Куда вас, сударь... (джен)

Чертово перо. Почему в этом мире не придумали для письма ничего более функционального, чем выдранное из птичьей задницы перо? Ну, ладно, не из задницы, из крыла, но все равно — неудобно же… Особенно с непривычки. То чернила закончатся на полуслове, то макнёшь его слишком глубоко, и следующие полслова превращаются в маловразумительную кляксу. Но, как говорится, «жить захочешь — не так раскорячишься». А я очень хочу жить. И желательно, хорошо. Именно поэтому я торопливо записываю все, что ещё помню из прошлой жизни.

Своё будущее.

Не совсем своё, конечно. В первую очередь, этого бедолаги-эльфа, Элемара. Но и своё тоже. И в последнюю — этого странного мира, который там, откуда я родом, считали несуществующим.

Причин несколько. Во-первых, я с ним связан. С эльфом. Точнее, альтмером. Тесно, теснее просто некуда — в настоящее время я обитаю у него в голове. Или где-то рядом, что тоже возможно. Мне трудно судить. Во-вторых, я уже слишком многое забыл. А то, что я так старательно записываю, забывать мне никак нельзя. Я и так не знаю, кто я такой и кем я раньше был. Все воспоминания, касавшиеся моего прежнего пола, возраста, расы, социального статуса, в общем, всего того, что было основой моей личности, скрупулёзно подчищены. При этом знания остались. На кой, спрашивается? Большая часть этих знаний все равно неприменима в здешних реалиях. Например, я по-прежнему умею писать и читать на языке, который считаю родным, при этом совершенно не помня, какому народу этот язык принадлежит. Весело, а?

Обхохочешься...

К тому же я уверен, что и это сомнительное умение вскоре исчезнет, оставив мне на память стопку листов, исписанных закорючками, которые я не смогу прочесть...

Но обо всем по порядку.

Итак, я в Морровинде, восточной провинции империи Тамриэль. Сегодня восемнадцатое число месяца Последнего Зерна по имперскому календарю — или Урожая, как его ещё называют — четыреста двадцать седьмого года Третьей эры. И два дня с момента моего появления в этом якобы придуманном мире...

Тогда, очнувшись в трюме и увидев склонившуюся над собой сизую рожу с единственным красным глазом, я банально запаниковал, как-то мгновенно осознав сразу две вещи — это не дом и я в заднице. Счастье, что мой ушастый... пусть будет «сосед» ничего не понял, перехватив контроль над нашим общим телом до того, как я заорал или обделался от... от неожиданности.

Подробности глубины и содержимого этой самой задницы я выяснил буквально через несколько минут после пробуждения. Радостное сообщение одноглазого «Мы приплыли в Морровинд» повергло меня в глубочайший шок. Какой, на хрен, Морровинд?! Его не существует! Но мой гневный вопль не был никем услышан, происходящее вокруг не спешило рассеиваться, открывая привычную сознанию картину. Хотя каким должно быть окружение, чтобы быть мне привычным, я уже тогда помнил чрезвычайно смутно. Однако, по-видимому, этого было вполне достаточно, чтобы я не обеспокоился фактом потери воспоминаний о моем прошлом. И не задался вопросом «а какой, собственно, мир существует, если Морровинд — выдумка?» Не говоря уже о том, почему я в этом так уверен…

Так что я затаился, жадно впитывая в себя новую информацию в надежде прояснить, что, чёрт возьми, происходит и причём тут вообще я? Вопли раздражённой матросни меня мало задевали, ничего полезного они так и не сказали. Зато стоило нам оказаться в стенах местной администрации, как новая информация буквально хлынула потоком.

Мой сосед оказался альтмером, но каким-то нестандартным, иначе вопросов о его расовой принадлежности не возникло бы. А я с удивлением осознал, что само слово «альтмер» мне знакомо. И заодно — что одноглазый попутчик относится к данмерам, старый козёл, терзающий моего соседа вопросами, является бретонцем, а стоящий у двери охранник — имперец. То есть, просто человек. И вообще, происходящее вокруг мне знакомо. Как будто я уже через всё это проходил. Но… почему-то этого не помню. И не только это...

И как оказалось, действительно проходил. Только совсем не так, как мог предположить. Кольцо Фаргота, вручённое счастливому владельцу, стало той каплей, которая проточила ход в стене, отделяющей меня от моей памяти. Той её части, что была милостиво мне оставлена. Кем? Учитывая, куда и «в когда» меня занесло, вариантов не слишком много. Другое дело, что все они с равной вероятностью могут быть неверны...

Я был в мире компьютерной игры. А ушастый, в котором я теперь пребывал, судя по всему, последний кандидат в данмерские герои... или в смертники, если не повезёт.

Хотя... может быть, просто происходящее в этом мире послужило для неё основой, приснившись какому-нибудь парню, который занимается сценариями для таких игр? Но, так или иначе — причём тут я? Может, дело в том, что парень, если верить рассказу Джиуба, едва не свернул себе шею, вывалившись из гамака во время шторма? Или он её все же свернул? Наверное, иначе я бы здесь не оказался. Тогда почему он сам все ещё тут?

Что толку гадать? Я был здесь, в мире с мелодичным названием Нирн, и, насколько мне известно, способов вернуться домой, где бы этот самый дом ни находился, не существовало. Хотя бы потому, что для начала надо было вспомнить, куда возвращаться, а с этим у меня оказалось совсем плохо. Да и с самостоятельным существованием тоже, если уж на то пошло. Следовательно, нужно было обустраиваться тут. Желательно, с обретением собственного вместилища, благо, смутные воспоминания о том, что кто-то здесь нечто подобное уже проделал, имелись.

Но для этого надо было пообщаться с хозяином тела, в котором я пребывал сейчас. И вот тут-то я застрял. Мне было страшно. Я понимал, что моему присутствию он не обрадуется — на его месте я бы тоже был не рад нежданному «соседу», который, к тому же, способен не только зудеть над ухом, но и в некотором смысле успешно «тянуть одеяло на себя». Следовало ждать удобного случая для «знакомства» и приводить в порядок сохранившиеся воспоминания, чтобы хоть приблизительно знать, что меня — и его — ожидает. Хотя бы потому, что никаких иных преимуществ от моего пребывания у него в голове, кроме этих самых воспоминаний, я предложить не мог. Второе я без особых усилий проделал в ближайшие ночи, заодно проверив имеющиеся в моем распоряжении возможности, оказавшиеся, к слову, не слишком обширными. Копаться в его памяти я не мог, да и если бы смог, то не рискнул бы, боясь, что чужие личные воспоминания займут место утраченных моих. Но, даже просто анализируя то немногое, чему стал свидетелем, сразу же заметил несколько нестыковок. Мой альтмер не был неизвестным заключённым — тот умер ещё в столичной тюрьме. Денежная система тут тоже была иной. И дети. Немного, по крайней мере, я заметил всего двоих чумазых красноглазых мальчишек, один из которых старательно размазывал по дверной ручке какого-то дома нечто, подозрительно напоминающее свежее дерьмо, пока второй настороженно зыркал по сторонам, но они были. Хотя это, в общем-то, логично...

Особого внимания потребовал разговор с Косадесом — мне пришлось вмешиваться более активно, благо, когда альтмер не ожидал, я мог немного управлять телом. Старик, может быть, и неплохой мужик, хоть и грубоват... но выкладывать ему все, как на духу, по моему мнению, все же не стоило — интересы Ордена для него наверняка выше, чем жизнь и благополучие впервые увиденного альтмера. Мало ли какие там у них подковёрные интриги... тем, кому ты доверяешь свою спину, легче всего воткнуть в неё меч, если вдруг ты начнёшь мешать их планам. Чтобы потом приняться за тех, кому доверять действительно стоило... Так что все попытки ушастого приплести к разговору наставника — единственного человека, проявлявшего о нем некоторую заботу — пришлось аккуратно пресекать. Благо, поверхностные мысли своего «носителя» я слышал так, как если бы он обращался непосредственно ко мне. К счастью, альтмер так волновался, что моего вмешательства просто не заметил.

А потом мне, наконец, представилась возможность заявить о себе. Этот идиот нашёл Кольцо Учителя. А заодно едва не влез в рунную ловушку, в которой оно лежало...

Примечания:

1 — фраза из к/ф "Особенности национальной охоты"