Enchanting Sinner (гет)

«Грядёт тот, кто в силах победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но тот будет обладать силой, неведомой Тёмному Лорду…» (Дж. К. Роулинг, Гарри Поттер и Орден Феникса, стр. 777, глава 37, «Утраченное пророчество»)

Пожиратели Смерти вошли в Малфой-Мэнор рано днём, заперлись в комнате, отведённой для совещаний, и с тех пор оттуда не выходили.

Нарцисса мельком увидела Беллатрису, но не успела поприветствовать её. Лицо сестры казалось напряжённым от гнева, и то же напряжение Нарцисса ощущала в воздухе и в бормотании других Пожирателей Смерти. Она не была глупой, понимала, что назревает нечто серьёзное, и часть её хотела бы присутствовать на собрании, желала быть в курсе происходящего…

Но в конце концов для Нарциссы имело значение лишь одно, и это одно звалось Драко. Она решила запереться в его детской, чтобы посвятить себя только ему. Она ни за что не оставит его одного, зная, что в нескольких метрах от этого невинного создания собралась шайка всевозможных преступников.

Люциус резко распахнул дверь ногой, заставив женщину вздрогнуть от испуга.

— Нарцисса, я везде тебя ищу! — взревел он, вихрем врываясь в комнату. — Где Добби? Я приказал ему принести выпить! Куда он, черт возьми, делся?

Нарцисса бросила на него взгляд терпеливого снисхождения.

— Что происходит, Люциус? Почему вы все сегодня такие нервные?

Мужчина покачал головой и отвёл взгляд.

— Ты знаешь, что я не могу говорить с тобой об этом.

— Ну же, Люциус! Я твоя жена… Я хочу знать… — слабо настаивала она.

У Люциуса вырвалась короткая улыбка от неудержимого любопытства Нарциссы.

— Ладно, — вздохнул он. — Дело в пророчестве, — добавил он, стараясь не повышать голос. — Возможно, благодаря наводке, мы выяснили, где Орден Феникса спрятал ребёнка… того, кто, по всей видимости, обладает силой, способной победить Тёмного Лорда.

С губ Нарциссы сорвался стон.

— Это ужасно!

— Я знаю… — кивнул Люциус. — Ужасно даже представить, что в мире может существовать волшебник, превосходящий Его.

— Я не это имела в виду. — Ветер завывал в открытой двери, прохладой обдувая их тела. — Я имела в виду… ужасно, что вы должны убить новорождённого ребёнка. — Нарцисса содрогнулась от холода и ужаса. — Ведь… он будет того же возраста, что и наш сын, верно?

Люциус разразился жестоким смехом.

— Нарцисса, мы не можем позволить, чтобы кто-то препятствовал восхождению нашего Повелителя к власти. Неважно, если это всего лишь ребёнок… — Он усмехнулся с выражением, в котором смешались веселье и негодование. — Что такое? Ты смотришь на меня, как на какое-то чудовище.

Нарцисса сурово выдержала его взгляд.

— Ты осознаёшь? Мы поддерживаем, поклоняемся и сражаемся за того, кто ходит и убивает младенцев.

— Я не позволю тебе так говорить о Нём! — Люциус сжал запястья Нарциссы в безжалостном захвате, не понимая, что причиняет ей боль. — Ты должна верить! Когда Он достигнет власти, мы получим больше славы, чем кто-либо другой.

— Он! Он! Он! — крикнула Нарцисса, не в силах сдержать гнев. — Возможно ли, что ты не можешь говорить ни о чём, кроме Него? — Её крики разбудили Драко, который отчаянно заплакал. Женщина поспешно бросилась к колыбели и склонилась, чтобы утешить ребёнка. — Есть вещи важнее… — пробормотала она, ласково улыбаясь сыну. — Вещи важнее славы, власти, этой глупой войны… — Она повернулась к Люциусу, показывая ему маленького Драко, который теперь нежно прижался к её груди. — У нас есть сын, Люциус. Ты заметил?

— Конечно, заметил, — огрызнулся он, обиженно.

— Мне так не кажется. Ты никогда не уделял ему достаточно внимания с тех пор, как он родился.

— Я и за Драко тоже сражаюсь! — запротестовал Люциус. — Чтобы дать ему лучший мир для взросления, мир, где мы, чистокровные, будем господствовать над недостойными.

Нарцисса знала, что его слова искренни, но не могла простить ему всех упущенных дней и отсутствия. Как много он терял! И всё из-за Него, Лорда Волдеморта, тёмной тени, нависшей над их семьёй.

— Где ты был сегодня, когда он сказал своё первое слово? — тихо спросила она, укладывая Драко в его одеяльца.

— Что? — Люциус рванулся вперёд и заставил Нарциссу повернуться, пока они не оказались лицом к лицу. Его руки больно сомкнулись на плечах жены. — Ребёнок заговорил? — Он попытался разглядеть правду в лице Нарциссы, но в темноте не мог прочитать её выражение.

Она попыталась вырваться из его хватки, но он был слишком силён.

— Да… он заговорил! — выпалила она, покраснев.

— И что он сказал? — Голос Люциуса охрип от волнения.

Нарцисса подняла глаза, блестящие от с трудом сдерживаемых слёз.

— Он сказал… папа.

Люциус застонал, отпустил плечи Нарциссы и отшатнулся на шаг, споткнувшись — это был первый неконтролируемый жест, который она когда-либо видела от него.

— Прости, — всхлипнул он, бледный как призрак. — Прости, Цисси. Мне так жаль! — Он снова подошёл к ней, взял её лицо в ладони и поцеловал в лоб. — Я должен был присутствовать. Мне так жаль! — Затем он опустил губы, чтобы с собственнической силой захватить её уста. Нарцисса приняла его извинения и переплела руки за шеей Люциуса. Его руки скользнули от её шеи к бёдрам, и она расслабилась в его объятиях. Скоро, очень скоро, кошмар войны закончится, она была уверена.

Всё будет хорошо…

Всё должно было быть хорошо.