Без вины виноватая (гет)

Кабинет, куда проводил их странную компанию Уотсон, был большим и просторным. Гермиона с любопытством осмотрелась, отмечая возвращение этого самого любопытства. За фальш-окнами шел дождь, в центре комнаты стоял круглый стол, вокруг которого были хаотично разбросаны стулья, будто те, кто на них сидел, спешно покинули комнату. Скорее всего, так и случилось — работа в отделе правопорядка предполагает срочные вызовы.

В центр стола был вмонтирован огромный Омут памяти (вдвое больше той чаши, что использовали Малфои). Гермиона остановилась как вкопанная. Неужели ей нужно будет отдать воспоминание об… инциденте?

— Позвать Гестию? — впервые она слышала, чтобы голос Уотсона звучал растерянно.

— Погоди, — отмахнулся Снейп и сосредоточился на Гермионе. — Сначала расскажи мисс Грейнджер о процедуре.

— Мисс Грейнджер, есть два способа дать показания. Вы можете описать инцидент словами, приняв минимальную дозу Веритасерума, или позволить нашему легилименту извлечь воспоминание. Наличие свидетелей гарантирует, что вам не будет задано ни одного лишнего вопроса. Свидетелей можете выбрать сами, — он многозначительно посмотрел на ее руки, заставив спешно разжать левую и отпустить Малфоя. — Отдел магического правопорядка гарантирует, что доступ к воспоминаниям будет только у специалистов, которые займутся вашим делом, одним из них стану я, вторым… — он задумался на несколько секунд и переглянулся с Северусом, — позовем Шварца или Джонс. Что еще… Гарантию вы получите в письменном виде на заколдованном бланке; обязанности легилимента временно выполняет мистер Снейп.

Оба способа вызывали живейшее отторжение, у Гермионы сводило горло от одной только мысли, что придется описать весь этот ужас словами, но показать… тем более что… следовало сохранить конфиденциальность разговора, предшествующего... нападению.

— Я буду осторожен и не зацеплю ничего лишнего, — вскинул бровь Снейп, подталкивая к верному решению. По сути, делая выбор за нее.

— Ладно, — кивнула ему Гермиона, чувствуя, как накатывает очередная волна безразличия.

— Присаживайтесь, — наконец опомнился Уотсон, указывая на ближайшие к ней, Малфою и Гарри стулья. Сели они почти синхронно. Как только стол перекрыл начальнику аврората видимость, Драко снова схватил ее за руку. Гермиона не стала протестовать, ей нужны были якоря. После принятия решения она настолько погрузилась в себя, что не могла бы с точностью сказать, кто чинил ее одежду, кто накладывал разглаживающее заклинание на волосы, как они шли до аппарационной площадки и по Министерству, как сушились. В зыбкости ощущений была только одна константа — мертвая хватка, которой она держалась за Гарри и Малфоя.

— Кроме того, — продолжил мысль Снейп, — извлечение воспоминания сделает его более размытым, оно останется у вас в голове — я только сниму слепок, — но яркость восприятия смажется. Я бы рекомендовал именно этот вариант.

Гермиона ограничилась сухим «хорошо», и Снейп поднес к ее виску палочку.

— Просто расслабьтесь и вспомните любую деталь, не обязательно травмирующую.

Подсознание, проигнорировав последнее замечание, вместо деталей тут же подбросило эмоции (боль, страх и отвращение), которые подтянули ощущения (разбитые лопатки, полная беспомощность, навалившееся тяжелое тело, чужая слюна на коже), и Гермиону опять стало колотить. Драко ойкнул. Видимо, она слишком сильно сжала его ладонь.

— Достаточно, — сказал Снейп и отвел палочку от ее лица. Серебристая нить воспоминания потянулась от виска и повисла на кончике древка. В голове стало… прохладно, словно кто-то выдохнул мятной свежестью прямо в мозг. Это и было, и не было похоже на процедуру, к которой неоднократно прибегали в мэноре. Грейнджер заподозрила, что профессор произвел еще какую-то манипуляцию, испугалась, но тут же напомнила себе, что он не может ей навредить.

Снейп стряхнул воспоминание в Омут и погрузился в него. Гермионе стало адски неловко. Чтобы занять себя, она начала нервно двигать пальцами по рукам Гарри и Драко. Гарри никак не прореагировал, а Малфой сей момент ответил тем же — стал нежно поглаживать ее ладонь у внутренней стороны запястья. Это было приятно и немножко щекотно, но самое главное — не вызывало желания вырвать руку и любым способом увернуться от прикосновения. Грейнджер краем глаза взглянула на Драко, только подрагивающий уголок губ говорил о том, что что-то в принципе происходит.

Сочувствие, вину, и легкий страх на лице вынырнувшего из Омута Северуса она, наверное, придумала. Этот человек не допускал сантиментов. Он дернул плечом, приглашая Уотсона занять свое место, и, когда тот погрузился в воспоминание, сказал:

— В том, что с вами произошло, есть моя вина.

Гермиона бездумно кивнула, а затем прокрутила в голове фразу и возмутилась:

— При чем здесь вы!

Теперь сомнения отпали, вина ей не померещилась.

— Я знал, что мистеру Уизли еще нельзя в коллектив, но спустил это на тормозах. Решил, что слишком перестраховываюсь. Зря. Нужно было заставить мать забрать его еще вчера.

— Он совершеннолетний, — напомнила она без запала.

— Сомневаетесь в Молли? — неприятно усмехнулся Снейп и снова стал серьезным: — В анамнезе Рональда Уизли взрывной характер, Салазарова магия удваивает присущую ему от природы агрессию. Если рассматривать с точки зрения биохимии, то он все время на норадреналине, любой повод для взрыва…

— Это не извиняет того, что он сделал, — процедил Драко сквозь зубы.

— Я утверждал обратное? — Северус обернулся к нему, походя скользнув взглядом по Уотсону, который, вынырнув из Омута, отошел в дальний угол, чтобы переговорить не то через сквозное зеркало, не то по телефону. Гермиона тоже механически проследила глазами за действиями начальника аврората.

— Ну да, возьми с Грейнджер пополам вину за…

— Он принимает два зелья: одно выводит остаточную магию на поверхность, второе нацелено на подавление агрессии, — перебил Снейп. — Если упростить, то, снижая норадреналин, оно повышает тестостерон, так как эти гормоны являются антагонистами. Таким образом, да, я вин…

— А Уизли у нас настолько примитивен, что все его действия продиктованы исключительно влиянием темной магии, зелий и гормонами, — Драко окатил их убийственным сарказмом.

— Биохимические процессы оказывают влияние на поведение любой особи… — включила Гермиона внутреннюю заучку.

— Конечно, поэтому давайте простим ублюдка, — злобно фыркнул Малфой, и ее губы расползлись в улыбке: хоть что-то остается неизменным — некоторые все так же не замечают бревна в своем глазу. Было здорово осознать, что еще способна на улыбку.

— Никто не говорит о прощении, — успокоила она Малфоя и переключила внимание на Снейпа: — Спасибо, что объяснили, но я присутствовала при вашем разговоре с Молли и слышала своими ушами, как вы рекомендовали не отпускать Рональда в школу. Не смейте винить себя! Мне стало чуть легче…

Драко хлопнул свободной рукой по столу.

— Тссс! — Северус приложил палец к губам и глазами указал на… спящего по другую руку от Гермионы Гарри. Он умудрился уснуть во время их темпераментного обсуждения? Или он уснул еще раньше?

— Мистер Поттер еще слаб, с ним такое случается. Гермиона, постарайтесь не удивляться, если большую часть того, что произошло сегодня, он не будет помнить.

— Что? У Гарри проблемы с памятью?

— Северус! — позвал окончивший разговор Уотсон.

— Мы поговорим об этом потом, — пообещал Снейп и обернулся к начальнику аврората. Они обменялись тяжелыми понимающими взглядами и кивками. Уотсон выглядел так, словно сжевал «Берти Боттс» со вкусом ушной серы и соплей.

— Мисс Грейнджер… — начал он и запнулся. Гермиона поежилась, не зная, как себя вести в комнате с двумя… тремя мужчинами — свидетелями ее позора, и сосредоточилась на действиях Северуса, который в два движения трансфигурировал один стул в лежанку, второй в ширму и уже левитировал Гарри на импровизированное спальное место.

— У меня есть предложение, — Уотсон смерил ее взглядом, взвешивая за и против. — Вы ведь понимаете, что последствия этого… неблаговидного поступка оставят отпечаток на всей жизни мистера Уизли…

Звук, извлеченный из себя Малфоем, заставил бы дементора позеленеть от зависти.

— …и вряд ли хотите разрушить его будущее, — не обращая внимания на экспрессию Драко, начальник аврората продолжил давить на Гермиону. Впрочем, на нее и давить не нужно было, ее собственные размышления ходили по тому же кругу. — Скажу больше, состава преступления как такового…

— Вы издеваетесь? Нет состава преступления? — вернулся к человеческим способам коммуникации Малфой, не заботясь о том, кто перед ним. — Уизли почти…

— Почти, — вмешался закончивший с обустройством спального места для Гарри Снейп. — Мы не пытаемся обесценить то, что случилось. Но с точки зрения закона совершенные мистером Уизли действия тянут на небольшое взыскание. И еще есть некоторые другие нюансы, о которых не хотелось бы упоминать, Драко. Архаическое устройство нашего мира…

Ну конечно!

— Рон — чистокровный волшебник, я маглорожденная, — горько хмыкнула она.

— Хороший адвокат вполне способен поднять Мерлином забытое постановление трехсотлетней давности, которое не удосужились отменить. А если вся эта ситуация попадет в газеты, неприятно будет не только мистеру Уизли, но и вам.

Не Снейп ли был одним из тех, кто уговаривал ее пойти по пути закона? Не Уотсон ли целиком поддержал это? Гермионе понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, в чем причина смены риторики.

— Вы сейчас говорили с Министром, — констатировала она факт. Эмоции почти удавалось держать под контролем, из-под него вырвалась только злость — благодатная, позволяющая выплеснуть то, что в другой ситуации не дало бы выплеснуть воспитание. Всю дорогу Гермиона уговаривала себя, что поступает по совести, что иного выхода нет, что зло должно быть наказано, кто бы его ни совершил, что статус героя войны (звучит-то как глупо!), правильные действия в прошлом не делают человека неприкасаемым.

— Министр Шеклболт не хочет огласки. Но я… Я пошла на это… чтобы с другими девушками такого не произошло. Не с вами ли мы обсуждали, что безнаказанность рождает…

Она была благодарна Северусу за зелья и… что бы он там ни сделал с ней, но, кажется, переоценила свои возможности. Речь получилась бессвязной, горло опять сдавливало, ей понадобилась минута, чтобы вернуть себе способность говорить.

— Как же так… — еле слышно прошептала Гермиона, а потом вспомнила про важное: — И Малфой… если Рон…

— Да, именно это нужно обсудить. Мистер Уизли пока не знает о лазейках. Я бы предложил вам договориться с ним. На ваших условиях.

Гермиону в который уже раз за день стало трясти от отвращения. Теперь не к Рону, к ситуации.

— К примеру, он поклянется магией никогда больше не позволять себе такого по отношению к вам, — Уотсон, взглянув на нее, поправился: — К любой девушке. И… если вы согласитесь внести этот пункт, не подавать иск на мистера Малфоя.

А она может не согласиться? Да всё это началось с того, что Рон… Впрочем, откуда об этом знать начальнику аврората, если Снейп не извлекал из ее памяти разговор, если Уотсон не знает, какие отношения связывают их с Малфоем. Она даже не стала напоминать себе, что у них нет никаких отношений.

— Вы в свою очередь пообещаете не предъявлять обвинения в том, что он совершил.

И спорить не о чем, оптимальный выход из... щекотливой ситуации, правда, до отвращения похожий на тот, что предлагала Нарцисса после безобидного письма.

— Уверены, что он согласится? — сдалась она (ей ли не знать, что у Рональда Уизли аллергия на компромиссы).

— Грейнджер, если это ради…

— Драко! — осадил Снейп, и тот поспешно затих, понимая, что едва не сболтнул лишнего. Впрочем, Уотсон не идиот, а они явно вели себя не так, как положено школьным и идейным врагам или едва знакомым людям. Но о том, как выпутываться из этой ситуации, Гермиона не была готова думать.

— Почти. Я не знаком лично с мистером Уизли, но мои лучшие авроры прямо сейчас работают с ним. Нет-нет, исключительно словами, — вставил он, когда Грейнджер дернулась. — Если же его не проймет… Давайте решать проблемы по мере поступления. Просто… Вы готовы с ним встретиться?

Гермиона сильнее вцепилась в руку Драко. Нет, не готова, но когда ей это мешало двигаться вперед? Снейп, собиравшийся что-то сказать крестнику, неодобрительно покачал головой.

— Думаю, вам не обязательно присутствовать при разговоре, мисс Грейнджер. Мы используем принцип односторонней стены, мистер Уизли не узнает про эту часть комнаты, пока не будет готов договориться. Вы же все увидите и услышите. Это поможет вам оценить свою готовность к встрече.

Ее ответа ждать не стали, комнату прямо поперек стола разделила магическая завеса.

— Приведите Уизли, — распорядился начальник аврората в переговорное устройство.

Первым ее ощущением, когда Рон вошел в дверь, был страх. Прекрасно осознавая, что страх этот иррационален, Гермиона вжалась недавно залеченной спиной в спинку стула так, словно пыталась слиться с ней. К страху добавились неприязнь и боль и смешались с ним в равных долях. Малфой почувствовал ее панику и накрыл ее свободную руку, чуть слышно пробормотав «я с тобой». Это совсем не успокоило, даже наоборот. Она и свою реакцию с трудом контролировала, а тут нужно следить, чтобы еще кое-кто импульсивный беды не наделал.

— Мистер Уизли, вы знаете, почему здесь? — ледяным голосом спросил Уотсон. Не в первый раз Гермионе подумалось, что в американце погиб актер. Впрочем, погиб ли? Он мастерски использовал в работе разные образы.

Возмущенная мина, которую Рон скорчил в ответ на вопрос, подняла волну злости и омерзения. Гермиона сделала два глубоких вдоха, чтобы успокоиться.

— Вам повезло, что мисс Грейнджер незлопамятный человек и в своей доброте готова простить вас, — начал Снейп своим обычным пренебрежительным тоном.

В любой другой ситуации она возмутилась бы, что говорят от ее имени практически в ее присутствии.

— Если вы согласитесь соблюсти определенные условия, то ваша… то она откажется от обвинения, — продолжил Уотсон и передал словесную эстафету Северусу.

— В первую очередь это, естественно, вопрос ее безопасности и вопрос безопасности любой девушки, которая окажется рядом с вами.

— Мне не нужны другие девушки!

— Очень жаль, потому что после того, что вы сделали, о мисс Грейнджер придется забыть, — Снейп прожег Рона взглядом, по сравнению с которым его обычный уровень неприязни к людям казался искренним расположением.

— Она не будет с…

— Не вам решать!

Гермионе еще в школьные годы часто доводилось видеть профессора зельеварения разъяренным, но это никогда не было яростью такого типа — словно он едва воздерживается от рукоприкладства или от применения палочки. И Северус был в этом не одинок. Нервно стучащий ногой по полу и сопящий Малфой дважды тянулся к карману, и она дважды удерживала его руку в своей. Грейнджер надеялась, что завеса имеет и звукоизолирующие свойства.

Уотсон остановил собиравшегося возразить Рона властным «Стоп!» и припечатал:

— Вы поклянетесь вернуться домой до… полной стабилизации состояния и откажетесь от обвинения мистера Драко Малфоя в покушении на убийство.

Рон замычал протестующе, и Гермиона заподозрила, что на него наложили Силенцио. По ее сторону стены заклинания тоже не помешали бы: Драко тихо ругался, рычал и так стискивал ее ладонь, что у нее онемела вся кисть. Снейп и Уотсон, исключившие их из процесса, проявили дальновидность, с этого типа сталось бы пустить всё под откос.

Она ожидала, что Рону будет предложено адекватное объяснение, с чего это Гермиона Грейнджер ставит такое условие, хотя бы что-то вроде «в благодарность за своевременную помощь», но никто не спешил нарушать воцарившуюся тишину.

— В противном случае, — добавил Уотсон после паузы, глядя на упрямое выражение на Роновом лице, — делу будет дан ход. Вы готовы провести лучшие годы жизни в Азкабане? Нападение на девушку, принуждение…

— И среди прочего подумайте о том, что скажет ваша мать. Каково ей будет потерять еще одного сына из-за того, что он недоразвитый питекантроп, который не может держать штаны застегнутыми, — скривился Снейп. Всё выглядело так, словно не было импровизацией, словно они с Уотсоном развели мизансцену, расписали роли и заучили реплики наизусть.

Рон показал на рот, и Северус небрежным движением палочки снял заклинание.

— Мистер, — он обратился к аврору, — у меня есть основания полагать, что Гермиона заколдована, что это сделал он или…

— Или вы начнете думать головой. Вспомните, как выглядит выход с аппарационной площадки на территорию Хогвартса, — закатил глаза бывший профессор.

— Мистер Уизли, заверяю вас, что мисс Грейнджер не находится во власти каких-либо заклинаний. Я не единожды принимал ее здесь, в Министерстве, она уже дважды пересекала Выявитель чар в школе.

— Она сама рассказала про отворот!

Гермиона чертыхнулась, Драко чертыхнулся, Снейп чертыхнулся, а Уотсон посмотрел на него вопросительно.

— Поттер, Уизли и Грейнджер носили на себе темномагический медальон. Нужно было разобраться, что за гадость в нем прячется, чтобы по просьбе Шеклболта помочь этому, — он кивнул на Рона. — Вспомнил, что у знакомого коллекционера есть подходящий артефакт. Гермиона любезно согласилась принять участие в исследовании. Обнаружил на ней отворот, запечатанный смертью. Скорее всего, заработала его во время битвы за Хогвартс.

Рон поджал губы.

— Почему этот отворот ваш водопад не выявил и не смыл? — с обвинением в голосе выпалил он. А ведь и правда, почему? Гермиона навострила уши.

— Мистер Уизли, у нас нет времени на лекцию по высшей магии, спросите свою мать, она объяснит разницу между заклинанием и, скажем, проклятием.

— И где гарантия, что вы не прокляли ее?!

— Не то чтобы я должен был оправдываться, но у меня перед ней долг жизни!

— Но Малфой…

— Мистер Малфой получил свою палочку буквально на днях, и все заклинания с нее отслеживаются.

Драко выругался под нос. Неприятно, что… давний враг знает о тебе такую унизительную информацию.

— Больше у вас не осталось голословных обвинений? — Снейп вскинул бровь. — Ваше решение?

— Как это сделать?

— Оптимальный вариант: составить магический контракт, который не даст вам нарушить запрет.

— Я хочу Обет, — внезапно прошептала Гермиона. Она и сама не знала, что побудило ее к этому решению.

— С дракучей ивы рухнула?! — зашипел Малфой.

— Что такого?! — вызверилась она в ответ. — И ты, и Северус не раз предлагали мне, только твоя мама…

— Обет — это связь. Магическая связь на всю жизнь! Он оставляет не только шрамы на коже, но и след на твоей магии. В нее вплетается чужая. Хочешь быть связанной с человеком, от которого тебя отвратили? Даже твоя безбашенность…

— Мы с тобой…

— Мы не давали друг другу никаких клятв, но я не знаю, как обстоит дело с долгом жизни, — неохотно признал он.

Гермиона решила, что позже обязательно разберется еще и в этом вопросе. Пока они разговаривали, Рон, Снейп и Уотсон составили бумагу.

— Мисс Грейнджер, вы готовы? — громко спросил ее начальник аврората.

— Да, — крикнула, чувствуя, как душа снова уходит в пятки. Стена исчезла раньше, чем она успела сказать Малфою, чтобы он отодвинулся и не раздражал школьного недруга еще сильнее.

— Они все время были здесь? Какого черта рядом с ней этот индюк?!

Уотсон проигнорировал истеричный вскрик Рональда Уизли.

— Мисс Грейнджер, ознакомьтесь.

— Пасть закрыл, тебе дышать рядом с ней запрещено, — выплюнул Драко.

— Кем запрещено? Тобой?!

В кабинете стало душно от тестостерона и ненависти. В этой атмосфере невозможно было внимательно изучить документ. Гермиона не нашла ничего лучше, чем ощутимо наступить каблуком Малфою на ногу. Тот одарил ее бешеным взглядом, но промолчал, вместо этого стал читать у нее из-под руки.

— Слишком легко отделывается, — вынес он свой вердикт и спровоцировал Гермиону, которая тоже не считала формулировки удачными, размашисто подписать лист лежащим рядом пером, даже не изучив чары на документе. Принцип был тем же, что она использовала на своих контрактах, только…

— Ревелио, — исправил ее оплошность Малфой, и над пергаментом взмыло три луча. — Что произойдет с нарушителем? — спросил он.

— Нарушитель лишится магии, — ответил Снейп, а Драко посмотрел на нее как на идиотку. Гермиона сама уже пожалела, что импульсивно подписала то, что еще не подписано главным фигурантом, и быстро подтолкнула бумагу к Рону. Тот подмахнул не глядя.

— Гермиона, — мягко, совсем не похоже на тон, которым говорил с ней недавно, позвал друг (друг ли?). Она с опаской посмотрела на него. — Я хочу поговорить.

— Говори, — Малфой скрестил руки на груди и загородил ее собой.

Кажется, они со Снейпом закатили глаза одновременно — конспирация невероятного уровня, просто хоть наноси надпись через грудь «мы с Грейнджер гораздо ближе, чем положено».

— Наедине.

Гермиона не понимала, как напряжена, пока ее снова не затрясло. Она даже не смогла выговорить отрицательный ответ, судорожно замотав головой.

— Я должен, — он кивнул на подписанное, — вернуться домой. Когда мы сможем…

— Никогда! — рявкнул Снейп.

— Гермиона, я не хотел, не знаю, что нашло. Мне казалось, что ты поймешь, ощутишь то же, что и я, и все станет хорошо. Я увлекся, — затараторил Рон.

Малфой взял новую высоту: издал звук, похожий одновременно и на шипение змеи, и на дыхание дементора.

— Рональд, — обращение Гермиона выдавила из себя с трудом, но продолжать было уже легче: — Не оправдывайся. Что произошло, то произошло, назад не отыграть.

— Но мы должны…

— Я прямо сейчас даже видеть тебя не могу, — честно призналась она и совсем тихо добавила: — И не знаю, когда смогу. Не уверена, что вообще смогу.

Рон сник, но в его глазах все еще горел непокорный огонек, который Гермионе совсем не понравился. Она придвинулась ближе к Снейпу.

— Мистер Уизли, рекомендую вам покинуть Министерство, пока мисс Грейнджер не передумала, — выплюнул он, заметив ее нервозность.

Рон попятился, сжал кулаки и… промолчал. Картинка почему-то сделалась размытой. Только несколько минут спустя Гермиона поняла, что глаза застилают слезы, она отвернулась от всех, чтобы их не увидели.

— Мистер Малфой, раз уж вы тут, на пару слов. При вашем отце было несколько… вещиц, — бодро проговорил Уотсон. — Северус?

— Мне нужно еще кое-что сказать мисс Грейнджер. Присоединимся к вам минут через пять.

О том, что Драко с аврором ушли, Гермиона узнала по хлопку двери. Она стыдилась слез, стыдилась того, что случилось утром.

Что еще Снейп должен ей сказать? Он решил ее добить?

Хотелось побыть одной. Остаться одной было страшно.

— Я направил воспоминание к остальному уже пережитому. Так поступать нельзя, слишком свежи эмоции, и у вас останется невнятное беспокойство, но это единственный доступный способ не дать развиться… реакциям, которые будут мешать… полноценно жить. Я оставлю три зелья, их нужно принимать по схеме три дня, пожалуйста, не игнорируйте их. Драко тоже получит рекомендации, он проследит за вами.

Она кивнула, не особо вслушиваясь, улавливая только основное. Драко… точно.

— Как вы объясните Уотсону… — она сделала неопределенный жест рукой.

— Никак. Разве что поделюсь мыслями о том, что между вами заметна химия.

— Что?!

Снейп хмыкнул и почесал подбородок.

— Ничего, пусть сам себе додумает историю о подавляемых годами чувствах двух подростков из противоборствующих лагерей.

— Но ничего подобного не было! — взвизгнула Гермиона и поморщилась от звука своего голоса. Снейп пожал плечами, кому, мол, интересны детали. Гарри дернулся на своей лежанке и привлек к себе ее внимание.

— Что с ним?

— Это долгий разговор.

— Вкратце, — Гермиона нацепила на лицо одну из упрямых гримас, позаимствованных у самого Снейпа, а может, у Малфоя, иногда их мимика была до смешного похожа.

— Если вкратце, то результат попустительского отношения персонала Мунго к своим обязанностям и дыры в системе охраны.

— Северус! — она редко обращалась к своему бывшему преподавателю по имени, а с такой интонацией — и вовсе никогда.

— Они не учли того, что домовик обойдет их защиту.

Вспомнилось, что Снейп просил найти способ повлиять на Кричера.

— Но это не похоже на действие меняющих сознание веществ, — не то чтобы она когда-либо видела живого наркомана, но алкогольное опьянение точно выглядело иначе.

— Нет. В Мунго с алкоголем и наркотиками разговор короткий, одно заклинание — и ты чист.

— Но тогда…

Абстинентный синдром тоже описывался не так.

— Мистер Поттер оказался весьма изобретательным в своем саморазрушении. Он потребовал от домовика принести ему палочку и попытался наложить на себя забвение.

Это она виновата. Если бы не она, Гарри и не вспомнил бы про Обливиэйт! У Гермионы зашумело в ушах, но зелья Снейпа не давали панике захлестнуть ее.

— Успокойтесь, ничего непоправимого не произошло. Не со способностями Поттера баловаться забвением, но у него еще некоторое время будут проблемы с кратковременной памятью.

— И из-за этого… — слова подбирались с трудом. — Он как машина?

— Нет, когда не вышло с Обливиэйтом, ваш друг потребовал от домовика кое-что вовсе запредельное. Услужливый уродец приволок ему в палату пару дементоров.

— И они?..

— Поттер некоторое время развлекался в их обществе.

— Душа…

— Нет, не пострадала. Сработала сигнальная система больницы, целители успели их нейтрализовать. Но с тех пор все его эмоции в анабиозе. Он испытывает лишь тень эмоций.

— Зачем он это сделал?

— Спросите, когда проснется.

— Какого черта его отпустили из Мунго в школу?! Людей ведь хватает. Как он будет работать в таком состоянии?

— В отличие от другого вашего друга он безопасен для общества. А общество полезно для него. Часть его восстановления — соприкосновение с эмоциями других людей. Чем они сильнее, тем лучше для Поттера. Простите за цинизм, но сегодняшний инцидент должен оказать на него мощное терапевтическое воздействие.

Это не укладывалось в голове! Совершенно не укладывалось. Ее друг провалился в депрессию, а ее не было рядом, она поверила, что ему действительно нужно побыть одному, и даже не пыталась выяснить, как он! Она, можно сказать, наслаждалась жизнью в удобном поместье и почти не скучала. Слезы покатились ручьем, Гермиона теперь не пыталась ни скрыть их, ни остановить, ни вытереть. Скрип двери подсказал, что они больше не одни.

— Не ожидал предательства от тебя, Северус!

Надрыв в голосе Драко был созвучен с надрывом, который ощущала Гермиона, она некоторое время наслаждалась этой гармонией, и поэтому значение сказанных им слов открылось ей с задержкой.

— Вы с мамой сговорились добить Люциуса ради правдоподобности ее легенды?