О воспитании (гет)

В полной темноте сначала тихий скрип, потом шорох. Слышно, как босые ноги ступают на пол.

— Куда? — тихий, но грозный шепот. Латынь.

— Пора, — извиняющийся лепет. Латынь.

Северус не велит говорить по-английски, потому, что Мастера зелий сдают на латыни.

— Кто сказал? — звонкий шлепок. Возня.

— Отпустите, — уже жалобно.

— Тебе «пора», когда я разрешу, — звон металла.

— Я опоздаю, — звуки борьбы, — меня поймают, — треск рвущейся материи, прерывистое дыхание, — ПРОФЕССОР!

— Какие-то проблемы? — полное равнодушие.

— Сэр! Пожалуйста. Да, здесь.

— Что нибудь ещё? — минутная пауза. — О, детка!

Шорох простыней, тихие протяжные вздохи.

— Не напрягайся!

— Не останавливайтесь.

— Расслабься, я сказал, — скрип кровати, — всё равно раньше не отпущу. Так. Да. Уже лучше.

Какое-то время тишину нарушает лишь прерывистое дыхание любовников. Потом тихое рычание.

— Извини, я больше не мог сдерживаться. Дай мне десять минут.

— Иногда мне кажется, что вы нарочно всё так затягиваете, чтобы все узнали.

— Иногда мне кажется, что ты этого не замечаешь, — обиженно. — Я же просил не напрягаться.

— Нравится «играть с огнем»?

— Ещё как! Неужели самой не хочется подольше поваляться в постели?

— Мало ли, чего мне хочется.

— Значит, будем ориентироваться на мои желания. И, кстати, у меня есть имя.

— Я в курсе.

— Мы же одни.

— Не хочу привыкать. Чего доброго заговорюсь на людях. Мне действительно пора. Снимите браслеты.

— Хорошо попроси, — плотнее прижимается к девушке, лаская.

— Отпустите, пожалуйста! — и уже совсем жалобно. — Ещё.

— Уточни последнюю формулировку, — плохо замаскированный сарказм.

Так чудесно смотреть, как она извивается, чувствовать её кожу под пальцами, такую влажную и гладкую. Или горячую и тугую, как там, где сейчас его рука. Три минуты. Ему нужно только три минуты. У них всё просчитано. Но так чертовски трудно оторваться от неё.

Последний тихий стон. Ещё минуту или две она будет не в силах даже пошевелиться. Такая беззащитная. И вся принадлежит ему сейчас.

— Итак, я жду тебя сразу после занятий, — он осторожно освобождает девушку. — Ты меня поняла? — следует за ней до двери ванной.

— Угу, — раздается сквозь шум льющейся воды.

Он ловит её уже у двери:

— А поцеловать? — минутная пауза. — Не я это предложил. Но в общем… да, отлично! Стой! — и уже вслед убегающей по коридору фигурке в черной мантии. — Сатана!

Вернуться в постель, размышляя, приласкать себя самому, или дождаться её после уроков. Но рука уже тянется вниз и остановиться нет сил. Ладно, вечером он объяснит этой ирландской стерве, кто в доме хозяин. Тихое рычание.

Сутки студента в Хогвартсе расписаны по минутам. Теоретически, учащиеся должны, подобно муравьям, строем покидать спальни, отправляясь на завтрак. Потом ровными колоннами посещать занятия. После отбоя ни один из них не имеет права появляться вне стен своего факультета. Но это теоретически. На практике дела обстояли несколько иначе. Нерадивые студенты норовили поспать подольше, постоянно опаздывали в обеденный зал, не говоря уже о лекциях. Ежедневно кто-то из них попадается Филчу бродящим по коридору во время уроков. А что творится в коридорах после отбоя! Настоящая демонстрация. Парочки, задержавшиеся в садах, одиноко бродящие по темным переходам преподаватели с ночниками в руках, завхоз, призраки.

* * *

«Интересно, Хогвартс когда нибудь спит?» — размышляла Крисс, проносясь по коридору мимо статуи Салазара Слизерина.

Она как никто страдала оттого, что обитатели Хогвартса не считаются с распорядком дня. Хотя, чья бы корова мычала! Уже скоро месяц, как среднестатистический день стипендиатки Мерлина стал более походить на гонки по отвесной стене:

5-00 — Подъём

Почему так рано? Десять минут на то, чтобы уговорить себя открыть глаза. Ещё пять, чтобы покинуть постель (это, если повезет, и Северус не проснется, а он как назло спит очень чутко). Или сорок пять, если не удалось добежать до ванной незамеченной. В этом случае на душ и побег остаётся всего пятнадцать минут. Потому, что в 6-00 Финч выходит в коридор.

6-03 — контрольное время. Крайний срок, до которого нужно оказаться у дверей Слизерина.

6-05 — принять вид отдохнувшего и готового к занятиям студента, проходя мимо портрета анимага. Свое отсутствие объяснить посещением обсерватории.

6-10 — 8-10 — быстро написать сочинения (благо, Снейп подсуетился и снабдил девушку самопишущим пером).

9-00 — очень быстрый завтрак под пристальными взглядами однокурсников и преподавателей.

9-30 — 18-00 — занятия (самое спокойное время, за которое она успевает получить отповедь от МакГонагалл, похвалу от Флитвика, фырканье от Спраут, подмигивания от Хуч (эротического характера) и вздохи Трелони (похоронного характера).

Ах, да! Ещё ворчание и придирки Снейпа, конспиративного характера.

18-10 (не дай бог позже!) — занятия в лаборатории. Зелье, только зелье и ничего кроме зелья. Ну, почти ничего.

21-00 — обед и ужин в одном наборе.

21-20 — покинуть обеденный зал.

21-40 — 23-00 — в темпе ядерного взрыва сделать уроки.

23-35 — нацепив самую виноватую мордашку улыбнуться возмущенному декану, который уже целую вечность (три минуты) ждет её!

Хм, ещё где-то завалялся отбой. Но тут она птичка подневольная. Когда отпустили, тогда и прилетела.

Злые языки утверждают, что с милым рай и в шалаше. Вранье! Хотя, в шалаше очень может быть. Но не в Хогвартсе.

Неожиданно возникшее на пути препятствие заставило её остановиться. А потом и тихо вскрикнуть. Если бы она больше спала и была внимательнее, то, безусловно, успела бы сориентироваться. А так она нос к носу столкнулась в темноте с Дамблдором. Он был полностью одет, несмотря на столь ранний час.

— Поосторожнее, мисс Гласс, — старик, казалось, совсем не рассердился на неё.

— Сэр… я… извините, — от волнения у неё перехватило дыхание. Человек, от которого они так старательно скрывались, и из-за которого ей приходилось бегать по коридорам ни свет, ни заря, сейчас внимательно смотрел на неё поверх очков. И по одному его взгляду становилось понятно, что он не только всё знал о ней и о Снейпе. Но и специально поднялся в такую рань, чтобы встретить её здесь.

— Составьте мне компанию, мисс, — он сделал приглашающий жест.

— Хотите меня отчислить?

— Нет. Приглашаю на чашечку кофе, — директор даже изобразил улыбку, но довольно вялую.

В молчании дошли до дверей Слизерина.

— Пригласите к себе? — неожиданно предложил старик. Она не нашла повода отказать.

Анимаг слегка наклонил голову в знак приветствия. Директор улыбнулся в ответ. Она вяло начертила в воздухе знак, вызывая сервировку стола и кофе. Руки не слушались.

— Хотите меня выставить? — деревянный язык отказывался перейти с латыни на нормальную человеческую речь.

— Ни в коем случае, — директор спокойно пил свой кофе.

— Его?

— Тем более нет, — он помолчал минуту, — если я узнаю сейчас то, что мне нужно.

Острые ушки слегка вздрогнули.

— Что именно?

— Всё в свое время. Не спешите.

— Все уже знают? — она боялась поднять глаза.

— Прилично народу знает. Я к моему стыду и не догадывался, пока портрет Салазара Слизерина не поведал мне, что декан его факультета «взглянул глазами любви на свою студентку». Вы действительно думали, что никто не заметит ваши вояжи по утрам? Прогулки по лесу?

— Была такая мысль.

— Вас видели портреты, призраки, домовые эльфы, — (Крис покраснела), — Филч, Хагрид, мадам Трелони, практически все жители Хогсмида. Кентавры, наконец.

— Скажите пожалуйста! — фамильное нахальство преодолело наконец смущение. — Я и не думала, что Хогвартс так густо населен! Интересно, что за то время нас никто не заложил. Как же вы намерены нас наказать?

— За что? — удивился директор.

— Мы нарушили добрую сотню школьных правил. Не говоря уже…

— Ах, это! Ерунда. Забудьте. Лучше расскажите мне, от чего вы не пользуетесь коротким переходом от его спальни к свей? Зачем так рисковать?

— Я не знала о существовании короткого пути.

— Зайдите ко мне после уроков, я покажу вам его на коридорном плане и дам пароль.

— Не поняла, извините, — она плюхнулась в кресло.

— Можно ещё кофе, — старик улыбнулся уже совершенно непринужденно. — Я давно не видел Северуса таким счастливым. Прямо скажем, вообще никогда. Поэтому я готов закрыть глаза на ваши отношения, если они ему в радость. Он мне, знаете ли, как сын. Вырос на моих глазах. За эти годы он лишь однажды ненадолго покинул школу. С того дня, как он начал преподавать, он строго соблюдает школьный устав. Не думаю, что он решился бы пойти против системы ради пустой прихоти.

— А что потом? «Интересно, под какую статью устава подпадают его профилактические беседы с Танни?»

— Живите сегодняшним днем. Один создатель знает, что будет завтра.

— Не могу. У нас осталось так мало времени.

— Вот и пользуйтесь. Вам тем более не о чем беспокоиться. Очень немногие студенты за мою практику сдавали ЖАБА экстерном. У вас остались только общие дисциплины, не так ли?

— Да, предсказания, превращения и зельеварение, — она покосилась на гору свитков на столе.

— Пустяки. У вас полно времени друг на друга. Разрешите задать нескромный вопрос? У вас «брачный период»?

Она кивнула. Несмотря на свой вполне человеческий вид, она всё же оставалась животным. Любой самец, оказавшийся в поле действия её гормонов, знал, что она готова к размножению. Даже Норманн и мисс Хуч попали под магическое притяжение её феромонов. Она боялась спрашивать себя, не является ли любовь Снейпа обыкновенным влечением. Что, если он, как и многие другие тянулся к ней, повинуясь многовековому инстинкту продолжения рода?

— А я уже начал думать, что вы опоили моих студентов Любовным зельем.

— Ради Мерлина, — рассмеялась Крис, — кто преподавал у вас зельеварение? Оно действует не больше двух часов. Всё моё время ушло бы на поддержание эффекта.

— А ваша помолвка? — Дамблдор посерьезнел.

— Маразм. Чистой воды извращение, — прошипела девушка. — Норманну осталось только сообщить о её расторжении отцу.

— Отлично, — директор встал и направился к выходу.

— Извините, сэр, — она нагнала его у самых дверей, — вы хотели что-то спросить.

— Я узнал всё, что мне нужно, — улыбнулся старик.

— Вы действительно думаете, что он, ну…

— Да. Вчера я слышал, как он напевает у себя в лаборатории что-то вроде «первая красавица Белфаст-сити». Готов поклясться плащом Мерлина, это не просто игра гормонов.