Enchanting Sinner (гет)

Гроза разразилась внезапно в холодную ноябрьскую ночь — раскатами оглушительных ударов и треска, словно автоматная очередь.

Во мраке комнаты молнии зигзагами скользили по бледным стенам, рисуя на них зловещие тени и призрачные очертания.

Дождь яростно хлестал по стеклу, и Нарцисса, кутаясь в домашний халат, поднялась с кровати, чтобы задернуть шторы. Она задержалась у окна, глядя, как буря бушует снаружи, с грохотом налетая на массивные каменные стены дома.

— Как насчёт того, чтобы вернуться в постель? — шепнул Люциус ей на ухо, его дыхание коснулось её плеч, а губы мягко поцеловали кожу. От холода — и от тепла этих поцелуев — по телу Нарциссы пробежала дрожь.

— Сейчас иду, только…

— Только? — переспросил Люциус, приподняв бровь.

— Я волнуюсь за Драко. В такую грозу ему, наверное, страшно и одиноко в своей комнате… — Гром глухо откликнулся за горизонтом, и холодный град зазвенел по стёклам, словно пальцы чего-то нетерпеливого.

— Знаешь, что я думаю? — прошептал Люциус, обнимая жену за талию. — Что тебе стоит поменьше думать о сыне… и побольше — обо мне.

Он легко повернул её к себе, чтобы видеть лицо.

Нарцисса закрыла глаза, когда губы Люциуса коснулись её — сначала мягко, почти нежно, а затем с нарастающей жадностью. Её губы вспыхнули от чувствительности. Он прижал её к себе с такой силой, что она не смогла бы вырваться даже если бы захотела. Подняв её на руки, он крепко прижал к груди, а спустя пару мгновений аккуратно опустил на покрывало и лёг рядом, накрывая её своим тёплым, тяжёлым телом.

Но внезапно, в короткой тишине между одним раскатом грома и другим, воздух разрезал испуганный детский крик. Супруги нехотя отстранились и обменялись встревоженными взглядами.

— Что это было? — прошептала Нарцисса, приподнимаясь на локтях.

Люциус раздражённо выдохнул, недовольный тем, что их так некстати прервали.

Комната озарилась вспышкой молнии, и на пороге показалась хрупкая фигурка Драко. Его глаза блестели от слёз, а в руках он сжимал мягкую игрушку — плюшевого единорога.

— Драко! Милый, иди ко мне, — воскликнула Нарцисса, поманив его рукой.

Мальчик со всех ног бросился через просторную спальню к родительской кровати. С трудом вскарабкался на высокое ложе, и вскоре из-под одеяла показалась его светловолосая голова.

Он сначала посмотрел на мать, потом повернулся к отцу. Хотел что-то сказать, но взгляд Люциуса, вспыхнувший гневом, заставил его осечься.

— Что ты тут делаешь? — резко спросил Люциус.

— Мне страшно, — прошептал мальчик, сунув в рот большой палец.

— Страшно? — с явным презрением переспросил отец. — Не неси чепуху и марш в свою комнату! Ты — Малфой, а Малфои ничего не боятся.

Его губы скривились в разочарованной гримасе, и Драко всхлипнул.

— Гром гремит... — начал он, но Люциус его перебил:

— Малфои не боятся грома!

Почти в тот же миг, словно в ответ на последние слова, ночь вновь сотряс мощный раскат грома. Драко тихо всхлипнул и попытался прикрыть уши ладошками.

Нарцисса прижала сына к себе, поглаживая его по голове.

— Иди сюда, милый. Сегодня ты поспишь с нами — так будет спокойнее, — прошептала она.

— Что?! — возмутился Люциус, глядя, как довольный Драко с удобством устраивается в объятиях матери. — Нарцисса! Я не хочу, чтобы мой наследник рос трусом. Пусть учится справляться со страхами.

— Он ещё слишком мал, чтобы справляться с чем бы то ни было, — спокойно возразила она. — Да и у меня самой от этих раскатов мурашки бегут по коже.

Драко поднял глаза к матери.

— Я правда могу остаться, мама? — Как же она красива, подумал он, свернувшись рядом с ней среди кружевных подушек. Красива, добра, мудра и ласкова…

— Ты его слишком балуешь, — недовольно бросил Люциус, не в силах скрыть разочарования от сорванного уединения.

— А ты не мешай мне его баловать, — сказала Нарцисса, слегка склонив голову и одарив мужа улыбкой с фирменной ямочкой на щеке.

Драко знал: каким бы суровым и непреклонным ни был его отец, одной этой улыбки матери было достаточно, чтобы он подчинился без единого слова.

Люциус действительно поднял руки в притворном жесте капитуляции.

— Только на эту ночь! — буркнул он, недовольно. — Рано или поздно Драко должен понять, что гром — всего лишь далёкий звук.

Он повернулся на бок, не удостоив сына даже взгляда, а Драко уютно устроился посередине, между родителями. Несмотря на грохот грома и завывания ветра за окнами, мальчик уснул почти мгновенно.

Нарцисса ещё немного посидела, любуясь спящим сыном. Ах, как она любила его! Сердце стучало так громко, что он, казалось, должен был его услышать. Она любила Драко больше всего на свете — сильной, безусловной любовью. И была готова защищать его от любого страха, от любого зла. Всегда.