Без вины виноватая (гет)

Гермиона мерила спальню шагами: четыре шага по длине кровати, три вдоль изголовья и снова четыре по длине. Снейп велел ждать и не паниковать. Ждать получалось, хотя желание выбежать в ночь и заняться поисками самостоятельно было очень велико, а вот не паниковать — нет. Воображение распоясалось, каждый новый нарисованный им сценарий был страшнее предыдущего, живым Драко оставался только в трети случаев. И ведь кошмары придумывались не на пустом месте! С тех пор как его чуть не убили, прошло меньше недели.

Всегда ли звезды на потолке мерцали так раздражающе?

Как бы Гермиона ни ждала Снейпа с новостями, его появление застало врасплох. На плече Снейпа висел Драко.

Висел.

Безжизненно.

— Держите своего… — Северус сделал паузу, подбирая слово, которое можно применить при даме, но не нашел достаточно емкого, — жениха.

Она пропустила определение мимо ушей и бросилась к ним через кровать.

— Что с ним?

— Грейнджер, — идентифицировал ее Драко и расслабленно улыбнулся.

В голову Гермионы закралось подозрение.

— Он…

— ...пьян, — закончил за нее Снейп. — Решил перепить Забини или... черт не разберет, кого он там решил перепить.

— У него не вышло, — констатировала Гермиона, не зная, смеяться ей или ругаться, не понимая, чувствует невероятное облегчение или злость.

— Отдаю в ваше полное распоряжение, — Северус стряхнул с себя Малфоя, тот повалился на край кровати и сполз на пол, бормоча что-то вроде «всегда в ее полном распоряжении». — Мне еще нужно разобраться с остальными.

Снейп унесся обратно в ночь, а Гермиона осталась наедине с Драко. Из глубины вынырнул иррациональный детский страх перед пьяными. Однажды такой уже завладел ею в обществе Малфоя, но, как выяснилось, тогда он не пил.

— Я, наверное, пойду, — робко сказала она.

— Я тебе противен?

Слова он выговаривал нормально. Значило ли это, что выпито немного?

— С чего ты взял? — спросила Гермиона, чтобы заполнить неловкую паузу.

— Раз я противен себе, то и остальным тоже.

Говорит ли не утраченная способность строить логические цепочки о том, что Драко вменяем, или из абсурдности его вывода следует, что он мертвецки пьян?

— Ну вот, молчишь, — Малфой запустил руку в волосы, откинулся головой на кровать, прикрыл глаза и картинно глубоко вздохнул, излучая трагизм каждой порой кожи. Ей отчего-то стало смешно.

— Сколько ты выпил? — Гермиона поняла, что с точностью скопировала интонацию мамы. Именно так звучал ее вопрос, когда отец возвращался навеселе после редких встреч с друзьями.

— Немного.

Хм. Все мужчины говорят одно и то же? Малфой не мог знать, что так отвечал мистер Грейнджер.

— Я вообще не пью, ты не думай, — продолжил Драко. — В смысле не врал тебе.

Смутно вспомнилось, что об этом они говорили в первую встречу в парке.

— Дурак, думал, если проведу вечер со… со своими, смогу что-то узнать, быть полезным. А я не могу. Меня развозит с одного глотка.

— Северус просил не лезть, — возмутилась Гермиона.

— Надоело быть обузой для всех, — не меняя позы и не открывая глаз, Драко пожал плечами.

— И что, вышло? — она понимала, что забивает гвоздь в гроб и без того рухнувшей малфоевской самооценки, но слишком переволновалась, чтобы сдержать это в себе. — Северус и так не высыпается, а я из-за тебя подняла его среди ночи.

— Беспокоишься.

— Конечно! — Гермиона проигнорировала ревнивые нотки в голосе Драко и не стала объяснять, за кого на самом деле переживала. — Он, черт подери, и без того мечется как Фигаро! Просил же не добавлять ему работы, а ты…

— Ага. Опять облажался.

— Слушай, ну что с тобой такое? Откуда эта хандра?

— Действительно, — пробубнил Малфой. — Раз за разом я… И ты… благодетельница. Ай! — он махнул рукой.

— Что тебя беспокоит? — спросила она с участием, внезапно осознавая, что они наконец-то опять разговаривают. Это было как откровение. Ей очень не хватало таких бесед в последние дни. Пусть Драко нетрезв и тянуть из него информацию не совсем корректно, Грейнджер отказывалась упускать возможность.

— Ты, — он открыл глаза, — меня беспокоит твое мнение. А я жалкий и ничего не могу изменить.

— Ты не жалкий, — не то чтобы она надеялась, что он поверит ее словам.

— Не нужно меня щадить, — насупился Малфой. — Говори как есть.

— Я и говорю.

— Вокруг тебя вьются героические личности. Да ни за какие бриллианты в мире ты не посмотришь на меня, нытика, жалкое подобие человека с мутным прошлым и неопределенным будущим!

Либо его быстро отпускало, либо его риторские навыки оставались на высоте даже с большой концентрацией алкоголя в крови, либо… он высказал то, о чем постоянно думал, но при чем здесь бриллианты?

— Я прямо сейчас на тебя смотрю, — фыркнула Гермиона.

— Честно? — Малфой резко перекатился и оказался перед ней на коленях. — И что ты видишь? — поинтересовался, глядя снизу вверх.

— Пьяного Драко Малфоя, — ответила она быстро, скрывая неожиданное волнение, и уже собиралась подобрать ноги под себя, когда на них легли чужие ладони. Почему ее пижамные шорты оказались такими короткими?

— Не бойся, я не обижу тебя, — прошептал Драко и устроил подбородок на ее сведенных вместе коленях, а затем повернул лицо и потерся немного колючей щекой, продолжая скользить по лицу Гермионы слегка расфокусированным, но несомненно восхищенным взглядом. Его поведение смущало, волновало и… ей не хотелось давать определение остальному эмоциональному безобразию. Это было неуместно.

— Ты такая красивая, — выдохнул он и поцеловал ее коленку, а затем вторую. Гермионе почему-то вспомнилось, что кто-то из великих женщин считал колени самой неэстетичной частью тела. Кто-то из француженок... Эдит Пиаф? Нет, кажется, Коко Шанель. Глупые мысли отвлекали от жаркого стыда и непонятного трепета. Малфой, поглаживая пальцами ее бедра, продолжал методично обцеловывать колени, переходя с внешней острой косточки к нежному местечку с внутренней стороны, и ноги, неподконтрольные своей хозяйке, по чуть-чуть раздвигались. Стало еще жарче, кровь загудела в сосудах, дыхание участилось. Пожалуй, этот опыт стал самым интимным в жизни Гермионы Грейнджер, отодвинув то, что произошло здесь несколько дней назад, и их полную поцелуев ночь в беседке.

— Чертовски безнадежно влюблен, — пробормотал Драко и, кажется, отключился, уложив голову ей на ноги.

Гермиона усилием воли заблокировала последнюю фразу (мало ли что вырывается у нетрезвого человека на меже сна), неосознанно потянулась к его голове и пригладила волосы, проигрывая сцену еще раз, снова волнуясь и смущаясь. Как странно на Малфоя действовал алкоголь. Он перестал контролировать то, что лилось изо рта, как под влиянием зелий тогда, в парке. Зелий! Именно так он вел себя под зельями. Вряд ли кто-то из слизеринцев подлил бы ему «Феликс Фелицис», а вот Веритасерум… Почему нет? Если, как подозревал Снейп, его бывшие студенты связаны с оставшимися на свободе Упивающимися, Драко мог стать их целью. Что он мог рассказать «собутыльникам»? Должна ли она дать знать Северусу о своих подозрениях? Гермиона сдвинулась, чтобы дотянуться до палочки или зеркальца, и разбудила Малфоя.

— Грейнджер, — протянул он с искренней незамутненной радостью узнавания.

Гермиона не знала, как себя вести.

— Не отпускаешь во сне и наяву, — сообщил Малфой ее ногам, снова умащиваясь. — Околдовала, ведьма.

Подозрения усилились. Ему точно подлили Веритасерум или какой-то аналог! Нужно заставить Драко молчать, чтобы он не сказал того, о чем пожалеет. Внутренний голос с ехидцей добавил: «Или того, о чем ты не хочешь слышать». Не придумав ничего лучше, она закрыла его рот рукой, за что тут же получила поцелуй в ладонь. Гермиона резко отдернула руку. Малфой еще раз с таинственной улыбкой человека, посвященного в сокровенную тайну, взглянул на нее снизу вверх и не очень грациозно развернулся. Теперь ее колени ласкали мягкие тонкие волосы. И это тоже было волнующе.

— На-важ-де-е-ние. Не покидаешь моих мыслей ни на секунду, — тихий напевный голос будил что-то запретное внутри, — всё, что вижу, о чем читаю, о чем думаю, хочу обсудить с тобой, но боюсь разочаровать в себе еще сильнее.

— Не надо, — отчаянно попросила Гермиона. — Ты будешь жалеть о сказанном.

Все действительно зашло так далеко или он, как обычно, преувеличивает?

— Это ты будешь жалеть об услышанном и меня жалеть, а я хочу другого.

— Я тоже много чего хочу, — осадила она.

Нельзя, нельзя, нельзя позволять ему все это говорить! И Снейпа звать нельзя. Драко будет чувствовать себя униженным, если ляпнет что-то этакое при крестном. Рассказать Северусу о своих подозрениях можно и утром. Или нет? Что, если Малфой сболтнул лишнее во время пьянки, а слизеринцы имеют связь с Упивающимися и передадут информацию дальше?

— Ложись, — Гермиона похлопала по кровати рядом с собой, ожидая, что придется прилагать немалые усилия, чтобы затащить «тело», но Драко поразил, запрыгнув наверх одним легким движением, и улегся туда, куда она указывала. Слишком близко. С удивлением Грейнджер обнаружила, что эта близость — близость не совсем трезвого парня — уже не пугает. Даже слабый аромат спиртного не раздражал. Анализировать открытие не хотелось.

— Я сейчас вернусь, — заверила она, на секунду сжав его руку.

— Бросаешь меня? — драматичность била ключом из короткого вопроса.

— Не дождешься, — улыбнулась Гермиона от двери и, прихватив Сквозное зеркало, выскользнула в ванную.

Она вычертила руну и позвала:

— Северус.

— Ну что еще? — раздался раздраженный сонный голос.

Гермиона погасила чувство вины и коротко поделилась своими соображениями насчет странного состояния Малфоя.

— Нет. Это не Веритасерум. Просто вы незнакомы с побочными эффектами волшебного алкоголя. Я разобрался с его собутыльниками, поговорим завтра, — Снейп тезисно пробежался по основным пунктам ее подозрений и отключился.

Вопросы остались, но в целом стало спокойнее. Гермиона вернулась в спальню, рассчитывая, что Драко уже спит. Но нет, он в расстегнутой рубашке сидел посреди постели, запустив обе пятерни в волосы. Подозрительно косясь на пьянчужку, она осторожно залезла на кровать с другой стороны.

— Черт, Грейнджер, что я наделал?! — Малфой поднял на нее сумасшедшие, виноватые глаза. Гермиона напряглась: он осознал, какой ерунды наговорил ей, или проблема в том, чем поделился раньше с приятелями?

— Прости. Я не контролировал… Это не оправдание, но прости, прости! — он дернулся было к ней, но, сжав кулаки, заставил себя остаться на месте.

— Ты… забудем, что ты сказал. Всё в порядке, — Гермиона обвила руками ноги и посмотрела в сторону. Почему вдруг стало так жалко себя? Не этого ли она боялась? Драко протрезвеет и пожалеет об откровенности.

— Сказал?! При чем здесь сказал?! Почему ты меня не оттолкнула?

Ах вот он о чем.

— Всё! Хорошо! Какое из этих слов ты не понимаешь? — разозлилась она.

— Ты такая... Такая! Аррр!

Малфой экспрессивно сорвал с себя рубашку, чем напугал Гермиону до дрожащих рук, а затем снова замер. Ясно. Его еще не отпустило, это просто новый этап опьянения: умиротворение сменилось нервозностью и злостью.

— Пора спать, Драко, — она улеглась с той стороны кровати, которую в мыслях уже называла своей, на приличном расстоянии от человека-динамита.

Малфой резко откинулся на спину и снова замер. Приблизительно через полминуты с его стороны раздалось хмыканье. Гермиона начала уставать от перемен в малфоевском настроении.

— Раз ты мне все прощаешь, может, у меня есть шанс? — спросил то ли у нее, то ли у мироздания.

Гермиона сочла вопрос риторическим.

Подремать бы еще несколько часов, но разум оставался возбужденным. Драко на своей половине крутился как уж на сковородке, что тоже не способствовало крепкому сну.

— Малфой, — обратилась она к темноте (когда успели погаснуть звезды?). — Не держи в себе, говори со мной, — попросила тихо.

— Постараюсь, — сонно ответил Драко и доверительно пояснил: — Раньше, когда ты значила для меня меньше, было проще. Страшно случайно дать тебе доказательство, что я недостоин.

Да что он заладил, достоин, недостоин! С этой мыслью Гермиона заснула.

Разбудил ее истошный крик и капельки воды на лице. Она рывком села и обнаружила Северуса, нависающего над злым и мокрым Малфоем. Гермиона не могла вспомнить, видела ли когда-нибудь Снейпа таким довольным, он буквально лучился мрачным удовлетворением, поливая крестника мощной струей воды из палочки. Даже вычитая баллы у гриффиндорцев, Ужас Подземелий не казался настолько злорадствующим.

— Сговорились?! — Драко, отфыркиваясь как угодивший в лужу низзл, сполз на пол и спустя несколько секунд хлопнул дверью ванной.

Бровь Снейпа изогнулась вопросительным знаком, точкой для которого стала морщинка на переносице.

— Было дело, — Грейнджер небрежно пожала плечами, решив не вдаваться в подробности, и потянулась к прикроватной тумбочке за палочкой, чтоб испарить лужу на кровати и убрать воду с лица.

Снейп подавил хмыканье и уронил:

— Дождемся его возвращения. Чтоб я не повторял два раза.

Тишину нарушали всплески в ванной. Это была очень раздражающая тишина. Гермионе едва удавалось сдерживать накопившиеся вопросы. Не в силах больше молчать, она нашла тот, который не касался Малфоя.

— Куда собирается ехать Гарри?

— Раз мистер Поттер не рассказал вам... — с сомнением в голосе начал Северус.

— К слову не пришлось, — поспешно перебила Гермиона, не будет же она объяснять, что было неловко расспрашивать друга. — Он уговаривал меня присоединиться. Я же не могла ему прямо сказать, почему остаюсь.

Снейп проигнорировал завуалированное обвинение, и ее понесло:

— Кстати, как его отъезд сочетается с параноидальным желанием закрыть нас с Гарри и Роном — да что уж, всех втянутых в войну студентов — как принцессу в замке, охраняемом драконом?

— Поттер согласился носить амулет с чарами инкогнито.

Вот так одной репликой Снейп сбил ее боевой настрой, пробудив любопытство.

— Что это за чары?

— Человека, на котором такой амулет, невозможно узнать, если он сам не подойдет первым. Ваш друг в один из моих визитов в Мунго пожаловался на фанатов, не дающих прохода, а Люциус успел передать мне несколько забавных артефактов. Я решил, что имею право отдать эту вещицу Поттеру.

Не чувство ли вины заставило так поступить бывшего профессора? Многие годы он упрекал Гарри в привлечении внимания — «мистер Поттер, наша новая знаменитость». Она понадеялась, что теперь Северус в курсе, как «мистер Поттер» ненавидит публичность.

Снейп коротко кивнул, возможно отвечая на ее мысленный вопрос, и продолжил:

— Мы проведем простенький ритуал для активации амулета, и Поттер отправится в Италию. В Риме живет мастер зелий, один из моих наставников, готовый предоставить кров герою, — слово вышло горьким, — возможно, ваш друг осядет там, чтобы изучать углубленно зелья, возможно, поедет во Францию. Там его ждут родственники Шеклболта. Захочет дальше, отправим в Штаты. Уотсон подсуетился.

— Ясно.

Объяснение Северуса оставило неприятный осадок: зря она радовалась, что другу удалось выбраться из-под опостылевшего надзора, свобода Гарри была фикцией, он все равно оставался под наблюдением. Но сама Гермиона завидовала даже такой свободе. Пожалуй, часть ее желала воспользоваться аварийным порт-ключом и оказаться далеко от людей, контролирующих ее жизнь.

— Вразумили мисс Уизли? — Снейп демонстрировал полное отсутствие интереса. Но Грейнджер успела немного изучить этого человека. Он никогда не спросил бы о том, что ему безразлично.

— Да, все хорошо. Это было минутной слабостью. Вы, наверное, знаете о причинах. Она захотела сопровождать Гарри, а он отказался брать ее с собой.

— К сожалению, знаю, — Северус закатил глаза.

— А Джинни… Она… темпераментная.

— Это у них семейное, — фыркнул бывший профессор и осекся.

— Ничего, все нормально, — Гермиона не кривила душой, она даже не вспомнила о Роне. При упоминании темперамента всплыл образ другого Уизли. — Как дела у Джорджа?

— Стабильно. Упрямится.

— По какому поводу?

— Куратор мисс Кэрроу оказался... оказалась ненадежной, — Гермионе подумалось, что эта случайность неслучайна. — Я попросил мистера Уизли, Джорджа, — уточнил он, — следить за ней. Уизли фыркнул, сказал, что знает, зачем я это делаю, и понес патетическую чушь о неизбежности своей смерти. Говнюки неблагодарные. Молли жизнь на них положила, — Снейп не стал сдерживать злости. — Но за мисс Кэрроу присмотреть согласился. Она тоже тяжело переносит гибель сестры. Вот они и сговорились обвести меня вокруг пальца и героически самоубиться.

— Вы так спокойно об этом говорите.

— Мне не о чем беспокоиться, пока они присматривают друг за другом. Связь установлена независимо от их желания, а развиваться она будет медленно и незаметно, — он приподнял уголок губы в подобии улыбки. Гермиону приятно согрело доверие, Северус мог ни о чем не рассказывать ей, однако…

— Слизерин, такой Слизерин, — покачала она головой.

Кстати о Слизерине… Гермиона скорее почувствовала, чем увидела, как рядом с ней присел еще один представитель змеиного факультета. В лицо пахнуло запахом свежести и тем особенным ароматом, который стал ассоциироваться с безопасностью.

— Неужели мы дождались нашу принцессу? — презрительно скривился Снейп.

Малфой промолчал.

— Сейчас ты исплюешься ядом, что я должен упустить ту часть, где по пунктам раскладываю, какой ты идиот и почему.

Драко по-прежнему не издавал ни звука.

Северус громко цокнул языком и злобно сверкнул глазами.

— Расскажи, будь добр, какого дьявола твои… бывшие однокурсники, все как один, считают, что ты влюблен в Гермиону?

— Что?! — нарушил свой обет молчания Малфой.

— О, у принцессы прорезался голос, — съёрничал Снейп и прошипел с нескрываемой злобой: — Рассказывай, что вчера было.

— Ничего такого, — набычился Драко. — Меня пригласили скоротать вечер. Тупо все время отказываться. Решил посидеть, послушать. Мало ли кто и что сболтнет.

— Ты, например. Зачем пил?

— Все пили, даже девчонки. Как ты себе представляешь мой отказ?

— А то кто-то из них не в курсе, что ты не умеешь пить.

Это было интересно.

— Тебе просто Забини не предлагал. Он мертвого разведет.

Снейп пробормотал что-то вроде «хотел бы я посмотреть, как Забини будет предлагать мне спиртное», а затем четко спросил:

— Эльфийская настойка?

— Ну не огневиски же.

— Лучше бы огневиски, кретин. Ты ведь знаешь, что в ней!

— Что? — не смогла сдержать любопытства Гермиона.

— Интересная композиция, ослабляющая запреты, развязывающая язык и заставляющая вступать в споры.

Неужели Малфой знал об этом и все равно выпил?

— Я планировал только пригубить, но шот был заколдован.

Северус закатил глаза.

— Тебя провели как барана. Вспоминай, что ты плел.

— Не при ней, — буркнул тот.

— О нет, — возмутилась Гермиона. — При ней, еще как при ней.

— Грейнджер, черт, не надо! Блейз вспомнил то… глупое перешучивание, которое тебе не понравилось.

Ее кинуло в краску.

— Стал меня подначивать. Спросил, бриллиантом какого размера я тебе… черт, оплатил интимные услуги, — Малфой выпалил конец предложения на одном дыхании и тоже покраснел. Пожалуй, покраснел было преуменьшением — он стал ярко-малиновым.

— Если бы я был трезв, — теперь Драко разговаривал исключительно с полом, — понял бы, что он прощупывает почву, следит за моей реакцией, и свел бы всё к скабрезной шутке. А мне сорвало крышу от употребления имени Грейнджер, бриллиантов и секса в одном предложении. Не помню, что говорил, но говорил я долго.

— Ты говорил, что никто из вас ногтя ее не стоит, что она сама — бриллиант чистейшей воды, что ты никому не позволишь считать, будто ее можно купить за побрякушки, а потом порол вдохновенную чушь про чистоту и преданность, — «любезно» напомнил Снейп. — Мне пришлось подчистить память всем твоим собутыльникам, потому что ты рассказал, как она помогла тебе пробраться в Мунго, а об этом им знать совершенно ни к чему. Пусть считают, что ты давно влюблен, а теперь, когда отца нет и она твой куратор, решил сблизиться.

Драко смотрел волком, но молчал, Гермиона не совсем понимала, как реагировать.

— Сделал, что смог. Нельзя было удалять из их памяти целый вечер, — Северус уничтожающе воззрился на крестника. — В твоей ситуации лучше быть без пяти минут предателем крови, чем… Ну получит Нарцисса письма от мисс Паркинсон или Гринграсс, не страшно. Нехорошо будет, только если ее почту проверяют.

— Мама может пострадать? — сквозь зубы спросил Малфой. Гермионе стало его жаль, он винит себя во всех грехах, а тут еще и Нарцисса.

— Опять недооцениваешь ее. Нарси способна отреагировать так, как от нее ждут. Не исключаю, что тебе придет кричалка.

— Кричалка? Мама не Уизли, — Драко брезгливо передернул плечами. — Малфои не выносят свои дела на люди.

— Не Уизли. Не выносят. Но ей придется отреагировать публично, если того будет требовать ее окружение. Переживешь. Зато можешь больше не скрывать своих щенячьих взглядов и собственнических замашек. Через несколько дней о твоих чувствах станет известно всем.

Гермиона покосилась на Малфоя именно в тот момент, когда он покосился на нее. Оба замерли, будто пойманные на чем-то постыдном.

— Держись подальше от Пайка, — продолжил Снейп, не обращая внимания на переглядки. — С ним пришлось повозиться. Раньше он не умел защищать разум, я не смог увидеть всего.

— Может, на нем тоже какой-то амулет? — предположила Грейнджер.

— Несомненно. Такому не научишься за несколько месяцев. Но это значит, что кто-то счел необходимым обеспечить его таким амулетом. Он может быть опасен.

И узнали об этом благодаря вылазке Малфоя. Гермиона закусила губу, подбирая слова.

— То, что сделал Драко, по сути, правильно. Мы могли бы попробовать собрать информацию. Мы оба. Я тоже хочу пообщаться со своими.

— Предлагаете сегодняшний вечер посвятить ликвидации последствий вашего гриффиндорского порыва?

Пренебрежение задело.

— Я справлюсь!

— Один уже справился, — Северус тяжело вздохнул. — К сожалению, я не могу вам ничего запретить. Будьте осторожны.

Бурча себе под нос что-то о «прорве потраченного даром времени», Снейп удалился.

— Он оставил мне на раковине Отрезвляющее снадобье. Я его почти простил, — поведал Драко, видимо избегая более скользких тем.

Забота по-снейповски.

— Но если бы я поблагодарил его, он сделал бы вид, что не имеет отношения к этому зелью, — Малфой усмехнулся, а затем скорчил виноватую мину. — Грейнджер, я не должен был...

— Все нормально. Ты… — Гермиона не дала себе времени передумать и выпалила скороговоркой: — Я вчера чуть с ума не сошла, когда ты не вернулся. Северуса разбудила, готова была весь лагерь на уши поставить.

— Почему?

Грейнджер видела, как дернулись его руки, ей захотелось, чтобы он перестал останавливаться.

— Ты знаешь почему, — она закусила губу и опустила взгляд.

Драко рывком притянул ее к себе, прикоснулся губами к щеке и отстранился. Гермиона даже не успела осмыслить, что чувствует. И совсем не из-за этого инцидента глупая улыбка не сходила с ее лица полдня, просто настроение резко улучшилось.

На завтрак они опоздали из-за Снейпа, на обед не пошли, Гермиона заставила себя завернуть на ужин. Малфой сопровождал ее до палатки-столовой, но входить не стал.

Внутри опять было очень людно. От гула закладывало уши, руки тянулись к палочке от каждого резкого движения на периферии. Грейнджер скосила глаза в угол, занимаемый слизеринцами, и поймала несколько внимательных взглядов. Удивило, что в змеином углу терлись гриффиндорцы. Паренек на два курса младше... Пикс... (кажется, его зовут Джимми) и Ангус Мэтлок о чем-то говорили с… да, с этим самым странным Пайком. Она увидела, как парни ударили по рукам, и решила, что об этом стоит знать Снейпу. А потом вспомнилось его утреннее недовольство ее планами на вечер, и Гермиона с чистой совестью отложила разговор до следующего дня.

К ней подсел Эрни Макмиллан, Грейнджер вежливо улыбнулась и даже поддержала легкую беседу. Эрни удивился, почему она нигде не появляется, и пригласил к костру, который разводили каждый вечер на опушке Запретного леса. Идти не хотелось, хоть тресни. Ее тянуло туда, где можно было прилечь на широкую кровать и расслабиться, глядя на звездный потолок, но Гермиона превозмогла себя и согласилась.

После ужина она забежала к себе, набросила кофту потеплее, поскреблась к Драко, чтобы не повторять его вчерашних ошибок, и сообщила, куда идет.

— Отговаривать бесполезно? — поинтересовался он. Гермиона в ответ поежилась, а Малфой молча посторонился, пропуская ее внутрь.

Она уговаривала себя выбраться к костру целых четыре дня, училась ужинать со всеми, с трудом выдерживая разговоры с приятелями, перестала накладывать дезиллюминационное, когда шла по территории, старалась излучать дружелюбие, но все равно в последний момент отступала и оставалась в палатке с созвездиями на потолке.

Еще и Снейп исчез. С утреннего разговора после ночной вылазки Драко он не появлялся в школе. Гермиона не беспокоила его. Она почти не вспоминала о странном взаимодействии «львов» и «змей», пока снова не увидела, как Пикс переговаривается с Пайком. Какие общие дела могут быть у этих людей? Завтра. Грейнджер пообещала себе, что завтра обязательно свяжется с Северусом через зеркало, а еще пообещала себе выйти к костру и понаблюдать за ребятами.

Поскольку последние капли настроя покидали ее, когда она видела Драко, Гермиона решила к нему не заглядывать. Но стоило ей наложить запирающее на свою палатку, как полог соседней открылся.

— Отговаривать бесполезно? — спросил по устоявшейся традиции. На этот раз она уверенно кивнула.

— Понял. Возвращайся, — он пристально посмотрел ей в глаза и уточнил: — Ты ведь придешь?

— Конечно, — улыбнулась Гермиона, отступая в темноту.

Костров на самом деле было много: два — на квиддичном поле между палатками, один — за трибуной. А возле леса, если судить по количеству дыма, горело минимум три костра. Стало жалко Минерву. Наверняка директриса совсем не радовалась такой активности бывших студентов, но запретить посиделки не могла.

Разговор за кустами слева от тропинки привлек внимание.

— Из всех ваших горячих цыпочек ты выбрал это бревно? — взрезал тишину неприятный мальчишеский голос.

— Бери что дают, — грубо ответил другой, более низкий.

— Она согласится, эта недотрога? Да они с сестрой даже одевались как монахини.

С сестрой? Гринграсс? Сердце застучало как сумасшедшее. Липкий ужас пополз по спине вниз, сковывая члены.

— Твою палочку не отслеживают, а старое доброе Империо творит чудеса, — ответил тот же низкий голос.

— И что? Она сможет сделать то, чего никогда не умела? — в третьем голосе недоверие боролось с научным интересом.

Горло свело от мерзости происходящего. Происходящего прямо в Хогвартсе. Прямо рядом с тропинкой. Даже без заглушающего заклинания. Словно с молчаливого одобрения абсолютного большинства.

— Научите. Если целка, доплатите. Я узнаю. Гоните галлеоны. Вернете до рассвета, мне еще нужно будет стереть ей воспоминания.

Ужас и брезгливость стекли по телу вниз, в землю, уступая место чему-то другому — чистейшей, обжигающе-горячей ярости.

Мощный Люмос ослепил парней и высветил сцену целиком. Их было шестеро. Двое стояли у дерева чуть в стороне, четверо — возле обмотанной веревками или завернутой в мантию девушки, лежащей прямо на земле. Луч выхватил перекошенное от ужаса лицо. Кэрроу. Флора или Гестия. Она не знала, кто из них выжил, Снейп, кажется, не называл имя. Пятка Пайка вдавливалась в живот несчастной, Пикс и Мэтлок нависали над ней, Корнер, присев, щупал ее грудь. Картинка отпечаталась на сетчатке — страшная своей прозаичностью.

Кто-то дернулся, нарушая статичность, и Грейнджер отпустила себя. Пружина, взведенная внутри, заставляющая шарахаться от любой крупной фигуры, хвататься за палочку при каждом движении в комнате, распрямилась, высвобождая мощь дикой магии. Первозданной, сырой, разрушительной.

Сполох света вспорол ночь, уши заложило от грохота, и наступила темнота.