Куда вас, сударь... (джен)

Зайдя в «Шесть Рыб», Элемар едва удержал на лице невозмутимое выражение. Его ждали. Оставалось лишь догадываться, откуда Кай Косадес узнал, что он собирался посетить таверну, если даже сам Элемар задумался об этом, только покинув часовню после встречи с Лалатией Вариан, а до того ни о чем подобном не помышлял. А в том, что координатор дожидался именно его, можно было не сомневаться — неподалеку от него, старательно делая вид, что они не знакомы, расположился Ллотис Селвило.

Координатор Клинков был хмур. Элемар, конечно, ни разу не видел его чем-то по-настоящему довольным, но и настолько угрюмо-озабоченным, как сейчас, он никогда не выглядел. Мрачно взирающий куда-то в пустоту, время от времени прикладываясь к кубку, Кай удостоил Элемара лишь мимолетным взглядом. И продолжил пить, словно тут же забыл о его существовании. Что, разумеется, было совсем не так. Элемар подумал, не является ли причиной его раздумий близость Вивека с Орденом Дозора, желающим пригласить неуловимого координатора Клинков на беседу. Потом вспомнил, как те почти год безуспешно искали Грезящую Пророчицу, и понял, что разоблачение координатору вряд ли грозит. К тому же Кай явно решил совсем отказаться от личины опустившегося скумоеда каким его помнили жители Рабочего квартала Балморы, снова представ в образе обеспеченного негоцианта. Тем не менее, риск существовал и немалый. Ординаторы из ордена Дозора тем и отличались от обывателей, что были способны предположить возможность подобного перевоплощения и не полениться это проверить. И Косадес наверняка это понимал. Впрочем, даже они вряд ли могли предположить, что разыскиваемый ими координатор осмелится расположиться у них буквально под боком. Пусть и ненадолго.

Ллотис Селвило тоже не выглядел довольным жизнью. Что не помешало ему поприветствовать вошедшего в таверну Элемара гнусной ухмылкой, пользуясь тем, что, кроме адресата, её никто не видит.

«Что ж, — прокомментировал его выходку Второй. — Война объявлена, надо полагать».

Элемар придерживался того же мнения. Ллотис еще перед исчезновением из Ассурнабиташпи достаточно ясно заявил о своих намерениях. А дремора… просто мелкая пакость напоследок — вряд ли Ллотис всерьез рассчитывал таким образом избавиться от конкурента. Однако, несмотря на то, что справиться с дреморой оказалось несложно, ни забывать, ни прощать эту выходку Элемар не собирался. Во время короткой остановки в Альд'Руне — нужно было отправить письмо Хиарнаренкару и пополнить запасы перед визитом в Ануднабию — он не поленился навестить Ллороса Сарано. Собственно, ради этой встречи он и решил задержаться немного в Альд'Руне: сообщить Хиарнаренкару, что могила Ханина благополучно вскрыта, а её стража — временно, скорее всего — обезврежена, можно было еще в Гнисисе. Ведь госпожа Эланте Алинорская, подлечившись, наверняка захочет закончить свои исследования. В этом Элемар ни минуты не сомневался. Но в Гнисисе пришлось бы общаться с Хиарнаренкаром лично. И, как следствие, ответить на множество дополнительных вопросов. А Элемар был вовсе не уверен, что на каждый из них сможет дать ответы, которые удовлетворят опытного инквизитора. Расспросить же письмо тот никак бы не смог.

Встреча с Ллоросом Сарано оказалась довольно познавательной. Благодаря ей, он теперь знал о Ллотисе Селвило немного больше, чем раньше, но качество полученных сведений компенсировало их скудность. К примеру, Ллотис не врал, когда хвастал, что в одиночку перерезал вампирский клан Берне в Галом Дэусе. И в башне Мавия, убежище телваннийского некроманта, он оказался, в отличие от Элемара, совсем не случайно. После изгнания из рядов Имперского Культа, Ллотис, не теряя времени, примкнул к Храму Трибунала. И за прошедшее с той поры время успел дослужиться до ранга Куратора. И мог бы продвинуться дальше, но… по словам Сарано, для этого ему не хватало дипломатических навыков. Он виртуозно умел запугивать или бесить оппонентов, когда нужно было спровоцировать нападение… и совершенно не умел договариваться «по-хорошему». Поэтому дальнейшее продвижение в иерархии Храма было для Ллотиса Селвило недоступно. О чем Сарано сообщил, почти не скрывая злорадства. Даже будучи жрецом Храма, он оставался редоранцем, живо интересуясь делами родного Дома. А кроме того, водил довольно тесную дружбу с Атином Сарети. И о том, что Ллотис Селвило, служа Храму, служит еще и конкурирующему с Редоран Дому, разумеется, знал.

Исходя из этого, Элемар и предполагал о причинах мрачности Ллотиса: прознай ординаторы о нынешнем месте пребывания неуловимого координатора Клинков и о том, что служитель Храма бы в этом время рядом и не поспешил сообщить… к оному служителю наверняка возникнут вопросы. Вроде тех, что не так давно самому Элемару задавал Атин Сарети. А репутация «верного последователя Храма» окажется изрядно подмоченной…

Но репутация — проблема исключительно самого Ллотиса. А вот то, что он, спасая свою шкуру, способен заложить всех, кого сможет вспомнить — проблема куда серьезнее. Понимает ли Косадес, насколько рискует?

«Понимает, — проронил Второй. — Просто у него сейчас связаны руки. Пока один из вас не встанет окончательно на путь пророчества — который, подозреваю, потом просто потащит вставшего к его исполнению — он ничего не может сделать. Но вот потом…»

«Что?»

«Не знаю. Может быть и ничего. Но, скорее всего, агентов начнут под разными предлогами выводить из Морровинда».

«Всех? Не может быть. Кого-то наверняка оставят».

«Само собой. Останутся те, кого ни ты, ни Селвило не знаете. И, в случае чего не сдадите. Учитывая богатство провинции и умонастроения её жителей, нельзя оставлять её без присмотра. Такого, какой не сможет обеспечить Легион. Если ты понимаешь, о чем я».

Элемар понимал. Отлично понимал. Ведь именно к обеспечению такого «присмотра» его в свое время и готовили…

Подсаживаться ни к Косадесу, ни, тем более, к Селвило, он не собирался. Во-первых, до вечера было еще далеко и зал таверны был почти пуст, так что свободных мест хватало. А во-вторых, его здесь знали достаточно хорошо и могли заинтересоваться, с кем это он вдруг решил разделить трапезу. И речь вовсе не об Агнинге, который, судя по взглядам, время от времени украдкой бросаемым на Кая, узнал, по меньшей мере, одного посетителя.

— Давненько тебя здесь не видел, Суротано, — встретил его самого широкой улыбкой трактирщик. — Какими ветрами?

— Оракул, — хмыкнул в ответ Элемар, пристраивая возле стойки завернутый в кожу нетча Символ Элеидона.

— О-о, — многозначительно протянул Агнинг. — Заказывать-то что-нибудь будешь?

— Само собой. Иначе бы не зашел. Чем порадуешь? Я голоден, как алит.

— Есть, как обычно — батат со скаттлом и никсятиной. Есть рыба-убийца. Жареная. Рекомендую, кстати.

Элемар вспомнил Старика Синего Плавника… и покачал головой.

— Давай, как обычно.

— Зря. Наш, нордский рецепт. Местные рыбу так не готовят.

— Ну, мелочь они солят очень даже недурно, — возразил Элемар.

— Велика премудрость — накидать рыбы в крутой рассол! — фыркнул Агнинг. — Но как знаешь. Надумаешь — скажи.

Заняв один из свободных столиков, Элемар принялся дожидаться заказа. Кай все так же отрешенно потягивал свой напиток. Но едва Агнинг, отнеся поднос к столу Элемара, вернулся за стойку, он встал. Звякнули монеты, с негромким стуком на стойку лег ключ… Альтмер даже головы не повернул, зная, что Второй сейчас внимательно прислушивается к происходящему. Ллотис Селвило тоже встал, небрежно отпихнув к середине стола пустое блюдо, и, отмахнувшись от встрепенувшегося трактирщика, двинулся к выходу.

«Слушай», — предостерег Второй.

Дверь в трактир открылась… и снова захлопнулась. Элемар отметил, что это произошло не сразу, словно выходящий замешкался. Но с того места, где он сидел, ничего не было видно — все закрывал короткий простенок.

«Слушай», — повторил дух.

Элемар прислушался, перестав жевать… и услышал. Шаги. Медленные, крадущиеся. Почти неслышные, если не знать на что обращать внимание. Он осторожно скосил глаза в сторону лестницы на второй этаж, но никого не увидел, хотя невидимка как раз поднимался по ступеням.

«Умно, — хмыкнул Второй. — Хотя и рискованно. Но благодаря ему ты можешь не таиться, а спокойно снять комнату. В противном случае, красться, рискуя быть обнаруженным, пришлось бы тебе».

«Обойдется без благодарностей, — мысленно буркнул Элемар. — Он не о моем комфорте заботился, а о том, чтобы его не видели в компании человека, разыскиваемого Орденом Дозора».

Второй одобрительно хмыкнул.

Доев, Элемар направился к стойке.

— У тебя есть свободные комнаты? Что-то меня того… передремать бы, в общем, — он подавил зевок.

Агнинг понимающе ухмыльнулся и вынул из-под стойки ключ.

— Тебе повезло. Есть у меня комнатенка. Последняя.

Элемар отсчитал монеты и, снова зевнув, потряс головой.

— Эк тебя, — хмыкнул трактирщик. — Пойдем, покажу тебе комнату.

Простым показом нужной двери Агнинг не ограничился. Зашел следом за Элемаром в комнату, прикрыл дверь…

— Помнишь, я тебе говорил, что тобой интересовались после того случая с Илусом Труптором? — тихо проговорил он.

Элемар кивнул.

— Этот парень снова здесь. Седого имперца видел? Это он. Одет не в рванье, как прежде, да и повадки другие… но это он. Да и меченого я тоже раньше видел. И что-то мне говорит, что неспроста он так ломанулся вон, когда ты появился. Не нравится мне все это…

Элемар промолчал. Врать человеку, уже во второй раз проявившему о нем некоторую заботу, не хотелось. Но и правду говорить было опасно. В первую очередь для Агнинга, не подозревающего, что «удравший» едва расплатившись данмер на самом деле сейчас находится в одной из соседних комнат.

— Забудь о нем, Агнинг, — неохотно проговорил наконец он. — Ради себя самого — забудь.

Несколько секунд трактирщик пристально смотрел ему в глаза. Потом медленно кивнул.

Проводив Агнинга, Элемар несколько минут выждал. После чего осторожно выглянул в коридор этажа: в «Шести Рыбах» постоянно проживали один из инструкторов Легиона и пожилая наставница Имперского культа, адептка Лассиния Муссилиус, у которой он по совету Кайе когда-то брал уроки красноречия. Недолго, правда: за обучение основам Лассиния просила дорого, к тому обладала поистине даэдрическим любопытством, а её дотошность в процесс удовлетворения оного любого дознавателя заставила бы рыдать от зависти. Последнее объяснялось просто — Лассиния страдала от болезни суставов, из-за чего не покидала свою комнату, кроме как для посещения служб в часовне Эбенгарда, куда — как и обратно — переносилась с помощью свитка или амулета, а потому возможности пообщаться с кем-то и узнать последние и не очень новости почти не имела. Из-за чего и вцеплялась в собеседника крепче аскадианской пиявки. А вот второй постоялец «Шести Рыб» — тот самый имперец-инструктор, имени которого Элемар совершенно не помнил — имел странную привычку в свободное время разгуливать по коридору верхнего этажа. И встречаться с ним альтмер не имел ни малейшего желания.

Прогуливающийся по этажу имперец, судя по звуку шагов, остановился возле лестницы. А затем — Элемар не поверил своей удаче — начал спускаться вниз. Альтмер торопливо выскользнул из комнаты, запер её и крадучись направился к комнате, снятой Каем, мимолетно задумавшись, часто ли Агнингу доводится сдать сразу все комнаты.

Дверь была приоткрыта и в узкую, не толще мизинца, щель выглядывал настороженный красный глаз. При виде Элемара глаз исчез, а щель стала шире — как раз чтобы можно было протиснуться. И тут же почти беззвучно закрылась у него за спиной.

— Наконец-то, — негромко буркнул сидящий на кровати Косадес.

Впрочем, недовольным он не выглядел… более недовольным, чем прежде.

— Выкладывайте, — так же вполголоса велел он. — Что сказали Сул-Матуул и Нибани Меса?

Элемар переглянулся с оставшимся возле двери Ллотисом. Тот скривился и слегка мотнул головой, уступая право рассказывать.

— Пока рано говорить о чем-то определенном, — проговорил Элемар. — По словам ашхана Сул-Матуула чужеземец не может быть Нереварином…

Кай резко вскинул голову.

-…Если он не принят в клан. Но ашхан был весьма любезен и оказал нам эту честь, — невозмутимо договорил Элемар. — Теперь я и он, — он кивнул в сторону Селвило, — носим имя Друга клана Уршилаку.

— И кого из вас сочли достойным называться Нереварином?

— Никого, — коротко ответил альтмер. — Нибани Меса не стала нас испытывать.

Ллотис злобно скривился, видимо, вспомнив, как шаманка, ни разу не повысив голос, словесно размазала их по полу юрты, предельно доступно — несмотря на не слишком хорошее знание общего языка — разъяснив им, почему ни тот, ни другой не являются Нереварином. Для каждого претендента у неё нашлись свои доводы. Для обоих разные… но одинаково сокрушительные.

— Почему же?

— Если вкратце, — не стал испытывать терпение координатора Элемар. — То — да, мы оба подходим по начальным условиям пророчества: время и место рождения… Но ни один из нас, по словам шаманки, не отмечен знаком Неревара — Луной-и-Звездой, чем бы он, этот знак, на самом деле ни являлся. Таким образом, ни один из нас, по словам Нибани Меса, Нереварином не является. Но, — он сделал небольшую паузу, — один из нас может им стать. Но кто — она на данный момент сказать не может. Первое условие пророчества мы выполнили… если это можно так назвать. Проблема в том, что оно не единственное… и Нибани Меса не знает, каковы остальные условия. Пророчество говорит о них слишком туманно. Более того, в разное время и в разных кланах оно передавалось от шаманки к шаманке разными словами. Часть… э-э, вариантов ей известна. Но, если верить ей, этого может оказаться недостаточно. Поэтому нам поручено разыскать так называемые Утраченные Пророчества. К счастью, не все, но хотя бы те, которые со слов шаманок записывали некие Жрецы-Отступники…

Кай снова вскинулся.

— Что? Повтори.

Элемар повторил.

— Так, — протянул Кай, уронив лицо в ладони и начав энергично его растирать.

Элемар уже давно понял, что означает этот жест: так координатор обычно реагировал на информацию, ломающую ранее выстроенные им планы.

— Жаль, конечно, что… но никто и не обещал, что все будет просто. Ладно, — Кай снова с силой растер лицо, — с Пророчествами разберемся немного позже. Есть у меня… один знакомый. Возможно, он сумеет подсказать что-нибудь… дельное. А пока…

Он вдруг неуловимо подобрался и буквально пригвоздил их обоих посуровевшим взглядом.

— Пока, — продолжил он, — у меня есть для вас другое задание. И для того, чтобы его выполнить, вам, скорее всего, придется действовать сообща.

Второй, все это время старательно изображавший «наличие отсутствия», грязно выругался. Элемар хмуро покосился на Селвило. В ответном взгляде — так же, искоса — недовольство густо мешалось с досадой. Альтмер подавил усмешку — кажется, кто-то внезапно пожалел о своей выходке в Ассурнабиташпи…

— Это… обязательно? — тем временем осторожно поинтересовался Ллотис, не переставая коситься на Элемара.

Кай нахмурился, переводя взгляд с одного на другого. Сжал на мгновение челюсти…

— Это крайне желательно. В первую очередь, для вас самих. Так что если у вас вдруг возникли друг к другу какие-то претензии, настоятельно рекомендую до выполнения задания о них забыть. Ясно?

— Предельно, — невозмутимо ответил Элемар.

Ллотис тоже проворчал нечто утвердительное. Кай смерил его еще одним пристальным взглядом… и продолжил:

— Итак, задание… — но тут за дверью зазвучали шаги возвращающегося имперца-инструктора, и он осекся.

Беззвучно выругался — и жестом велел обом подойти ближе.

— Так вот, задание, — понизив голос почти до шепота, снова начал он. — Полагаю, оно будет очень сложным. Возможно, сложнее всего, с чем вам доводилось сталкиваться.

У Элемара нехорошо заныло под грудиной. Как раз там, где на коже отпечатался след от ладони Тельзы Драл. До этого дня Кая не волновала сложность даваемых им поручений.

— Когда пойдете на него, удостоверьтесь, что готовы ко всем… или хотя бы к большинству возможных неожиданностей. Зелья, свитки, экипировка… не мне вас учить. И если возникнут проблемы — не геройствуйте. Отступите, чтобы передохнуть и подлечиться перед следующей попыткой. Не рискуйте без необходимости.

За стеной вновь зазвучали шаги, и он замолчал, пережидая, пока они удалятся.

— Патруль из форта Пестрой Бабочки, — заговорил наконец он, — обнаружил под Гнаар Моком базу Шестого Дома.

Элемар вздрогнул. Стоящий рядом Ллотис со свистом втянул воздух.

— Внутри, — продолжил Кай, словно не заметив их реакции, — они обнаружили святилище Шестого Дома и жреца, Дагота Гареса. Вам надлежит побеседовать с Раесой Пуллией из форта Пестрой Бабочки; она знает значительно больше о найденной базе.

Он снова ненадолго замолчал, прислушиваясь к шагам за дверью.

— Но главная ваша задача — найти саму базу и убить Дагота Гареса. Скорее всего, это будет нелегко — как я слышал, этот жрец весьма опасен. Поэтому действуйте сообща. И вернитесь живыми. В Балмору.

— В Балмору? — переспросил Элемар. — Стоит ли рисковать?

— Придется, — поморщился Кай. — Обстоятельства складываются так, что безопаснее встретиться в моем балморском доме, чем искать, где вы объявитесь после Илуниби.

Он достал из сумки два увесистых кошеля.

— Других подарков от казны в этот раз не будет. Но это, я надеюсь, компенсирует их отсутствие.

Кошель оказался очень тяжелым…

* * *

— Ты не перестаешь меня удивлять, Суротано, — покачала головой Тувесо Белет. — Что ты принесешь мне в следующий раз? Кольчугу Повелителя? Истинное Пламя? Не отвечай, это просто мысли вслух. Символ Элеидона, надо же, — пробормотала она. — Интересно… нет, — замотала она головой, оборвав саму себя, — даже знать не хочу, где ты его откопал.

Элемар благоразумно промолчал. Кем бы на самом деле ни приходился Вулфхарту Мордрин Ханин, из гробницы которого он и вынес этот щит, имя его звучало слишком по-данмерски, чтобы рассказ об этом понравился Тувесо. Он вдруг вспомнил, что Второй, собиравшийся осмотреть череп Ханина, чтобы узнать, кем тот все-таки был при жизни, этого так и не сделал. Видимо, знакомство с Хильбонгардом произвело на него большее впечатление, чем казалось. Но возвращаться в Ибар-Дад, чтобы прояснить эту загадку, Элемара совершенно не тянуло. И судя по тому, что Второй об этом ни разу не заикнулся — его тоже.

Тувесо помолчала, с каким-то недоверием во взгляде рассматривая щит. Вначале-то она вовсе остолбенела, услышав, что это за вещь. Но справилась с потрясением, надо признать, довольно быстро.

— Это будет долго, Суротано, — произнесла наконец она.

— Я не тороплю, — пожал плечами альтмер.

— И дорого.

— Сколько?

Названная сумма заставила его изумленно присвистнуть.

— Пойми, у меня попросту нет нужных материалов, — ворчливо проговорила Тувесо. — Я просто кузнец… ладно, хороший кузнец. Но я не бог и не смогу восстановить этот щит щелчком пальцев.

— Эй, я ни в чем тебя не упрекаю, — Элемар выставил перед собой руки, словно защищаясь от сердитой данмерки. — И ничуть не сомневаюсь в твоей оценке — в конце концов, тебе лучше знать. Я просто удивился…

Тувесо Белет некоторое время хмуро смотрела на него, видимо, сомневаясь в его искренности, но все же смягчилась.

— Ладно. Я возьмусь, но мне, сам понимаешь, понадобится задаток.

— Сколько? — спросил Элемар, мысленно прикидывая, какой суммой располагает.

Вместо ответа Тувесо достала из-под прилавка длинный сверток. Элемар прищурился — именно в таком он в прошлый раз принес ей немногочисленные трофеи из Ассурнабиташпи. А она развернула ткань и продемонстрировала ему даэдрический гунто⁽¹⁾. Один из двух, взятых им с тел дремор, охранявших гробницу Мордрина Ханина.

— Я не возьму с тебя за эту работу ни монеты ни сейчас, ни потом… если ты отдашь мне этот клинок.

— Забирай, — не раздумывая, пожал плечами Элемар.

Даэдрическое оружие в силу своей редкости стоило, конечно, безумно дорого… но его еще нужно было продать. Стоимость гунто, насколько он мог судить, была заметно выше суммы, назначенной Тувесо за реставрацию Символа Элеидона… но хорошие отношения с одним из лучших оружейников Морровинда стоили еще дороже. Намного дороже.

Тувесо довольно улыбнулась.

— Вонден Мано будет счастлив, — заметила она. — В первый раз видела, чтобы у него тряслись руки. Кстати, — она нахмурилась, — он просил меня, чтобы я пока не продавала второй гунто. И хотел о чем-то с тобой поговорить.

Элемар кивнул.

— Хорошо. Придержи его, раз такое дело. Кстати, что там с моей броней?

— Меряй, — Тувесо с заметным усилием взгромоздила на прилавок еще один объемистый мешок.

Сверток с обоими гунто вновь отправился под прилавок, Символ Элеидона был унесен Девалом, сыном Тувесо, в кузницу, а сам Элемар, переоблачившись в подогнанные и починенные Тувесо стеклянные доспехи — трофей из логова вампиров Куарра — после короткого раздумья решил пока отложить запланированный визит в поместье Сарети. Начатый разговор, конечно, следовало закончить. Или хотя бы продолжить. А заодно прояснить еще кое-что. Но сначала Илуниби. Если старательно умалчиваемые опасения Второго окажутся верны, то продолжение прерванного разговора с советником утратит всякий смысл… А на остальные вопросы может ответить и Неминда: Элемар хотел убедиться, что, случись с ним что-либо, обитателям Бал Исры ничего не грозит. Понятно, что Сарети не даст в обиду тех, кого выбирал сам… но кроме них были еще Вельса Орети и Индрель Ратрион с сыном…

Впрочем, разговор с Неминдой его успокоил. Редгардка, правда, пару раз намекнула, что советник хотел его, Элемара, видеть, и было бы неплохо это его желание уважить. Пришлось пообещать ей сделать это, как только вернется — если вернется — из Гнаар Мока. Вопрос: «Какого даэдрота ты там забыл?» Элемар предпочел проигнорировать. И вообще побыстрее покинуть не только Зал Совета Редоран, но и Альд'Рун.

Ллотис Селвило присоединился к нему на развилке — там, где дорога, проложенная от Альд'Руна к форту Пестрой Бабочки, соединялась с одной из мелких фояд, исчертивших склоны и подножие Красной Горы. Южный отрезок фояды, насколько Элемар помнил, был совсем коротким и вел к остаткам даэдрического святилища Рамимилк, имеющим очень дурную славу. А вот северный, виляя то на восток, то вовсе на юг, вскарабкивался вверх по склону и соединялся с другим лавовым руслом, таким же узким и мелким, но выводящим в фояду Мамея, неподалеку от Призрачных Врат. Чем нередко пользовались желающие совершить паломничество к Алтарю Гордости…

Раесу Пуллию они нашли быстро. Точнее, она сама их нашла: статная высокая имперка буквально выросла за их спинами, стоило им только назвать свои имена и цель прибытия в форт стоящим у ворот легионерам. Видимо, она их ждала.

Окинув обоих взглядом, Раеса Пуллия покачала головой и жестом велела следовать за ней. Местом для беседы она выбрала… столовую, хотя определенная логика в этом все же имелась — час был неурочный, поэтому там никого, кроме дежурных, не было. Да и те находились довольно далеко. Жестом предложив им присесть за один из дальних столов, она отошла, почти сразу же вернувшись с кувшином гриифа и тремя помятыми оловянными кружками.

— Ну что, за знакомство? — плеснув в каждую кружку жидкости буквально на пару глотков, проговорила она. — Я, как вы уже, наверное, догадались, Раеса Пуллия. Вам тоже представляться не нужно — я знаю, кто вы такие и от кого прибыли.

Элемар и Ллотис невольно переглянулись. О чем подумал данмер, Элемар не знал, но сам ощутил некоторое удовлетворение от того, что в свое время настоял на том, чтобы встретиться с Пуллией вдвоем, хотя Селвило явно рассчитывал перепоручить сбор сведений ему, предлагая встретиться сразу в Гнаар Моке. Вот только Элемар отказался отдуваться за двоих. Не потому что ему это было сложно сделать. Из принципа. А теперь оказывается, что Кай и рассчитывал на то, что к Раесе Пуллии они явятся вдвоем. Непонятно только, какую цель он при этом преследовал…

— Вы пейте, пейте, — посоветовала Пуллия, небрежно, по-нордски, опрокидывая в рот содержимое своей кружки. — То, что вам нужно узнать, на трезвую голову лучше не слушать.

Она повертела кружку в руках и мрачно добавила:

— И не рассказывать тоже…

Элемар с Ллотисом снова переглянулись, но послушно выпили. Благо, в кружке Элемара гриифа действительно была пара глотков. После памятной пьянки с Цанктунианом Пониусом он относился к этому напитку с настороженностью — тем более, что на столе, как и тогда, не наблюдалось ничего, похожего на закуску — и надеялся, что напиваться в планы Раесы Пулли не входит. О принятых в Легионе порядках он имел весьма смутное представление, но вряд ли к любителям выпивки — даже среди высшего офицерского состава, к числу которого явно принадлежала Пуллия — здесь относились с пониманием.

— Итак, — вновь заговорила Пуллия, — Кай считает, что вы вдвоем сможете разобраться с возникшей проблемой. Убить Дагота Гареса и ликвидировать эту базу Шестого Дома…

С каждым словом она говорила все медленнее и голос её постепенно становился тише. И вдруг она вскинулась, оглушительно грохнув пустой кружкой по столу:

— Херня это все! Кай — идиот, если думает, что вы вдвоем справитесь там, где потерпел неудачу целый отряд не самых паршивых бойцов имперского Легиона. Даже напротив — очень и очень неплохих бойцов… Впрочем, это не мое дело. Если он так в вас уверен… значит, у него есть на то основания.

Помедлив, Пуллия снова плеснула на дно кружек гриифа.

— Пригодится, — буркнула она. — Итак, пещера… Единственный выживший из того патруля называл её «Илуниби»… когда еще мог отвечать на вопросы.

Её пальцы судорожно сжались на ручке кружки, но она сдержалась.

— Патруль наткнулся на эту пещеру возле Гнаар Мока. Вроде бы кто-то сообщил им о контрабандистах на побережье в том районе. Но вместо контрабандистов они наткнулись на служителей культа Шестого Дома. Так называемых Видящих. Ничего особенного, если верить его описанию — просто сумасшедшие голые данмеры с камнями и палками…

Элемар с трудом удержал невозмутимое выражение на лице, когда Второй мрачно подал голос:

«Неудивительно, что их там всех просто перебили. Нельзя так пренебрежительно относиться к противнику. Особенно, если плохо его знаешь».

Нельзя было с этим не согласиться…

— Но на их стороне были чудовища — уродливые и отвратительные твари, чей вид вселял ужас. Видимо, речь о корпрусных тварях — к этому моменту рассказ патрульного уже был… не совсем связным…

Раеса поджала губы, мотнула головой и продолжила:

— Охваченные ужасом патрульные бежали и заблудились. Где-то в глубине пещер они встретили… того, кто назвался Даготом Гаресом. Он перебил остатки патруля, оставив всего одного бойца. Выжившему он сказал, что пощадил его намеренно, дабы тот передал всем, что «Спящий просыпается», «Шестой Дом поднялся» и «Дагот Ур — бог, а я его священник». И еще «Все будут едины с Ним во плоти».

Каждую фразу она словно бы выплевывала сквозь кривящиеся губы, как нечто отвратительное. Выдохнула… и резким движением влила в себя грииф из кружки. И тут же, потянувшись к кувшину, сделала еще несколько жадных глотков прямо из горла. Впрочем, напиваться она вроде бы не собиралась, потому что почти сразу же отставила кувшин от себя подальше, заткнув его пробкой.

— Патрульный очнулся снаружи пещер и вернулся сюда, — продолжила она. — Он был неузнаваем, жутко обезображен и говорил сам с собой. Мы опознали его только по доспехам и одежде. Наш капеллан испробовал все имеющиеся у него заклинания и зелья, чтобы помочь несчастному, но… тщетно. Он никого не узнавал, хотя и сначала он мог более-менее связно отвечать на некоторые вопросы, но постепенно перестал реагировать. Просто бормотал… и бормотал все более бессвязно… пока не умер. И я даже врагу не пожелаю умирать так, как этот бедняга, — Раеса хмуро покосилась на кувшин… и отвернулась, добела сжав губы. — Я раньше только слышала о корпрусе, но не видела этого своими глазами… Плоть патрульного… она распухла и покрылась каими-то язвами и наростами, а кости перекрутились совершенно… неестественным образом. И… это не прекращалось до самой его смерти. Я и не думала, что корпрус так быстро убивает. Эти изменения… солдаты, те, кто это видел, просто в ужасе.

Она помолчала, гипнотизируя взглядом кувшин…

— И я, надо признаться, тоже.

* * *

Тоннель изогнулся влево. Элемар осторожно пробрался за поворот, осмотрелся и, никого не увидев, выглянул обратно и приглашающе махнул рукой. После чего обессиленно сполз по стене, вяло покосившись на так же устало опустившегося рядом Ллотиса. Они бродили по пещерам, если верить ощущениям, больше суток и успели вымотаться и физически, и душевно. Удивительнее всего было то, что, в отличие от их прошлого совместного похода в логово вампиров Куарра, за это время они ни разу не переругались. Селвило был тих, сдержан и сосредоточен, где-то растеряв свою обычную дерзость и хамство. То ли проникся серьезностью задания… то ли что-то задумал. Элемар, наученный прежним опытом встреч с ним, склонялся ко второму варианту. Тем более что момент был как нельзя более подходящий… если подойти к делу с умом. А Селвило дураком не был. И то, что он, стоило им спуститься под землю, вел себя, что называется, образцово, сходу передав Элемару руководство и ни звуком, ни жестом не давая ему укрепиться в своих подозрениях, не говорило ровным счетом ни о чем. И сейчас, когда они, предположительно, были в нескольких шагах от цели, можно было ожидать чего угодно. Потому что Элемар не верил в то, что Ллотис не попытается что-нибудь предпринять. Не сейчас, о, нет. Позже. Когда — и если — им удастся справиться с Даготом Гаресом. Сам же он… сам он собирался действовать по обстоятельствам.

На имперских картах Илуниби не было. Раеса Пуллия, сообщая это, посоветовала расспросить местных. Вот только расспрашивать-то как раз никого и не хотелось — насквозь разбойничьи рожи местных «рыбаков» отбивали малейшее желание с ними заговаривать. Впрочем, информатора они все равно нашли — им оказался уже знакомый Элемару Кариарель, из чьей лачуги он примерно год назад забрал украденную из часовни алебастровую чашу. Раговорить его правда, оказалось непросто и сделать это удалось только буквально приперев его к стенке. Причем не только в переносном смысле, но и в прямом — Кариарель с чего-то решил, что Элемара интересует та давняя история, и поначалу наотрез отказался что-либо говорить.

По его словам, Илуниби была целой сетью прибрежных пещер и гротов в окрестностях утеса Хартаг, объединенных общим названием. И сеть эта была настолько огромной, что для того, чтобы хоть как-то в ней ориентироваться, местные дали разным её частям отдельные названия. Раньше эти пещеры использовались контрабандистами Горького Берега в качестве одной из перевалочных баз, но потом по какой-то причине были заброшены. А в последнее время местные вообще старались к утесу Хартаг не приближаться, даже рыбаки на лов стали отходить южнее или, наоборот, севернее, к Андасрету. Только орки время от времени, как и прежде, забредали туда, чтобы спрыгнуть с самой вершины утеса в бухту. Вроде как паломничество такое у них, в память о каком-то орочьем герое Хартаге. Ничего хорошего из этого обычно не выходило, не считая неплохо растущей и жиреющей на орчатине рыбы-убийцы — на радость рыбакам. Но даже орки всегда держались северной части Хартага, в то время как пещеры Илуниби расположены под южной… Какого даэдрота туда понесло легионеров, никому в Гнаар Моке не известно. И хотя некоторые серьезные меры, заправляющие делами в Гнаар Моке, были рады, что имперцам хорошенько надрали задницы, имя победителя никто не знал и узнавать не торопился. Хотя сам Кариарель подозревал, что тем самым серьезным мерам оно отлично известно.

Им удалось даже заполучить от него некое подобие плана пещер — не всех, только первых трех: до того, как Кариарель, по его собственному признанию, примкнул к Гильдии Воров и той паскудной истории с чашей, ему доводилось в них бывать в качестве носильщика, когда «товара» бывало много и те самые серьезные меры вынуждены были привлечь на помощь местных. В дальние пускали только «своих», но в тех, что были ближе к поверхности, Кариарель бывал несколько раз и до сих пор кое-что помнил. И даже сумел худо-бедно зарисовать на песке.

И Элемар, и Ллотис прекрасно понимали — и так оно и оказалось — что цель их поисков, Дагот Гарес, наверняка окажется в одной из дальних пещер, тех, о глубине и разветвленности которых Кариарель ничего не смог поведать. Более того, когда они спустились в первую, Остов Святого, ничто не указывало ни на то, что здесь кто-то обитает, ни на то, что в этих переходах не так давно шло сражение. Темнота, тишина… не считая журчания воды, сочащейся из трещин в стенах и сводах. И никого. Единственный встреченный ими скелет разлетелся веером костей от выпущенного Элемаром заклинания упокоения еще до того, как сумел обнаружить присутствие посторонних.

Крошечный боковой отнорок, замеченный только благодаря следам от нескольких пар ног на покрытом тонким слоем подсохшего ила полу одного из тоннелей уже оказался обитаем, хотя и не теми, кого они ожидали встретить. Здесь, по-видимому, находились пленники… или кто-то вроде. Им встретились двое безучастных ко всему ловчих корпруса, один калека, чья плоть разрослась и оплыла настолько, что он только вяло подергивался на месте — огромный, похожий на бледного, покрытого сочащимися язвами жирного слизняка — и… довольно свежий труп. Женщина. Человек. Точнее определить, кем она была при жизни, не давали явственные признаки поражения корпрусом на лице — кожа выцвела, а черты поплыли, точно раплавленный воск. Руки покойницы были судорожно сжаты на рукояти кинжала, торчащего из груди: несчастная — судя по потрепанным, но довольно неплохим доспехам на ней, наемница или авантюристка — видимо, решила не дожидаться, когда смерть сжалится над ней, и убила себя сама. Причем случилось это день или два назад. Но это все выяснилось после того, как они расправились с обнаружившимся там же дреморой, с задумчивым и каким-то сожалеющим видом стоявшим над покойницей. Впрочем, по мнению Элемара, нелюдя, скорее всего, расстроило лишение очередной смертной игрушки, над страданиями которой можно было всласть поглумиться…

Следующая часть пещер встретила их светом свечей. Сотни, если не тысячи свечей — толстых, тонких, коротких и длинных — озаряли пространство чуть дрожащим багровым сиянием, неприятно напомнившем Элемару его сны.

Господин Неревар Индорил, Хай Ресдайния! Давно забытый, возрождённый вновь… - словно наяву услышал он тихий баритон, устало роняющий слова.

Второй, чье присутствие он все это время почти не ощущал, мгновенно встрепенулся:

«Не нагнетай. Тут и без твоих… фантазий обосраться со страху недолго».

«А это я?»

«Ты-ты», — едко проворчал дух.

Элемар неподдельно удивился, но после едкой отповеди Второго нарождавшееся ощущение потусторонего ужаса, сопровождавшее его в тех самых снах, внезапно исчезло. И голоса больше не звучали. Что подтверждало правоту духа. Хотя атмосфера по-прежнему оставалась гнетущей.

Это была самая просторная и разветвленная часть пещер Илуниби. Здесь был тепло и сухо, в отличие от предыдущей части и не было ни малейших признаков того, что в прилив или шторм эти тоннели затапливает водой. И здесь уже обитали настоящие слуги Шестого Дома — те, у кого корпрусные изменения пошли по иному пути, нежели у несчастных, отправленных в ранее исследованный ими двоими отнорок. «Пепельные зомби», выглядевшие так, словно они действительно были вылеплены из пепла, «рабы пепла» с жуткими провалами вместо лиц. В некоторых еще угадывались мужские или женские черты, но чем дальше заходили корпрусные изменения, тем более бесполыми казались их носители.

Больше всего было так называемых Видящих — обычных с виду данмеров, мужчин и женщин, порой совершенно не выглядящих больными. Как встреченная некогда Элемаром в подземельях Вивека Пророчица. С той лишь разницей, что неспешно, безмолвно и без видимой цели расхаживающие по тоннелям Илуниби или так же безучастно лежащие на жалких лежанках из охапок водорослей и тростника Видящие были полностью — или почти полностью — обнажены. Как и говорила Раеса Пуллия: «голые данмеры с камнями и палками». Ни один из них, казалось, не испытывал неудобств от своей наготы. И ни один не проявлял ни тени интереса к кому-то другому, хотя некоторые женщины, чьи тела еще не изуродовал корпрус, были очень привлекательны.

Большинство Видящих бродили с палками или пустыми руками, но у нескольких Элемар замечал куски сырого мяса, от вида которых он всякий раз едва сдерживал тошноту — ведь он, благодаря Второму, отлино знал, что это за мясо. И был искренне благодарен всем богам, которых сумел припомнить, за то, что никому из обитателей Илуниби, мимо которых они с Ллотисом, укрытые чарами, прокрадывались невидимыми и неслышными тенями, не пришло в голову попытаться откусить от зажатого в руке ломтя корпрусятины…

Подземные переходы следующей зоны тонули во тьме и были безлюдны, охраняясь только несколькими дреморами. Собственно, о том, что «Хребет Маровака» — так, по словам Кариареля, называлась самая обширная часть пещер Илуниби — остался позади, Элемар понял, когда свет последних свечей растворился во мраке, вынудив их с Ллотисом воспользоваться зельем и заклинанием «Ночного глаза». На рисунке Кариареля этого тоннеля точно не было, но они уже успели неоднократно убедиться в том, насколько этот рисунок неточен, даже если учесть, что они наверняка что-то пропустили, а что-то попросту не запомнили. Окончательно это стало ясно, когда обогнавший Элемара Ллотис едва не сверзился в здоровенную промоину в полу, каким-то чудом удержавшись на краю в последний момент. Впрочем, при более внимательном осмотре оказалось, что промоина эта является началом довольно крутого, но при этом вполне удобного спуска в просторный зал уровнем ниже. Зал оказался затоплен почти по колено, так что пришлось проявлять чудеса острожности, чтобы не выдать себя плеском воды патрулируюшим его дреморам, двигаясь на примеченные в дальней части зала слабые отблески света. Оставшуюся необследованной часть пещеры они, не сговариваясь, решили проверить позже, если понадобится.

Направление, впрочем, казалось верным — выйдя к короткой лестнице, с пылающими по обеим её сторонам парными жаровнями из даэдрика, на основании каждой из которых тревожно светился багрянцем стилизованный Шалк, охраняемой одиноким даэдротом, они оказались в следующей части пещер.

Здесь вместо сотен свечей горели точно такие же, как на лестнице, жаровни, создавая, тем не менее, все тот же тревожаще-багровый сумрак, а в воздухе витал вначале едва уловимый, но с каждым шагом вглубь пещеры становящийся все более густым и тяжелым, запах курений. Сомнений почти не осталось — они приближались к святилищу. И к Даготу Гаресу.

Отдыхать в самом центре вражеского логова было бы безумием, но короткая передышка им была необходима. Особенно Элемару — вынужденный не только таиться от обитателей Илуниби, но и быть настороже, ежесекундно ожидая подвоха от неожиданно, и оттого подозрительно, покладисто настроенного напарника, он был близок к нервному истощению. Что пока незаметно, но начало сказываться н его реакции и самочувствии. Именно поэтому, заметив, что дальше свет становится ярче, он, обменявшись с Ллотисом парой жестов — зелья и амулеты с чарами маскировки были на исходе, поэтому оба старались полагаться не на магию, а на собственные навыки скрытности — свернул в боковой тоннель, темный и тихий, а значит, предположительно, необитаемый....

Некоторое время они молча отдыхали. Измотанный Элемар, несмотря на все усилия остаться в сознании, едва не задремал, когда Ллотис вдруг подал голос:

— Как думаешь, завалим мы это чудовище?

Ответить — точнее, спросить, кого Ллотис имел в виду, называя чудовищем — Элемар не успел. В темноте тоннеля — действие «Ночного глаза» успело давно прекратиться — раздался негромкий смех.

— Убить меня? Ох, бедолага… — мягко, даже будто бы ласково, проговорил скрытый тьмой незнакомец.

Или незнакомка? Голос был необычным — слишком мелодичный для мужского, слишком низкий для женского ⁽²⁾. Хотя было в нем что-то, подсказывающее, что говорящий все же мужчина. Или — Элемар вспомнил почти лишенные признаков пола тела «рабов пепла» — считает себя таковым.

— Ты ведь так ничего и не понял, верно? Хочешь меня убить… — незнакомец снова негромко рассмеялся. — Неужели ты думаешь, что этим все кончится? Таы убьешь меня — и возьму и послушно умру? Бедняга… ты пытаешься бороться, не зная, за что, и сражаешься, не понимая, ради чего, подобно животному, влекомому страхом и желанием убивать… ты понятия не имеешь, что ты делаешь.

В голове Элемара влруг зашумело, а перед глазами мелькнула вспышка… и тьма вдруг рассеялась.

«Получилось», — выдохнул Второй, видимо, как-то ухитрившийся сотворить заклинание «Ночного глаза» изнутри.

Элемар не ответил, ошарашенно уставившись на того, кто медленно приближался к ним. Громоздкая туша, закутанная в роскошную, богато расшитую фиолетовую мантию, неторопливо плыла в паре ладоней над полом. От данмера в этом существе оставались только руки — худые, с тонкими пальцами, кажущиеся непропорционально короткими по сравнению со всем остальным телом. Остальное же корпрус — и, вероятно, магия Дагота Ура — изменил до неузнаваемости. Полускрытая широким капюшоном голова существа, казалось, не имела определенной формы — огромная, шишковато-бугристая, сильно вытянутая вперед. Серая кожа была расцвечена зеленоватыми пятнами, «лицо» покрывали множество парных отверстий — от огромных, в которые можно было просунуть кулак, до совсем маленьких, двумя рядами спускающимися вниз — а из «подбородка» росли пять длинных, лениво шевелящихся то ли щупалец, то ли хоботов…

«Поднявшийся Спящий», — вновь подал голос Второй.

«Это он? — спросил Элемар. — Гарес?»

«Нет. Дагот, безусловно. Но не тот».

— Неужели ты думаешь, что в твоих действиях есть какой-то смысл? Нет, дитя, — снова мягкий смешок, звук которого совершенно не вязался с чудовищным обликом существа, — это всего лишь сон и пробуждение, снова и снова… Одна внешность за другой, ничего настоящего…

«Одна внешность за другой, значит… я так и знал», — едва слышно пробормотал Второй.

Движение сбоку отвлекло Элемара: Ллотис, судя по всему, нашел фиал с нужным зельем и теперь, в точности, как он сам несколькими минутами ранее, во все глаза таращился на медленно приближающегося Поднявшегося Спящего.

— Ты еще что за тварь? — пробормотал он, судорожно выдергивая из ножен меч.

— А то, что ты делаешь, — словно не услышав его, проговорил тот, — ничего не значит.

Замер, словно в задумчивости шевеля щупальцами…

— И почему мы до сих пор тратим на тебя свое время и дыхание?

Поднявшийся Спящий сделал шумный вдох… и вдруг свел перед собой руки, а его щупальца взметнулись в воздух, извиваясь, подобно змеям. Пространство наполнилось звуком — низкой, тревожащей мелодией, чьи ноты звучали в такт их шевелениям, а между вытянутыми руками Поднявшегося Спящего с обращенными друг к другу ладонями начало разгораться сияние формирующегося заклинания.

Элемар не стал ждать, когда тот закончит, и резво откатился вбок, отчего одно из щупалец нервно дернулось в его сторону. Но основное внимание существа было по-прежнему направлено на Ллотиса, так же вскочившего и прыгнувшего в другую сторону. Как с запозданием сообразил Элемар, Поднявшийся Спящий был слеп и его, не шевелившегося и не издававшего ни звука, до этой минуты попросту не замечал. И вся его речь была адресована Ллотису. И только ему. Неизвестно, что он делал в этом тоннеле, но на них он явно наткнулся случайно. И не заговори Ллотис в самый неподходящий момент, вполне мог проплыть мимо, не заметив их присутствия.

Пользуясь тем, что противник полностью сосредоточился на Ллотисе, пытающемся маневрировать в узком жерле тоннеля, Элемар выхватил меч и метнулся ему за спину, опуская клинок на укрытый капюшоном затылок. Стеклянное лезвие дохнуло морозом, вгрызаясь в плоть, и скрежетнуло по кости… и вдруг Поднявшийся Спящий вздрогнул, вспыхнул ослепительно-золотым светом… и рассыпался облачком пепла, а на пол тоннеля, звонко стукнув о камень, упал череп. Элемар острожно приблизился, задержав дыхание, чтобы случайно не вдохнуть витающие в воздухе пепельные хлопья, и осторожно пошевелил его острием меча.

— Это было не так уж сложно, — с удивлением заметил Ллотис.

— Не обольщайся, — поморщился Элемар. — Он просто заметил нас слишком поздно. И до последнего не знал, что нас двое. Заметь он нас раньше, он бы нас уделал. Вблизи эти существа не так опасны, как издали.

— И что это за тварь?

— Поднявшийся Спящий, если тебе это о чем-то говорит.

— Говорит, конечно, — хмыкнул Ллотис. — Один из старых Даготов, тех, что были вырезаны сразу после битвы у Красной Горы. Но не из правящей семьи.

Он криво усмехнулся:

— Служение местному Храму Трибунала оказалось полезнее служения имперскому культу Девяти. Шестой Дом режет имперцев, как цыплят, а они никак не разберутся, что он из себя представляет. В отличие от храмовников.

— У храмовников просто очень большая фора по времени, — парировал Элемар с такой же кривой ухмылкой. — А вот у нас её нет. Эти… существа каким-то образом общаются между собой на расстоянии, — мрачно пояснил он, покосившись на череп. — Возможностей Поднявшихся Спящих я не знаю, но даже простые ловчие как-то чувствуют смерть одного из «своих» и приблизительно место, где это случилось. Так что нас, вероятнее всего, уже ждут. И, я подозреваю, вся та толпа, мимо которой мы пробрались ранее, сейчас дружно топает сюда. Так что времени у нас почти не осталось.

— То есть это — не Гарес? — помрачнел Ллотис.

— Сильно сомневаюсь. Священнику положено быть в святилище, а не шариться по темным коридорам.

— Что, и по нужде? — хмыкнул Ллотис.

— Судя по тому, что осталось от нашего знакомца, такая нужда у него вряд ли в последнее время возникала, — отфыркнулся Элемар. — По причине, э-э, недостаточной материальности.

— Эк завернул… Что ж, значит, не будем терять времени.

Выбравшись из бокового коридора, они осторожно, буквально стелясь по стенам и полу, чтобы не отбрасывать тени, пробрались дальше. Там центральный тоннель заканчивался небольшой каверной, в боковых стенах которой виднелись еще два прохода. Осторожно заглянув в правый проход, Элемар увидел длинную вереницу уходящих вглубь жаровен и неторопливо движущиеся в багровом мареве темные тени. А вот левый коридор был гораздо короче, ведя в гораздо более ярко освещенный и украшенный зал — даже со своего места Элемар видел часть угловатого постамента, в центре которого в окружении зажженных свечей стояла уже знакомая ему пепельная статуэтка… только эта была как минимум впятеро больше ранее виденных. Судя по ней, они были на месте.

Обернувшись к Селвило, Элемар жестом указал влево. Тот коротко кивнул и, потерев пальцы на левой руке, исчез. Элемар прислушался — мимо тихо прошуршали мелкие камушки под подошвами сапог — беззвучно хмыкнул:

«Будем надеяться, что ни один из нас не споткнется в самый неподходящий момент об другого», — и активировал Амулет Теней.

Второй промолчал.

Крадучись. Элемар подобрался ко входу в святилище. И застыл, услышав негромкий, но звучный голос:

— Шестой Дом приветствует тебя, Лорд Неревар. Или… — Элемар успел облиться ледяным потом, осознав, что прямо сейчас Гарес произнесет имя того, кого он — и Дагот Ур — считают воплощением Неревара Индорила… но тот неожиданнно коротко хохотнул:

-… как ты себя сейчас называешь.

Имя осталось непроизнесенным, но Элемар точно знал, кому оно должно было принадлежать — слишком уж непрозрачным был упрятанный между словами намек. Вспомнился Спящий из Балморы, встреченный им по возвращении из Аркнтанда и его слова: «Стой, Суротано, называющий себя чужим именем»… Хотя… имя «Ллотис Селвило» наверняка ничуть не более настоящее, чем «Суротано из Даска», но… каким-то внутренним чутьем Элемар ощущал, что Дагот Гарес, произнося слова приветствия, обращался именно к нему. Точно так же, как оставшийся безымянным Поднявшийся Спящий немногим ранее обращался именно к Ллотису.

— Приветствую тебя. Я известен, как Дагот Гарес, священник храма в Илуниби и главный над слугами Шестого Дома. Мой повелитель, Дагот Ур, известил меня о вашем приходе. И я надеюсь, Лорд Неревар, что в этот раз ты пришел, чтобы сохранить дружбу твоего господина, а не предать её…

«Мне кажется, или он заговаривается?» — не выдержав, обратился ко Второму Элемар.

«Позже, — коротко ответил тот. — Сейчас просто запоминай».

Стоять дальше на пороге святилища было глупо — Дагот Гарес недвусмысленно дал понять, что знает о его присутствии. Точнее, если принимать во внимание его оговорки, о присутствии их обоих.

«Где, интересно, Селвило? — мысленно поинтересовался Элемар, делая осторожный шаг вперед и вбок. — И где Гарес?»

«Не знаю. Гребаная невидимость… А Гарес — вон он, прямо. Там, где колокола, видишь?»

И Элемар увидел. Дагот Гарес стоял у дальней стены, почти невидимый в тусклом багровом сумраке. В отличие от ранее встреченного ими Поднявшегося Спящего, он еще оставался похожим на данмера… если не смотреть ему в лицо. И на руки — от корпруса пальцы вытянулись, став похожими на паучьи лапы, а деформированные ногти напоминали когти дикого хищника. Голова же… череп был лыс и гладок, как окатанный волнами камень, но все еще сохранял нормальную форму. По большей части. То же можно было сказать и о нижней части лица — острый, упрямый подбородок, также лишенный даже намека на растительность, тонкий, твердо очерченный рот… но выше, там где у обычных людей и меров располагаются нос, глаза и брови, у Дагота Гареса было… был короткий толстый, сужающийся к концу вырост, вызвавший у Элемара неприличные — и абсолютно несвоевременные — ассоциации. Облик Дагота Гареса мог бы показаться смешным… но Элемар вовремя вспомнил, что, по словам единственного выжившего — и то ненадолго — очевидца, именно это существо в расшитом золотом и пиропами паллии поверх буро-серой груботканой мантии в одиночку и без особых усилий уничтожило целый отряд легионеров. Желание смеяться сразу пропало.

Передвижения Элемара Дагот Гарес, похоже, не замечал, глядя, или, скорее, устремив свое внимание куда-то в сторону. Хотя его присутствие, несомненно чувствовал, что и дал понять свей приветственной речью. Зато местоположение укрытого более, казалось бы, надежной, чем маскировка Элемара, полной невидимостью Ллотиса Селвило для него явно не было тайной, несмотря на отсутствие глаз. В правильности своего предположения Элемар убедился, рискнув подобраться к Гаресу поближе и внимательно отслеживая при этом его реакцию. Реакции не последовало — Дагот Гарес никак не отреагировал на его перемещения, продолжая «смотреть» в другую сторону. Туда, где — Элемар теперь был полностью уверен — находился Ллотис. Это было заметно по тому, как Гарес чуть поворачивал голову, видимо, следя за перемещениями «невидимого» данмера. Такая избирательная чувствительность заставляла задуматься, к тому же где-то в памяти словно бы звякнул тревожный колокольчик — будь у Элемара время отрешиться от происходящего и подумать, он непременно понял бы, что она означает. Но времени на раздумья не было ни мгновения, нужно было действовать, пока есть возможность. Всего-то надо было воспользоваться сосредоточенностью Гареса на Ллотисе, подобраться к нему на расстояние удара — и нанести этот удар. Но… все его существо противилось этому. Значит… стоило действовать по-другому. Не можешь сам — предоставь тому, кто сможет. Кажущаяся легкость расправы с Поднявшимся Спящим должна придать Ллотису уверенности...

— Лорд Гарес, — преодолевая внутреннее сопротивление, позвал Элемар, обращая внимание на себя.

— Не лорд, — мягко отозвался тот, повернувшись на голос. — Я всего лишь скромный слуга нашего Лорда.

Теперь его «взгляд» был направлен на Элемара. Но если Ллотиса он каким-то загадочным образом «видел», то место, где укрывался Элемар, определял, ориентируясь на слух. Это было видно по изменившейся позе и по мелким движениям головы.

— Однако ваше имя говорит о принадлежности к правящей семье Дома… — снова заговорил Элемар, надеясь, что Ллотис сообразит, для чего он затеял эту беседу

— И тем не менее — нет, — все так же мягко прервал его Гарес. — Я надеюсь, ваш путь сюда не был труден, и прошу простить моих подопечных за возможную… невежливость, но если вы не представились, они обязаны были считать вас врагом. Спящие и Грезящие только недавно присоединились к нашему повелителю и еще не благословлены в полной мере Его силой, хотя, как дети Его Плоти, уже читают глубоко в сердце Его тайн, пока их тела наполняются Его славой, плодонося таинствами Его праздников. Мы — лишь самые ничтожные из Его слуг, тогда как Поэты Праха, Поднявшиеся Спящие и пепельные вампиры занимают положение много выше в благодати нашего Лорда. Ведь Шестой Дом не погиб. Он просто спал и теперь просыпается от долгого сна. И вместе со своим повелителем, Даготом Уром, восстает, чтобы освободить Морровинд от чужеземных правителей и ложных богов. А когда эта земля будет очищена от неверных друзей и жадных воров, дети Велота вновь вырастят цветущий сад в этой засыпанной пеплом пустыне, — с жаром закончил он.

— Как пожелаете, — не стал настаивать Элемар. — Наш путь не был труден… хотя и был долог. Не затруднит ли вас немного рассказать об этом месте? Возможно, ваш рассказ поможет мне… э-э, разобраться в увиденном… правильно.

— Стремление разобраться — похвально, — чуть склонил голову Гарес. — И я охотно ему посодействую. Храм Илуниби, в коем мы пребываем — это тихое… — он запнулся, но продолжил, — тихое место, уединенное пристанище для слуг Шестого Дома, где они размышляют о жизни и набираются мудрости в соответствии с волей нашего повелителя. Здесь мы разделяем таинство Плоти и Крови. Этот и еще несколько храмов скрыты от любопытных глаз. Но другие, великие храмы находятся на склонах Красной Горы, в цитаделях нашего повелителя и его близких. Там же ожидает вашего прихода и наш повелитель, Лорд Дагот Ур. И он предпочел бы видеть вас на своей стороне. Но должен предупредить — пока вы не придете к Нему и не явите покорность, слуги Шестого Дома будут относиться к вам, как к врагу, и всеми силами будут стараться вас уничтожить. Если же вы хотите вернуть дружбу нашего повелителя, вам надлежит отправиться к Лорду Даготу в его цитадель на Красной Горе и поговорить с Ним. Он приглашает вас на Красную Гору во имя былой дружбы. Он даст вам власть и Наставление, если вы поклянетесь в своей верности Ему. Путь к Красной Горе неблизок и опасен, но если вы того достойны, вы обретете там мудрость, верного друга и силу, которая будет вам нужна, чтобы изменить все.

— Приглашает? — внезапно охрипнув, переспросил Элемар.

— Да. Лорд Дагот передает через меня свое приглашение прийти к Красной Горе. Ради дружбы и славы, которые вы когда-то делили, он наградит вас своей силой и даст место в своем совете, если вы захотите возродить былую дружбу. Лорд Дагот передал мне эти слова, чтобы я сказал их: "Когда-то мы были друзьями и братьями, Лорд Неревар, в мире и в войне. И под Красной Горой ты нанёс мне удар, хотя я охранял сокровище, которое ты просил меня охранять. Но, памятуя о нашей старой дружбе, я прощу тебя, и ты будешь близок ко мне у меня на службе". Я не Лорд Дагот, хотя я бы тоже сказал… «Придёшь ли ты с оружием, чтобы сокрушить меня? Или уберёшь ты оружие, чтобы присоединиться ко мне?»

Элемар открыл рот. Закрыл, не зная, что отвечать. И стоит ли отвечать вообще. Дагот Гарес то и дело сбивался с «ты» на «вы» и обратно, словно беседуя с обоими «гостями», но на самом деле обращался исключительно к нему… или… или вообще ко Второму. Ведь именно он…

Дагот Гарес вдруг молниеносно развернулся и в его вытянутой левой руке задергался мгновенно ставший видимым Ллотис, схваченный когтистыми пальцами за шею. Хватка была крепкой, несмотря на то, что данмер все же успел нанести удар — лезвие короткого эбонитового меча наискось рассекло и жесткий от вышивки паллий, и мантию… и самого Дагота Гареса от правой ключицы до левых нижних ребер. Из глубокого разреза толчком плеснула кровь, мгновенно окрасив светлую мантию Гареса и забрызгав висящего на его руке Ллотиса.

Элемар, не задумываясь, бросился к ним — добить жреца и освободить напарника. Но, неожиданно обнаружил, что тело ему не подчиняется, замерев буквально на полушаге и каждой крохотной частицей подрагивая от напряжения, а в каком-то полулокте перед лицом так же подрагивают когтистые пальцы Гареса. Сделай он еще хоть полшага — и висел бы точно так же схваченным за глотку.

— Да… — прокаркал Гарес и закашлялся, брызгая на извивающегося Ллотиса текущей изо рта кровью. — Наконец… дитя… Именно так, как желает… кх-ха… мой Повелитель, ты… придёшь к Нему — Его плотью… и в Его плоти.

Он снова закашлялся и Элемар, ощутив, что может двигаться, торопливо отшатнулся.

— И… вы, — чуть слышно просипел он. — Вы, — повторил он громче, — оба… к Нему придете. Кх-х… кх-х… Раньше… или позже. Ибо так… кхх-хх...- он не договорил, выпустив Ллотиса и повалившись ничком на пол.

Отчаянно ругающийся и кашляющий данмер торопливо отполз в сторону, отталкиваясь пятками и локтями. Распластался на полу и некоторое время просто лежал, не двигаясь, только хрипло дыша и постанывая. Элемар же с беспокойством прислушивался к себе… и ничего не находил. Только наваливающуюся с каждой минутой все сильнее усталость… Неужели?.. Неужели он?..

— Ох… — подал вдруг голос Ллотис, не дав додумать начавшую формироваться мысль. — Вот это я леща схлопотал…. Не, серьезно… как будто этот кругляк меня не даванул, а обручей набил. — Он с явным усилием сел. — Пиздец, все болит… Слышь, Суротано, сам-то как?

Мысль была важна, но… Она, точно вспугнутая рыба, вильнув хвостом, резко ушла куда-то в глубину сознания, оставив после себя болезненное чувство, что он упустил нечто важное. И желание поскорее покинуть это место. Куда угодно, лишь бы подальше.

— Ухайдакался, — на том же воровском жаргоне ответил он. -. Концы не отдам, но… Мотать, короче, надо отсюда по-рыхлому.

— И то, — вяло отозвался Ллотис. — Только осмотреться надо.

Он с трудом встал. Потянулся, помахал руками, словно зазминаясь, насколько позволяли доспехи… и довольно бодро направился к стене, возле которой смутно виднелся какой-то то ли короб, то ли саркофаг. И почти сразу Элемар услышал изумленный присвист.

— Слышь, Суротано? Как делить хабар будем?

— Никак. Гареса завалил ты, вот и бери все себе, — отозвался Элемар.

От одной только мысли прикоснуться здесь хоть к чему-нибудь его едва не вывернуло наизнанку. Нет уж, какие бы там богатства ни были, пусть их Селвило забирает, если не брезглив.

Тот неопрределенно хмыкнул, но возражать не стал, тут же по пояс нырнув в короб. Сам же Элемар, преодолевая страх и брезгливость, подошел к трупу Гареса и осторожно, двумя пальцами вытащил у него из кармана замеченный только что свернутый лист бумаги. Отошел. И так же аккуратно развернул, мимоходом отметив, что лист чудом не запачкался в крови…

«Нет! Только не сейчас! — зажмурившись до гула под черепом, взмолился он, сам не зная кому, ощутив, что погружается в очередное видение. — Не сейчас!»

Видение схлынуло, так и не сформировавшись, оставив после себя ощущение легкой грусти. Элемар же зябко повел плечами и, подойдя к ближайшей жаровне, начал читать.

«Лорд Неревар Индорил, Хай Ресдайния!

Мой господин, друг и спутник!

Когда-то мы были друзьями и братьями, Лорд Неревар, в войне и мире. Никто не служил вам лучше, никто не был так предан. Всё, что я делал, я делал по вашей воле, в ущерб мне и моей чести.

И всё же в шахтах Красной Горы, вы сразили меня, когда я охранял сокровища, хотя именно вы заставили меня дать клятву защищать их. Жестокий удар, горькое предательство с вашей стороны.

Но помня о нашей старой дружбе, я мог бы простить вас, и снова вознести вас. Шестой Дом не умер, он просто спал. Теперь пора очнуться от долгого сна и освободить Морроувинд от чужеземных правителей и лицемерных духовников. Когда страна будет очищена от лживых друзей и жадных воров, дети Велота разобьют новый сад изобилия в этой пустыне.

Вернитесь к Красной Горе, мой старый друг. Ради братства и чести, что объединяла нас когда-то, я дам вам былую власть, если только вы поклянётесь быть мне верным другом. Путь к Красной Горе неблизок и опасен, но если вы достойны, вы обретёте мудрость, верного друга и власть, достаточную для того, чтобы править миром.

Как всегда, ваш смиренный слуга и верный друг,

Лорд Ворин Дагот, Дагот Ур».⁽³⁾

Мелкие глифы даэдрического айембедта стелились по бумаге, сильно наклоняясь вправо. В памяти — своей ли? — возникли образы десятков листов, исписанных тем же почерком, залитый чернилами обшлаг багряного рукава с вышитыми шалками… Он знал этот почерк, знал, что принадлежит он именно тому, чьим именем подписано это письмо. Но… тон письма был чужим… Ворин Дагот, которого он знал, никогда не…

— Что читаешь? — раздался над ухом голос Ллотиса — и Элемар вздрогнул, осознав, что все же провалился в обрывки чужой памяти.

— Послание Дагота Ура Лорду Неревару Индорилу, — пожал плечами он, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно. — Торчало у Гареса из кармана.

— А-а… И кто же там Неревар, — с ленцой поинтересовался Ллотис.

— Никто. Гарес, если ты забыл, тоже не удосужился уточнить, — все так же ранодушно ответил Элемар, жестом предложив ознакомиться с письмом самому.

Хотя отдавать его почему-то страшно не хотелось.

— Ну и ладно, — отмахнувшись, с плохо скрытым разочарованием протянул Ллотис. — Пора валить.

Элемар пожал плечами, спрятав письмо в кармашек заплечной сумки, и сотворил заклинание Вмешательства Альмсиви.

Заклинание перенесло его в Балмору, о чем сразу же сообщил хлынувший на непокрытую голову и на ворот холодный дождь. Впрочем, дождь сейчас был им только на руку — если за домом Косадеса по-прежнему следят, есть шанс проскочить незамеченными. И неузнанными, что еще важнее.

Рядом во вспышке заклинания возник Ллотис. Дернулся от хлестнувших по лицу ледяных струй, поежился… и болезненно застонал.

— Сука… Кажется, я простыл там, в этих сраных пещерах, — пожаловался он. — Все тело ломит…

Элемар похолодел. Ллотис действительно выглядел не слишком здоровым: кожа заметно побледнела, сам он мелко трясся, словно в лихорадке… Напоследок Элемар посмотрел ему в глаза… и едва сдержал себя, чтобы не отшатнуться.

Уголки глаз Ллотиса Селвило медленно затягивал серый пепел…

1) гунто (яп. — «военный меч») — здесь и далее: катана. Дабы не углубляться в дебри различий между тати, катаной и др. «дайто». Дайто — здесь то же, что и дайкатана, т.е. двуручный «акавирский» меч, гунто — одноручный длинный «акавирский» меч (катана,

)

Вернуться к тексту

2) за образец автором взяты голоса Нины Хаген (https://clck.ru/TUkbG и https://clck.ru/TUkrP) и Шуры (https://clck.ru/TV8CU)

Вернуться к тексту

3) слегка переработанный текст игрового «Послания от Дагот Ура»

Вернуться к тексту