Без вины виноватая (гет)

— Убьешь ее и, возможно, никогда уже не доберешься до покоев Темного Лорда.

Гермиона констатировала, что голос принадлежит Малфою и что Малфой находится очень близко. Интонации же… голова раскалывалась, она никак не могла поймать, чьи интонации он копировал.

— Поклянись магией, что она его дочь!

Лестрейндж... Словно потоком холодной воды из ведра, ее окатило воспоминаниями о недавних событиях: Упивающиеся в мэноре, побоище на ступеньках, парализующее заклинание, предотвратившее разрушительный стихийный выброс. Как долго она была в отключке? Где они? О чем толкует Драко? Он ведь не может поделиться…

— Я не утверждал, что она его дочь.

— Ты только что…

— Ты невнимательно слушал. Я сказал «возможно».

Интонации… У Драко такие знакомые интонации… Снейп? Нет. Люциус? Тоже нет, может, частично. Какого черта ее вдруг так сильно интересует этот вопрос?!

— Не тебе играть со мной в словесные игры, щенок, — рявкнул Лестрейндж. — Говори как есть, или…

На плечо легла рука. От смеси страха, отвращения и осознания своей беспомощности перехватило дыхание. Гермиона ровным счетом ничего не могла сделать, чтобы избежать соприкосновения. Как сопротивляться, когда даже веки не поднимаются?

— Я и говорю как есть. Возможно, она ключ к тому, что ты ищешь.

Нарцисса! Драко говорил холодно, отстраненно, но интригуя, используя один из приемов... собственной матери! Грейнджер испытала радость и гордость за свое открытие и тут же мысленно надавала себе по щекам — что за бред, почему она цепляется за такие мелочи, не имея представления об общей картине происходящего?!

— А мне сдается, что ты пытаешься сохранить жизнь своей маленькой грязнокровной…

— Выбирай выражения, дядя! — давно Гермиона не слышала в голосе Малфоя такой ярости.

Головная боль отступила, словно затаилась, но это не улучшило ситуацию. Глаза отказывались открываться, тело онемело, чувствительность вернулась только к коже. Гермиона сосредоточилась на своих ощущениях. На спине у нее по-прежнему лежала чья-то рука, ноги находились на чем-то холодном и ровном (каменный пол? Земля? Точно не ступени), под щекой была ткань, приятная, гладкая, хоть и плотная, под тканью угадывалось что-то твердое, твердое становилось тверже всякий раз, когда Драко заговаривал. Значит… Ошибки быть не могло, ее голова лежала на бедрах Малфоя, бедра были напряжены, а всякий раз, когда он вступал в разговор, становились просто каменными. Это было удивительно, ведь его голос звучал ровно.

Осознав, что ее держит Драко, она расслабилась и стала обдумывать ситуацию. Насколько помнила, открыть тайну ее связи с Волдемортом Малфой не мог. Что же он тогда делает? У него есть план или он просто тянет время?

— Предлагаю разговорить нашего Малфойчика, — присутствие Пайка где-то рядом, когда она настолько беспомощна, подняло новую волну паники. — Я не подчиняюсь тебе, Рудольфус, так что могу…

— У меня идея получше, — зарычал Лестрейндж. — Думаю, он заговорит, если мы повеселимся с его грязнокровкой. Круцио!

От резкой смены положения весь воздух выбило из груди, затылок налился тупой болью после удара о каменный пол, сверху навалилось что-то тяжелое. Драко.

Заклинание ударило чуть правее.

— Ты рехнулся?! — завопил Рудольфус. — Она опоила тебя Амортенцией?!

— Это ты рехнулся! — Гермиона телом чувствовала, как клокочет в Малфое гнев и как потряхивает его от ужаса. — Задел бы меня и лежал бы уже дохлый как Макнейр, — он выплюнул фамилию с такой ненавистью, какую не демонстрировал даже в школьные годы по отношению к Гарри. Макнейр. Питомцы Драко... Как он держится?

— А я могу. Круцио!

Грейнджер ожидала, что заклинание Пайка попадет в Малфоя или в нее, но, судя по звуку, оно разбилось о щит. Драко без палочки, значит… кто-то вступился за него? Кто?

— Вот видишь, Антонин понимает, что такое обращение с хозяином дома может аукнуться, а тебя, должно быть, гоблины в пещерах воспитывали.

— Заткнись! — выплюнул Пайк.

Вспомнилось, что Волдеморт не церемонился с хозяевами, пока жил тут. Гермиона молила Мерлина, Моргану, основателей и магловского бога заодно, чтобы подумала об этом она одна. Драко же продолжил, будто не выдал только что легко опровергаемую ложь:

— А если ты меня ненароком пришибешь, то вы все вылетите отсюда, как бладжеры из коробки, особняк не потерпит чужаков в отсутствие владельцев. Вы уже пробовали сегодня. Понравилось?

И ведь правда. Драко что-то такое говорил о чарах мэнора перед отбытием в Хогвартс. Почему он сам не подумал об этом, когда они убегали с приема? Неужто забыл? Так вот почему он отвесил себе леща, когда они аппарировали в холл.

— Заткнись! — снова закричал Пайк хором с кем-то еще. Второй голос тоже звучал молодо.

— Черт! — тихо выругался где-то над ней Драко, а потом воскликнул громче со смесью веселья и недоверчивости: — Черт! Так это ты — его любовный интерес?

— Что?! — хохот Пайка звучал так фальшиво, что Гермиона испытала подобие испанского стыда.

Пока он хохотал, приговаривая что-то вроде «Любовный интерес! Ой не могу!», Гермиона обдумывала услышанное. Пайк — любовный интерес? Или любовный интерес Пайка? Вряд ли у такого человека есть чувства. Оба голоса были мужскими, тогда… Теодор Нотт! Драко упоминал нетрадиционную ориентацию Теодора во время их последнего ночного разговора, и это почему-то удивило ее… Почему? Словно по щелчку в голове всплыли слова Гестии о том, что Тео подкатывал к ней и ее сестре. Где правда? Как рассказать Драко, что он пошел по ложному следу, если голосовые связки ее не слушаются. Почему она не умеет делиться мыслями по желанию?!

— Черт, Тео! — снова выругался Малфой. — Черт! Тридцатое июня. Тебе… сегодня восемнадцать, значит… значит, ты тоже... — он глубоко вдохнул и вернулся к снисходительно-издевательскому тону: — Бедный малыш Тедди, кажется, я знаю, зачем ты ввязался во всю эту авантюру. Тебе не наследие Лорда нужно, тебе нужна его наследница!

— Рот закрой!

Самым странным было то, что Драко послушался и замолчал. Взял паузу, чтобы разложить информацию по полочкам? Почувствовал свою вину? Воцарившаяся тишина нервировала. Кто-то наматывал круги, как зверь в загоне, пол, на котором она лежала, содрогался при каждом шаге, и это бесило. Малфой хоть и перенес свой вес, но продолжал нависать над ней, причиняя неудобство, и становилось сложно держать эмоции в узде. Гермиона сосредоточилась на дыхании, недопустимо было снова оказаться на грани стихийного выброса из-за накопившегося раздражения. Двигаться она не могла, зато могла думать. Как бы ни хотелось изобразить страуса, Грейнджер прекрасно поняла, на что намекнул Драко. Да что там намекал! Он почти прямо сказал, что Теодор Нотт — один из неудачников, чьи отцы, лопаясь от чувства собственной значимости, сосватали еще неродившихся сыновей за гипотетическую дочь своего Лорда. И ему стукнуло восемнадцать. Значит ли это, что сегодня он умрет? Их ровесник, человек, который не успел распробовать жизнь, умрет из-за тщеславия отца. Спасти его — убить Драко, такой вариант Гермиона отказывалась рассматривать, а другого они не нашли. Не стали искать, если уж начистоту. Вот только, сформулировав свой вывод, Малфой сам себя подставил под удар. Он — парень, переживший восемнадцатилетие, — практически расписался в том, что помолвлен с «наследницей». Как можно быть таким беспечным? Где гарантия, что Пайк (если он действительно привязан к Тео) не убьет Драко прямо сейчас, чтоб освободить место жениха? Глупый Малфой решил пробежаться по лезвию? Собирается ли он дразнить одноклассника возможностью заполучить невесту за оставшиеся часы? Это жестоко. Можно ли оправдать такую жестокость необходимостью?

— Что ты знаешь?

Вес, прижимающий ее к полу, исчез.

Драко где-то наверху сдавленно ойкнул.

— Отпусти его, мать твою! — в агрессивном тоне Лестрейнджа мелькнул страх. Что происходит?

— Может, что-то и знаю, может, нет, — сдавленно просипел Малфой. Его душат?

Глаза резко распахнулись. Свет полоснул по сетчатке, Гермиона на мгновение зажмурилась и сморщила нос. Нос сморщился! Она едва не расплакалась от облегчения: мышцы лица снова стали подчиняться. Взгляд тут же отыскал Драко. Он стоял в шаге от нее, вцепившись в руки Пайка, удерживающего его за воротник.

— Ты же поэтому так порхаешь вокруг нее, блондиночка? Уберем тебя, и она перейдет к нему, — озвучил Пайк ее худшие опасения, перехватил шею Малфоя и потянул назад и без того узкий воротник, перекрывая дыхание. Тот крутанул шеей, с воротника посыпались пуговицы, освобождая горло.

— Она не вещь, она должна дать согласие не под принуждением, — после нескольких глубоких судорожных вдохов злобно выпалил Драко и поспешно добавил: — Если существует какая-то она, конечно.

Гермиона почти забыла об этом. Добровольное согласие. Малфой с месяц назад был уверен, что она не даст своего согласия на помолвку с ним, теперь он убеждает в этом Пайка. Хорошо. Это их лазейка. Следовало вмешаться: что-то сказать, подыграть Драко, даже просто подтвердить «Она существует». Губы шевелились, но издать звук, привлечь внимание не получалось.

— Говори ясно, мальчишка, — Рудольфус дернул племянника за волосы, вырывая из рук Пайка, отчего Малфой громко вскрикнул. — Она знает, как открыть вход? Ну?! Я могу вырывать твои патлы по волоску. Как видишь, магия не считает это вредом.

— Возможно, знает, — процедил Драко.

— Нужна ее кровь, — с предвкушением прошипел Пайк.

— Пустим кровь, и дело с концом, — кажется, этот хриплый голос принадлежал Долохову.

— Вы на самом деле настолько недооцениваете предусмотрительность Лорда? — Малфой натужно хохотнул и застонал, когда Лестрейндж снова потянул за пряди.

— Ты понятия не имеешь, о чем лопочешь, засранец!

Драко был минимум на полголовы выше дяди, который продолжал удерживать его за волосы, запрокидывая голову и дергая каждые несколько секунд.

— Отпусти его, — прохрипела Гермиона, прокашлялась и попыталась заставить голосовые связки работать: — Я проведу тебя туда, куда ты хочешь попасть.

Рудольфус отвлекся от племянника, ослабив хватку на долю секунды, и тот вывернулся, пихнув обидчика в локоть. Драко тут же шлепнулся рядом, прикрывая ее собой. Гермионе стало спокойнее.

— С чего бы? — Лестрейндж скорчил глумливую рожу и прошелся языком по губам, изучая ее лицо. Это подобие человека вызывало омерзение и инстинктивный страх, но Грейнджер удержалась от гримасы, холодно встречая его полубезумный взгляд.

Исследуя возможности затекшего тела, она медленно пожала плечами. Вдоль рук, спины и живота бегали мурашки, но парализующее заклинание отпускало. — Я могу слить твою кровь и открыть все, что мне надо.

Гермиона почувствовала, что Драко готов перебить, и легонько пнула его. Сейчас ее сольный выход. План был рискованным, но если она все правильно поняла, то выигрыш на ее стороне. На их с Драко стороне.

— Можешь. И лишиться шанса попасть туда, куда желаешь, — Гермиона сделала паузу, чтобы набрать воздуха, и тихо закончила на выдохе: — Единственного шанса.

— Ты…

— Может быть, — продолжила она игру Драко, боковым зрением ловя его напряженный взгляд.

— Докажи.

— Верните мне палочку и сумочку.

Рудольфус сухо хахакнул, пародию на смех поддержали подельники. Стало гадко, хоть Гермиона и не ожидала другой реакции. С этими людьми нужно торговаться.

— Загляни в сумку, — не оборачиваясь, распорядился Лестрейндж. Она замерла, предвкушая. Проверить, как работает недавно добавленная защита от воров, не было времени.

— Блядь! — выругался Долохов.

— Мама не учила, что трогать чужие вещи нехорошо? Второй раз ужалит больнее, третий — обожжет, — Гермиона не ожидала от себя такой наглости, и острота мстительного удовлетворения, разливающегося внутри, оказалась неожиданной. То ли ей удалось настроиться на волну Драко, то ли успех защиты личных вещей вдохновил, но испуг и внутренняя истерика отступили.

— Сучка.

Она не оскорбилась, в этом обществе ругательство звучало как комплимент. Пропустив его мимо ушей и сохраняя на лице холодную отстраненность, Гермиона осмотрелась.

Нотт с Пайком о чем-то переговаривались. От Пайка исходила нервная энергия, вероятно, именно он вышагивал взад-вперед, пока она была обездвижена и слепа, Нотт же, наоборот, застыл соляным столбом.

— Весьма вероятно, что это она, — Теодор окинул ее оценивающим взглядом. — В грязнокровке не может быть такого потенциала.

Гермиона с трудом удержалась от комментария. Глупо ожидать от этих… от этой компании отсутствия предрассудков, они не стоили того, чтобы расходовать на них нервные клетки.

— Во время истории с крошкой Кэрроу она высвободила впечатляющее количество магии, — поддержал своего… друга? Любовника?.. Пайк, холодно рассматривая ее. Взгляд разъедал кожу, хотелось очистить и почесать то место, куда он смотрел. — К тому же она довольно смазливая.

Драко утробно зарычал. В другой ситуации Гермиона могла бы разозлиться, развеселиться или даже умилиться его реакции, но сейчас было не до того.

— Оставь свое мнение при себе, Пайк, — выплюнула она, демонстрируя всю свою брезгливость, и заставила себя повернуться к Лестрейнджу и Долохову. — Вам нужна комната с... — она прикусила язык, — с его игрушками. Мне и Драко нужны палочки и моя сумочка.

— Не с теми бодаешься, детка. Взрослые дяди тебе не по зубам.

Она могла бы поспорить.

— Ты ведешь нас к покоям Лорда, мы туда входим и отдаем тебе сумку. Всё. Палочку моей жены ты не получишь.

— Думаешь, она не сочла бы честью вручить ее мне? — пошла Гермиона ва-банк, Рудольфус в бешенстве бросился к ней, Драко оттолкнул его обеими руками.

— Нотты, возьмите их обоих под прицел, — распорядился Лестрейндж, продолжая сверлить ее ненавидящим взглядом, — Пайк — Малфоя, Теодор — грязнокровку!

Нотты? Они с Драко коротко переглянулись. Сразу возникло несколько теорий. Могли ли их однокурсники быть... женаты? В магическом мире регистрируют браки между однополыми партнерами? Какова вероятность, что Тео и Пайк — родственники? Кузены, или представители разных веток одной фамилии, или, чем черт не шутит, одноутробные или единокровные братья? Братья... Лестрейндж что-то такое упоминал еще на ступенях про брата. Информации было ничтожно мало для выводов. Имело ли это значение? Скорее нет, чем да. Гораздо важнее было другое: понять, у кого связаны руки вредить ей и у кого связаны руки вредить Малфою. Если Гермиона правильно интерпретировала ситуацию, то от Долохова, Нотта и Лестрейнджа Драко оберегала магическая клятва или Обет, данный Нарциссе (очень действенный, судя по Макнейру), но двое из них без последствий для себя могли запросто уничтожить ее. Теодор не мог причинить вред ей, не навредив себе (но не факт, что верил в это на сто процентов), Пайк же… все еще оставался темной лошадкой. Он не подчинялся непосредственно Лестрейнджу и вел себя с ним весьма панибратски, и зачем он здесь, было неясно. Зуб на Драко? Желание попасть в таинственную сокровищницу Темного Лорда? Спасение жизни Теодора? Ей не нравилось чего-то недопонимать.

А еще она не знала, где находится и куда им идти, была слишком сконцентрирована на людях, чтобы осмотреться. Они не могли переместиться далеко, значит, где-то рядом с холлом. Впрочем, Грейнджер не нашла бы нужный коридор, даже если бы понимала, где она.

— Я доведу до места, — успокоил ее Драко и взял за руку.

Сложнее всего было повернуться спиной к четырем вооруженным людям, двое из которых опытные темные маги, не гнушающиеся ничем. Двое бывших однокурсников, почти упиравшихся в их с Драко спины палочками, вызывали ничуть не больше доверия, от Пайка Гермиону просто тошнило.

— Передай ему сумку, — гаркнул Рудольфус, и Долохов заправил сумочку под ремень Нотта.

Гермиона проследила за перемещением. Если бы только удалось выхватить ее! Драко смотрел на сумочку холодным расчетливым взглядом, Грейнджер не сомневалась, что он обдумывает, как совершить это же действие, и понимает суть ее глобального плана. Их шанс в том, что сопровождение не в курсе маленького нюанса: войти в «покои Лорда» можно, только держась за нее. Гермиона пообещала себе, что костьми ляжет, но Лестрейнджа не будет рядом с «наследием» Волдеморта, какими бы бесполезными ни казались эти записки сумасшедшего.

Ноги все еще слушались плохо, но Драко совершенно спокойно шел с ее скоростью, не реагируя на цыканье дядюшки и подталкивание Пайка. Нотт держался четко за ней, не прикасаясь, но страшно нервируя.

Гермиона напряженно размышляла, как быть. Она знала, чего хочет достичь, но вот метод… в плане не хватало важного пункта. Не вещь ускользнуть в коридор, ведущий в комнату с «глазом», но им нужна сумочка, чтобы сразу использовать портал, или палочка, потому что войти в логово Темного Лорда невооруженными страшнее, чем остаться со всеми этими людьми. Выбить палочку у Нотта? Гермиона еще слишком неповоротлива, чтобы это осуществить и не попасть под перекрестный огонь, а Пайк может воспользоваться заварушкой, чтобы устранить Драко. Вот если бы Малфою удалось отобрать его палочку… остальные-то не смогут атаковать из-за договоренности с Нарциссой. Только что будет, если Драко не успеет прикрыть их обоих щитом? Под удар может попасть она сама. Убить не убьют, ибо им с Малфоем удалось поселить сомнения в этих гнилых душах, но Круциатусом как пить дать обласкают. Этого будет достаточно, чтобы Драко бросил палочку. Значит, нельзя действовать силой, значит, нужно добывать оружие хитростью.

— Пришли, — шепнул Малфой, чем застал ее врасплох.

— Мы с вами в тупике, господа, — начала Гермиона надменно, но нейтрально, без откровенной враждебности, — вы отказываетесь вернуть палочки мне и Драко, а я никому из вас не доверяю настолько, чтобы…

— Секо! — оборвал ее продуманную речь Лестрейндж, и кровь из рассеченного запястья брызнула на стену. Стена растворилась. Это было то самое «сейчас или никогда». Гермиона замешкалась только на миг, а затем ринулась в пугающую неизвестность, до боли сжимая ладонь Драко.

— Держите ее! — зарычал Лестрейндж.

Под ее ногами уже были плиты старого коридора, когда на плече и локте появились чужие руки. Стена за спиной снова стала непрозрачной, из-за нее не доносилось ни звука. Гермиона позволила реакции бей-беги взять верх. Она помчалась вперед, забыв о мышечной слабости, не поднимая головы на жуткие светильники, не оборачиваясь на преследователей. Подол платья путался в ногах, Грейнджер наступала на него, нещадно надрывая ткань, одновременно пытаясь выкрутить плечо из чужой хватки и удержать ладонь Драко. Страшно было обнаружить рядом Лестрейнджа, Долохова и Пайка. Чуть меньше пугал Нотт. Теодор. Не было ни одной мысли, что делать дальше, радовало только, что ее не пытались остановить и скрутить. Возникновение стены впереди стало полной неожиданностью. Не то чтобы она забыла о втором кордоне, но совершенно не успела продумать, что делать. Рискнуть войти в комнату без головного пузыря и палочки с чужаками? Попытаться противостоять двум вооруженным магам здесь?

— Какого черта?! — визгливо выкрикнул Пайк. Гермиону крупно передернуло от мысли, что этот человек касается ее голой кожи. Ее грубо развернули и вдавили спиной в стену. Магическая преграда была гладкой, иначе на плече уже образовалась бы ссадина и они, желая того или нет, влетели бы в логово Волдеморта. После приступа брезгливости пришло осознание, что Пайк в их «весовой категории», и она смело посмотрела на второго напросившегося. Нотт. Облегчение удвоилось, хотя поводов не было. Теодор и Пайк придавливали ее к стене, навалившись на плечи и угрожая палочками. Драко стоял справа от нее и крепко держал за руку. Он толкнул Пайка в грудь, но так и не смог оторвать его цепких пальцев от Гермионы.

Наблюдая Пайка и Тео рядом, Гермиона заметила кое-что, чего никогда не заметила бы на расстоянии: парни неуловимо походили друг на друга, только черты Тео были мелкими и правильными, а черты Пайка — грубыми и резкими, например, его почти карикатурно огромный рот, но разрез глаз, форма носа… что-то было в них общее. Неужели все-таки братья?

— Отпустил мою девушку, Пайк! Тео!

— А то что? — рот Пайка искривился в глумливой гримасе.

— Не держи нас за придурков, Малфой! Я вижу, как ты вцепился в нее. Здесь может находиться только она. Точно так же устроен вход в лабораторию отца, — скучающим тоном сообщил Нотт. В этот момент он показался Гермионе опаснее Пайка.

— Ты не она, Пайк тоже не она, так что здесь не должно быть вас обоих, — в том же тоне ответил Драко.

— Если здесь кто-то и лишний, то это ты, — Пайк выстрелил прямо в их сплетенные с Драко руки Жалящим, и Гермиона едва успела вздернуть их вверх. Заклинание попало в фальшивую стену, отчего по ней прошла рябь.

— Еще одна граница, — констатировал Нотт. Глаза у него были холодными, но не пустыми как у Пайка. По глазам Пайка было видно, что он способен на все, в глазах Нотта таились хитрость, расчетливость, ум, страх и что-то еще, похожее на надежду. Страх придавал ему человечности. А надежда... На что он надеялся?

— Даже жаль, что Руди этого не увидит, — фыркнул Пайк. — Пора заканчивать. Сейчас ты, сучка, согласишься выйти замуж за моего брата, иначе я убью его, — он направил палочку на Драко, и Гермиона увидела, как кончик стал наливаться зеленым. Волна паники накрыла с головой, а вместе с паникой из глубины поднялась уже знакомая неконтролируемая сила. Всплеск магии в ограниченном пространстве угробит их всех. Осознание этого усилило ужас. Тотчас Гермиона почувствовала, что излишек магии не накапливается в сосудах, не утяжеляет конечности, а... впитывается в стену. От облегчения захотелось плакать.

— Пайк, оно? — с ужасом вскрикнул Тео, Пайк на долю секунды отвлекся. Видимо, Гермиона лишилась рассудка, потому что рискнула воспользоваться заминкой. Она всем весом навалилась на Пайка, не задумываясь о палочке Тео, о руке Драко, которую крепко сжимала. По инерции Драко и Нотт подались к ней, и они силой трех тел сбили Пайка с ног, падая на него сверху клубком перепутанных конечностей. Зеленый луч ушел в потолок, и оттуда с грохотом посыпалась штукатурка и осколки кирпича. Судя по ругани и крику, кого-то задело.

— Отпустил ее!

Дезориентированная Гермиона обернулась на голос. Драко пытался вырвать то ее плечо, то палочку из сведенных пальцев лежащего навзничь Пайка, действие усложнялось тем, что одна из его рук оказалась под ней. Пайк скалился, отплевывался кровью, но продолжал цепко держаться за Гермиону и оружие. Вторая палочка лежала чуть в стороне, безнадежно переломанная пополам. Не успела Грейнджер присоединиться к возне, как ее вздернули на колени и снова прижали к стене, сухожилие на руке прострелило болью, пальцы Драко выскользнули, но он ухватился за ее платье, второй рывок свидетельствовал, что и Пайк не желает выпускать добычу из рук. Гермиону ощутимо приложили о стену, поврежденный затылок запульсировал, дыхание перехватило. Дыхание перехватило, потому что Теодор Нотт вцепился в ее шею двумя руками и сосредоточенно стал душить. Над ней зависло его искаженное лицо. Если Пайк выглядел человеком, готовым на все, то Теодор сейчас был человеком, которому нечего терять. Теперь на его лице не отражалась надежда, он олицетворял отчаяние.

— Нотт, не дури!

Драко метался между Теодором и Пайком.

— Нотт, если ты убьешь ее, никто тебя не спасет.

В ушах начало звенеть, перед глазами заплясали разноцветные точки.

— Нотт, я сейчас прикончу Пайка, если ты...

— Валяй, нам обоим все равно не выжить. Пайк давно смирился, — Теодор резко обернулся на Малфоя, чуть расслабив хватку на ее горле, Гермиона медленно втянула воздух носом.

Безумный взгляд безумного Нотта вернулся к ней. Гермиона с ужасом осознала, что это лицо будет последним, что она увидит. Зачем он?..

— Нотт, Лорд заключил вассальный договор с вашей семьей, убьешь Гермиону, умрешь сам.

— Если она не станет моей невестой, я все равно умру. Станешь, грязнокровка?

Она хотела сказать, что он не дает ей возможности ответить, что она не может и не хочет.

— Авада Кедавра, Авада Кедавра! — закричал Драко (неужели он смог добыть палочку?). Нотт продолжал душить ее.

— Блядь! Черт! Черт! — голос Драко становился тише и тише.

Это ее уносило куда-то или его? Может, он разжал руку? Гермионе было сложно осмыслить, хорошо это или плохо. Он не увидит ее смерти — это хорошо, но за стеной его дядя и Долохов, а это плохо.

«Империо!» — прозвучало откуда-то издалека.

«Выйдешь?» — прошипели где-то рядом.

Ее голову снова приложили о стену, мир стал зеленым, и Гермиона полетела куда-то в пустоту под знакомое «Умнитссса, девочка, ты нашла способ!».