Без вины виноватая (гет)

Гермиона посмотрела на разложенное на кровати платье и поежилась. Было неприятно представлять себя в чем-то настолько светлом и дорогом на празднике, которого быть не должно. Как можно устраивать торжество, когда двух месяцев не прошло с тех пор, как похоронили волшебников, отдавших жизнь за победу? Как можно обесценивать их вклад, называя героями выживших? Кто она такая по сравнению с ними? Гермиона знала, что будет ощущать себя самозванкой, и совершенно не желала принимать участие в министерской показухе, но разве ей оставили выбор? Она старалась заставить себя рассматривать прием с другого ракурса — на нем Шеклболт, Снейп и Уотсон планируют устроить ловушку для мятежников, и им требуется ее помощь. Вот так. Ради мира можно стерпеть даже вручение ордена.

В пакете с платьем нашелся широкий браслет с мелкими голубыми камушками, кажется, на серебряной основе. Гермиона не разбиралась в драгоценностях, но выглядел браслет дорого и весил немало. Назначение этого предмета стало понятно, когда обнаружилась полая внутренняя часть — массивное украшение легко замаскирует тонкий обручальный браслет. Черт, удалось ли скрыть его от Кэрроу?! Несколько первых дней Грейнджер помнила, что должна прятать браслет от соседки, а затем расслабилась. Но Гестия не промолчала бы, заметь что-то такое? В том, что она опознала бы предназначение украшения, сомневаться не приходилось.

Бросив еще один неприязненный взгляд, временная хозяйка отлевитировала платье на плечики и вышла в гостиную, чтобы прошмыгнуть в ванную и закончить вечерние процедуры.

— У палатки Малфой. Хочет говорить с тобой, — сообщила Гестия, не скрывая нервного возбуждения.

Гермиона понадеялась, что удержала на лице незаинтересованное выражение, и молча проследовала к выходу. Что понадобилось этому несносному типу в девять часов вечера? Неужели она своим поведением днем не показала, что им нужно держаться на расстоянии? Кэрроу что-то себе надумала и как орел следила за любым — даже случайным — их взаимодействием.

— Ты идиот? — высказала она общую мысль, едва переступив порог, а затем бросила Муффлиато.

— Сложно спорить, — хмыкнул Малфой, за привычной усмешкой скрывая нервозность. — Пройдемся? — его голос дал петуха, как у подростка в период полового созревания.

— Никуда мы не пойдем! — зашипела Гермиона. — Гестия подозревает не пойми что, а она не должна! Я же тебе дала понять, что не нужно даже смотреть на меня, а ты приперся сюда!

— Дала понять, что не нужно на тебя смотреть? Вот что это было? Это из-за Кэрроу?

— Ну да, — Грейнджер и не задумывалась, что ее подчеркнутое игнорирование можно интерпретировать иначе. До сего момента не задумывалась. Драко наверняка увидел причину в ночном… происшествии. Было бы ложью утверждать, что Гермиона совсем не вспоминала об этом, но желание сбить со следа Кэрроу почти вытеснило всё прочее. Почему-то казалось важным, чтобы всё, что было между ними с Драко, и осталось между ними — от непростого разговора до того, что случилось потом.

— То есть это не связано…

— Косвенно, — смущенно перебила Грейнджер.

— Просто... слушай. Черт! — Малфой замолчал и странно на нее посмотрел, почесывая макушку. Почему-то вспомнилось, какие приятные на ощупь у него волосы.

Гермиона удержала себя от «Ну же, говори, что хотел, и уходи!», понимая, что это грубо, но что-то в языке тела выдало ее нетерпение.

— Слушай, — повторил Малфой. Теперь он приглаживал волосы от лба назад, пропуская их сквозь пальцы (да он специально над ней издевается!). — В общем, черт! Как бы бешено я не желал тебя, твое… твоя дружба важнее. Если мое желание не взаимно, забудь. Просто забудь. Я не хочу потерять тебя, у меня давно не было никого близкого, настолько близкого — может, никогда. Всё быстро, мы чертовски разные, тебе претит моя позиция, я знаю, но… не отдаляйся.

В том-то и проблема, что их... желания совпадали. И это было неправильно. Они действительно слишком разные. Как с разных планет. Они потянулись друг к другу из-за одиночества, из-за безысходности, наверное, так тянется к кошке новорожденный котенок, ориентируясь на тепло. Людям так не положено. Но ведь и ей не хотелось терять эту связь, это странное чувство защищенности, возникающее рядом с человеком, который вряд ли способен защищать. Или способен? Вспомнились слова Нарциссы и слова Снейпа.

Дьявол, кажется, она зависла! Чтобы скрыть растерянность, Гермиона ухватилась за другое:

— Значит, когда тебе что-то стреляет в голову и ты отдаляешься — это нормально, а мне нельзя?

— И что тебе стреляет в голову? — поймал на слове Малфой.

Гермиона закатила глаза. Нужно заканчивать этот затянувшийся разговор. То есть сам разговор был важным, но он требовал другого времени и других обстоятельств.

— Драко, я тоже ценю твою дружбу, — смягчилась она. — Очень ценю. Ты стал близким мне человеком. Но… — это требовало остатков ее гриффиндорской смелости, — физическое притяжение тоже есть. Я его испытываю и не знаю, что с этим делать. Просто…

— Просто что? — он затаил дыхание в ожидании ответа.

А ответа-то и не было. Легко было сказать «Давай притворимся, что ничего нет» или «Давай отпустим», но притворяться уже не получалось, а отпускать Гермиона не умела, не умела отключать голову. Ну… за редкими исключениями.

— Не будем торопиться, — ее улыбка была похожа на гримасу боли.

— Хорошо, — кажется, Малфой сделал не совсем правильные выводы, иначе с чего бы ему выглядеть как объевшемуся сметаны коту. — Спокойной ночи, принцесса.

— Спокойной, — выдавила она сипло, пытаясь угомонить вспорхнувших бабочек, защекотавших крылышками горло изнутри.

Самым сложным было сделать два шага назад и скрыться в палатке, вместо того чтобы броситься на шею самодовольному змеенышу. Ей срочно нужно научиться реагировать на проявления его самодовольства как-то иначе.

Нет, самым сложным было совладать с лицом, прежде чем развернуться туда, где перед ее уходом сидела Гестия. Гермиона медленно выдохнула и сделала ленивый поворот, пытаясь выглядеть скучающей. Попытка провалилась, но ей повезло — в комнате никого не было.

Она вспомнила о первоначальном плане привести себя в порядок перед сном.

Привести себя в порядок к следующему вечеру оказалось гораздо сложнее. Браслет давил на косточку запястья, платье оказалось чуть великоватым, что особенно некрасиво выглядело в районе груди, словно Гермиона — маленькая девочка, стащившая наряд у старшей сестры. Добавляла баллов к этому впечатлению длина — подол волочился по полу, а Гермиона отказывалась даже думать о каблуках, достаточно того, что на ней будет нелепое платье. А если вдруг битва? Трансфигурировать во что-то удобное чужой вечерний наряд она не рискнет.

Такой и нашла ее Гестия: растерянной и разозленной, готовой стащить с себя глупую тряпку и одеться… да хоть в джинсы, ну или — ладно — в ультрамариновую мантию Нарциссы, в которой она была на суде над аврорами.

— Не знаешь заклинания подгонки? — с некоторым высокомерием (это слизеринская черта, да?) спросила Кэрроу, заметив ее состояние.

Господи, есть такое заклинание?!

— Не знаю, — признавать некомпетентность было больно, как всегда. Возникло непреодолимое желание защититься: — Оно несколько… вне сферы моих интересов.

— Я же не упрекаю, — пошла на мировую потомственная ведьма и спросила, направляя палочку на Грейнджер: — Можно?

Чувство было странным, не то чтобы Гермиона боялась Кэрроу, просто…

— Научи, и я все сделаю сама, — криво улыбнулась она. — Пригодится на будущее.

— Да уж, таким худышкам, как мы, это всегда актуально, — вернула улыбку Гестия, а затем, как обычно, бросила короткий взгляд за плечо. Стало интересно, кого Кэрроу имела в виду под «мы» — себя с ней или себя с покойной сестрой.

Заклинание оказалось простым как Акцио, и спустя несколько минут Гермиона уже не так сильно ненавидела зазеркальную себя.

— Можно, я уложу твои волосы? — светлые бровки соседки просительно приподнялись.

Грейнджер не нашла причины отказать. Заниматься прической не хотелось, впрочем, как и любыми другими деталями этого слишком светлого, слишком чужого образа. Унявшееся было раздражение разгорелось вновь.

Колдующая над волосами Гестия забыла о своей нелюдимости, с воодушевлением рассказывая, как они с сестрой делали друг другу прически. Гермиону удивляло, что при упоминании Флоры она демонстрировала светлую грусть или воодушевление. Разве горе не свежо? Разве не должно оно рвать на части, сжимать горло, мешая дышать? Но ведь и сама Грейнджер воспринимала потерю близких рассудочно, как будто кто-то выключал внутри рубильник, отвечающий за эмоции. Не накроют ли они когда-нибудь лавиной, сметающей остатки здравого смысла?

— Всё готово, — объявила Кэрроу, и Гермиона заставила себя взглянуть в зеркало. Кудряшки были убраны на одну сторону, со второй оставалось несколько игривых прядей. Отражение шокировало, юная кокетка в зеркале никак не могла быть Гермионой Грейнджер.

— Нравится?

Она поспешно кивнула, сглатывая ком. Не имеет значения, нравится или нет, на все эти сборы потрачено больше времени и сил, чем было разумно. От макияжа Гермиона отказалась. Возможно, слишком резко.

Чем ближе подходил час Ч, тем сильнее становился мандраж. И это не было приятным волнением, которое охватывало ее при подготовке к балу на четвертом курсе, этот мандраж был сродни тому, что возникал перед очередным отчаянным приключением. Хотелось перебрать содержимое бисерной сумочки, убедиться, что ничего не забыто, ощупать завернутый портключ, проверить наличие свертка с вещами Драко. Гермиона сейчас очень жалела, что приняла его из рук в руки и сразу же уложила в сумку, что не отважилась развернуть и проверить, все ли необходимое туда входит. Шла бы речь о Гарри или Роне, без зазрения совести перебрала бы, чтоб убедиться, достаточно ли пар носков и нижнего белья, но ее отношения с Малфоем отличались от отношений с мальчиками.

Тревожность нарастала и готова была превратиться в настоящую панику, поэтому приход Снейпа обрадовал больше, чем подарки от Санты на Рождество.

— Мисс Грейнджер, — поздоровался он и предложил руку, окидывая Гермиону взглядом, в котором на миг мелькнуло что-то вроде удивления. Она, нервно сжав сумочку, аккуратно взяла спутника за предплечье.

Сделав несколько шагов в сторону палатки Драко, Снейп окинул пространство вокруг цепким взглядом, отдернул полог, взмахнул палочкой и буркнул: «Выходи!»

То, что Драко присоединился к ним, можно было заметить только по тени. Они втроем молча прошли до аппарационной площадки. Мрачность Северуса остро напоминала его обычное состояние в бытность профессором, Грейнджер решила, что так проявляется крайняя сосредоточенность. Она ожидала портключа, даже привычного уже костыля, но Снейп схватил их за руки и увлек в вихрь аппарации. Это была опасная аппарация, ибо оказались они на улочке шириной не более трех футов.

— Быстро! — он сунул Гермионе под нос бумажку, на которой было написано «Коукворт, Паучий тупик, 18», и сжег, едва она успела прочитать. В том месте, где еще мгновение назад было продолжение улицы, появился неказистый кирпичный дом.

Снейп открыл дверь сложным движением палочки, пропустил своих спутников внутрь, бросил в очертания крестника Финиту и указал ему на очки и комплект парадной одежды, разложенной на кресле сомнительной чистоты.

— Штаны будут коротки, — капризно заявил Драко, рассматривая добро.

— Так и Поттер пониже, — хладнокровно парировал Снейп, уже взбалтывая что-то во фляге. По запаху прелой капусты Гермиона определила Оборотное.

— Пей! — вручил он получившуюся смесь крестнику.

— Зуб даю, что Поттер окажется таким же отвратительным на вкус, как на запах, — расфыркался Малфой, будто перевоплотиться в Гарри не было его идеей.

— И ничего у Гарри не противный вкус, — пробормотала Гермиона.

— Что? — у Малфоя дернулась губа слева, словно он сдерживал ухмылку, тогда как правая бровь взлетела вверх.

Гермиона поняла, как это прозвучало, покраснела и исправилась, для проформы закатив глаза.

— Оборотное зелье с его волосом не самое худшее Оборотное зелье, которое я пила. С волосом твоей тети во много раз противнее.

Обе малфоевских брови уехали под челку.

— Ты потом мне все об этом расскажешь, — сказал он, скривился и отсалютовал ей фляжкой. — За тебя!

Гермиона деликатно отвернулась. Перевоплощение в другого человека не было приятным опытом, и она решила позволить Драко пережить это наедине с собой. Ее препаршивое настроение не нуждалось в том, чтобы он сделал все еще хуже своим нытьем.

— Вот же черт! Как он живет с таким зрением?

Озвученное Драко с точностью совпадало с ее мыслями после подобного перевоплощения, и осаживать его Грейнджер не стала.

— Северус, где у тебя зеркало?

Она решила, что уже можно поворачиваться.

— Ты волшебник или кто? — еще резче, чем обычно, осадил Снейп, небрежным движением делая поверхность перед Драко зеркальной.

Гермиона заглянула в импровизированное зеркало из-за плеча Малфоя-Поттера. Он сосредоточенно завязывал галстук-бабочку. Его руки подрагивали, но движения были отработанными до автоматизма, что делало Драко абсолютно непохожим на Гарри. Вспомнилось, как во время операции «Семь Поттеров» она присматривалась к лже-Поттерам. Вжиться в роль получалось не у всех: про себя Грейнджер ничего сказать не могла, но Флер оставалась слишком женственной, Рон — угловатым, Наземникус — самим собой, потому что даже не прилагал усилий, неплохо справлялись только близнецы (когда прекращали дурачиться). Сейчас перед ней стояла седьмая копия ее друга. Очень странная копия. Во-первых, у Гермионы не было времени привыкнуть к этой изможденной версии Гарри, а во-вторых... ну... этот Поттер был слишком Малфоем. Может, именно дорогая одежда создавала такое впечатление, но Грейнджер продолжала видеть перед собой Драко с его небрежными манерами и ленивыми, но точными движениями. Повадки Гарри были другими. По крайней мере Поттер точно не стал бы крутиться перед зеркалом, не сводя с себя глаз и очищая тонкую парадную мантию от невидимых пылинок.

Гермиона легко представляла длинные и тонкие пальцы Драко на месте широкой ладони друга.

— Кольца! — указала она на оплошность и кинула взгляд на запястье. Браслет был надежно скрыт манжетой.

Малфой спрятал несколько колец в карман штанов, а одно крупное развернул камнем внутрь.

— Это не могу снять, его надел отец.

Полоса серебра не сильно бросалась в глаза, в конце концов, Гарри мог и обзавестись кольцом. Гермиона кивнула, стараясь не будить ненужные воспоминания об отце у и без того взвинченного Драко. Она не понимала, как рассчитывала на поддержку Малфоя, пока не почувствовала разочарование, увидев, что он сам как взведенная пружина. А еще Малфой никак не прокомментировал ее внешний вид. Не то чтобы Гермиона собиралась блистать, но… для самооценки было бы полезно получить комплимент от спутника (или от обоих).

Драко снял очки, наложил на них очищающее заклинание, надел на нос, нахмурился и снова попытался очистить.

— Они чистые, это с непривычки, — Гермиона все еще помнила это неприятное состояние зрения.

Малфой кивнул, а затем начал кривляться, примеряя одно выражение лица за другим, пока его мимические потуги не стали походить на некоторые гримасы, характерные для Гарри. Грейнджер порадовалась серьезному подходу.

Снейп возник рядом с Драко.

— Во фляге четыре порции, — начал он инструктаж, — она зачарована так, чтобы нагреваться за пять минут до времени приема следующей. Греется только внешний слой, зелье не испортится, не считай меня идиотом.

Драко проглотил замечание и кивнул, пряча флягу во внутренний карман мантии.

— Оба выпейте, — Северус вынул из расширенного заклинанием кармана два фиала и отлевитировал один крестнику, второй Гермионе.

Не то чтобы она ожидала от Снейпа подвоха, но…

— Усовершенствованное мной противоядие от обычных ядов, — объяснил тот терпеливо, без закатывания глаз, что было удивительно.

— Ожидаете попытку отравления?

Снейп молча пожал плечами. Другого ответа не требовалось.

— Но там ведь будет столько людей! — ужаснулась Гермиона. — Неужели кто-то…

— Мисс Грейнджер, я не утверждаю, что на празднике состоится попытка массового отравления, но и не исключаю этого. Обеспечить торжество выпивкой вызвался Парис Гринграсс.

— Мутный тип, — встрял Драко.

— Министр ему доверяет, я — нет.

— Понятно, — выдохнула Гермиона. Унявшаяся тревожность снова напомнила о себе легким тремором пальцев. Ее руку накрыла теплая рука Гарри. Драко.

— Я буду рядом, если тебя это успокоит, — пошутил он.

Обычно это было дополнительным поводом для стресса, но сейчас... Гермиона понимала, что лучше с ним, чем одной. Малфой отпустил ее пальцы и галантно подставил руку.

— Гарри никогда так не сделал бы, — сообщила она.

— Он просто никогда не сопровождал на прием самую красивую девушку магической Британии.

Гермиона зарделась майской розой. Почему так неловко? Не это ли она хотела услышать, как любая нормальная девчонка?

— Хоть цвет и не твой, — в похвалу отправилась ложка дегтя.

— Готовы? — прервал Снейп.

Нет, но мироздание никогда не интересовалось степенью ее готовности к очередному приключению.

Он вынул из кармана удлиненный предмет, завернутый в тряпицу и осторожно освободил от покрова, тот оказался либо очередным, либо все тем же костылем-порталом.

Чувство, которое охватило Гермиону, когда давление в области пупка исчезло, напоминало то, что накрыло ее при первом посещении палатки-столовой, только хуже. Вокруг были люди. Много людей. Они были прямо здесь — на площадке для прибытия, стояли, ходили, разговаривали, смотрели, а ведь это только малая часть тех, кто явится на праздник. Гул забивал уши, взгляды липли к коже. Она судорожно вздохнула и вцепилась в руки Драко и Снейпа. Рядом клацнула камера и мигнула вспышка, усиливая тремор.

— Нужен Умиротворяющий бальзам или Противоядие от истерики? — наклонился к ее уху Северус, прикрывая ее от следующей вспышки.

Приложиться к зельям на глазах у всех? Да, и еще раз да! Это лучше, чем просто умереть от паники.

— И то и другое.

Снейп, продолжая прикрывать ее полой мантии, сделал два шага в сторону, уводя за собой, словно в танце, Драко двинулся вместе с ним совершенно синхронно, загораживая от чужих глаз. — По два глотка, — проинструктировал он, переходя в режим профессора. — Часть сорбирует безоар из универсального противоядия. Простите, нужно было предложить перед путешествием.

Она потянулась к пузырькам, как наркоманка за дозой, и даже не почувствовала стыда. Зелья подействовали быстро, шум больше не шокировал, люди на периферии раздражали не так сильно. Стало… терпимо.

— Осторожно с алкоголем, — напутствовал Снейп и обернулся в сторону сработавшего камина. — А вот и Нарцисса.

Почуял он ее, что ли?

— Драко, она не знает, что это ты, — прошипел Снейп, увидевший смену эмоций на поттеровском лице, пока миссис Малфой легкой походкой приближалась к ним. — Немедленно убери это выражение, иначе завтрашние газеты запестрят домыслами о романе между вдовой Упивающегося и победителем Волдеморта.

Гермиона фыркнула.

— Нарцисса.

— Северус, мисс Грейнджер, мистер Поттер.

Она старалась не пялиться на мать Драко. Та выглядела безупречно в черном платье с ажурным верхом. «Для всех Нарцисса — вдова», — напомнила себе Гермиона. Отсутствие украшений, кроме длинных и очень дорогих с виду сережек с крупными синими камнями, подчеркивающими голубизну глаз, компенсировалось сложной изысканной прической. Была эта умеренность данью новому статусу или способом показать пренебрежение к мероприятию в угоду ее теперешнему окружению? Взгляд миссис Малфой незаинтересованно скользнул по Грейнджер, а затем вернулся к ней опять.

— Северус, я знала, что ты забудешь! — она картинно всплеснула руками.

На миг Гермионе показалось, будто Снейп удивился, но его лицо сделалось бесстрастным быстрее, чем она моргнула.

— Слишком много всего приходится держать в голове, — пожал он плечами, подставил Нарциссе локоть, но та лишь махнула рукой.

— Отвернитесь, мы присоединимся через мгновение.

К этому времени почти все прибывшие одновременно с ними уже вышли с площадки, но движение не прекращалось, вспыхивали все четыре работающих камина, срабатывали порталы.

— Это платье мои родители приобрели дочерям для вечера в честь окончания школы, — поведала миссис Малфой обезличенным светским тоном. — Оно называется «Двадцать четыре часа», я блондинка со светлыми глазами, мне самой природой отведено олицетворять утро, тогда как вам больше подойдет поздний вечер, как моей старшей сестре. Можно? — она протянула руку к браслету и наклонилась, слегка проворачивая его. Краем глаза Гермиона заметила, как ее нежно-голубое платье стало наливаться густой синевой, а затем темнеть, пока не приобрело цвет ночного неба над городом. Потемнели и камни на самом браслете. Грейнджер отвлеклась на это чудо и не сразу определила, что Нарцисса шепчет ей на ухо.

— …только парк мэнора. Беседка, — расслышала она.

Гермиона собиралась попросить повторить еще раз, когда миссис Малфой, на мгновение сжав ее предплечье и шепнув одними губами «улыбнитесь», отодвинулась. Лицо ее снова выражало исключительно холодную отстраненность.

— Так лучше, Северус, — миссис Малфой обошла ее и переключила свое внимание на Снейпа, оставляя Гермиону за спиной, — ты меня разочаровал, не запомнить инструкцию из нескольких слов. Когда платье было новым, оно меняло цвет без дополнительных манипуляций в зависимости от внешности той, кто его надевал, видимо, с годами волшебство развеялось. На Белле оно было иссиня-черным, — имя сестры она подчеркнула голосом, — на Меде приблизительно таким, как на мисс Грейнджер.

Гермиона уже и забыла, что ее имя можно произносить с таким пренебрежением. Ей стоило труда подавить адское желание прямо здесь выскочить из платья, которое когда-то надевала Лестрейндж. Она позволила себе еще минуту постоять у колонны, наблюдая за удаляющимися Снейпом и Нарциссой, не замечая подошедшего Драко (то есть Гарри). Тот наклонился над ее ухом так же, как Нарцисса чуть раньше, и шепнул, возвращая в реальность:

— Мама пытается о чем-то рассказать, не выдавая себя.

Капитан Очевидность выискался! Его реплика отвлекла от анализа того, что может стоять за словами миссис Малфой.

— При тебе она не упомянула бы сестру без причины, поверь.

— Да знаю я! — не то чтобы это меняло ее отношение к платью, которое теперь жгло как одеяние Деяниры⁽¹⁾. — Она упомянула парк мэнора и беседку, остальное я прослушала. Почему твоя мама не воспользовалась сквозным зеркалом, чтобы поговорить со мной?

Вопросов было больше, чем ответов. Грейнджер злилась на себя — отвлеклась на фокус с тряпкой, которую когда-то надевала Беллатрикс, и пропустила что-то важное.

— Идем, на нас пялятся, — подтолкнул ее под руку Малфой. Гермиона автоматически пошла вперед, удерживая на лице всё ту же рассеянную улыбку.

— Бриллиант, я же говорил, бриллиант, — рядом возник человек, вызывающий в ней интуитивное отторжение.

— Мистер Гринграсс, — вежливо кивнула она, чувствуя, как впились в локоть пальцы Драко.

— Мистер Поттер, рад видеть, — поздоровался Парис с ее спутником. — Желаю вам обоим приятно провести время. Здесь разносят прекрасный алкоголь.

У фразы была подоплека или Гермионе уже кажется то, чего нет?

— Ваши приглашения.

Гермиона посмотрела вниз, откуда раздался тоненький голос, и обнаружила домового эльфа в наволочке с эмблемой Министерства. Их было трое, и они стояли в ряд, принимая у гостей зачарованные карточки. Стоило Драко-Гарри передать оба пригласительных домовику, как волна магии подхватила их и перебросила из отведенной для прибывающих части Атриума в... толпу.

— И-и-и с нами герой-победитель, мальчик, который выжил, умер, а потом снова выжил, Гарри Поттер, и-и-и его верная подруга и вечная спутница, девочка, без которой мальчик, который выжил, точно не выжил бы, самая яркая ведьма нашего поколения, по версии профессоров Хогвартса, Герррмиона Грррейнджер, — витиеватая тирада, произнесенная на одном дыхании знакомым каждому студенту их лет голосом Ли Джордана, вспорола ровный гул голосов.

Глаза большей части присутствующих впились в них, на Гермиону снова накатила дурнота, и она вынуждена была остановиться. Хватка Драко на локте исчезла, вместо этого его рука поднырнула под ее, позволяя опереться. Отпустило почти сразу: то ли работали зелья, то ли помогло ощущение сильного плеча рядом, то ли дело было в успокаивающем запахе (интересный эффект — Оборотное зелье не меняет естественный запах человека, его принявшего, Гермиона решила, что обязательно обсудит это с профессором). Ей удалось не отреагировать даже на вспышки колдокамеры.

— Наконец-то! Я же просил держаться рядом, — Снейп по обыкновению материализовался будто из воздуха.

Драко-Гарри закатил глаза, выдавая себя. Или нужно было знать Драко, чтобы опознать его в этой мине?

— Как вы себя чувствуете? — Северус проигнорировал театральщину крестника и обратился исключительно к Гермионе.

— Лучше, спасибо.

— Рад. Постараюсь держать вас в поле зрения, но будьте начеку, — напутствовал он и добавил, наклонившись прямо к уху Гермионы: — Следите за... другом, тут полно ваших однокурсников, они не должны ничего заподозрить. — Отвлеченно подумалось, что если колдограф словит этот момент сзади, то… ну это будет довольно компрометирующий ее кадр. — И лучше предупрежу вас, хоть это и очевидно. Здесь все Уизли, в том числе Рональд.

Грейнджер вздрогнула. Стоп. Ей нужно оставаться сосредоточенной.

— Тут довольно небрежная защита, — поделилась она наблюдениями. — Кингсли отказался от своего любимого аналога Гибели воров?

— Гринграсс уговорил его не портить дорогую вечернюю одежду гостей и убедил, что проверка палочек — неуважение к приглашенным, якобы достаточно магии пригласительных, ибо без них дальше площадки не попасть, — взгляд Снейпа как бы говорил: «Понимаете, почему я не доверяю этому человеку?».

Гермионе это тоже показалось подозрительным.

— Еще увидимся, — Северус сделал шаг назад и растворился в толпе.

Гермиона нашла глазами Нарциссу и потащила Драко в ее сторону. Нужно было попросить повторить слова, которые она не расслышала. Вот только ее планам не суждено было сбыться.

— Гарри, Гермиона, — Симус и Дин возникли справа и слева от них, пытливо рассматривая.

Грейнджер почувствовала, как напряглась рука Драко. Она и сама ощутила себя не в своей тарелке. Симус участвовал в заговоре, а значит, скорее всего и Дин тоже, заговор был плотно спаян в ее сознании с историей несостоявшегося изнасилования Гестии, а та, в свою очередь, — с историей, когда изнасилования состоялись. Все это делало общение с бывшими однокурсниками неприятным, однако отказаться от него не представлялось возможным.

Это походило на допрос, на проверку подлинности личности. Томас и Финниган несколько раз неуклюже переходили к воспоминаниям о случаях на занятиях Отряда Дамблдора и в гостиной факультета. Хорошо, что Снейп с Уотсоном не заменили на подставных лиц и «героя» и «героиню», Драко довольно неплохо изображал хитрую ухмылку Гарри и вставлял общие фразы, пока она отдувалась за обоих. Послевкусие от беседы осталось премерзкое.

Отделавшись от Симуса и Дина, они попали в калейдоскоп нарядов, рук и тел, их завертело как на адской карусели. С Гермионой говорили какие-то незнакомые люди, затем однокурсники, затем снова незнакомцы, она следила, чтобы Драко не отступал далеко, между делом прикидывая, что имела в виду Нарцисса, и стараясь снова отыскать ее в человеческом море.

Фоново играла музыка, периодически она прерывалась очередным спичем Ли Джордана, представляющего кого-то из гостей праздника. В какой-то момент Грейнджер увидела Джинни. Та, не скрывая ревности, смотрела на их с Драко переплетенные руки. Черт, и ведь не объяснишь, что рядом с ней не Гарри!

Джинни была первой в цепочке рыжих голов, и им с Малфоем придется пройти это испытание. Не поздороваться с Уизли слишком подозрительно. Молли очень коротко кивнула Гермионе и обняла лже-Гарри, который стоял ни жив ни мертв, но честно старался не кривиться. Увидев странную реакцию, миссис Уизли посетовала, что он плохо лечится, хоть Северус и обещал взяться как следует, отметила, что Гарри исхудал, и пригласила приходить в Нору хотя бы обедать. Вежливый ответ Драко не был ни обещанием, ни отказом. Настоящий Поттер так не сумел бы. А Молли уже переключилась на другое, пожаловалась, что Билл с женой не смогли присутствовать из-за того, что Флер нездоровится, ожидая расспросов. Но к ее очевидному неудовольствию расспросов не последовало. Гермиона увидела, что Артур подозрительно косится на ее спутника, извинилась и потянула Драко в сторону раньше, чем ему по орденовской традиции зададут вопрос, ответ на который может знать только настоящий Гарри. Боковым зрением она заметила Джорджа, он выглядел еще более изможденным, чем обычно, то, что его сюда притащили, казалось совсем бесчеловечным.

Гермиона не заметила, как от толпы рыжеволосых отделился Рон.

— Мы можем поговорить? — робко попросил он. Его голос звучал тихо, поза не излучала опасности, но Грейнджер крупно передернуло. Возможно, так действовал отворот, возможно, пережитый в коридоре на втором этаже ужас напомнил о себе.

— Тебе не о чем с ней говорить, Уиз... ли, — Драко исправился на последнем слоге, она выдохнула, но все равно вцепилась ногтями в его запястье.

— Уизли? — Рон отшатнулся, как от пощечины, — Давно мы по фамилиям? Ты рассказала ему? Нажаловалась? — на веснушчатом лице отразилось неверие и… выражение, будто она его предала.

Нет уж! Гермиона Грейнджер не позволит сделать себя виноватой. Она завелась.

— Он мой лучший друг, Рон, — отрезала холодно, а затем добила: — Единственный.

Лицо Рона стало багроветь. Как же это было знакомо!

— Знаем мы, какие у тебя теперь друзья! — выплюнул он презрительно.

— Уизли!

Черт, этот тон выдавал Малфоя с головой, Гермиона запаниковала. Спасение пришло в лице Молли.

— Ро-о-он! Джордж потерял сознание. Найдите Северуса. Срочно!

1) согласно мифу, супруга Геракла Деянира пропитала хитон мужа кровью кентавра Несса, отравленной ядом Лернейской Гидры.

Вернуться к тексту