Без вины виноватая (гет)

Гермиона некоторое время сидела, уставившись в одну точку, ни о чем не думая, а затем… словно прорвало плотину: мыслей и эмоций навалилось столько, что она не сразу смогла их систематизировать. В эмоциях доминировали обида на старших Малфоев и вспыхнувшее заново недоверие ко всему семейству, а заодно и к Снейпу.

В мыслях… Ох, что творилось в мыслях! В считанные секунды Гермиона сложила стройную теорию… заговора и обосновала несколько поводов для своего недоверия. Если у всех здесь сквозные зеркала для общения, то сегодняшнее представление становилось легко объяснимым. Малфой (Драко Малфой) мог подслушать ее разговор со Снейпом, а потом прикинуться… Но зачем ему прикидываться невменяемым и пороть всю эту чушь? Между чушью он выдавал информацию о ритуале, подбирал ей литературу и делал разумные замечания. И это тоже было совсем не похоже на того Малфоя, которого она знала. «Что ты о нем, собственно, знаешь?» — ехидно поинтересовался внутренний голос. О! Гермионе было что ответить, причем с примерами за каждый год обучения, вот только… предвзятый, напыщенный, трусливый и подловатый гад, с которым она знакома, не весь Драко Малфой, как и она не только раздражающая, агрессивная и магически одаренная маглорожденная заучка, которую знает он. Расположить ее своим отношением к животному, рассказать трогательную историю про подобранную дворнягу, показать, что не во всех вопросах он такая сволочь, как она думает, — это имело смысл в рамках концепции «набрать баллы в ее глазах». Но… изображать неадекватность-то зачем? И, если бы все было подстроено, он не показал бы зеркало, ведь зная об этом способе коммуникации (и подслушивания), легко прийти к тем выводам, к которым пришла Гермиона. Зачем показывать зеркало, наводя ее на мысли о спланированном спектакле? Не может же он настолько ее недооценивать. А что, если спектакль масштабнее и подслушанный разговор — один из его актов? А если инсценировка еще глобальнее? Вдруг все это, начиная с письма якобы Волдеморта (или с воскрешения Снейпа?), — большой-большой обман. Вот только с какой целью? Чтобы выдать ее замуж за Драко? Можно найти иные пути, гораздо менее извилистые. Гермиона не стала отвлекаться на прокладывание этих путей, потому что это не имело смысла — ни за какие коврижки помешанные на чистокровности Люциус и Нарцисса не захотели бы в невестки маглорожденную, если бы на кону не стояла жизнь их сына. Другой адекватной причины устраивать весь этот театр абсурда не придумывалось. И еще от теории на милю несло паранойей. Это пугало. Нельзя уподобляться… психам. Она и так… недостаточно стабильна после всего пережитого. Значит, придется принять на веру, что всё взаправду, что подслушанный разговор был просто подслушанным разговором, а проклятое письмо написано Волдемортом и адресовано действительно ей? Цитируя Снейпа, «слишком мало исходных данных для выводов».

Но чтобы двигаться дальше с этого места, чтобы разрешить загаданную профессором (или Волдемортом?) загадку, не оглядываясь через плечо каждые несколько минут, Гермионе следовало бы ответить себе на несколько вопросов.

Могут ли Малфои ей навредить? Она недостаточно знала их, чтобы делать такие заключения, но сейчас, успокоившись, почти с уверенностью ответила отрицательно. В конце концов, как заметила Нарцисса, они не безумны, а Гермиона им нужна, чтобы спасти Драко.

Какую игру ведет Снейп, кроме очевидной? Он сказал, что хочет завоевать ее доверие. Стоит ли он этого доверия? Его вклад в победу не подлежал сомнению. В том, что цели воскресить Волдеморта Снейп не преследует, Гермиона тоже была уверена. Скрытых мотивов вызнавать местонахождение ее родителей не придумывалось. Можно ли было поручить работу с их разумом темной лошадке? Не в его ли интересах еще сильнее разрушить их память? От человека, способного на убийство, всего можно ожидать. Это возвращало ее к теории об очень большом обмане, внутри которого она оказалась, и параноидальному страху. Усилием воли Гермиона заставила заткнуться паникующую часть себя. Размышления собирались пойти на новый виток, когда она обнаружила две пары глаз. Собака Ора и эльф Пикс с книгой в тонкопалых лапках смотрели на нее неотрывно и… с опасением. Очевидно, во время мозгового штурма Гермиона гримасничала и жестикулировала.

Со смущенным «спасибо» она резко выхватила гримуар у домовика. Неудобно-то как! Ладно Пикс, а вот чувствовать неловкость перед собакой… Мунго по ней плачет.

— Пикс не нужен? — пискляво спросил эльф.

Гермиона покачала головой, не зная, как правильно ему ответить, чтобы не задеть.

— Мисс может позвать Пикса, если что-то понадобится. Хозяин сказал слушать мисс. Мисс — почти семья.

Кто-то слишком забегает вперед…

От возмущения она кивнула так же бездумно, как только что качала головой. Пикс исчез, а Ора хлопнула хвостом. Хоть что-то в этом мире было стабильно.

Гермиона открыла книгу, но буквы никак не желали складываться в слова, и она снова погрузилась в размышления.

Снейп хочет посетить Австралию, пока ему не пришлось «воскреснуть»? Значит ли это, что можно сорваться туда вот прямо сейчас? Тоска по родителям, подавляемая почти целый год, за последние полтора дня стала просто невыносимой. Вот уже несколько лет как Гермиона почти полностью погрузилась в жизнь волшебного мира, и они с отцом и матерью очень отдалились. Да и в детстве она умела обходиться без них. Гермиону отправляли в лагеря и на детские научные конкурсы, а родители ездили на конференции, оставляя дочь под ненавязчивой опекой приятельницы и соседки. Просто никогда до прошлого лета она не расставалась с ними на такой срок, никогда не расставалась с ними, не рассчитывая увидеть снова. И теперь, когда — о чудо! — у нее появился шанс, заставить себя подождать еще было невозможно. Жутко хотелось хотя бы увидеть их и убедиться, что у них все в порядке.

Но Австралия далеко.

Как получают международный портключ в Министерстве?

Можно ли с помощью портключа преодолеть такое расстояние?

Обращаться за ним нужно в Отдел магического транспорта или в Отдел международного магического сотрудничества?

Эти отделы уже работают?

Портключ или камин?

Налажена ли каминная сеть между материками?

От перспективы ухнуть в камин и пролететь через половину планеты перехватывало дыхание. Наверное, предпочтительнее преодолеть это расстояние на самолете — медленнее, с пересадками, но не так страшно, да и внимания к путешествию меньше. Но для того чтобы приобрести билеты на самолет, придется снять деньги со своего фунтового счета. Пока у власти были Упивающиеся, Гермиона даже думать об этом боялась, а сейчас… Когда в разговоре с Кингсли она заикнулась о собственных средствах, не желая нахлебничать у Уизли (ей всего-то нужно было выбраться в банк и сделать карту взамен потерянной), тот категорически запретил светиться и создал для нее ячейку в «Гринготтсе», куда положил пятьсот галлеонов — небольшое, по его словам, вознаграждение за вклад в победу, и намекнул, что чуть позже ей будет переведена гораздо более значимая сумма. Обратись она в «Гринготтс», исполняющий обязанности Министра сможет отследить денежную операцию, а ей не хотелось афишировать нарушение предписания.

Гермиона с удивлением поняла, что обдумывает детали, а само решение уже принято. Со Снейпом или без, она собирается искать родителей. Запустив руку в сумочку, Грейнджер нашла пакетик, в который бережно уложила несколько волосков, снятых с расчесок в Тот Самый День, а затем, не давая себе времени передумать, вынула палочку и наколдовала патронуса:

— Рон, передай маме благодарность за гостеприимство. Я отправляюсь за родителями. Просто не могу больше ждать. Со мной все хорошо, не волнуйтесь.

Суть только что сделанного дошла до Гермионы, как только выдра исчезла из виду. Что она натворила? Уже обеденное время, а организовать за полдня поездку в Австралию даже магия не способна. Как после такого заявления вернуться в Нору? Ее же запрут до новых распоряжений Шеклболта! Снять на одну ночь комнату в Хогсмиде или в «Дырявом котле» не просто глупо, а очень глупо. Не просить же ночлега у Малфоев? Она скорее провалится под землю! Ко всему еще и палатку из сумочки вытащила, чтобы просушить, и оставила на заднем дворе Норы!

— Грейнджер.

Перед ней возник Драко Малфой. Он что, так тихо ходит? И собака-предательница вообще не отреагировала — дрыхла и в ус не дула. Теперь он выглядел несколько иначе: рубашка была свежей, выглаженной, застегнутой и заправленной в штаны как положено, а сами штаны были раскатаны обратно до щиколоток. Вот только... Вот только он по-прежнему оставался босым.

— Слушай, я должен извиниться, я… — он снова запустил руки в волосы, похоже, не у одной Гермионы развилась нервная привычка, — я… — снова сделал он попытку объясниться, но в это время стремительно приближающееся белое облачко превратилось в полупрозрачного терьера, который заорал на нее голосом Рона:

— Гермиона, ты с ума сошла?! Какие на хрен родители? На свободе куча Упивающихся! Я сейчас же дам знать Кингсли, что ты пропала. Куда ты вообще делась? Тебя взяли в плен? Я не верю, что моя девушка вот так вот сорвалась с места без меня и ничего мне не сказала!

— Патронус-кричалка? Сильно, — хмыкнул Малфой. Теперь он казался Гермионе больше похожим на себя самого. Правда, пока Рон разорялся, он успел сесть и теперь трепал пребывающую в нирване Ору за щеки, и это выпадало из концепции. Постановка? Собаку можно держать под Империусом? Этот человек был готов хладнокровно наблюдать за казнью гиппогрифа. Можно ли настолько по-разному относиться к животным? Или поглаживание — такое же нервное движение, как и выдергивание собственных волос? Но собака-то явно довольна... Ладно, с Малфоем она разберется чуть позже. Сначала Рон.

Словно в ответ на ее мысли, Малфой поинтересовался:

— Ты встречаешься с Уизли?

Гермионе нечего было на это ответить.

— Точно. Он что-то такое в Выручай-комнате вопил, когда Крэбб… Как же ты?.. если придется со мной… я не имею в виду, что нам придется что-то такое, но... — в интонации прорезалась тревога.

Гермиона закрыла глаза, Рон разозлил, а тут еще и Малфой лезет с ненужными вопросами. Патронус требует хорошей концентрации и контроля над эмоциями, как одно, так и другое проблематично, когда колдующий находится в таком взбешенном состоянии, а она не была готова показывать слизеринцу, что чего-то не может. Грейнджер сосредоточилась на счастливом воспоминании, и… из ее палочки вырвалось облачко серебристого пара. Не давая себе передохнуть, она повторила попытку, и пар все-таки превратился в выдру.

— Рон, — начала надиктовывать Гермиона своим лучшим менторским тоном замершему в ожидании распоряжений светящемуся зверьку. — Если бы меня, как ты предположил, удерживали силой, я не смогла бы вызвать патронуса, более того, подозреваю, меня лишили бы палочки. Думай, прежде чем делать предположения. Прости, но не помню, чтобы мы говорили о статусе наших отношений. Для справки: кем бы мы ни были друг другу, я не должна перед тобой отчитываться. Ни перед кем не должна.

Выдра умчалась, а Малфой снова хмыкнул. Гермиона резко развернулась к нему, готовая высказать все, что вертелось на языке.

— Не хотел бы я, чтобы моя девушка разговаривала со мной таким тоном. Может, у Уизли этот… Эдипов комплекс?

Яростное желание защитить друга и пройтись по тому, что Малфой не имеет права на такие высказывания, было отодвинуто ошеломлением.

— Откуда ты знаешь, что такое Эдипов комплекс?

— Почему я не должен об этом знать? Я, по-твоему, отсталый?

Уже второй раз она слышала о том, что считает Малфоя менее умным, чем он есть. Они со Снейпом что, оба притворяются?

— При чем здесь ум? Я про магловское понятие.

— Я думал, ты в первых рядах кричащих, что психика у магов и маглов устроена одинаково.

— Никогда не слышала, чтобы волшебники изучали психологию.

— Ты почитай книги, которые я тебе дал. Понимание устройства мозга и принципа его работы — основа. Ни к одной из ментальных практик нельзя приступать без этих знаний.

— Но Эдипов комплекс — это специфическая психология.

— Грейнджер… Ну что ты пристала? Интересно было. Начал читать что-то одно, зацепился за незнакомое понятие. Не про Эдипов комплекс. Не надо так на меня смотреть. Потом наткнулся на книгу Неоса Лавгуда. Это дед Полоумной.

— Луны! И что там?

— Он прошелся по основным магловским работам родоначальников психологии. Поверхностно, но достаточно интересно, чтобы захотелось с ними ознакомиться.

Гермиона скептически приподняла бровь. Обычно интерпретации волшебниками магловского наследия — как культурного, так и научного — оставляли желать лучшего.

— Интересно было бы взглянуть на труд этого Лавгуда… — снисходительно начала она.

— Могу послать Пикса и за этой книгой…

— Потом, — еще не хватало, чтоб авроры заметили шныряющего туда-сюда эльфа. Она вернулась к заинтересовавшей теме. — Ты читал маглов?

— Книги — всегда книги. Удивлю, если скажу, что две больших секции нашей библиотеки составляет исключительно магловская литература?

Удивил, но виду Гермиона не подала. Наверное.

— Врага нужно знать в лицо? — вскинула она бровь.

— Прадед был сумасшедшим библиофилом, скупал все, что представляло ценность.

Неужели когда-то на свете жил Малфой, способный вызвать искреннюю симпатию Гермионы?

— Считал, что маглам не дано сохранить бесценные фолианты.

Ну может, не совсем симпатию… Хотя Грейнджер пришлось признать, что у магов гораздо больше возможностей сохранения книг.

Малфой замолчал, посмотрел на том у нее на коленях и снова забеспокоился.

— Читала? — спросил нервно.

— Нет, думала. Обо всем этом…

— Я же извиниться хотел. Я не совсем осознавал… Я должен был сразу же прервать их разговор. Или отключиться, или заговорить со Снейпом. Прости, соображал плохо. Черт! Они меня… Черт, черт, черт, это так жалко!

Бедный маленький Малфой, которого не держат в курсе дела. Гермиона подавила вспыхнувшее презрение и посмотрела на ситуацию иначе. Будь она на месте Драко, не смогла бы терпеть, что за ее спиной строят планы, а ее даже не ставят в известность.

— Драклово зелье, — снова выругался Малфой. — Прости, я еще не совсем... Думал, безоар подействовал, но что-то еще не так.

— Безоар, смешиваясь со слюной, сорбирует то, что еще не разнесено по организму, а потом ослабляет действие отравы в крови. Хоть и называется универсальным противоядием, он не может полностью нейтрализовать любое вещество, — автоматически процитировала Гермиона «Справочник зельевара-любителя», а потом сосредоточилась на сказанном собеседником: — Подожди, зачем тебе безоар, если ты переборщил с Умиротворяющим бальзамом?

— Ты не поняла? Она что-то добавила в мое зелье!

— Она?

— Мать! — выпалил Драко и испуганно посмотрел на Гермиону. — Я… — он осекся, не зная, что сказать, пока она медленно осознавала.

— Твоя мать добавила...

— Забудь!

— Нет уж, — услышанное все еще не хотело укладываться в голове, — объясни.

Малфой открыл рот, закрыл, дернулся к волосам и беспомощно опустил руки. Нет, с ним все еще что-то было не так, Гермиона ощутила легкий пинок совести, но удержаться от расспросов было выше ее сил. Она собирается спасти Драко Малфою жизнь, печься о его чувствах — перебор.

— Что объяснить? Она не призналась, что это было.

— Но чем-то же мотивировала свой поступок.

— Хотела, чтобы мы с тобой поговорили, как выразилась, без моих дурацких ужимок. Черт!

Гермиона дернула губой. В голове мелькали догадки, чем могла оказаться добавка. Но… нет. Это слишком низко и действует иначе, так что… И это тоже нет.

— Я разложу по Голпалотту и найду. Все равно.

— Но зачем она?.. — никак не могла угомониться Гермиона.

— Грейнджер, — Малфой самым натуральным образом залился краской. Он выглядел так, словно собирался убежать, но убегать от нее ему скорее всего было страшно (вдруг передумает помогать?), а может, он счел, что это будет невежливо, — в конце концов сам попросил подождать. «Любое предположение — только предположение», — напомнила себе Гермиона. — Это такая дурость. Я тебе в глаза смотреть не смогу, если скажу.

Она проанализировала сказанное и застыла с открытым ртом.

— Не могла же она подумать, что ты… Что я…

Драко сквозь зубы помянул то ли застрявшего у него во рту черта, то ли какую-то магическую нечисть и посмотрел на нее открытым несчастным взглядом. А ведь точно, никогда раньше она не видела Хорька таким беззащитным.

— Очень даже могла. Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, под всей этой своей… — он сделал неопределенный жест, — женщина, которая слушает Селестину Уорбек и читает Маглезию Торквуд, Керри Лавли и Риту Скитер.

Не то чтобы Гермиона хорошо ориентировалась в магической беллетристике, но два имени из четырех ей были знакомы.

— То есть она подумала…

— Видимо, сочла, что раз я тебя — условно — дергал за косички в школе, то тайно в тебя влюблен. На всякий случай проясняю — она ошиблась.

Не захихикать было совершенно невозможно. Малфой тоже несмело улыбнулся. А потом спрятал лицо в ладонях и пробормотал:

— Ты не расскажешь обо всем этом Уизли или Поттеру.

Это невозможно будет рассказать вне контекста, а в контексте она рассказать не может — спасибо Снейпу. Так что, как бы ни хотелось…

— Не скажу, живи.

— Благодетельница, — несчастно скривился Малфой.

— Ты ведь размышлял о том, что именно тебе могли подлить, да?

Малфой болтал и явно не мог оставить ее вопрос без ответа, но ответы формулировал не бездумно, значит, не…

— Не Веритасерум, не Болтушка для молчунов, не Дурманящая настойка. Есть совпадения со всеми тремя, я не могу смолчать, и я говорю… намного больше, чем привык. И веду себя совсем иначе.

— Да, твои жесты и мимика… — вступила Гермиона, отодвинув ненадолго мысль о матери, так поступившей с сыном. Сочувствие к Малфою было лишним и ненужным.

— Слетел окклюментный блок, и я не могу снова закрыться.

— Ты используешь окклюменцию?

— С начала шестого курса, — в голосе Малфоя зазвучали знакомые хвастливые нотки.

Гермиона восхитилась и почти зауважала его, окклюменция — наука, которую она собиралась освоить, да все не выпадало времени.

— Интересно, что за зелье могло сломать крепкий блок. Почему ты уверен, что добавлено что-то в бальзам, а не в Противоядие от истерики?

— Потому что Противоядие у меня в кармане, а Умиротворяющий бальзам закончился, и я просил домовика принести мне пузырек.

Вот что бывает, если используешь рабский труд. Интересно, почему Пикс предпочел пойти против Драко и выполнить указание Нарциссы?

— Эльф не сам это сделал, — странно, что Малфой заступился за него. — Просто взял из рук матери и принес мне.

В голове не укладывалось, что так можно было поступить со своим сыном.

— Что же это могло быть?

— Тот же вопрос.

— А Снейп не знает?

— Знает, естественно. Но за кого ты его принимаешь? Он меня учит. Если я хочу получить ответ, должен найти его сам.

Грейнджер захотела присоединиться к решению задачки, на время позабыв о своих наполеоновских планах, а потом очередной возникший вопрос снова включил ее подозрительность.

— Почему ты вернулся, если знал, что под влиянием зелья? — с обвинением спросила она.

— Не знал я. Безоар снял большую часть симптомов, Антипохмельное — заторможенность, почувствовал себя собой. Когда заговорил, понял, что еще не в норме, но… было бы невежливо оставить тебя тут одну, после того как попросил дождаться.

— Драко Малфой и вежливость, — с сарказмом выпалила Гермиона.

— Куда я теперь от тебя денусь, придется привыкать.

Ей привыкать или ему? Или им обоим? К чему привыкать — к вежливости или друг к другу? Идея привыкать к Драко Малфою, даже в вежливой ипостаси, откровенно не нравилась Гермионе.

— С чего бы? — резко спросила она. — Даже если… если не найдем другого способа. Сам сказал, что нам вовсе не обязательно... — она не знала, как закончить фразу: «быть вместе» — Мерлин упаси, «общаться» — тоже вроде как не совсем то слово.

— Отец и Снейп умирают от желания попасть в этот кабинет с первого исчезновения Лорда. Думаешь, они от тебя отстанут? А мать не отстанет от нас...

Планы матери Драко не интересовали ее ни капельки. Эта женщина вызывала еще большую неприязнь, чем раньше. Люциус тоже не состоял в списке любимых людей, Снейп… ну со Снейпом она решила смириться. В любом случае, даже если придется иметь дело со старшими, это не значит, что Гермиона будет иметь дело с Драко. И без него тошно.

Кабинет. Снейп… Черт! (ругань Малфоя заразна?) Нельзя отвлекаться.

— Слушай, — просить было неудобно, но не признаваться же, что не знает, как вернуться в палатку, — у тебя еще есть зеркальце? Можешь передать профессору, что я готова принять его предложение?

— Можешь и сама сказать, — изобразил любезность Малфой и потянулся к карману.

Ора, лишенная его внимания, недовольно подняла голову.

— Тихо, девочка, — Драко продолжил с усилием чесать ее за ухом свободной рукой.

— Это странно, — не выдержала Гермиона. Не то чтобы она хотела воспользоваться искусственно вызванными болтливостью и открытостью Драко Малфоя… Да ладно. Врать себе — последнее дело.

— Что именно?

— Ты и собака… Ты и это место, где полно зверья. Я помню тебя на уроках Хагрида, я помню, как ты жаждал казни Клювокрыла.

— Той заразы, которая распорола мне руку?

Как ожидаемо. Он даже имени не запомнил.

— Ну вот! — Гермиона всплеснула руками. Значит, все-таки это постановка?

Малфой замер и потер зеркальце о штанину.

— Грейнджер, — он заговорил медленно, подбирая слова, — жизнь животных мне интересна. Я действительно рос тут, где их много, и наблюдал за ними все детство, и на уроки по уходу пошел, если честно, потому что это легко. Некоторых, вот Ору, например, люблю, но безоглядной любовью ко всему живому, прости, не страдаю. Монстры вроде драконов, акромантулов, мантикор, фестралов и гиппогрифов мне неприятны. Прости еще раз, но то, что у нас было вместо уроков… Мне так часто хотелось прервать этого уро… профессора.

Гермиона почувствовала необходимость вступиться за Хагрида, но внутренний борец за справедливость не позволил. Как бы то ни было, педагогическим талантом лесник не отличался.

— Одно дело — не любить, другое — желать смерти.

— Грейнджер, — снова с опаской начал Драко, — ну что я знал про смерть в четырнадцать лет? Ни черта не знал.

— Жизнь у животных короче…

— Родители берегли меня от такого. Да, смейся, вот таким тепличным растением я рос, — в его голосе смешались злость и горечь. — До пятнадцати я не имел предметного представления. Пока дед не умер.

Слова соболезнования остались непроизнесенными, Гермиона не хотела сбить собеседника с мысли.

— Глупо отрицать, что я был злым подростком, подростки в большинстве своем злые, и ты не исключение, — Малфой потер щеку, а Гермиона пробормотала «заслужил», на что он... ухмыльнулся. — И того конкретного гиппогрифа я ненавидел.

— Бедный травмированный мальчик! — съехидничала Гермиона.

— Не только травмированный. Скотина меня унизил. Сейчас смешно вспоминать, но тогда казалось таким важным. А если совсем уж начистоту, мне еще и было интересно… — он поднял настороженные глаза, Гермиона закатила свои и помотала головой, подтверждая, что не собирается менять решение относительно ритуала, — увидеть гиппогрифа в разрезе.

Удивительно, но гнева не было. Эту мотивацию она могла понять. Не принять, но понять точно. Для него Крювокрыл не был Клювокрылом, а лишь абстрактной агрессивной зверюгой, экспонатом в анатомическом театре. Малфой пожал плечами, мол, вот и всё.

Гермиона признала, что ей есть о чем подумать. Малфой представлялся ей не любящим ничего живого, кроме себя. Может, еще родителей. В его мотивации оставалось много инфантильного, факт, но… прав он был насчет того, что с позиции «сейчас» все это казалось возней в песочнице.

— Прости. Отвлекся, — подал он ей зеркальце, проводя по нему рукой.

Вообще-то Гермиона отвлекла его сама, но почему бы не позволить Драко Малфою извиниться еще раз?

Через несколько секунд поверхность пошла рябью, а затем показала профессора. Он казался странно неуместным в зеркале. «Вампирам отражаться не положено», — съехидничал кто-то язвительный в голове Гермионы.

— Драко, что на этот раз? — раздраженно процедил Снейп, но увидел другое лицо и исправился: — Мисс Грейнджер?

— Я решила… — почему она не составила речь заранее, еще и отвлеклась? — принять ваше предложение. Думаю, нужно улететь в Австралию самолетом. Идеально было бы сделать это уже сегодня. Полет длинный, около двадцати часов. Я предупредила Уизли.

Зачем она проговорилась об этом? Мерлин! Вроде не принимала никаких туманящих разум зелий. Или здесь воздух такой?

— Думаю, могла бы снять деньги со счета, который родители открыли мне… Вот только билеты на ближайший рейс… я не знаю... Вы вообще уже способны?..

С этого следовало начать.

— Способен. Не предлагал бы, если бы не был.

Но ведь он отказался даже от прогулки! Вот… жук. Если Снейп и поймал мысль (это возможно через зеркало?), то оставил без внимания.

— Не нужно пока снимать деньги со счета. Мы не знаем, кто может наблюдать за ним.

Еще один Шеклболт? Неужели они считают, что волшебники, не умеющие подобрать комплект магловской одежды, могут следить за банковскими операциями? Тем более волшебники, находящиеся в бегах, вне закона? Это и есть настоящая паранойя.

— Не забивайте голову глупостями, об остальном позаботится Люциус.

Фраза кардинально перенаправила мысли. Она не возьмет у Малфоев и кната!

— Мисс Грейнджер, я вижу по лицу всё, что вы собираетесь сказать. Прекратите. Сосредоточьтесь на другом. Для Люциуса это даже не трата. Вы согласились сделать для этой семьи гораздо больше.

— Я не допущу, чтобы меня покупали!

— Мерлина ради, что за манера говорить лозунгами?

— Как он это сделает? При всем… — нет, уважением тут не пахнет, — Малфой и маглы…

Библиотека… Три секции…

— Понятия не имею, как именно он это сделает, но знаю, что у него гораздо больше возможностей, чем у нас с вами.

— Но я хочу знать!

— Грейнджер, — подал голос Малфой. Ее фамилию он произнес совсем как в школе — лениво растягивая гласные, — для этого существуют прикормленные сквибы.

— Прикормленные сквибы?! — Гермиона задохнулась от возмущения. Прикормленные? Прирученные? Сквибы не животные! А может, они и вовсе под Империусом? Отвратительный предвзятый мудак!

— Салазар помоги, зачем сразу предполагать худшее? — закатил глаза Драко. — Это что-то вроде устойчивого выражения. Оно не имеет уничижительного оттенка. Еще во времена моих прадеда и прабабки стало модно покровительствовать сквибам. Обеспечивать их. Помогать прижиться у маглов, те в свою очередь становились мостом между маглами и волшебниками. Семья брала под опеку несколько, и... Поверь, человек, которого магией скрыли от компании, тусовавшейся здесь недавно, сможет оказать любую возможную услугу.

Люциус Малфой содержит сквибов и покровительствует им, Люциус Малфой скрывает сквибов от Волдеморта и ближнего круга…

— У нас их вроде пять, — Драко посмотрел на свои ногти.

Он точно не врет?

— Это правда, мисс Грейнджер, — раздалось из зеркала, и Гермиона вспомнила о втором собеседнике. — Соседку родственников вашего друга, например, — было сложно сказать, в «родственников» или в «друга» Снейп впрыснул больше ненависти, — опекал Дамблдор. Об этом не принято говорить. Сквибы Люциуса, сами понимаете, крутятся в иных кругах и живут получше старушки Арабеллы. Наша маленькая просьба никому не будет в тягость.

Скрепя сердце она согласилась.

— Но я возмещу расходы, как только… как только смогу добраться до счета.

— Мисс Грейнджер, — зазеркальный Снейп с трудом сдерживал раздражение.

Она не станет спорить, просто потом все сделает по-своему.

— Раз уж вы сообщили о своих планах в уизлевскую дыру, возвращаться туда вам нельзя. Если за сегодня не удастся улететь, переночуете здесь, Драко уступит палатку и останется со мной.

— Нет. Я сниму…

— И речи быть не может!

Она взрослая совершеннолетняя ведьма, почему все пытаются решать за нее, как ей быть?