Без вины виноватая (гет)

Уотсон еще что-то говорил о том, что отключается и им придется подождать его следующего вызова несколько минут. Гермиона слышала слова, но воспринимала одно через несколько, а затем и вовсе потерялась в себе. Парис Гринграсс мертв. Мертв приблизительно неделю. Значит, воспоминания в аврорат отправлял не он и вся их стройная теория о сотрудничестве Гринграсса с Пайком разлеталась к чертям собачьим. Или нет?

— Мисс Грейнджер, Драко, рад, что вы живы, — только один человек умел говорить слово «рад» таким тоном, что ты сразу понимал: радости он не испытывает. Хронически.

В зеркале отразилось лицо Снейпа. Его отражение заставило Гермиону засунуть в угол царящий в душе кавардак и сосредоточиться. Она сдвинулась так, чтобы было видно и свернувшегося рядом калачиком Драко.

— На подробности нет времени, поэтому оставим в стороне вопрос, какого дьявола вы двое оказались в Малфой-мэноре, рассказывайте, что за чертовщина там произошла.

Но ведь он там не один, а Уотсон…

— Джон уже знает о вас гораздо больше, чем мне хотелось бы, — отреагировал на ее промедление бывший профессор.

Снейп говорил ну… как настоящий Снейп, но любой бывший студент помнил эту манеру источать презрение каждой порой кожи. Под силу ли кому-то воссоздать такое? Все это было крайне подозрительно. Уотсон знает про нее? Откуда?

— Что я попросил у тебя в подарок на десятилетие? — быстро спросил Драко из-за ее плеча.

— Ты у меня? — фыркнул Северус, вздернув бровь. — Даже в пять тебе хватало ума понимать, что я не твой… Прости.

— Всё в порядке. И я в порядке. Спасибо, что спросил.

Снейп закатил глаза. Гермиона присмотрелась к нему внимательно, его лицо находилось наполовину в тени, но было заметно, что выглядит он лучше обычного. Неужто отоспался? Или все-таки это не он. Что бы такого спросить, о чем знает только Северус?

— Как зовут вашего филина?

— Сами вы филин. Аурум — бородатая неясыть, но эта информация не засекречена, так что... Ладно, давайте сразу, чтобы не тянуть резину, проясним и то, что я — это я, и то, что Джону можно доверять.

Он же не расскажет про помолвку? Гермиона не помнила точно, можно ли рассказать о ней третьим лицам.

— После битвы за Хогвартс вы с Драко нанесли визит в мое личное хранилище зелий за портретом старой карги по имени Миртос. Кроме стандартных лечебных зелий, забрали последний фиал Слез феникса. Еще вопросы?

Это было словно в прошлой жизни. Так Миртос — имя, она думала, что это пароль. Драко притянул ее спиной к себе, устроил голову на плече и крепко обнял поверх рук, Грейнджер не знала, что это должно означать: он верит Снейпу, он не верит Снейпу, он нервничает, ну… или просто захотелось.

— Давайте я возьму слово, — вместо мрачного и бледного лица в зеркале отразилось улыбчивое и добродушное. — Так уж вышло, Гермиона, что я знаю о вас несколько больше, чем всем присутствующим хотелось бы. Северус попросил организовать ему встречу с мистером Голдштейном. После визита в Австралию Морис заинтересовался вами. В общем… кое-что он смог мне рассказать. Не всё, но… Во время службы в МАКУСА я курировал его работу с исследовательскими группами не-магов и имею представление о его проектах совместно с вашим Риддлом. Насколько мне известно, вы продукт одного из них, — видимо, она сильно скривилась, потому что Уотсон тут же добавил: — Простите за формулировку.

Снейп хмыкнул, но промолчал.

— Мисс Грейнджер, я понимаю ваш страх, что всякий, кто узнает об этом, захочет вас уничтожить. Не стану скрывать, мы с Морисом заинтересовались вашим случаем. У вас поразительный потенциал, вы умны и сильны магически. Очень сильны. Но есть ли смысл в истреблении сильных волшебников ради спокойствия средних и слабых? Не стоит нас опасаться. Клянусь магией, что не причиню вам вреда ни лично, ни опосредованно, — аврор резко отодвинул зеркальце, чтобы в нем отразилось свечение вокруг руки с палочкой. Гермиона кивнула, пряча за сдержанной реакцией замешательство (магическая клятва будто бы между делом!), а Уотсон без паузы продолжил напирать: — Голдштейн дал понять, что ваше… ммм... приключение может немного прояснить ситуацию. Со смертью мистера Гринграсса-младшего расследование зашло в тупик, а ведь кто-то продолжает раскачивать лодку.

Можно было сказать, что со смертью Гринграсса и то, что они с Драко могли добавить к картине, не прояснит ситуацию, на чем и закончить этот допрос, притворяющийся вежливым разговором, но… возникла идея получше. План сформировался молниеносно.

— Я расскажу обо всем, что произошло. Кроме слишком личного.

— Конечно, мисс Грейнджер, вам выбирать, чем делиться. Слушаем.

— Погодите, не так быстро! Мне нужна еще одна клятва. Поклянитесь магией, что Драко не будет предъявлено обвинений.

— Грейнджер!

Она проигнорировала этот укоризненный возглас.

— Вам недостаточно того, что мистер Малфой в розыске, а я, исполняющий обязанности главы британского аврората, знаю о его местонахождении и не предпринимаю никаких попыток экстрадиции?

— Я хочу быть уверенной, что так останется впредь, — жестко отрезала Гермиона.

— Вы же понимаете...

— Это мое условие, — она вскинула подбородок. Руки Малфоя исчезли с ее плеч, но через пару ударов сердца протиснулись под мышками, и Гермиона ощутила их под грудью. Было не очень удобно, но реакция Драко сбросила с ее души один камень: не придется прямо сейчас бороться еще и с его комплексом виноватого. Прикидывать, как их видят во втором зеркале, она не стала. Кажется, Уотсон давно не обманывался насчет их отношений. Пусть верит в сильные, проверенные временем чувства. Так даже лучше — меньше шансов, что станет торговаться.

— Для галочки, ни я, ни Министр не собирались давать ход делу мистера Малфоя, но его появление в Малфой-мэноре и исчезновение из-под надзора не оставило выбора. Миссис Малфой не согласилась бы работать с нами без гарантий безопасности для сына, — улыбнулся Уотсон своей улыбкой хорошего парня. — Но если таково ваше желание... Клянусь магией, пока аврорат находится под моим руководством мистеру Драко Малфою не грозит криминальное преследование.

Он опять отодвинулся от зеркала, и Гермиона убедилась, что магия приняла клятву.

— Рассказывайте, ради кружевных панталон Мерлина! Начальник аврората не может остаться ночевать в камере.

— А похоже придется, — пробормотали рядом со Снейпом.

Хоть Северус и просил упустить предысторию, начала она с того, что произошло на вечере после его ухода: поведала о Джинни, предупредившей, что их с «Гарри» хотят похитить, о Невилле, рассказавшем о заговоре против Нарциссы, о решении посетить мэнор.

— Идиоты! — резюмировал Снейп.

Рассказывая о вечере, Гермиона осознала, что ничего не знает о судьбе Джорджа и Гестии, и не удержалась от вопроса.

— Еще одни идиоты. Живы. Но, как и в вашем случае, не благодаря, а вопреки.

— То есть…

— Кэрроу не Гестия. Осталась в живых Флора. Салазар пойми, с чего она решила жить под именем умершей сестры, там в голове гиппогрифий навоз. Впрочем, это не моя забота. Девчонка собиралась трагически умереть вместе с Уизли, понадеявшись, что для ритуала нужно настоящее имя, но связь начала формироваться, хотели того Уизли и Кэрроу или нет. Эта пара болванов идет на поправку под бдительным оком Молли. Всё. Мы отвлеклись от другой увлекательной истории.

Гермиона собралась с мыслями и сухо, тезисами пересказала то, что произошло дальше: как Лестрейндж, Макнейр, Долохов, Пайк и Нотт-младший аппарировали с миссис Малфой в холл, как миссис Малфой между делом сообщила, что никто из «гостей» не может причинить вреда Драко, про попытку покинуть дом и бойню возле входа. Сначала Гермиона думала умолчать о стихийном выбросе, но все-таки рассказала и о нем, и о решении подставиться под заклинание. Драко ненавязчиво перехватил инициативу и поведал о части, которой она не помнила, поскольку была без сознания. Как прикрыл собой ее парализованное тело, пожертвовав палочкой и сумкой, как прикинул, что не отобьет у такого количества противников, даже если никто из них не может его поразить магией, и пригласил всех в дом, чтобы потянуть время и попытаться понять, что нужно «дядюшке», как играл с ним, не давая точных ответов, как созрел план уйти туда, куда есть ход только у… гостьи хозяев, как почти все получилось, но за ними увязались Тео с Пайком, как выяснилось, что Нотту нужна Грейнджер. И... замолк.

— Можете упустить подробности.

— Оказалось, что Нотт и Пайк — двойняшки, — сухо выдала Гермиона и увидела невероятное: изумление на лице Снейпа.

— Нотт-старший по глупости дал дурацкую клятву, которая могла угробить и его, и наследника, — подхватил Драко. — Поэтому, когда получил двоих, не признал одного из них и спрятал. С чего-то решил, что, если остальные Нотты перемрут, этот будет признан магией. Но он, старый придурок, одновременно связал обетом и Пайка. Тот должен был помочь Тео выполнить условие клятвы отца.

— В духе старика Нотта, — фыркнул Снейп.

В этот момент Грейнджер осознала, что их складный обтекаемый рассказ сейчас перестанет быть таковым.

— Клятва касалась меня, — сказала прямо. — Дальше просто: Теодор любил брата и полагал, что брат любит его, в чем ошибался. Брат любил себя. Теодор решил, что если убьет меня, Пайк останется в живых, Пайк же понимал, что для этого умереть должны и я, и Тео. Нотт стал меня душить, прямо у... той комнаты, — она поискала в зеркале взгляд Снейпа. Сейчас они с Уотсоном держали зеркало на достаточной расстоянии, чтобы в полумраке камеры было видно по две трети напряженного лица каждого из них. — Похоже, Пайк счел, что я уже умерла, потому что…

— Не надо меня выгораживать, — перебил Малфой. — Я ухватился за его палочку и…

— Ты не мог сам сотворить Аваду, я дам свои воспоминания! Это были намерения Пайка!..

— Прикончи он брата, его убила бы клятва отцу, а Пайк тогда выжил!

— Смею напомнить, что я тоже должен был умереть, но меня удержал на краю магический, скажем, контракт, — напомнил Северус. — С чего вы решили, что с Пайком вышло иначе?

Почему Гермиона до сих пор не рассматривала эту версию? Возможно, это уменьшило бы уровень самоедства Драко.

— Вот видишь! — сказала она через плечо.

— Не отвлекайтесь, господа, — напомнил о себе Уотсон. — Если я правильно понял, мистер Нотт-младший был убит из палочки мистера Пайка.

— Да, — сухо подтвердил Малфой.

Вспоминать следующую часть истории было тяжело, Гермиона плотнее прижалась к груди Драко, а он, почувствовав ее дрожь, наколдовал согревающее, отбросил палочку, отобрал зеркало и сгреб обе ее руки в свою свободную. Согревшись физически и эмоционально и игнорируя ноющую от перекоса спину, Грейнджер продолжила рассказ:

— Кажется, смерть Теодора запустила какой-то механизм. Мы рухнули вниз. То есть не рухнули, опустило нас медленно. Куда — не знаем. Может, даже не вниз. Ощущения были странными. Мы оказались в каком-то зале. Огромном. Ужасном. Заполненном книгами, манускриптами и разными... жуткими предметами. Буквально пропитанном темной магией. Без пузырей там и дышать не получалось.

— Мы поняли, мисс Грейнджер, — одернул ее, потерявшуюся в воспоминаниях, Северус.

— Там был портрет Волдеморта, — Гермиона полагала, Уотсон ничего не знал про верхнее помещение, поэтому не стала делать ремарку, что с частью этого портрета они со Снейпом уже знакомы, как и отвлекаться на описание жуткого меняющегося на глазах обитателя картины. — Он пояснил нам, что попасть внутрь позволила... человеческая жертва, и чтобы выйти нужна еще одна. С нами оказался Пайк, он лежал лицом вниз и не двигался, мы думали, он умер при падении. Пока прикидывали, как покинуть это место, Пайк пришел в себя.

И как теперь объяснять его разговорчивость, не упоминая про Империус?

— Он признался, что создал в школе этот грязный бизнес: вылавливал девочек и парней, доставлял их дружкам или… другим заказчикам. А дальше... физическое или магическое принуждение… — Грейнджер сглотнула и сделала многозначительную паузу. — Насколько я поняла, с подельниками его связывал Непреложный Обет, поэтому ничего не выплывало наружу. Он упомянул Париса Гринграсса, но Парис, видимо, обезопасил себя. Ничего конкретного не прозвучало, только то, что Гринграсс нас всех переиграет. На шее у Пайка висел кулон. С его помощью жертвам стирали воспоминания о… насилии. Эта информация должна помочь снять часть обвинений, — она посмотрела на Снейпа в упор и вдруг вспомнила еще кое-что: — Может, из-за него у вас не вышло заглянуть ему в голову в Хогвартсе.

Снейп издал звук, который мог обозначать согласие, интерес или недоверие, а Уотсон причмокнул губами и с воодушевлением переспросил:

— И вы это слышали своими ушами? Вы правы, эти воспоминания помогут вытащить Северуса...

— И посадить нас с Драко в Азкабан. Пайк заговорил под Империусом.

Северус даже в лице не изменился, аврор стал суровее.

— Я вас не спрашиваю, кто его наложил, — на всякий случай предупредил он, будто Гермиона собиралась сдавать Малфоя.

— А еще он умер оттого, что Империус пересилил Обет, — добила она.

— Вы уверены? — спросил Северус.

Уверены ли они? Есть другие гипотезы?

— Я потребовала назвать фамилии жертв, заказчиков и тех, кто с ним «работал». Он назвал заказчиков: Гойла и Крэбба, не уточнял, старших или младших, думаю, речь о наших однокурсниках.

— Еще Уорингтона. Кассиуса, — сухо добавил Драко.

— И Маклаггенов. Их нет в присланных воспоминаниях?

— Сложный вопрос, мисс Грейнджер. Не так, чтобы можно было с уверенностью сказать, что вон та тварь слева — Маклагген. Лиц не разглядеть.

Гермиона понимала, что это — ниточка, ведь Пайк потребовал участия Кормака в изнасиловании Гестии, то есть Флоры, ведь именно Маклаггенов выбрали жертвами на приеме, но как связать участие в оргиях с попыткой отравления, не знала. Тем более что подтвердить ее слова смогут только воспоминания, которые подведут их с Драко под суд и в принципе вызовут много вопросов. Она вернулась к рассказу:

— Напоследок Пайк упомянул Джимми Пикса. И… всё. Умер. Жертва за выход была принята, и нас выбросило оттуда. Я сразу использовала портал.

— Когда это случилось?

Будто им обоим было до времени...

— Ночь после приема. Утро? — пожала она плечами.

— Вполне возможно, что вы невиновны в смерти Пайка, — обнадежил их Северус. В зеркале отражалось, как он поглаживает подбородок, устремив взгляд в никуда. — На утро после приема в аврорат прислали воспоминания. Это могло убить тех, кто давал Непреложный Обет никогда ими не делиться. К примеру, мистера Пайка и мистера Гринграсса-младшего.

— Я тоже предположила, что воспоминания, отправленные в «Пророк» и аврорам, принадлежат… принадлежали Гринграссу, что он заранее подготовил их, чтобы…

— Чтобы что? — спросил некоторое время не встревавший в беседу Малфой.

— Не знаю. Я не знаю, какой может быть у него мотив. Месть Северусу? Расшатывание позиции Шеклболта? Но ведь в то время, когда он эти воспоминания собирал, шла война и не было ясно, кто победит, следовательно… Ну я имею в виду, что вряд ли Волдеморта удивило бы, что его прихвостни насилуют студентов и используют детей для своих забав.

— Вы правы, Гермиона, Волдеморту было плевать, для него границы допустимого давно размылись. Жестокость большинства приближенных его развлекала. Но! Он наказал бы каждого, кто угрожает стабильности его власти, особо не разбираясь в деталях. А скандал вокруг деятельности Упивающихся поднял бы волну возмущения, которой сопротивление, как пить дать, воспользовалось бы. Волшебное сообщество прятало голову в песок, как страус, не замечало дискриминацию маглорожденных, работу егерей, убийства маглов ради, собственно, убийства, даже всю ту чертовщину, что творилась с их детьми в школе. Но что, если бы их заставили увидеть? Ткнули лицом, так, что не отвернешься. В мире есть вещи, которые не положено прощать. Конечно, в случае победы другой стороны информацию до общественности доносили бы иначе.

— Волдеморт мог посадить в кресло Министра новую марионетку.

— Мог, — отмахнулся Снейп и продолжил мысль: — Но Волдеморт не спустил бы мне, что в школе, где я директор, происходит дичь, из-за которой на его режим падает тень. Вы же упомянули, что мотивом может быть месть. А что? Версия ничуть не хуже других. Месть, сбор материала для шантажа, способ подстраховаться, собрав компромат на сильных мира сего или их детей — мотив неопределим даже с учетом вашего рассказа, который приобщить к материалам дела мы не можем. И кстати он не помогает разобраться, каким образом у меня под носом...

— Исчезательный шкаф, — перебил его Драко мертвым голосом.

— Ты считаешь меня идиотом? — оскорбился Северус. — Думаешь, я оставил бы такую дыру? Я намеренно не убирал его, но любое передвижение через него отслеживал. Им пользовались только Кэрроу, чтобы проскочить сразу в Лютный.

— Откуда вы знаете? — полюбопытствовала Гермиона.

— Исчезательный шкаф можно настроить так, чтобы он перемещал определенное количество волшебной силы. Я ограничил его пропускную способность показателем двух среднестатистических магов. Что-то вроде грузоподъемности лифта…

— Почему не сказал мне, что так можно, когда я?..

— А ты тогда готов был меня слушать? — высокомерно вздернул бровь Снейп.

Гарри упоминал лодку в пещере, где Волдеморт спрятал хоркрукс. Она тоже реагировала на магический потенциал, и Дамблдор смог перевезти шестикурсника вместе с собой.

— Мне кажется, такие ограничители могут давать осечки, — несмело начала она и привела пример, о котором только что думала.

— Я поставил еще один барьер, — нехотя признался Снейп. — Только волшебник с темной меткой мог его пересечь.

Они не знали, была ли у Пайка метка, но ведь и Кэрроу могли быть замешаны в преступлении, Пайк не успел назвать все имена.

— А если волшебник с темной меткой нес бесчувственное тело? — спросила Гермиона.

Северус заинтересованно хмыкнул и не ответил.

— Я попрошу Шварца изучить эти чары и проверить версию. Возможно, удастся низвести подозрение в соучастии до небрежности, — бодро подхватил идею начальник аврората.

— Как? Теперь, когда меток нет, — Снейп не скрывал скепсиса и выглядел раздосадованным. — И это только одно из обвинений.

— Пайк ни о каком подпольном бойцовском клубе не говорил.

— Считаете его единственным, кто перешел черту? — каркнул Северус. — Не будьте наивной, мисс Грейнджер!

— Неизвестный или неизвестные поднимают шумиху вокруг определенных преступлений, — миролюбиво пояснил Уотсон. — Поверьте, вам не хочется знать, над какими делами сейчас работает аврорат. Весь прошлый год — да что там, год! — в магической Британии ежедневно совершались страшные вещи. Но расследования проводятся тихо, обнародуются только имена осужденных с короткой справкой о совершенных преступлениях. Кингсли не желает устраивать показательные аутодафе даже самым отъявленным негодяям, чтобы не будоражить общество, не разжигать ненависть, дать людям залечить раны, прийти в себя и перестать бояться, поверить в управляемое и справедливое Министерство, где авроры и работники ОМП отлавливают преступников, подозреваемые ожидают судов, Визенгамот судит, разбившись на небольшие группы, соучастники поневоле получают снисхождение (условный срок, принудительные работы или штраф), а настоящие злодеи оправляются в Азкабан. Внешне идиллическую картинку обеспечивали бы жесткие меры поддержания порядка.

Если бы задуманный им механизм заработал, как надо... Но история не знает сослагательного наклонения. Он не заработал. Возможно, скандал вокруг мистера Снейпа — способ показать несостоятельность системы, возможно, хотят подсидеть Кингсли или меня, возможно — самого Северуса. У нас недостаточно данных для выводов. Задача минимум — снять подозрения с человека, за которого поручился Министр. Это подорвет рейтинг доверия.

Снейп повернулся к аврору и невежливо его перебил:

— Ты же понимаешь, что каким бы гением ни был твой Морис, он не вычистит воспоминания мисс Грейнджер так, чтобы не возникло вопросов? Если кто-то заподозрит Империус в исполнении героини войны…

— Не этим ли путем собирается идти ваш защитник?

Гермиона навострила ушки.

— Какой защитник?

— Ваш друг. Похоже, мистер Поттер стал читать газеты, — ядовито выплюнул Снейп. — Одно из Непростительных слетело с моей палочки у него на глазах. Вот он и решил во что бы то ни стало не дать Визенгамоту принять предложение Маклаггена. Планирует выступить перед полным составом, как только вернется с миссии.

Звучало так, будто Гарри услали, чтобы не вертелся под ногами. Стало обидно за друга.

— Визенгамотом занят Кингсли, — пояснил Уотсон. — Он не допустит принятия этого закона. По крайней мере в таком виде. Я не знаю, какие отношения связывают мистера Снейпа с мистером Поттером, но тот пообещал лечь костьми, даже признать перед судом использование запрещенного заклинания. Победителя Волдеморта не посадят на десять лет, следовательно…

— Он расскажет, что сам использовал Империус! — на грани ужаса и восхищения выдохнула Гермиона. — Я могла бы...

— Еще одна. Как я жил без таких защитничков! — закатил глаза Снейп и отрезал: — Вы этим заниматься не станете, вы будете тихо сидеть в Америке, потому что находитесь в розыске по делу о взломе сейфа Лестрейнджей.

Это прозвучало… Очень неприятно прозвучало и напомнило о том, что она гнала из головы. Одно дело быть вторым разыскиваемым лицом при режиме Волдеморта, другое — составлять компанию сбрендившим сторонникам почившего Лорда сейчас. Обидно. Просто обидно до слез. Ладно игнорирование заслуг — к этому не привыкать, но ведь снова происходит дискриминация по происхождению! О какой победе может идти речь, если в волшебном сообществе ничего не меняется? Сейф она грабила не одна, но Рона и Гарри не обвиняют ни Лестрейндж, ни гоблины. Ее реакция не осталась незамеченной Драко.

— Что-то можно сделать? — спросил он.

— А нужно? Мисс Грейнджер сюда нельзя. Где гарантия, что цель вашего дяди — наказать гр… маглорожденную, а не выманить ее?

— А может, стоит наказать самого Рудольфуса за то, что в его хранилище лежал хор… — несмотря на обуявший ее гнев, Гермиона успела себя остановить, если Уотсон не знает про хоркруксы, то и не надо, — старинный артефакт, изуродованный темной магией, который ему не принадлежал.

— И вы можете предоставить его суду? И доказательства того, что именно этот артефакт был взят из хранилища? Считаете, что это оправдает воровство в глазах Визенгамота и разрушение репутации банка в глазах гоблинов? Думал, вы умнее. И понимаете, что некоторые тайны должны оставаться тайнами.

На нее обрушилось понимание масштаба бедствия:

— То есть я не смогу вернуться в Британию вообще?

— Ведь можно уладить дело миром, — увещевательно зазвучал рядом голос Драко.

— Есть один способ, — Снейп с иронической усмешкой прожег глазами крестника и перевел взгляд на нее. — Несмотря на то, что я вижу, вам обоим он не понравится.

— Северус, ты шутишь! — у Гермионы заложило уши от пронзительного крика.

Она ненавидела чего-то не понимать.

— Что? — снова усмехнулся Снейп, обнажая длинные неровные зубы. — Будь вы женаты, гоблины отозвали бы свой иск. Трусливые мартышки не станут вмешиваться во внутрисемейные распри именитых волшебников. Без подтверждения факта ограбления и нанесенного ущерба владельцами банка заявление вашего дяди Руди — просто писулька.

Внутрисемейные. Женаты. Брак. Лестрейнджи — хоть и не кровные, но родственники Малфоев из-за родства Беллатрикс и Нарциссы. Снейп ведь несерьезно!

— Вот только статус супруги разыскиваемого преступника…

— Всяко лучше статуса преступницы. Представляешь, что будет, если информация о том, что героиню войны обвиняют в ограблении банка, просочится в газеты? Шеклболт самоубьется Авадой в лоб. Джон взял дело на себя, но вдруг...

— Ты хочешь, чтобы мы?.. Нет!

— Ты спросил, я ответил. Пожалуй, это единственный способ решить проблему быстро. О смене статуса узнают только гоблины, они не передают информацию волшебникам. Конфиденциальность и всё такое.

— Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, я никого не допустил до расследования, — заверил Уотсон, разглядев гримасу на ее лице. — Заявление Лестрейнджа принято, но лежит у меня в столе.

Подумалось, что очень глупо чувствовать одновременно возмущение предложением Снейпа (мало ему их помолвки?!) и обиду из-за бурной негативной реакции Драко. И еще подумалось, что все это выгораживание — ее, Малфоя, Северуса — года два назад привело бы Гермиону Грейнджер в ярость. Даже год назад привело бы. А может, и месяц. Как же меняется восприятие с накоплением жизненного опыта...

— Но вам обоим все равно не стоит возвращаться, — пресек дебаты Снейп. — Мы не знаем, какие выводы сделал Рудольфус и успел ли что-то передать своей шайке. Если мы правы и все так, на вас объявлена охота.

— Мама. Как там у нее? Ведь она должна знать, что происходит среди Упивающихся.

— Ее контакт не я. Насколько мне известно, Нарцисса держится. Новости… ей передали.

— Зеркало. Почему она не отвечает?

— Полагаю, у нее есть причины.

— Она не… наделает глупостей?

— Верь в маму, Драко, — снисходительно процедил Снейп и… отключился, не прощаясь.

Они проговорили очень долго, но обсудили не всё, что хотелось. Первым побуждением было вызвать Снейпа с Уотсоном опять, удержала мысль, что они прервали беседу не просто так. Мало ли что у них там происходит.

Малфой уткнулся лбом в сгиб ее плеча и застонал.

— Знаешь, когда этот… Уотсон говорил о методах Шеклболта, я задумался, а не для того ли услали маму, чтоб она самостоятельно… разобралась с Упивающимися, которые сбежали во Францию. Мама — урожденная Блэк. Боюсь, она… не ограничится шпионажем. С нее станется методично извести тех, кто угрожает семье. А ее семья теперь — мы с тобой, и до нее донесут, если уже не донесли, что мы не вернемся домой, пока есть вероятность...

Гермиона напряглась, ей совсем не хотелось обсуждать последнюю высказанную идею Снейпа. Драко верно истолковал причину ее напряжения.

— Выкинь из головы, я не могу так поступить с тобой. В отличие от Снейпа и той же мамы, прекрасно понимаю, что партия из меня сейчас… — сказал он, осторожно разворачивая ее в своих руках. На попытку сменить положение затекшее тело ответило болью. Бедра оставались по-прежнему втиснутыми между малфоевскими бедрами и боковиной кресла.

— Партия! Глупости какие. Я не планирую выходить за тебя замуж, но...

Малфой коротко хмыкнул и нащупал ее браслет.

— Ты понимаешь, о чем я! — осадила Гермиона, в порыве экспрессии вырывая руку. — Я не собираюсь стесняться наших отношений!

— Значит, у нас отношения.

Ох уж эти слизеринцы с выборочным слухом!

— Малфой!

— Я просто уточняю, — улыбнулся он сытым котом, а затем посерьезнел: — Насчет «Гринготтса»… Я поддерживаю в негодовании, что обвинили именно тебя, а не двух идиотов, с которыми ты его грабила.

Не он ли был в первых рядах среди тех, кто кричал, что маглорожденным открыты все дороги и они занимают места, принадлежащие чистокровным по праву рождения? Драко уловил зарождение ее ответа и остановил:

— Мы не будем обсуждать дискриминацию по происхождению. Пожалуйста. Просто не сейчас. И я рад, что это обвинение заставляет тебя держаться в стороне. Попридержи свое внутреннее гриффиндорство. Послушай, кажется, Министр понял, что идея раздать героических «детишек» нянькам и убрать с глаз долой, потерпела крах. Ему уже должно стать очевидным, что все мы взрослые. Хотя бы потому, что часть ушла в оппозицию и деятельно противостоит его мягким реформам. Шеклболт вернул Поттера, но я боюсь, что Поттера ему будет мало, и он захочет сделать все ваше золотое трио лицом своей кампании. А тебе нельзя светиться.

Не то чтобы она имела желание вылезать из уютной ракушки, но если бы ее слово — слово юной героини войны помогло другим маглорожденным добиться равных условий с чистокровными, снять обвинения с Северуса, сделать возвращение Драко безопасным, согласилась бы, не раздумывая.

— Давай полежим, — предложила она, понимая, что, продолжи они дискуссию, поссорятся, наконец встала и потянулась, но насладиться моментом не успела — была схвачена поперек талии и утащена в спальню.

Малфой почти сразу вырубился, обхватив ее руками и ногами, как ребенок мягкую игрушку, а Гермиона не могла заснуть. Во-первых, старалась прочувствовать каждой клеточкой близость Драко после многих ночей на разных сторонах кровати, во-вторых, мозг прокручивал и прокручивал все известные факты. После смерти Гринграсса подозреваемыми оставались Маклаггены. Слишком часто попадались в этой мозаике. Правда, существовала вероятность, что это и не мозаика вовсе, а случайным образом всплывшие кусочки разных пазлов. По всему выходило, что Маклаггены не брезговали участвовать в оргиях. Что, если Парис шантажировал их и именно они его убрали? Но как в это вписывалась попытка отравления? Пытался ли он избавиться от сообщников, которые могли выдать его участие в схеме, и обвинить в этом Северуса, против которого они играли всей компанией? Почему? В пользу этих версий говорило то, что теперь Маклагген-старший, не отсвечивавший после победы, поднял голову, вот даже законопроект выкатил. Но ни единого доказательства не было. До-мыс-лы! Скорее всего, пролить свет мог Гринграсс, но он мертв, а на участие Париса — Пайк, но, погодите, он тоже мертв!

Усталость взяла свое, Грейнджер уже почти заснула, когда ей в голову пришло гениальное в своей простоте решение. Она удивилась, почему не подумала об этом раньше, и даже собиралась вскочить и позвать через зеркало Уотсона, но потом вспомнила, что в Англии совсем поздний вечер, и отложила разговор до утра.

Примечания:

Спойлеры тут https://t.me/Velena_d