Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Я был сбит с толку и ошарашен поведением Дэна. После разговора о том, что он не станет мне помогать в моих поисках истины, я ещё несколько раз пробовал уговорить его изменить своё решение, но он каждый раз отказывался и заводил свою волынку о том, что мне не стоит «тратить время на глупости». Я злился. Во-первых, потому что поиски информации о семье — это не глупости. А, во-вторых, Дэн не хотел мне помогать. Что такого могло произойти летом, что он так изменился? Конечно, мы по-прежнему общались, проводили время в гостях друг у друга, но... Это было уже не так. Дэн из весёлого славного чувака превратился в вечно серьёзного, погруженного в себя парня.

Я не знал, что с этим делать и чувствовал себя отвергнутым. В то время мне казалось, будто наша дружба дала трещину. Однажды я даже отменил небольшую вечеринку у себя дома, потому что понял, что не хочу в ближайшее время видеть Дэна. Мама советовала мне поговорить с ним открыто. И я пробовал, но Дэн отнекивался, заявляя, что все нормально и я не при чем. Я не очень верил в это. Я поделился с матерью своими чувствами, она посочувствовала и сказала, что, может быть, в словах Дэна нет подвоха.

— Возможно, у твоего друга проблемы в семье, — сказала она, когда я изложил ей чуть изменённую суть разговора с Дэном.

Не мог же я ей сказать, что мы раскапывали тайну нашей семьи и, спрятавшись в её кабинете, подслушивали её.

— Какие проблемы в семье? — не понял я.

— Например, его родители стали сильно скандалить, и у них появились серьёзные проблемы во взаимоотношениях.

— Как это? — снова не понимая, переспросил я.

— Папа и мама могут ругаться, — она посмотрела на меня внимательно. — Дорогой, то, что я говорю должно остаться между нами, ты меня понимаешь?

Я кивнул.

— Иногда, когда у родителей бывают серьёзные проблемы в отношениях, дети это чувствуют и переживают. Возможно, твой друг так сильно погружён в семейные проблемы, что у него нет моральных сил на то, чтобы быть собой прежним. Так что, может быть, дело и, правда, не в тебе.

— Да, но...

— Просто дай ему время, не дави на него. Сейчас у него, скорее всего, сложный период и ему нужна твоя поддержка, а не претензии о том, почему он не такой как раньше. Когда-нибудь всё наладится.

Я так и старался, и иногда Дэн не казался задумчивым и мрачным. Правда, он всё равно отказывался помогать мне с поисками, но я надеялся, что со временем он оттает. И мы снова начнём искать ответы вместе. А в день рождения Тома я даже имел возможность лицезреть почти прежнего Дэна.

Это был замечательный сентябрьский день. Тому исполнялось десять лет, и его родители повели нас троих в милое кафе в волшебной части Манхэттена. В тот день Дэн был больше похож на того Дэна, которого я знал раньше. Да и всё остальное было прекрасно. Мы ели много всего вкусного, а затем пошли в большой, красивый магазин под названием «Шоколадный дворец».

Сам магазин представлял из себя чуть ли не волшебный замок из сказки, стены которого сделанные из марципана, а лестница — шоколадная. Я и все мои знакомые обожали это место. Когда мы вошли, Том сразу ускакал на второй этаж, а мы с Дэном остались на первом.

Мы стали рассматривать причудливые шоколадные фигурки. Подняв голову от очередного произведения шоколадного искусства, я увидел, что на меня в упор смотрит какой-то незнакомец. Он взирал на меня так, будто знал меня. В его взгляде была враждебность, словно я собственноручно убил его любимого пса.

— Почему вы так смотрите на меня? — спросил я, не выдержав.

— Ты похож на Малфоя, — пробормотал человек.

В его словах что-то показалось мне до боли странным, но в тот момент я ещё не понял, что именно, так как вся ситуация была настораживающее непонятной. Да и весь его вид мне не нравился.

— Я и есть Малфой, — просто ответил я.

Он недобро усмехнулся.

— Ясно.

— А в чем проблема? — с вызовом спросил я, уязвленный его неприязнью.

Незнакомец посмотрел на меня прожигающим взглядом, но ничего не ответил.

— Твой...

И тут меня кто-то резко потянул назад за плечо. Хватка была настолько сильной, что я пошатнулся и впечатался в стоящего сзади человека. Им оказался Дэн.

— Ты чего творишь? — опешил я.

— Это ты чего творишь? — требовательно переспросил Дэн, оттаскивая меня от того места где стоял я и тот странный тип.

Влекомый Дэном, я оказался чуть поодаль.

— Я разговаривал, этот странный тип откуда-то знает мою фамилию.

— Чего?! — брови Дэна поползли вверх, а глаза округлились. — Ты с ума сошёл?! Нельзя разговаривать с незнакомцами, особенно с теми, кто знает твоё имя! Тебе что, родители этого не говорили?!

Говорили. Они говорили мне об этом, только в тот момент я забыл их предостережения.

— Если с тобой заговаривает незнакомый чел, даёшь деру сразу же, — продолжал наставлять Дэн. — Или зовёшь копа, а если поблизости нет копа, можно позвать на помощь кого угодно. Ты что, хочешь, чтобы тебя похитили?

— Всё, Дэн, хватит. Я всё это знаю без тебя.

Дэн умолк.

— Говоришь, этот чел знает твою фамилию?

— Да. Он сказал, что я похож на Малфоя и...

— Ладно, пойдём отсюда, — оборвал меня Дэн и потащил искать Тома и его родителей.

Мы не рассказали ничего ни Тому, ни его родителям. Я не хотел, чтобы атмосфера праздника была нарушена тревогой. И мне было достаточно нотаций от Дэна, потому поднимать эту тему я не стал. Конечно, если я увижу этого типа ещё раз, тогда придётся рассказать родителям. А пока в этом не было никакой надобности. И я ничего не сказал отцу и матери, когда вернулся домой.

Однако когда я лежал в постели, то обдумывал инцидент в «Шоколадном дворце». Это было странно. Я никак не мог взять в толк, почему этот мужчина смотрел с такой неприязнью. А ещё его поведение озадачило меня. И было там что-то странное ещё. Как бы в самой манере говорить... Ну конечно! Я понял, в чем дело, хотя сразу не уловил этого. Он говорил так же, как я и мои родители. С британским акцентом. В Нью-Йорке появился сумасшедший британец? Только откуда он мог знать, что я «похож на Малфоя»?

Странно все это. Очень странно.

Тем не менее, уже скоро этот эпизод моей жизни был выброшен из головы другими событиями. Учёбой и просто жизнью.

Я всё же прислушивался к совету матери и попробовал себя в театральном искусстве. Я записался в театральный клуб в нашей школе из желания сунуть свой нос ещё в одно неведомое мне дело и, к своему немалому удивлению, очень быстро втянулся. Актёрское искусство заворожило меня. Изобразить то, чего нет на самом деле так, чтобы всё остальные в это поверили — это стало для меня новой страстью.

Однако если в школьном театре я занимался с удовольствием, то с занятиями боксом, на которых моя мать настояла, все было несколько сложнее. Поначалу они мне не очень нравились. Я совершал много упражнений: приседал, отжимался и прыгал со скакалкой. Из всего перечисленного мне более или менее нравилось только последнее, да и то только в начале, а не тогда, когда упражнение начало надоедать. Но мама все равно заставляла сделать ещё какое-то количество прыжков, чтобы «выработать выносливость». Я любил двигаться, но не так. Мне не так уж нравилось выполнять отжимания, приседания и иные упражнения. Однако понравилось бить кулаком по груше. Я развлекался как мог, пока не подходила тренер и не начинала учить меня бить правильно.

Стоит заметить, что к моей физической форме родители подошли серьёзно. Теперь кто-нибудь из них будил меня на десять минут раньше обычного и заставлял делать утреннюю гимнастику и пару-тройку упражнений, которые я выполнял на тренировках. Мне не нравилась подобная муштра, но они убеждали меня, что это полезно для здоровья.

Мы с отцом снова стали заниматься зельями. И на этот раз все было серьезнее, чем раньше. Сейчас я должен был сначала выучить наизусть рецепт зелья, рассказать его отцу и только потом приступал к приготовлению. Если я ошибался, отец не допускал меня до практики до тех пор, пока я не выучу рецепт наизусть. Мне это не нравилось, но я понимал необходимость этой меры. Ведь именно сейчас моё обучение стало серьёзным.

Помимо этого, он стал заниматься со мной атакующими и защитными заклинаниями. Папа сказал, что они понадобятся мне в Англии. А мама учила меня трансфигурации. Трансфигурация мне не пришлась по вкусу, отчего она немного грустила.

Я узнал, что такое квиддич. Отец сказал мне, что если я хочу учиться в Англии, то должен знать об этой игре. Он достал откуда-то движущиеся миниатюры игроков и поле. Так я смог лицезреть матч по квиддичу.

Мне он не понравился.

Что хорошего в спорте, в котором игроки то и дело что-нибудь себе ломают. Да, конечно, есть Костерост, но всё равно переломы — это больно. И вредно для здоровья. А исход игры часто зависит от того, поймает ли ловец золотой мячик. Где тут дух соревнования и мотивация для остальных членов команды? Когда я высказал всё это отцу, он удивлённо уставился на меня и сказал, что в этом и смысл. Что накал игры в том и состоит — поймает ли ловец мяч.

— Тогда зачем вообще остальные члены команды?— спросил я. — Не проще ли выпустить на поле только ловцов, раз уж именно от них всё и зависит?

На это отец рассмеялся и заметил, что это традиции игры.

— Дурное дело эти ваши традиции.

Он снова засмеялся.

— А ты играл в эту дурацкую игру? — поинтересовался я.

Отец сморщился, видимо, ему не понравилось, что я назвал квиддич дурацким. Хотя это так и есть. В жизни не видел более глупого спорта.

— Да, я был ловцом, — сказал отец с ноткой ностальгии и гордости.

— И что, нравилось тебе гоняться за каким-то там золотым мячом?

— Он называется снитч, — поправил отец. — Мне всегда очень нравилось летать, а погоня за снитчем в матчах — это было для меня новым вызовом. Кроме того, защищать честь факультета в спортивных состязаниях — очень почётно.

— А часто ты побеждал?

— Да, на моём счету гораздо больше побед, чем поражений. Был только один соперник, которого я не смог одолеть, но это сейчас неважно.

Я вдруг вспомнил, как отец уже рассказывал мне об этом. Я тогда почему-то назвал Хогвартс дурацкой школой. А теперь вот сам собираюсь там учиться.

— Так ловец должен хорошо летать?

— Все игроки в квиддич должны хорошо летать. А ловец — особенно. От него многое зависит.

Мне вдруг вспомнился странный медальон, который я нашёл в доме дяди Джо летом. Там была надпись: «Лучшему ловцу».

Я решил спросить у отца:

— Пап, а в каких странах играют в квиддич?

— В Америке — не играют и, на мой взгляд, зря. Но в Европе он очень популярен.

— Ага, понятно.

Может, медальон папин?

— А тебе, как игроку в квиддич, дарили когда-нибудь что-нибудь памятное? Ну, там, браслеты или что-то ещё?

— Нет, не дарили. Наш декан не был склонен делать подарки ученикам.

— Ясно.

Наверное, если бы отец получил такой подарок, то хранил бы его как память. А вот в доме дяди Джо такая штука просто лежит со старыми вещами в сундуке.

— Я мог бы научить тебя играть в квиддич, — с улыбкой сказал отец, вырвав меня из размышлений.

— Гоняться за дурацким золотым мячом? Уволь.

Отец разочарованно вздохнул.

— Смотри сам. Но там ведь не только снитч.

— А дядя Джо умеет играть в квиддич? — вдруг спросил я.

— Джо? — брови отца чуть приподнялись в изумлении. — Нет, он не играет. Но мог бы, он прекрасно летает.

* * *

Этот учебный год в школе был последним. И мы чувствовали себя очень взрослыми, ведь учились в выпускном классе, в конце которого должны были сдавать экзамены по некоторым предметам. Среди таковых были: чары, зельеварение, история Магической Америки, математика, английский язык и литература.

Среди новых предметов у нас были чары и зельеварение. Наверное, не стоит и упоминать, что по зельям я был впереди всего класса с большим отрывом, что не могло не восхищать преподавателя и не злить Стива. Но предмет для меня всё равно был очень скучным, так как я ничего нового не узнавал. Я почти ненавидел его. Повторять то, что я уже сам давным-давно изучил, стало для меня невыносимым.

И сейчас я даже не знал, как отнестись к реакции Стива. Годом ранее я, скорее всего, упивался бы подобным раскладом дел, но сейчас мне стало не так уж важно, что там думает и чувствует Стив и злится ли он. Разумеется, отчасти я был доволен тем, что он сгорает от зависти и недовольства, но сейчас мне это не приносило столько злорадного удовлетворения как раньше. Стив стал для меня скорее надоедливой мухой, от которой хочется избавиться. И мне, иной раз, даже было жаль внутренних сил, чтобы в очередной раз поставить его на место.

И все же, несмотря на мою незаинтересованность, наше противостояние вышло на новый уровень.

Во-первых, изменился сам Стив. Он стал как будто более жёстким. Я нередко замечал, как он часто, — чаще, чем раньше, — пытался задеть меня или навредить иным способом. Кроме того, Стив стал сильно ругаться с Дэном. Раньше они обходили друг друга стороной, не вступая в открытый конфликт, но на третьем году обучения всё изменилось. Эти двое отвешивали друг другу настолько витиеватые оскорбления, что даже я диву давался. Я мог бы ввязаться в их словесные баталии, но Дэн попросил этого не делать, и я молчал, тем более, что он сам отлично справлялся со Стивом. Однако при любом удобном случае, я старался сделать Стиву что-то неприятное. Так, например, под видом похвалы, я сказал ему, что у него посредственная палочка. Я тут же сообщил миф о том, что палочки сами выбирают себе хозяина. Дело было в классе, и все наши одноклассники должны были услышать, что сам он посредственный донельзя. На самом деле, я уже не имел особого желания унижать его, но он стал конфликтовать с моим другом, а этого я уже стерпеть не мог. И потому я считал, что он заслужил такое обращение с моей стороны.

Стив не оставался в долгу. Помимо своих неудачных попыток нас задеть, он постоянно шпионил за нами, что-то вынюхивал. Не надо было быть гением, чтобы понять, что он хочет нарыть компромат на меня или на Дэна. Он и так уже стал распространять о нас двоих лживые слухи. Мы отвечали ему тем же. А на всё то, что он иногда пытался инкриминировать нам открыто, мы отвечали своим коронным: «Докажи!»

Доказать он, разумеется, ничего не мог. Полагаю, наши одноклассники хорошо повеселились в тот период, наблюдая за войной между нами. Так прошло два с половиной месяца.

Но вот в одно странное ноябрьское утро Дэна вызвали в кабинет директрисы. Меня это озадачило, так как Дэн не был в числе хулиганов, постоянно приносящих проблемы преподавателям. Он вернулся спустя двадцать минут, погружённый в себя и странный.

— Что они хотели от тебя? — спросил я в перерыве между занятиями.

— Ничего особенного, — пожал плечами Дэн.

— Ничего особенного? — выплыл откуда-то насмешливый, неприятный голос. Это был Стив. — Ван дер Варт не ожидал от тебя такого, только малые дети откалывают подобное.

Дэн скрипнул зубами, посмотрел на него со смесью высокомерия и презрения.

— И зачем тебе понадобилось портить книгу?

— Тайлер, ты бы меньше дешёвых детективов читал, а то совсем уже перепутал вымысел с реальностью.

Стив хмыкнул.

— Ну ладно, но я знаю, что я видел. Что, в этой книге записаны тёмные делишки твоей семьи?

Дэн дёрнулся, затем, быстро взяв себя в руки, издал вздох, каким некоторые взрослые награждают глупых детей.

— Тайлер, выныривай из своих фантазий, а то двинешься кукухой. Мне-то в принципе все равно, но вот ты нормальным уже не будешь никогда. Впрочем, смотри сам, хочешь закончить свою жизнь в психиатрической лечебнице — твоё дело. А теперь, будь любезен, свали, мне надо закончить свои дела.

Стив отошёл, а я вцепился в Дэна.

— Ты, правда, испортил книгу? Но зачем?

Дэн устало вздохнул.

— Они предъявили мне то, что я выдрал целую главу из книги, но я им сказал, что не делал этого и понятия не имею, кто сделал.

— Ясно.

Мы занялись своими делами. Но тут к нам подошла миссис Аткинс и увела Дэна. Меня это встревожило.

Я был уверен, что всё это чуть собачья, Дэн не мог испортить книгу. Да и зачем ему это надо, он же не книжный вандал, но то, что его в этот день постоянно вызывали на разговор учителя, меня беспокоило.

Когда Дэн вновь вернулся, то сказал, что миссис Аткинс спрашивала его, готовится ли он к экзамену по ее предмету. Я выдохнул.

Следующую неделю Дэн был очень грустным, сосредоточенным и погружённым в себя. Он мало говорил и пребывал в каких-то своих мыслях.

Но вот настало восемнадцатое ноября, пятница. В этот день Стив пришёл в школу с торжествующей улыбкой. Он странно смотрел на меня, а всегда находившийся рядом Дэн бросал на него ненавидящие и яростные взгляды, бледнея лицом.

Первым уроком в тот день у нас были чары. Стив ухмылялся. У нас был урок практики, на котором нас по одному вызывали к трибуне и мы показывали, способны ли поднять лист бумаги в воздух. Это было заклинание Вингардиум Левиосса. И, конечно же, мы должны были отработать его дома. Дэн был вызван первым. Он нервно встал из-за своего стола, прошёл к трибуне. Его лицо было таким бледным, что я подумал, что он не подготовился к практическому тесту. Я ощутил неприятный холодок от того, что сейчас увижу, как мой друг опозорится. Дэн взмахнул палочкой и...

— Ингире эт урере!⁽¹⁾ — звонким голосом произнёс он.

И тут же рюкзак Стива вспыхнул ярким факелом. Тайлер завопил что есть мочи.

— Аугуаменти! — быстро произнес мистер Лайт, преподаватель чар.

— Ты что творишь, ван дер Варт?! — голосил во все лёгкие Стив.

— Ой, извините, я не специально, — стал оправдываться Дэн. — Я не хотел, оно само так странно сработало...

— Ты всё специально! — голосил Стив, не унимаясь.

— Очень мне нужно! — в тон ему ответил Дэн.

— Что вы выучили? — строго спросил мистер Лайт у Дэна.

— Заклинание, которое поднимает в воздух предметы, — самым невинным тоном ответил Дэн.

Класс засмеялся.

— Леди и джентльмены! — строго оборвал нас учитель, а затем снова обратился к Дэну: — Мистер ван дер Варт, по-вашему, это заклинание должно поднять лист бумаги в воздух?

— На да, — немного неуверенно ответил Дэн.

— Правда? — пристальный взгляд учителя.

— Я понятие не имею, почему оно так сработало у меня.

— Да ты специально! — вновь взвился Стив.

— Мистер Тайлер!

— Я не специально это сделал, — спокойно сказал Дэн. — Если вещи Тайлера пострадали, моя семья всё возместит ему. Извини, Тайлер, я правда не хотел, — Дэн повернул голову к Стиву.

— Да там всё сгорело! — продолжал истерить Стив.

— Мистер Тайлер, успокойтесь. Вам всё вернут, — сказал учитель, а затем посмотрел на Дэна. — Мистер ван дер Варт, заклинание, поднимающее вверх предметы, называется Вингардиум Левиосса. Вы перепутали и выучили неправильно. Сдадите мне его в следующий раз.

— Хорошо, — сказал Дэн и прошёл к своей парте под смешки одноклассников.

Я был озадачен. Я точно знал, что Дэн ничего напутать не мог, мы ведь только вчера говорили об этом практическом тесте, что именно надо учить Дэн знал. Неужели он сжёг вещи Стива из чистой вражды? И завалил тест при этом? Странное решение. Неужели возможность насолить Стиву стоила того, чтобы провалить практику?

Как только этот урок подошёл к концу, Дэн схватил меня за руку и взволнованно сказал, что нам двоим надо пойти к нему домой. Я ничего не понял, а Том моментально обиделся. Дэн всегда приглашал к себе нас обоих. А тут он зовёт меня одного, да ещё на глазах у Тома.

— Прости, Том, я позже всё объясню, но сейчас надо, чтобы со мной пошёл только Скорп.

— Я понял, — понуро пробормотал Том. — У вас двоих там секреты.

— Том, объясню все позже, говорю же! Скорп, пожалуйста, пошли, прошу тебя, это важно!

Дэн был так возбуждён и взволнован, он почти умолял меня.

— Но у нас ещё два урока.

— На фиг эти уроки! Поверь, надо прямо сейчас!

— Хорошо, идём, — неуверенно согласился я. — Прости, Том.

Дэн потянул меня за собой к школьным каминам.

— Камин в твоём доме?..

— Да! Не спрашивай как!

Он толкнул меня к камину, не давая мне времени опомниться.

Мы переместились прямо к нему в комнаты, которые состояли из гостиной и спальни. Я тут же спросил:

— Ты позвал меня, чтобы обсудить Тайлера?

Дэн странно посмотрел на меня. И его взгляд мне совсем не понравился. Он не выглядел так, будто собирается посплетничать или позлословить о Стиве. Весь его облик говорил о чём-то более серьёзном.

— Да, это и его касается, — нервно ответил он мне. — Так, — распорядился он, — давай-ка, ты присядь, что ли.

Я сел в одно из кресел, предчувствуя нечто нехорошее. Дэн присел в кресло напротив.

— Слушай, я не хочу тебе рассказывать то, что сейчас расскажу, но иного выхода нет.

— Не томи! — выпалил я в нетерпении.

— Ладно, — вздохнул Дэн и нервно поднялся со своего кресла.

Он прошёл к книжной полке, взял книгу и вернулся ко мне, взирая на меня с сочувствием.

«Какого черта?» — тут же подумалось мне.

— Прости, чувак.

— Ты о чем вообще? — спросил я, теряя терпение.

— Эта книга о... О Первой гражданской войне в Магической Англии...

— И?

— В общем... Вот! — он сделал глубокий вздох, открыл книгу на одной из закладок и протянул мне.

Я взял книгу, посмотрел на открытую главу и не смог сдержать крик. Сказать, что я был в шоке от увиденного, это не сказать вообще ничего. Я был настолько ошарашен, что на несколько секунд потерял дар речи.

Прямо на меня со страницы смотрел человек. Он смотрел на меня холодным, высокомерным взглядом. Каждая черточка его лица говорила о властности и жестокости. Он обладал длинными светлыми волосами. И был так похож на отца.

Глава называлась: «Люциус Малфой». Раздел — «Пожиратели смерти».

1) Заклинание воспламенения, выведенное автором.

Вернуться к тексту