Неправильная (джен)

В школу их вернул Курт. Мистик связалась с Чарльзом, о чем-то с ним недолго поговорила, и через несколько минут появился Вагнер. Выглядел хвостатый не очень, а его голова была перемотана бинтами. Он оглядел приходящую в себя Ороро, на лице которой наливался огромный синяк во всю скулу, заканчиваясь у виска, все еще бессознательного Саммерса, и посмотрел на Рейвен. Та, оценив ситуацию, решила:

— Сначала Скотта, потом Питера, только осторожнее, у него перелом открытый, после Ороро. Если не сильно плохо, то потом нас с Эриком. Если нет — своим ходом доберемся.

— Никуда я не пойду, — заявил Магнето, когда Курт исчез, подхватив Саммерса.

— Пойдешь, — жестко заявила Мистик. — Курт, я передумала, — сказала снова материализовавшемуся Вагнеру Рейвен, хватая Эрика за руку, — тебе нас тоже придется телепортировать.

А в следующую секунду Питер очутился на больничной койке, где вокруг них троих суетилась медсестра Сьюзен. Хэнка почему-то не было, но Максимофф в принципе не задумывался, где Зверь и что с ним. Не до того как-то было.

— С ним все в порядке, — кивнул он на Скотта, — Катрина никому не хотела навредить серьезно. Она меня так же вырубила, очнулся потом с небольшим головокружением. Она никому не хотела навредить.

— Откуда ты знаешь? — суетливо спросила Сьюзен, скорее, чтобы поддержать разговор, отвлекая от травмы, нежели из интереса.

— Просто знаю, — откинув голову на подушку, сказал спидстер.

Сьюзен вроде и сама уже поняла, что Саммерс скорее в глубоком сне, чем без сознания. Ороро, появившаяся спустя несколько секунд, от нее отмахнулась, сказав, что и не так раньше получала, помазать просто чем-нибудь надо, и медсестра занялась ногой Питера. Остановила кровотечение, обработала рану, недовольно посмотрела на вторую лодыжку, на которой все еще красовался кусок металла, задумавшись, как его убрать. Питера, впрочем, не беспокоило даже отсутствие обезболивающих — они на него почти не действовали, Сьюзен, конечно, добросовестно вколола ему местную анестезию, но Питер разницы не почувствовал, хотя не был уверен, что это не было связано с тем, что он, в общем-то, не о ноге думал, а о том, кто ее сломал.

Через час в палату ворвался Хэнк, почти таща за собой Курта, жутко злой. Вагнер молча лег, нелепо обвившись хвостом, — сотрясение давало о себе знать, а Зверь осмотрел Ороро на предмет сотрясения и, решив, что она в общем-то, не больна, выгнал ту из медотсека и направился к емкости с заранее размоченным Сьюзен гипсом.

— Хэнк, я… — Питер старался, правда старался не говорить о Леншерре. Не думать о Леншере, мысли о котором, казалось отзывались резкой болью где-то в сломанной лодыжке, отдаваясь тупой болью в груди.

— Я знаю, — не дал ему договорить Зверь, наматывая бинты на место наложения гипса. — В этот раз он будет меньше, — сказал Маккой про гипс, но Питер его не слушал.

— Где он, Хэнк? Что произошло, как вы меня нашли?

— Он с Чарльзом.

Зверь, дополняемый Куртом, кратко поведал, что следил за Эриком — с его собственного согласия — до города, где Леншерр и обнаружил пропажу шлема. По плану было телепортировать бывших наготове Мистик с Ороро и Скоттом, если бы появилась Катрина, но Магнето, поняв, что его обокрали, разбираться особо не стал, а просто отследил шлем и пошел за ним, как оказалось, на завод, который был совсем близко от места, где вырубили Питера.

Хэнк, которого Чарльз успел просветить, что задумал Магнето, последовал за Эриком, где буквально на подходе к заводу Леншерр решил избавиться от «хвоста», просто скрутив успевшего стать синим Зверя старыми трубами от водопровода, идущего к заводу. Маккой выбраться не сумел, а Ксавьер успел отправить команду, но они слегка задержались, так как Курт телепортировался, лишь полагаясь на картинку, транслируемую Чарльзом из головы Эрика и Хэнка. Но ровно в тот момент Ксавьер глазами Леншерра увидел Питера и тут же дал команду отправляться туда, так как они все равно понятия не имели, как вытаскивать Зверя. Тогда, собственно, бой и завязался.

План был бессовестно порушен Питером. Профессор считал, что отслеживать каким-то способом будут Эрика, а не шлем. Мистик, отправившая спидстера к Леншерру, думала в первую очередь о том, что, потеряв свой шлем, Магнето начнет действовать по-своему, поэтому мешать Ртути не стала — ей и в голову не пришло, что Максимофф до него не успеет добраться.

— Мне-то почему никто ничего не сказал? — попытался найти виноватых Питер. Кого-нибудь. Кого-нибудь, кого не звали Эриком Леншерром.

— Чарльз запретил. Гипс тебе следовало держать еще, но на всякий случай решили, что если что-то пойдет не по плану, ты будешь запасным вариантом. Никто не знал, что все так обернется. А меня час почти вытаскивали, пришлось Рейвен с завхозом делать это подручными способами. Наш металлокинетик пока временно недееспособен, — усмехнулся Зверь, и если бы Питер не успел его узнать, то решил бы, что в этой усмешке сквозила неприкрытая мстительность.

— Насчет металлокинетиков, — вспомнил про зеленоволосую Питер. — Курт, куда ты телепортнул Лорну?

— В школу, — Курт поморщился, — не хотел оставлять ребенка на поле боя, — что ребенок этот к нему шел с явным намерением огреть по голове, Курт умолчал. — Бешеная она, — сказал Вагнер, слов таких, видимо, сроду не употреблявший, поэтому прозвучали они от него как-то нелепо, — даже без сил. Ее двое держали, пока она сознание не потеряла, у нее тоже сотрясение, — хвостатый потрогал себя за забинтованную голову. — Лежит сейчас в соседней палате.

— Чарльз не читал ее мысли? Катрина сейчас не может ее контролировать, она еще под сывороткой.

— Эффект у Катрины скоро спадет, часов через двенадцать, а вот у Лорны быстрее, Ороро, оценив ее весовую категорию, вколола немного, — задумчиво проговорил Хэнк. — Надо сказать Профессору поторопиться, кто знает, как она ее контролирует.

— Она вернется за ней, Хэнк, — посмотрел Ртуть на Зверя, — я это точно знаю, — сказал он, вспоминая встревоженный взгляд Катрины. До боли красивой Катрины. Питер вдруг вспомнил то блаженное ощущение странной целостности. Он так и не понял, что это было, но был уверен — она тоже это почувствовала. И почему-то одна мысль о ней на секунду заглушила стонущее чувство в груди, заглушила дикую обиду на Эрика, заглушила отчаянье, оставив лишь легкую горечь.

* * *

— Да успокойся ты уже, Чарльз, не знал я, что шлем твой украл больной псих!

— Больной псих?! — Чарльз почти в ярости посмотрел на друга. — Его зовут Питер, и у него клептомания, он не хотел.

Чарльз был зол. Зол на всех вокруг. На Эрика, что сломал Питеру — собственному-то сыну! — ногу, на Хэнка, что не сумел остановить Леншерра, на Мистик, что не уследила за тремя детьми, двое из которых лежали сейчас на больничной койке, на эту Катрину, даже на Ртуть, что умудрился свистнуть у Магнето шлем. А больше всех Ксавьер злился на себя — не подумал, не просчитал. Со стороны металлокинетика последствия не выглядели такими уж катастрофичными, но…

Но Чарльз прямо сейчас чувствовал отчаянье, исходившее от кого-то, в чью голову Профессор забраться не мог, но чувствовал все. Питер Максимофф страдал где-то в лазарете на первом этаже, а он, Чарльз, готов был прибить Эрика.

— Мой шлем! Случайно! Очаровательно, — всплеснул руками Леншерр, а Чарльз подавил дикое желание направить на друга сильный телепатический всплеск, наблюдая, как тот корчится от боли. Сдержался, тихо вздохнул.

— Дело не в шлеме, — покачал головой Чарльз. — Дело в тебе, Эрик. Дело всегда было в тебе… А ты сломал ему ногу. Господи, дружище, что же ты натворил, — устало потер виски Профессор Икс.

— С каким же отчаянным сожалением вы с Рейвен это произносите, — раздраженно бросил Леншерр. — Прошлый перелом зажил у него недели за две, ничего страшного, срастется. Нечего было мне мешать. Не убил же я его, в самом деле. Обидел чутка взрослого мальчика.

— Обидел? — Чарльз горько так усмехнулся. — Эрик, ты его растоптал, — взглянул другу прямо в глаза Профессор. Леншерр на секунду застыл, осмысливая что-то увиденное в глазах Ксавьера.

— Да заживет у парнишки нога, не делай ты такую трагедию, — почему-то уже менее уверенно заявил Магнето и непроизвольно сжал кулаки. Слишком хорошо он знал телепата, чтобы понять, что тот что-то силится сказать ему.

— Я обещал Рейвен молчать, — после минутного молчания вдруг сказал директор. — Она хотела, чтобы он сам признался. Знаешь, почему он полетел тогда бороться с Апокалипсисом?

— Не знаю, скучно стало. Обнес все близлежащие магазины?

— Врешь, ты помнишь, что он тебе тогда сказал, ты все помнишь, — небрежно бросил Ксавье.

— Ладно, он в тон Рейвен нес бред про семью, — отмахнулся Эрик, не особо горевший желанием вспоминать Каир.

— Что еще ты помнишь? — с непоколебимой настойчивостью переспросил Профессор.

— Хватит уже, не напоминай! — сегодняшний день вывел из себя даже обычно невозмутимого Леншерра, и последнюю фразу он едва ли не выкрикнул.

— Нет, я не про это тебя спрашиваю. Скажи, что ты помнишь про Питера Максимофф, — Чарльз не хотел этого делать, правда не хотел, но раздраженный тон друга вывел из себя, и прозвучавшая просьбой фраза оказалась телепатическим приказом.

— Быстрый парень, странно одевается и странно себя ведет, спас меня из Пентагона, упомянул, что его мать знает кого-то, кто управлял металлом, участвовал в битве с Апокалипсисом, сказал, что был там ради семьи, недавно я узнал, что он сам металлокинетик, — Эрик начал безвольно перечислять сухие факты, известные ему, потом, почувствовав, что контроль ослаб, вскинулся: — Какого черта это было, Чарльз?

— Ты правда не видишь, как он на тебя смотрит? — вдруг вздохнул Профессор, почему-то растеряв всю злобу. Вместо нее осталось лишь тупое отчаянье. Может не его отчаянье, а того парнишки, что почти плакал на первом этаже школы, уткнувшись в подушку.

— Что? — спросил Магнето и вдруг замолк, осмысливая что-то про себя, а потом вдруг хмуро выдал: — Чарльз, я знаю многих мутантов. До сегодняшнего и… Он же спидстер, откуда способность к металлокинезу? Что… — Эрик снова умолк, а Чарльз, тоже не произнесший ни слова, даже в голову ему лезть не пытался, не желая разбираться в сумятице. — Нет-нет-нет! — почти отчаянно отмахнулся Леншерр. — Быть этого не может! Чарльз, скажи, что это не так.

— Магда Кравич, — сухо сказал Ксавье. — Именно так звали мать Питера до первого замужества — прочел в личном деле, запрошенном из его школы. Она из…

— Соковии… — закончил за него Леншерр, протянув руку к стоящему графину с виски. — Она из Соковии, — наливая в стакан напиток, почти спокойно произнес Эрик, хотя слова звучали приговором. Он застыл со стаканом в руке, а потом резко спросил: — Почему говоришь сейчас?

— Потому что ты перешел черту.

— Как будто бы я сам этого не знаю, — Леншерр залпом осушил стакан. — Но знаешь, если бы мне сказали, ничего бы этого не было.

— Ищи оправдания где хочешь, ты сам понимаешь, что натворил, — покачал головой Ксавьер и вдруг приложил палец к виску.

— Я с себя вины не снимаю. Погоди, куда ты? — вскочил Магнето, увидев, что Чарльз направился в сторону выхода.

— Я еду к девочке, она очнулась, и пока она ничего не натворила, мне нужно с ней поговорить.

— Я хочу поговорить с парнем, — крикнул ему вдогонку Эрик.

— Сомневаюсь, что он этого хочет, — уже передав это в голову друга, сказал Ксавьер.

* * *

Лорна очнулась в какой-то комнате, напоминающей больничную палату, и резко вскочила, уж слишком помещение напоминало о психиатрической лечебнице. Но руки-ноги был вроде бы свободны, а кружившаяся голова аккуратно забинтована.

«Тише, — услышала она у себя в голове голос, — ты в безопасности. Тебя никто не тронет». И следом за этим в комнату въехал лысый мужчина в инвалидной коляске. Лорна догадалась, что это Чарльз Ксавьер.

— Вы читаете мои мысли, — подозрительно прищурилась она.

— Лишь некоторые, — пожал плечами Профессор Икс. — Мне интересно, чего хочет Катрина. Только ты мало что знаешь, — Ксавье коснулся пальцами виска, настороженно посмотрел на Дейн, а потом, чуть ли не истерично усмехнувшись, выдал: — Серьезно? Он же тогда был в Пентагоне, — продолжал изумляться Чарльз, а потом почти устало спросил: — Это когда-нибудь кончится? Может, пора отдельный класс заводить?

— Расскажете Магнето? — с вызовом прищурила зеленые глаза Лорна. Назвать Леншера по имени у нее язык не повернулся.

— Еще вчера бы я сказал категоричное «нет». Но сегодня Питер Максимофф лежит со сломанной ногой в соседней палате, — сказал Чарльз, а она хмыкнула. — Ее Эрик сломал, когда Питер пытался удержать его от убийства Катрины. Она ушла, не волнуйся.

— Они придут за мной, — пообещала Дейн, взглянув на Ксавьера почти с вызовом. — Долго вы держать меня не сможете.

— Я и не хочу, — Чарльз отъехал от двери, — ты вольна уйти. Только отдохни немного, у тебя сотрясение. К тому времени вернутся способности.

— Вы так просто меня отпустите? — снова прищурила выразительные глаза зеленоволосая Дейн.

— А что я должен с тобой сделать? В тюрьму отправить? — усмехнулся Чарльз. — Лорна, — мягко обратился он к ней, а Дейн решила, что вот это уже был запрещенный прием — обращаться вот так доброжелательно к той, которая видела лишь усмешки и ненависть по отношению к себе — ее мутацию было сложно скрыть, — ты можешь уйти, но я прошу тебя восстановить силы, подумать, осмыслить. Эта школа рада каждому одаренному подростку, — слово резануло ножом по сердцу. Одаренная. Не «тварь», не «уродка», не «чудовище» — «одаренная». Чертов Ксавьер знал, на что давить!

— Даже если бы я хотела, не думаю, что Кэт такой расклад понравится, — хмыкнула та.

— Я видел достаточно, чтобы понять, что если ты решишь, она твое решение примет.

— Зачем мне это? — посмотрела прямо в глаза профессору Лорна.

— Потому что ты ребенок, потому что тебе нужен дом, семья, а не то, что может предложить тебе эта... девушка.

— Я останусь, пока способности не вернутся или пока со мной не свяжется Кэт.

— Насчет этого, у меня там Хэнк ломает голову, как снять обвившийся вокруг ноги Питера кусок железа. Очень плотно он к ноге сидит, Хэнк боится задеть кожу. Не поможешь? К тебе скоро должны вернуться силы.

Дейн не ответила, но телепату ее ответ и не требовался, Чарльз улыбнулся, бросил тихое «выздоравливай», и выехал из палаты, а Лорна устало закрыла глаза. Она, не видевшая, что Катрине вкололи сыворотку, все еще не могла понять, почему та с ней не связывается.

* * *

Проснулся Питер от того, что почувствовал на здоровой ноге какое-то давление, а потом неприятную вибрацию.

— Эй, — он едва не вскочил, увидев стоящую рядом с ним Дейн. Посмотрел на спокойного Курта и подозрительно косящегося на девочку Скотта.

— Извини, не хотела тебя напугать, — сама почти испуганно сказала Лорна. — Я пришла снять это, — она указала на кусок металла в ее руках. — Не смотри на меня так подозрительно, я ни на кого не нападаю, — почти обиженно добавила она.

— Чарльз тебя отпустил разгуливать по школе? — нахмурился Питер.

— Скорее всего, он контролирует каждое мое движение, но да, знаешь, я очень удивилась, очнувшись не связанной. Мне жаль твою ногу, — тихо добавила Лорна.

— Ты не виновата. Виноват кое-кто другой, — процедил Питер, снова почувствовав злобу и отчаянье.

— Тебе же говорили, что Эрик Леншерр — ужасный человек. — Максимофф ее заявление проигнорировал. — Все вокруг него разрушается. Он — огромная черная дыра, засасывающая все вокруг.

— Ты тоже кого-то лишилась из-за него? — почти без удивления спросил Ртуть.

— Из-за него я лишилась семьи, — медленно покручивая металл на пальцах, сказала Лорна.

— Мне жаль, — тихо сказал Питер. Разговаривать с девчонкой не хотелось совсем. Хотелось остаться один на один со своей болью. Странно, даже после всего Питер Эрика не ненавидел. Злился, был обижен, разочарован, но не ненавидел. Хотелось, чтобы Магнето просто ушел, забрав с собой всю боль, сожаления и порушенные мечты. Пускай уходит, пускай с ним делают что хотят, пускай он делает, что хочет, убивает кого хочет. Он — Питер — больше не будет волноваться, он больше не будет страдать, даже не будет интересоваться. Пускай только Эрик уйдет. Пускай уйдет и больше не вернется. Потеряется, пропадет — так, чтобы Питеру не найти. Чтобы не слышать, не видеть, не чувствовать, чтобы забыть, чтобы перестать думать. «Катрина!» — всплыло в голове имя, почему-то заглушавшее в голове боль от мыслей об отце, он схватился за него так, как совсем недавно хватался за имя отца, пытаясь вырваться из странного гипнотического влияния шатенки. Иронично, что ситуация повторялась с точностью до наоборот.

— Эй, — Лорна щелкнула пальцами, — ты чего тормозишь? — по-доброму улыбнулась ему она. В первый раз он увидел такую ее улыбку и понял, что просто не успел услышать сказанное ему.

— Прости, я тебя не слышал.

— Ладно, ничего, — обиженно поджала тонкие губы Лорна. — Я все равно собиралась уходить. — Интересоваться, куда, Питер не стал. Дейн еще раз вздохнула и вышла, оставив ребят одних.

Питер устало закрыл глаза. Что-то вколотое Хэнком приводило в сонливость — Питер даже спрашивать не стал, что такого там намешал Зверь, что даже его в сон клонило. К вечеру его разбудили начинающие повышать тон голоса и какая-то возня, словно кого-то смачно шмякнули об стенку.

— Хэнк, прошу тебя, — услышал Питер голос Магнето и резко насторожился. — Я просто извинюсь и уйду.

— Серьезно, Эрик? Просто извинишься?! — Маккой старался говорить тише, но у него явно выходило плохо. — Пошел вон, ты достаточно натворил. Сомневаюсь, что он хочет тебя видеть.

«Уйди, пожалуйста, уйди!» — взмолился Питер, не уверенный, что если Магнето сюда войдет, он не бросится ему в объятья, что простит все, что угодно, и на коленях не будет ползать, умоляя остаться.

Поднял голову спавший до этого Скотт, пошевелился Курт — Хэнк оставил их всех ночевать в лазарете, чтобы понаблюдать.

— Что там происходит? — сонно пробормотал Вагнер.

— Магнето, — усмехнулся Скотт. — Чего он приперся? — зло прошипел Саммерс, глядя на сломанную лодыжку Питера. — Совесть заела?

— Если человек раскаялся, то его нужно выслушать, — благоразумно — как показалось Ртути — заявил Курт.

— Такие люди, как он, не меняются, — выдал не менее правдоподобную мысль Скотт — с ним Максимофф тоже согласился.

Хэнк тем временем продолжал препираться с Магнето за стенкой. Питер поднялся, взял принесенные кем-то костыли — сам утром он их радостно оставил у Хэнка — и вышел в соседнее помещение, натянув как можно более благожелательную улыбку.

— Что вы разорались-то так? — весело заявил он, едва сдержав дрожь в голосе, когда увидел, что Эрик перепечатан к стене железной хваткой Хэнка. — Мы там спим вообще-то, — уже менее радостно заявил он.

Маккой, глянув на Питера, резко отпустил Леншерра, и тот едва не упал, схватившись за шею. Магнето поднял глаза на Ртуть, и именно в этот момент Максомофф понял: Эрик знает. Не по заинтересованности, не по беспокойству, а по полному вины взгляду.

— Питер… — почти прохрипел металлокинетик, но увидев во все глаза уставившегося на него парня, замолчал. Извинения у того застряли где-то в горле. Наверное, Хэнк там что-то слишком сильно пережал.

— Уходи, — тихо сказал Максимофф, но увидев, что Леншерр его просьбу выполнять не собирается, повысил голос: — Проваливай! Катись к черту, где тебе самое место. Всем было бы лучше, если бы ты остался гнить в Пентагоне.

— Я просто хотел… — начал Магнето, но словно запнулся. — Не злись на меня, парень, — Эрик сделал шаг вперед, а Зверь предупреждающе двинулся за ним. — Я… просто…

— Что? Красноречивому Эрику Леншерру нечего сказать? — усмехнулся Питер, сделав три унизительных шага на костылях, оказавшись прямо перед отцом, но эффекта нужного достиг — Магнето стушевался, но взгляда не отвел. — Это тебе не перед телекамерами заявления на весь мир делать.

— Рад, что ты его видел, — съязвил металлокинетик, а Питер не выдержал. Крепче оперся рукой на один из костылей, замахнулся и со всей силой скорости ударил по лицу Эрика, и снова схватился за костыль, едва не потеряв равновесие.

Ни Хэнк, ни Магнето, полетевший на пол, удара даже увидеть не успели, зато звякнули какие-то железные склянки на столе Зверя. Маккой предупреждающе вскинулся, готовый в любой момент закрыть собой Питера, но Эрик, едва коснувшись своей челюсти — Ртуть был уверен, что та завтра станет раза в два больше — злости он не пожалел, — тихо сказал:

— Все в порядке, Хэнк. Я, пожалуй, это заслужил, — ледяное спокойствие отца бесило еще больше, Питер дернулся, но был перехвачен подскочившим к нему Зверем. Магнето поднялся, не отрывая взгляда от карих глаз сына. — Хочешь, чтобы я ушел? — Питеру очень хотелось, чтобы Эрик не спрашивал, чтобы Эрик просто ушел, пока он больше не сделал и не сказал того, о чем будет жалеть, но Леншерр бессовестно задал ему вопрос, и казалось, ожидал ответа, оставляя всю ответственность за ним — Питером. Седовласый парень не отрываясь смотрел на отца, удерживаемый — или поддерживаемый — Хэнком, а Эрик продолжал молчать.

— Проваливай, — тихо сказал Максимофф, почти без ярости, но бог свидетель, скольких сил ему стоило одно это слово. На лице Эрика не дрогнул ни один мускул, лишь взгляд, кажется, потух. Он беззвучно вышел из комнаты, на секунду застыв в дверях и бросив на Питера странный взгляд. Позже Ртуть понял, что он был умоляющим, но ему в голову не пришло тогда, что отец может так смотреть.

— Я пойду проверю ребят, — сказал Хэнк, опустив голову и тоже молча зашел в палату к Курту и Скотту. Питер услышал тихий скрип и перевел взгляд на источник звука: в дверном проеме женской палаты стояла Лорна, с немым участием наблюдавшая за ним. Питера ее жалость взбесила:

— Ты что, еще разве не свалила? — зло бросил он ей. Та, ничего не ответив, закрыла дверь. Ртуть опустился на стул, до боли впившись пальцами в волосы. Пару раз пытался вскочить, бежать за отцом сломя голову, остановить того, но тут же злился на себя за эту дурость и клял чертово Эрика Леншерра на чем свет стоит. Металл в комнате легонько позвякивал, но Питер был уверен, будь способности сильнее — без проблем бы не обошлось.

А Лорна, тихо закрывшая дверь, прижалась спиной к двери, чувствуя где-то за стенкой, где сидел Максимофф, слабые всплески колебаний магнитного поля и сильные, едва сдерживаемые где-то в коридоре, куда ушел Леншерр: Питер был в ярости, Эрик был в отчаянии. А Дейн почему-то начали душить слезы вперемежку с диким, почти мстительным смехом, и Лорна вдруг поняла: она не хочет отсюда уходить.