Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Утро первого сентября встретило меня пасмурным небом и холодным ветром. За завтраком я ничего не ел, волнуясь и предвкушая большое приключение. Ведь я один без родителей еду в школу. Мы втроем: я, отец и мама вышли из нашего дома и отправились к точке трансгрессии. Кассия спряталась куда-то с утра и не попрощалась со мной. Это немного огорчило.

На улице было холодно и серо. Но мое настроение было приподнятым, ведь сегодня начнется жизнь, полная приключений.

Мы переместились на вокзал Кингс-Кросс. Нам нужно было переместиться на платформу девять и три четверти. Странное название, черт возьми!

Я смотрел, как дети разного возраста один за другим бежали прямо в стену, а затем исчезали за ней. Я почувствовал, как мама положила мне руку на плечо. Я оглянулся на неё. Взгляд её был задумчивым и ностальгическим.

— Ты делала также? — спросил я, догадавшись, о чем она могла думать, смотря этим странным взглядом на красную кирпичную стену.

— Да, — печально произнесла она. — С того времени ничего не изменилось. Идем?

Мы вместе прошли на платформу, а следом за нами последовал отец. Он также, как и мама, выглядел немного потерянным в своих мыслях. Ветер трепал его ухоженные волосы, а сам он из-за холода был одет в наглухо застегнутое чёрное кашемировое пальто. Я только сейчас заметил, что его правую руку стал украшать массивный перстень-печатка с литерой «М». Он пытался ободряюще улыбнуться мне, но у него плохо получалось.

Повсюду сновали, спешащие на поезд дети и их родители. Я обратил внимание, что на вагонах вишневого цвета было написано «Хогвартс-Экспресс».

Я успел поймать некоторое количество взглядов, направленных на нас. Одни были любопытными, другие — злобными. Мои родители тоже замечали их. На злобствующие взгляды мама отвечала взаимной неприязнью, а на любопытные — недовольно поджимала губы.

Наверное, именно поэтому мы подошли к той части поезда, где было меньше всего народу. Мама достала из своей сумки коробку, в которой, по всей видимости, были конфеты.

— Возьми, дорогой. Угости детей, которые поедут с тобой в одном купе. Иногда сладости прокладывают путь дружбе.

Я взял коробку, и во мне что-то болезненно екнуло. Только сейчас я осознал и почувствовал, помимо эйфории любопытства, грусть и боль от прощания с родными людьми.

— Иди ко мне, — едва ли не плача, произнесла мама и заключила меня в крепкие объятия.

Я прижался к её телу, вдыхая аромат защищенности и любви, и сам чуть не расплакался. Мама нехотя отпустила меня, и я оказался в объятиях своего отца, ощущая его поддержку и любовь.

— Сынок, помни, — сказал он, разомкнув объятия, — если тебе там будет плохо, напишите нам. Нет ничего плохо в том, чтобы покинуть место, в котором тебе нехорошо. А еще помни, что ты замечательный, умный и хороший мальчик. И правильные люди обязательно заметят это.

— Да, — вторила ему мама голосом, близким к плачу, — ты обязательно найдешь друзей. Но отец прав, нормальные люди не будут судить тебя по поступкам твоего деда и ошибкам юности твоего отца и...

Сильный, резкий и отвратительный рев паровоза оборвал её речь.

— Все будет хорошо, — продолжила она. — Пиши нам как можно чаще. И ты ведь помнишь, что дядя Невилл в стенах школы — профессор Долгопупс, правда?

— Да... — ответил я, и мой голос потерялся для меня самого.

— Мы очень любим тебя, — сказал отец. — Пожалуйста, будь осторожен.

Паровоз издал второй омерзительный гудок.

— Тебе пора, — грустно заметил папа.

Я кивнул. Посмотрел в их нежные, любящие и печальные лица и снова чуть не заплакал.

— Я знаю, что вы волнуетесь, но не стоит. Со мной там все будет нормально, — серьезно сказал я. — И… Я тоже люблю вас! — я порывисто обнял их обоих и, развернувшись, решительно шагнул в поезд под третий свист паровоза.

* * *

Меня зовут Скорпиус Гиперион Малфой. Недавно моя жизнь сильно изменилась.

Сегодня я поехал Хогвартс.

Я помню мою жизнь в Нью-Йорке.

Самые яркие воспоминания детства у меня связаны с моей семьей. С братом и сестрой. С родителями. Их нежные взгляды, обращенные друг к другу или на нас, детей. Ласковые слова и объятия. Прикосновения, утренние поцелуи на кухне, когда они уверены, что их никто не видит. Специфическая ирония отца и жизнелюбие матери. Их живые глаза, теплые руки и постоянные шутки. Милая и уютная атмосфера нашего дома в Нью-Йорке. Очарование самого города.

Я любил наш дом в Нью-Йорке. Таким, каким он был всегда. С фотографиями, большой библиотекой, где я часто проводил время. С уютной кухней, запахом кофе, корицы и грушевого пирога. С папой и мамой, младшим братом и сестрой.

Но вот мне исполнилось десять, и мои родители разрешили мне выбрать школу для обучения. Я рассмотрел разные варианты и, в конце концов, решил дать шанс Хогвартсу. Мой отец отнесся к этому выбору с ужасом. Он пытался отговорить меня учиться там.

Я не люблю, когда родители разговаривают со мной как с ребенком, хотя я ребенок и есть. Я все понимаю. Понимаю, что имя Малфой в Англии не просто не уважаемо, а презираемо, низведено на самое дно. Понимаю, что у отца было непростое прошлое; понимаю, что их союз с матерью — большой скандал и вызов всему миру.

Я помню, что мой дед умер в Азкабане, спустя полтора года, после его второго заключения туда за пособничество Темному Лорду. Помню и то, что отец и мать боятся, что я столкнусь в Хогвартсе с ненавистью.

Понимаю, что многие могут осудить меня только лишь за то, что я Малфой.

Я все понимаю, принимаю и осознаю.

Будет нелегко. Но я справлюсь.

Моя привычная жизнь подошла к концу, но я не боюсь переворачивать страницу и начинать новую главу.

Первого сентября, в день моего отъезда в Хогвартс, я испытывал смешанные чувства. Мне было грустно, я не хотел разлучаться с родными. И кроме того, я волновался. Но в то же время мне было любопытно. Очень любопытно. Провожали в школу меня только родители. Так что на платформе девять и три четверти, — странное обозначение, не так ли? — нас было всего трое: отец, мама и я.

Я в последний раз обнял родителей и, посмотрев на них, серьезно сказал: «Я знаю, что вы волнуетесь, но не стоит. Со мной там все будет нормально. И я люблю вас!» — я сказал это и, собрав все свое мужество, зашел в этот чертов поезд.

Так началась моя новая жизнь.