Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Я следовал за профессором О'Маха, до конца не осознавая происшедшее, пребывая в смятении. Гул в ушах все ещё стоял, но уже стал тише. Я понятия не имел, как объяснить то, что случилось.

Я шел рядом с профессором, а впереди шагали Поттер и его гриффиндорский лакей. Когда мы дошли до кабинета профессора, он открыл его и велел мне подождать там. Сам же О'Маха не вошёл в помещение, велев двум недоумкам следовать за ним.

Когда они ушли, я сел на стул подле рабочего стола профессора, но уже вскоре нервно вскочил с него и начал мерить пространство кабинета шагами.

Все пережитое вдруг навалилось на меня внезапно и стремительно. Я испытывал странную смесь чувств из ужаса, благоговения, лёгкой гадливости, но больше всего — внезапно настигнувшего меня любопытства.

Я постепенно осознал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Сегодня вечером не было так уж ветрено, просто лёгкий ветерок. Так откуда же взяться такому воздушному потоку? И как получилось так, что эти придурки поранились?

Я ходил из стороны в сторону по кабинету профессора, обдумывая все это. Гул в ушах постепенно стихал, принося с собой множество вопросов. Внезапно дверь отворилась, и профессор О'Маха вошёл в помещение.

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил он меня, едва появившись на пороге собственного кабинета.

— Я не знаю, — честно ответил я.

— Присядьте, пожалуйста, — попросил профессор, приглашая меня жестом сесть.

Я умастился на тот же стул, на котором сидел ранее. Сам О'Маха вопреки моим ожиданиям сел не за стол, а рядом со мной на другой стул.

— Полагаю, вы сейчас напуганы, — осторожно начал он.

— Да, этот ветер появился из ниоткуда и... И это было странно, и ещё эти два идиота, — высказал я сразу все мысли, что крутились в моей голове.

— О них не беспокойтесь, профессор Долгопупс отстранил их от учебы до конца семестра, помимо общего наказания. Вряд ли вы их увидите до каникул. И даже в этом случае не переживайте. Мы позаботился о вашей безопасности.

— Я не об этом, профессор, — сказал я. — Я о том, что... Почему они были ранены? И как появился тот поток ветра?

Профессор кивнул, тяжело вздохнув.

— Об этом я и хотел бы с вами поговорить, однако разговор будет долгим, — серьезно сказал он. — Может, хотите горячего шоколада?

Я удивился его словам.

— Наверное, — неуверенно ответил я.

О'Маха встал, открыл один из своих шкафов, достал оттуда большую турку и стеклянную банку с коричневым порошком, — видимо это был шоколад, — отмерил какую-то часть, залил все это водой и поставил на что-то, напоминающее электроплиту в маггловских домах. Пока он готовил, я невольно засмотрелся на его косу. Какая же она всё-таки у него длинная, доходит до талии.

Профессор О'Маха повернулся ко мне. Он молча смотрел на меня, всем своим видом выражая нечто среднее между неизбежной решительностью и беспокойством. Он как будто не знал с чего ему начать.

— Пожалуй, я начну с легенды о Регене, — наконец произнес он, все также стоя у «плиты» и следя за шоколадом.

Я понятия не имел, какое ко всему этому имеет отношение какая-то легенда, но решил не спорить с профессором.

— Когда-то давно в Исландии у подножья вулкана, который сегодня носит название Эйяфьядлайекюдль, — начал О'Маха, — находилось небольшое поселение людей. Эти люди не были переселенцами со Скандинавского полуострова, они жили там задолго до викингов. Кто они и откуда взялись, никто не знает.

Среди этих людей были как волшебники, так и те, кто был не знаком с магией. Долгое время жители той деревни жили в мире и покое, пока однажды к ним не прибыли враждебные чужаки с оружием. В то время, это были до зубов вооруженные викинги, грабящие все земли, до которых они могли дотянуться и захватывающие в плен людей, на которых нападали. Среди прибывших завоевателей были также и волшебники.

Завязалась битва, в которой местные маги, коих было в разы меньше, чем магов-завоевателей, стали проигрывать захватчикам. И все бы завершилось печально, но исландская волшебница Реген, сражавшаяся за свою личную свободу и свободу всех жителей деревни, вдруг лишилась своего посоха в бою. В те времена именно посохи выполняли роль палочек. В битве ее противнику удалось выбить ее посох из рук, и это значило лишь поражение для нее и всех жителей. Однако, оставшись без оружия, она каким-то образом неожиданно призвала силу ветра и отразила нападение захватчиков. От завоевателей не осталось и следа. Реген же сделала это сама без какого-либо участия магических артефактов или посоха.

Профессор замолчал, затем повернулся, снял шоколад с плиты и разлил его по двум чашкам. Одну он протянул мне, внимательно вглядываясь в мои глаза.

— Вы ведь не просто так рассказали мне эту легенду, верно? — замирая, спросил я.

— Да. Вы помните разговор про магию стихий?

— Я помню, профессор; и также помню то, что вы сказали о том, что магии четырех стихий не существует, — непонимающе ответил я.

— Верно. Именно так я и сказал, — кивнул декан. — Я не должен об этом никому рассказывать. Это не те знания, которые могут быть озвучены на весь мир.

Он соврал нам?

— Почему?

— Потому что магия стихий существует, — мое сердце подпрыгнуло, едва я услышал это. — Она очень древняя, самобытная, мощная, едва поддающаяся рациональному осмыслению. Только лишь ограниченный круг людей знает о ее существовании. И способных к ней крайне мало на всем свете. И вы один из этих людей, Скорпиус. То, что случилось на Астрономической башне — это магия воздуха. Она пробудилась в вас.

— Но как? — потрясённо выдавил я.

— Что конкретно там произошло, можете мне рассказать? — внезапно спросил меня профессор.

Я резко выдохнул, погружаясь в недавние воспоминания.

— Эти гриффиндорцы напали из-за угла, они наложили на меня то заклинание с путами...

— Инканцерно, — кивнул профессор О'Маха. — Продолжайте.

— Они стали издеваться надо мной, а мне было так плохо, потому что я не мог ничего сделать, чтобы защитить себя. А потом Поттер стал лапать фотографию моей семьи и сказал, что поссыт на нее... — меня передёрнуло.

Даже сейчас, после всего пережитого мне было противно вспоминать и рассказывать такое.

Декан сочувственно положил мне руку на плечо и легко сжал его. Я продолжил:

— Я был в полном ужасе и ярости. Потому что это было бы очень... Не знаю, как сказать! В общем, это было уже за гранью. В тот момент я собирался им помешать, не зная как, но тут прилетел тот поток ветра; я даже сообразить ничего не сумел.

О'Маха медленно выдохнул.

— Простите, что заставил вас это снова пережить, — он замолчал на мгновение. — Это частое явление. Вы были в отчаянном положении, и ветер вас защитил. Магия воздуха проснулась в момент серьезной опасности. Так бывает, когда волшебник находится в отчаянном положении. Силы, скрытые в нем, защищают его. По крайней мере, так работает магия стихий.

Я изумлённо уставился на него.

— Интересно, — изумлённо протянул я. — А в какие моменты она ещё может сработать?

— Например, когда волшебник сильно напуган. Тогда магия проявляется стихийно и, как правило, очень мощно.

— Но как вообще?..

— Как она появилась у вас и других подобных вам магов?

— Да.

— Никто не знает, как в волшебнике зарождается такая магия. Это неразгаданная тайна. Магия просто появляется и все.

Но, полагаю, это не единственный случай, когда магия воздуха дала о себе знать. Может, был какой-нибудь странный эпизод из вашего прошлого?

Я помотал головой, давая понять, что ничего такого со мной не происходило, как вдруг детское воспоминание внезапно вторглось в чертоги моей памяти.

Тот осенний день!

Когда я читал в библиотеке, а листья кружились вокруг меня. Догадка поразила меня настолько, что я не мог сдержать удивленного возгласа.

Черт!

Я уже тогда был?..

Вероятно, мое лицо само все рассказало собеседнику, потому что профессор улыбнулся уголками губ.

— Что-то вспомнили, верно?

— Да, — выдавил я. — Магия всегда проявляется бурно или... Или может быть иначе? — на всякий случай задал я уточняющий вопрос.

— Не всегда. Сегодня вам грозила опасность, кто-то мог надругаться над теми, кого вы любите и магия проявила себя как защитник. Как я уже сказал, магии стихий нередко защищают волшебника, наделенного способностью к ним. Однако они заявляют о себе и более мирно. Я бы даже сказал, что именно так все и начинается.

Я кивнул, ободренный его подтверждением.

— Несколько лет назад был такой эпизод. Но тогда все это не было пугающим, оно было уютным, умиротворящим и прекрасным, — рассказал я.

О'Маха улыбнулся.

— Для вас магия ветра неопасна, по крайней мере, до того, как вы встретите ещё одного мага воздуха, а это маловероятно. Сейчас она не приручена и хаотична.

— И как же ее приручить? — спросил я.

— Ее нужно узнать, — ответил профессор. — Я помогу вам.

— Вы будите меня учить?

— Я буду вас учить. — Подтвердил он.

— Вы тоже маг воздуха? — спросил я, подгоняемый догадками моего разума.

— Верно.

Я улыбнулся, возможно, впервые за последние пару часов.

— Это здорово — заниматься с вами! Я готов.

Это правда было просто прекрасно. Я обожал нашего декана, и мне льстило, что из всех учеников с нашего курса он будет заниматься именно со мной.

О'Маха улыбнулся ещё шире и задумался.

— У нас сегодня восемнадцатое? — спросил он сам себя, направляя взгляд на календарь. — Что же, у нас с вами почти неделя. Только вы должны запомнить кое-что, — сказал профессор резко посерьезневшим тоном. — Никому ни слова, даже самым близким друзьям. Никто не должен знать о том, что вы маг воздуха и что именно мы с вами изучаем.

— Но почему?

— Чем меньше людей об этом знает, тем лучше. Люди боятся того, чего не могут понять. Если сведения о магии стихий будут общеизвестными, все маги, наделённые подобными способностями, окажутся в опасности.

Я кивнул, чувствуя себя снова неуютно.

— Ничего не бойтесь, — сказал профессор, словно прочитав мои мысли. — Вам ничего не будет угрожать, если вы будите осторожны.

— А как же сегодняшний вечер? — спросил я. — Эти двое придурков ведь все видели.

— О сегодняшнем вечере не волнуйтесь — я обо всем позабочусь. Но сами языком не треплите.

— А родители? Им ведь я должен сказать.

О'Маха задумчиво кивнул.

— Я подумаю, как сообщить об этом вашим родителям.

Я удовлетворённо выдохнул.

— Можно я кое о чем спрошу?

— Конечно.

— Помимо магии воздуха, какие ещё существуют виды такой магии?

— Магия воды, — стал пояснять О'Маха, — земли и огня.

— То есть в мире есть люди, обладающие, например, магией огня?

— Верно. Но они также скрывают эти способности, как и маги воздуха. Все мы скрываем такой дар.

— А есть ли ещё какие-нибудь интересные легенды, связанные с магами стихий? — заинтересованно спросил я, впервые отхлебнув из кружки горячий шоколад.

— Конечно, есть, — радушно улыбнулся мне профессор. Я расскажу вам, если на то будет время. Нам ведь нужно, чтобы вы научились ладить с собственными силами.

— Да, я знаю. И я хотел спросить ещё об одной штуке.

— Спрашивайте.

— Ваша палочка... Ее корпус из мореного дуба, как и моя. А правда ли, что в таких палочках нет ничего особенного?

О'Маха усмехнулся.

— Скорее всего, нет, но... Но все может быть.

— Я свою купил на Файергейт-плейс, — мечтательно проговорил я, вспоминая тот день.

— Я знаю. Я видел вашу палочку, когда выбирал свою.

— Но ведь это странно! — воодушевленно воскликнул я. — Мы с вами оба маги воздуха, и оба владеем палочками из мореного дуба. Может, это как-то связано?

— Точно не знаю, но нам сейчас нужно думать не об этом, а о том, как научиться ладить с магией воздуха, — ответил профессор. А для этого нужно очень много труда и усилий.

— Хорошо.

— Вы пропустили ужин, я попрошу эльфов что-нибудь принести вам, — неожиданно сменил тему декан, и я понял, что он деликатно выпроваживает меня.

— Да, спасибо. Я пойду, — сказал я, сделал еще один глоток горячего шоколада и, отставив чашку, поднялся со стула.

О'Маха кивнул.

— Ничего не бойтесь и никому ни слова.

— Я буду молчать, профессор, —уверенно ответил я и покинул его кабинет.⁽¹⁾

1) Дорогие читатели, если вам интересно, когда магия воздуха проявила себя в свои первые разы, обратите внимания на "Запись 10".

Вернуться к тексту