовал, как участилось дыхание и застучала кровь в ушах. Впервые в жизни он ощутил ярость и злость на тех, кто его воспитал. Успокоиться он смог только спустя дюжину минут. Пришлось вспомнить, насколько счастлив он был сейчас. Вспомнить любивших его и гордившихся им родителей. Вспомнить друзей, которые всегда поддерживали его. Вспомнить вторую семью, которую он обрёл, и любимую женщину, которая сейчас лежала с ним в одной постели.

Гарри осторожно прижался к Джинни и аккуратно положил руку на живот, где жил его ребёнок. Сосредоточившись на том, как медленно и спокойно в такт дыханию жены поднимается и опускается её мягкий живот, он, наконец, почувствовал, как к нему возвращается спокойствие. И Гарри смог уснуть.