Гарри Поттер и Ледяной Чертополох. Часть Вторая: Обретение (джен)

Напоминаю про названия для трех оставшихся номерными глав.

__________________________________________________________

Гарри проспал почти сутки – и проснулся, кажется, уже в совершенно другом Хогвартсе.

По всем коридорам древнего замка сновали облаченные в мантии цвета запекшейся крови следователи аврората, выясняющие, чем же, помимо обучения школяров Защите, занимался здесь профессор Локхарт. В учительской засела, вызывая на допросы то учеников, то преподавателей, Генеральная Инспекция, во главе которой личным распоряжением Фаджа была поставлена старший заместитель министра магии Долорес Джейн Амбридж, жуткая женщина, похожая на одетую в пушистый ярко-розовый мохер крупную жабу. Хотя Фадж, скорее всего, ценил её не за это.

В инспекционную комиссию входили ещё два чиновника министерства, Пий Тикнесс и Альберт Ранкорн, лорды Малфой и Гринграсс являли собой представителей Совета Попечителей… ну, и Визенгамота заодно, чтобы дважды не вставать.

Поскольку гриффиндорцев, как пострадавший факультет, комиссия опрашивала первыми, то эмоциями от "общения" они просто фонтанировали. Впечатление, сложившееся у Гарри по их рассказам… Заседание инспекторов напоминало то ли маккартистскую КРАД, то ли Трибунал испанской Священной Инквизиции времен Торквемады. Особенный колорит опросам придавал сидящий в уголке Аргус Филч, с кошкой на коленях и огнем в глазах, постоянно бормочущий о розгах, об отлично смазанной дыбе, которая у него буквально "вот туточки, если что", и о том, что карцер для "фулюганов" тоже поддерживается в полной готовности…

Профессор Гризельда Марчбэнкс, многие десятилетия возглавлявшая Волшебную Аттестационную Комиссию при Британском Министерстве Магии – ей в свое время сдавал и СОВ, и ЖАБА ещё сам Дамблдор! – должна была определить, правильно ли ведется в Хогвартсе преподавание тех или иных дисциплин, и нет ли каких нарушений именно по учебной части. Решение Совета Попечителей об отстранении Дамблдора и проведении Генеральной Инспекции, оформленное министерским Декретом, мадам Марчбэнкс приняла в штыки – но когда ей перечислили, кто уже вошел в состав комиссии… Она решила, что лучше уж Хогвартс будет проверять хотя бы один нормальный волшебник, а не только министерские крысы и тайные упиванцы. Она же добилась того, чтобы в состав комиссии вошел Николас Фламель – профессор Марчбэнкс лично вытащила его откуда-то из Нортгемптоншира, где величайший алхимик мира засел уже лет двести как, углубившись в свои исследования.

Гарри Поттер проснулся, поел, выслушал новости, успокоил Гермиону, пытавшуюся устроить истерику по поводу отстранения Дамблдора, организованной Малфоем и министерскими подпевалами "охоты на красных"… О пропавшем профессоре Локхарте ни она, ни Гарри не сказали не слова – за что мисс Грейнджер осталась Мальчику-Который-Выжил слегка благодарна. Ну, Гарри на это надеялся. После этого они выпили горячего какао с молоком и печеньем, юный Герой Магической Британии прочел специальный вечерний выпуск "Пророка" – и снова улегся в кровать и задернул занавески балдахина. Ему надо было о многом подумать…

Но этим вечером свободное время было в Хогвартсе в большом дефиците: минут через десять в дверь факультетской гостиной деликатно просочился профессор Флитвик, которому срочно понадобился Мальчик-Который-в-Очередной-Раз-Выжил.

Вообще в Хогвартсе деканы относились к общим комнатам Домов, что своих, что чужих, как капитаны боевых кораблей к кают-компаниям, стараясь не нарушать права учеников на территорию и время, хотя бы относительно свободные от "преподов"… Однако случай был не тот. Следственная группа аврората желала срочно и немедленно осмотреть место преступления – а открыть дверь мог только Гарри.

Для того, чтобы добраться до туалета, где ждали свою "универсальную отмычку" авроры, нужно было пройти тремя коридорами и спуститься по пяти лестницам. Примерно посреди одного из лестничных пролетов профессор остановился, огляделся по сторонам… И все равно наколдовал "купол тишины".

— Мистер Поттер…– голос профессора был тих и непривычно устал. Ему, видать, денек дался непросто. — Вы собираетесь рассказывать аврорам, что сделали с Чудовищем Слизерина?

— Нет, профессор, сэр – мотнул головой Гарри. — Аврорам – точно.

— Почему?

— Сэр… – замялся Мальчик-Который-Выжил. — …я могу просить вас сохранить в тайне то, что я сейчас расскажу?

— Разумеется, мистер Поттер, – серьезно кивнул полугоблин. — Я обещаю. Но почему?

— Видите ли… Я смог договориться с василиском, – сказал Гарри. И полюбовался отвисшей челюстью профессора. — С восьмисотлетним василиском. Она все эти годы жила там, внизу…

— Восемьсот лет? – хрипло прошептал Флитвик.

— Да, сэр, – серьезно кивнул Гарри. — Так что вы понимаете… стоит этой новости распространиться – рынок просто рухнет!

— Рынок… А, рынок! Ты собираешься продавать ингредиенты?

— В основном… но не только ингредиенты. Профессор, вы знали, что если василиск оставляет свои выползки в гнезде, то они все равно продолжают подпитываться его магией?

— Ну, это, скорее, к профессору Кеттлберну! – улыбнулся Флитвик. А потом снова ошарашенно глянул на Гарри. — Все выползки… за восемь сотен лет?

— Да, сэр. Одной чешуи более трех тонн!

Полугоблин только присвистнул.

— Как вы понимаете, я кровно заинтересован в том, чтобы цены на чешую оставались на нынешнем уровне… – мальчик по-заговорщицки улыбнулся профессору. — Понятно, что рано или поздно о Стерегущей узнают, конечно… Но мне бы хотелось, чтобы это произошло как можно позднее.

— Сейчас чешуя василиска идет по сто-сто двадцать галлеонов за фунт, – задумчиво протянул полугоблин, снова начав спускаться. — Но эту чешую берут не у таких древних тварей…

— Я продаю по пять сотен галлеонов за килограмм, – кивнул Гарри. — Но на то, что по этой цене уйдет всё, надеяться, конечно, смешно. Да и выдохнется всё к тому времени, увы…

Профессор Флитвик присвистнул вторично. Сумма… внушала.

— Вы рассчитываете получить полтора миллиона?

— Нет, конечно, – мальчик рассмеялся, умудрившись сделать это естественно и ненатужно. Но полугоблин с шестидесятилетним опытом преподавания всё равно понял, что ему только что нагло соврали. — Но если я получу менее трехсот тысяч – буду очень сильно огорчен.

— Триста тысяч? – задумчиво хмыкнул профессор. — Не такие уж большие деньги – за подобный-то товар!

— Ну, во-первых, это мой minimum minimorum, – усмехнулся Гарри. — А во-вторых…

Но пересказать Флитвику плоды своих размышлений за номерами 2, 3, 4, 5 и 6 мальчик не успел. Они пришли. У дверей туалета их ждали трое скучных магов, похожих на невысокого ранга чиновников, и пара мрачных громил, все – в практичных и очень скучных мантиях пыльно-красного цвета. На Гарри – Того Самого Поттера, на минуточку – они обратили внимания не больше, чем обратили бы на человека, принесшего им ключ от кладовки с уликами.

Они равнодушно выслушали инструктаж, равнодушно попрыгали в открывшуюся дыру вслед за Флитвиком, равнодушно дождались, пока к ним прилетит Гарри… Дверь со змеями они тоже встретили равнодушием. А вот в зале – оживились. Скучные ребята забросали профессора вопросами, используя такие заковыристые выражения из терминологии Высокой Магии, что Гарри их беседы не понимал вообще. Громилы, выгрузив из вверенных им сундуков исследовательские амулеты и разнообразные артефакты, встали у входов и замерли в стойке "воплощенная бдительность".

На авроров с каждой прошедшей минутой следователи походили всё меньше. Зато на "безликих" из Отдела Тайн… А в самом деле, кого ж ещё посылать исследовать такое? Аврорат, значит, пустили по следу Локхарта, благо, ещё свежий. А вот безликие будут заниматься ритуалом…

Флитвик, оторвавшись от крайне интересного диалога, заметил, что мальчик, наверное, может идти, если к нему нет вопросов? Вопросов у "следователей" не оказалось, кроме одного – а где тут выход.

— Я могу показать, профессор Флитвик, сэр, – тут же отозвался Гарри. — Если у вас, конечно, при себе метел нет…

— Метел? А зачем бы они нам понадобились, в подземелье-то… – хмыкнул самый увлеченный исследованием остатков ритуала "безликий", замеряя что-то там по частоте мерцания нескольких артефактов, выглядящих как друза кристаллов, помещенная в собранный исключительно из координатной сетки бронзовый летающий глобус.

— Там, за статуей, начинается ещё несколько тоннелей, они наружу ведут, но без метлы там до замка идти будет далековато… Так что я профессору лестницу покажу и пойду, ага?

— Ну, давай-давай… Опа!

— Всего доброго! – помахал невыразимцам рукой Гарри, выскальзывая за дверь.

— Мистер Поттер, я немного подумал над вашими словами… Вы не думали обратиться в банк?

— Да я и так через банк продаю, – покачал головой мальчик. — Через парижский и швейцарский "Гринготтс" уже восемнадцать килограммов ушло…

Профессор подавился в третий раз.

— А почему через Париж и Цюрих, а не через Лондон? – недоуменно поинтересовался он у спины Гарри.

— Потому что парижский и цюрихский банки не обязаны уведомлять моего опекуна о моих сделках, – пожал плечами юный Герой Магической Британии. — Мне бы очень не хотелось, чтобы директор Дамблдор мог контролировать ещё и это!

— Вы не доверяете директору, мистер Поттер? – поразился профессор. Да уж, этот день был переполнен открытиями.

— Совершенно не доверяю, профессор, сэр, – мотнул головой Гарри, сворачивая в очередной тоннель. Заканчивающийся тупиком… А нет, не тупиком. Стенка была поставлена чрезвычайно хитро, так, что казалось, что здесь ничего нет – а на самом деле в темном углу пряталась щель, через которую можно было протиснутся, выйдя на площадку узкой лестницы, по крутой спирали уходившей куда-то вниз и куда-то вверх. — Вот сюда. Внизу что-то было ещё, но сейчас оно затоплено, вверху – замок.

Они постояли.

Они помолчали.

— Э-эээ… Я могу идти? Профессор Флитвик, сэр?

— А-аа, да, конечно. Можете…

Гарри привычно извлек из кошеля метлу. Подниматься по всем семи с лишним сотням ступенек ему категорически не хотелось.

* * *

Утренний "Пророк" был совершенно не похож на вечерний спецвыпуск: в том были сплошь вопросы вроде "Как такое могло случится?" и "Как мог Дамблдор допустить?.."

К утру журналисты – или кто-то ещё – докопался до ответов.

До части ответов.

К несчастью, прочитать газету Гарри смог только после того, как его и Гермиону, перехватив сразу после утренней разминки, отконвоировал на заседание Генеральной Инспекции Аргус Филч.

Если бы Мальчик-Который-Выжил знал бы, что Локхарт, выпущенный из Хогвартса в самый разгар Войны, принимал в ней самое активное участие – в качестве бойца "туманного батальона"…

Тогда, на пике террора Неназываемого, полномочия Комитета по выработке объяснений для маглов были серьезно расширены, а группа стирателей памяти разрослась до размеров чуть ли не полноценного военного подразделения. Их и называли "Туманным батальоном" – от ехидной клички "департамент затуманивания". Они прибывали на места преступлений, совершенных террор-группами упиванцев, сразу же вслед за бойцами аврората, и тут же начинали обрабатывать магглов, выживших после налета… Проще говоря, в "Туман" брали менталистов. Может быть, не слишком грамотных, но вот всякие там "свет с Венеры отразился от верхних слоёв атмосферы и вызвал взрыв болотного газа" у них были отработаны на "ять" с плюсом. Профессионалы.

К сожалению, об этой мелкой подробности из жизни бывшего профессора ЗОТИ Гарри Поттер, входя в аудиторию, куда перебралась из учительской Инспекция, понятия не имел. А то бы, наверное, как-то по-другому подбирал слова и строил ответы…

В комнате заседаний никого ещё не было – смотритель Филч сказал, что ему приказали "доставить" ещё вчера вечером, сразу, как комнату оборудовать закончили и инспекторов МакГонагалл из учительской выставила.

Гарри огляделся по сторонам, пытаясь понять, в чем это переоборудование заключалось… и, мягко сказать, слегка оторопел. Обычная аудитория, каких в Хогвартсе был не один десяток, была теперь отделана в омерзительно-розовых цветах. На все поверхности были наброшены ткани — кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что Гарри ошеломлённо пялился на них минут пять, не меньше.

Филч сидел за отдельным столиком у самого входа и непрерывно гладил кошку, аж подмигивая от нетерпеливого возбуждения. Глаза у него были как у античной статуи, а губы непрерывно двигались, словно он повторял в уме аргументы в поддержку возвращения в Хогвартс телесных наказаний для учеников.

Вдоль стены, под табличкой "Опрашиваемые" стояли в рядок жесткие прямые стулья с высокими спинками. У той стены, где котята, был приставлен небольшой стол с зажатым в протяжечный артефакт пергаментом и большим чернильным прибором со слегка подпрыгивающими в своих гнездах самопишущими перьями. Перед забранным витражами окном – огромный, под зеленой суконной скатертью стол для Инспекции, за ним возвышаются высокие спинки готических стульев. Вдоль стены справа выстроились книжные шкафы, забитые инкунабулами и свитками. Завершался их ряд чудовищным коричневым несгораемым шкафом типа сейфа, мрачно возвышающимся в углу позади столика Филча.

В коридоре послышались шаги, голоса, кашель, дверь распахнулась, движимая властной рукой, и в комнате появилась Инспекция в полном составе – все семеро. Но вместо Фламеля, которого Гарри прекрасно представлял себе по колдографиям из учебников, трудов по алхимии и истории магии, а также по коллекционным карточкам, рядом с профессором Марчбэнкс семенил, придерживая её за рукав жилистой узловатой ручкой, очень старый, лысоватый волшебник в пенсне.

Безошибочно распознаваемая по надетой поверх мантии пушистой вязанной кофточке ужасающего ярко-розового цвета, в тон повязанной на голове ленте, Долорес Амбридж выглядела в точности как чья-то вечно незамужняя тетушка. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, бледным жабьим лицом и выпуклыми, с кожистыми мешками глазами, она, ни на кого ни глядя, проследовала на председательское место. По левую руку от неё устроился усохший и пожелтевший, как древний пергамент, чиновник в сером сюртуке – он немедленно принялся что-то шептать в ухо Генерального Инспектора, бесцельно при этом бегая воспаленными с желтизной глазами по углам комнаты. Второй чиновник, рослый мужчина крепкого телосложения, с короткой черной бородой и злым взглядом, не сел за стол, он устроился на жестком стуле напротив смотрителя, вынул толстую записную книжку в дряхлом переплете и сразу же сделал в ней пометку.

По левую руку от шепчущего на ухо чиновника сели лорды Малфой и Гринграсс, справа от Амбридж разместились профессор Марчбэнкс и старичок в пенсне.

— Кхе-кхе, – негромко произнесла Долорес Джейн Амбридж и обвела присутствие взглядом, проникающим сквозь стены и видящим насквозь. Все были готовы: лорды что-то обсуждали вполголоса, один из чиновников нашептывал, второй сделал ещё одну пометку, госпожа профессор и старичок в пенсне пристально разглядывали Гарри и нервничающую Гермиону, смотритель Филч, похожий на школьника перед началом опроса, судорожно шептал что-то себе под нос.

Что же касается "опрашиваемых", то они значения не имели. Гарри посмотрел на Гермиону и поспешно отвернулся. Мисс Грейнджер была близка к полной деморализации – мяукающие котята её доконали.

— Утреннее заседание Генеральной Инспекции объявляю открытым, – сказала мадам Амбридж. Голосок у неё был высокий, девчоночий, с придыханием, и Гарри опять почувствовал сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Он знал одно: что всё в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у него отвращение. Она ещё раз мелко откашлялась – "кхе, кхе" – и продолжила: — Ранкорн, поставьте перо! Следующий! Докладывайте, смотритель.