Гарри Поттер и Ледяной Чертополох. Часть Вторая: Обретение (джен)

Вернувшись в номер после недолгой прогулки, мистер Фордендари обнаружил свою переводчицу за столом, наедине с поданным в номер завтраком на две персоны. Глаза у неё были шалые, затуманенные, и передвигалась Тома несколько скованно… Зато сколько радости в улыбке!

— И тебя с добрым утром! — ответил Гарри на восторженный писк. — Я тут выходил пройтись, встретил вашего водителя внизу. Знаешь, этот ваш Борис — довольно-таки пошлый человек. Невозможно до такой степени напиться чем-то хотя бы относительно приличным на двадцать баксов!

Тамара была целиком и полностью согласна — сейчас, наверное, она согласилась бы с любым предложением, исходящим от мистера Фордендари — однако из корпоративной солидарности сменила тему, спросив, какие Артемиус запланировал на сегодня дела.

— Я собираюсь работать в библиотеке. Которая имени Ленина. Потом… Потом будем кутить. Какой у вас в Москве самый фешенебельный ресторан? Кстати, там можно палить в люстру из вороненого "Маузера"?

— З-зачем? В смысле — зачем палить в люстру?

Мистер Фордендари пожал плечами и отхлебнул кофе, сохраняя на лице несколько рассеянное выражение.

— Даже не знаю… Я смотрел как-то давным-давно какой-то ваш русский фильм, и видел сцену — и она мне запала в память. И вот уже лет десять, не меньше, хочу приехать в Россию, войти в дорогой ресторан, заказать там "Боже царя храни", а когда начнется драка — пальнуть в потолок из "Маузера"… Так что, раз уж я в Москве, нужно воплотить желание. Мне этот метод посоветовал мой психоаналитик! — мистер Фордендари поставил чашку на стол и значительно воздел палец. Тома смотрела, как загипнотизированная. — Только вот теперь, наверное, придется заказывать "Интернационал". Или, может быть, лучше — "Вставай, проклятьем заклейменный", как ты думаешь?

Это, наконец, пробило окутывающий Тому кокон нирваны.

Было довольно забавно наблюдать её попытки отговорить уважаемого иностранного туриста, желающего потратить МНОГОДЕНЕГ, в ситуации, когда Родине очень, очень нужны МНОГОДЕНЕГ, от попытки потратить МНОГОДЕНЕГ. Правда, потратить довольно возмутительным и даже чуть-чуть противозаконным образом… Но… Но!

Развлечение закончилось раньше, чем мальчику хотелось бы (дразнить Тому было та-ак забавно!) — в тот момент, когда в дверь номера постучался мистер О'Ним, которому мистер Фордендари поручил разбудить себя в восемь пятнадцать утра. Библиотека открывалась в девять, и Гарри не собирался терять ни одной минуты!

* * *

Библиотека была по-настоящему огромной. Больше Хогвартса!

Больше даже десяти Хогвартсов, если бы их взяли вместе!

Над внимательно рассматривающим замусоренный истоптанный газончик мужчиной в сером костюме действительно горел золотистым пламенем огромный восклицательный знак. Как и обещали в лондонском "Гринготтсе". Гарри жестом отпустил телохранителя и взбежал вверх по ступеням:

— Доброе утро, — в свой английский он добавил немного отрывистого, похожего на взлаивание немецкого акцента. — Мистер Smolsky, я полагаю?

— Совершенно верно, — улыбнулся контакт, щелчком пальцев по модному металлическому часовому браслету отключая невидимую для магглов иллюзию у себя над головой. — Смольский Артур Владимирович, референт Московского управления ГлавТуризма НКИД, к вашим услугам.

Одет мистер Смольский был в серо-стальной френч с накладными карманами, того же цвета брюки, черные тупоносые ботинки, полировка которых отбрасывала веселые солнечные зайчики, и белоснежную рубашку с затянутым до упора галстуком. Приглядевшись как следует, можно было заметить на обшлагах и лацканах френча вышивку, сделанную однотонной с самим костюмом нитью. Скромно, стильно, эффективно…

— Топфер, Хайндрих фон Топфер, очень приятно, — Гарри тоже постарался улыбнуться самым наиприятственнейшим образом. — Я просил заказать мне читательский билет, или что тут у них вместо этого…

— Да, все готово, — Смольский протянул пластину, размером и внешним видом напоминающую кредитную карту. — Вот, ваш пропуск. Но должен заметить, здесь не хранится никакой литературы по магии, никаких сборников заклятий и тому подобного — все книги такого рода собраны либо в центральной библиотеке Наркомпроса в Китеже, либо в…

— Если бы я собирался повышать свое образование в области магии, я бы сразу направился в Китеж, — отмахнулся Гарри. — Мне нужно нечто другое! И я даже не совсем уверен, к какой области наук это относится… не говоря уже о том, какие книги могут понадобиться. Поэтому я и здесь. Куда нам?

— Пропуск надо предъявить вот здесь, — чиновник указал на стоящую у подножия широкой мраморной лестницы будочку. — Вам выдадут квиток посетителя, в нем в отделе поставят отметку. На выходе его сдают.

— Понимаю, — кивнул Гарри, проходя вслед за Смольским через вертушку. — Дальше — туда?

— Да, можно вверх по лестнице, а можно пройти здесь, — референт открыл небольшую дверь справа от широкой мраморной лестницы. Здесь узкая деревянная лесенка шла вниз, вдоль стены небольшого зала, уставленного каталожными шкафами. Гарри и мистер Смольский прошли через зал, затем через другой, побольше — он, похоже, располагался прямо под большой лестницей. За столами было пусто, и зевающая библиотечная девочка, наверняка подрабатывающая летом студентка, зажигала намертво привинченные к ним лампы с темно-зелеными металлическими колпаками. За следующей дверью открылся узкий недлинный коридор, с закрытой на висячий замок двустворчатой дверью в "Зал ПЭВМ" слева и двумя дверями по правой стене. Из первой, открытой двери мощные волны табачного дыма выносили перебранку на зверски звучащем по-русски техническом жаргоне. Они миновали кабинет заведующего "подотделом ПЭВМ", и открыв ещё одну высокую дверь, оказались на площадке между двумя пролетами деревянной лестницы.

— Напротив — вход в зал новых поступлений, — свой комментарий мистер референт сопроводил взмахом руки. — Внизу — туалеты и вход в нужный вам отдел, пойдемте.

— Если подняться вверх по главной лестнице, можно тоже добраться до этой, так?

— Так, — не оборачиваясь кивнул Смольский. — Но лучше все же перебраться в одну из наших гостиниц — и добираться через камин…

— Может быть, я так и сделаю… Позже.

Дверь, ведущая в отдел, была металлической, покрашенной в темно-коричневый цвет поверх сурика, и рядом с ней на стене красовалась табличка с надписью "Служебное помещение. ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН. Только для сотрудников".

— Прикладываете к двери пропуск, и открываете, — показал пример чиновник. — Если просто попытаться, дверь не открыть, а если сломать — за ней будет просто кладовка с инструментом. Старые пылесосы, сломанные швабры…

— Портал? — догадался Гарри, входя в небольшой круглый зал с широкой дверью напротив и жерлами каминов вдоль стен.

— Именно, — кивнул русский. — Отдел ведь создавался ещё в начале двадцатых, и книги сюда попадали… всякие. И когда эвакуированные фонды волшебных гримуаров и других инкунабул оставили в Китеже и Аркаиме, вернув в Москву только обычные книги, систему решили все же не менять.

Следующий зал был квадратным и двухэтажным, с высоким сводчатым потолком и стоящей в центре высокой конторкой. Высокий купол потолка был зачарован — не так искусно, как в Хогвартсе, картинка передавала не то небо, которое было над Москвой сейчас, а то, которое было когда-то. От одного края купола к другому неторопливо полз громадный многомоторный самолет, на его крыльях было написано "Максим Горький". По сторонам от воздушного гиганта вертели фигуры высшего пилотажа крошечные бипланы.

— Купол зачаровывали уже после создания самого отдела, — пояснил Смольский, проследив за взглядом Гарри. — В середине тридцатых, тогда здесь много чего перестраивали… Доброе утро, Серафима Сергеевна!

Возникшая по ту сторону конторки небольшого роста миловидная женщина с лицом без возраста и волосами, по прядям окрашенными в черное и белое, молча кивнула, пронзив сначала Смольского, а затем Гарри пристальным взглядом из-под очков. Мальчик подумал, что женщину, более похожую на мадам Пинс, хранительницу библиотеки Хогвартса, он в жизни не встречал. Впрочем, библиотекари все были чем-то похожи.

А ещё в обеих женщинах было что-то птичье — только птицы были разные. Хранитель школьной библиотеки напоминала нервного голодного стервятника, эта… Тоже не колибри.

— Серафима Сергеевна, это Хайндрих фон Топфер, турист из Лондона. Херр фон Топфер — перед вами товарищ Сорокина, — Смольский отвесил библиотекарше короткий, но крайне уважительный поклон. — Она сможет ответить на все ваши вопросы, я же на этом позволю себе откланяться. Если возникнут вопросы — номер своего камина я записал у вас на пропуске…

— Всего доброго, камарада Смольский, — с улыбкой кивнул референту Гарри. — Здравствуйте, tovarisch Сорокина.

— Доброе утро, херр фон Топфер, — без улыбки лицо Серафимы Сергеевны смотрелось как маска, вылепленная из тонкого фарфора: жили только глаза. — Чем я могу вам помочь?

— Я ищу информацию о сквибах.

— Это довольно обширный раздел знаний… И даже не один раздел! — товарищ Сорокина обвела рукой шкафы каталога. — Может быть, вы знаете книгу или автора…

Гарри покачал головой.

— Возможно, хотя бы более конкретную тему?

— Хм-ммм… Что такое сквибы? Почему их три процента — всегда, везде? Что их отличает от магглов и волшебников, и как эти отличия… зарождаются, да? Потому что мы все одно и то же, у маггла может родится сквиб, а может и Обретенный, а в роду волшебников может появиться сквиб… А вот маггл, кстати, не может — а почему?..

— Думаю, что поняла, что вам нужно, — прервала град вопросов Серафима Сергеевна, поднимая руку — и в её ладонь стремительно влетели несколько каталожных карточек, спорхнувших откуда-то со второго этажа. — Для начала… Вот! Богданов, Чернов, Яр-Анцыферов… Это, так сказать, отечественные специалисты. И вот, фон Рутмар и Китейро-Юк… Это специалисты иностранные, но приглашенные…

Пять карточек в руках библиотекарши порхали и ластились к ладоням.

— Ну, и… — в руки сомневающейся в чем-то Серафимы Сергеевны порхнула, вылетев из-за спины Гарри, ещё одна карточка. — Народное хозяйство советской социалистической республики МВН, 1922-1972, юбилейный статистический сборник к 50-летию СССР. Наиболее подробный из издававшихся… Так, — каталожные карточки метнулись от ладони к ладони широкой лентой, и — шесть карточек взлетели и отправились к своим местам. И ещё шесть остались. — Вот, держите. Здесь описание. Автор, заглавие, издательство, год… И данные о расположении. Пойдемте. Лизочка, подмени меня!

Девица в коротком халатике и с упрятанными под белую косынку волосами, выглянувшая из расположенной по ту сторону конторки двери служебного помещения, мило улыбнулась товарищу Сорокиной... И зыркнула на увлекаемого в широко распахнувшиеся справа двери Гарри так, что тот почувствовал себя ценным промысловым зверем под взглядом охотника.

— Здесь у нас читальный зал номер один, вся литература, не являющаяся художественной. Зал номер два, художественной литературы — напротив, — пояснила Серафима Сергеевна, обводя рукой облицованные панелями резного дуба стены. Читальный зал представлял собой довольно большое пространство, по которому в шахматном порядке были расставлены массивные старомодные столы. Лампы под зелеными абажурами бросали свет на зеленое сукно обтяжки, тяжелые гарнитурные стулья ждали читателей. Вдоль стен выстроились глубокие кожаные диваны и кресла, между ними были расставлены торшеры с абажурами из зеленого шелка, точно такими же, как у настольных ламп.

Зону читального зала от расставленных рядами, боком к залу, книжных шкафов, поднимающихся до самого расположенного на пятиметровой высоте потолка, отделяла широкая полоса пустого пространства.

— Садитесь за стол, прикладываете пропуск к вот этой пластине на письменном приборе, — прибор отреагировал на прикосновение короткой вспышкой магии. А стоящие возле шкафов небольшие столики на высоких колесах, сделанные из черного дерева и бронзы, с мордами сфинксов на узких сторонах и огораживающей столешницу резной баллюстрадкой, внезапно ожили. По крайней мере два покатились к столу, за который собрался сесть Гарри, и ещё несколько сделали вид, что они так просто, колеса размять. — Карточки вставите в пасть сфинкса, и столик привезет вам книги…

— Он их сам найдет?

— Разумеется!

— Здорово как! Почему в других библиотеках я такой системы не встречал?

— Потому что у нас волшебная библиотека, но в книгах нет ни капли магии, — объяснила товарищ Сорокина. — А значит, нет никакого риска интерференции волшебства книг и волшебства подобных систем.

— Что, даже учебники? — удивился Гарри, по одной скармливая копии каталожных карточек морде столика, подъехавшего первым. — Там же совсем слезы!

— Это в одном учебнике — слезы, — хмыкнула Серафима Сергеевна. — Рекомендую начать с Чернова, "Становление Сокрытой Республики", без неё вам, думаю, будет непонятен контекст… Вы умеете работать с артефактами-переводчиками?

— На русском я читаю свободно! — самодовольно усмехнулся херр фон Топфер. — Но… пожалуй, на всякий случай…

* * *

Историю СССР в конце восьмидесятых, во времена тесного общения Фокадан с ребятами с рю дез'Экуф, Гарри Поттер знал на зубок, так что даже и сейчас кое-что помнил. Историю Магической России он специально не изучал, но по верхам нахватался. Да и воспоминания Тома Риддла, тесно общавшегося с Долоховым, Каркаровым и другими борцами с большевизмом, должны были помочь.

Ага! Если бы…

Дореволюционная Россия, насколько понимал Гарри, была очень похожа на Англию — скорее всего потому, что при создании структур Статута та ориентировалась на Голландию точно так же, как и царь Петр. Так что разобраться в первой главе книги Гарри собирался легко и быстро. Надо было только не забывать про Дурмстранг, из которого выходили только начальники, и Китеж, из которого выходили только мелкие клерки. Это при том, что в Дурмстранг почти шесть десятков лет, аж до правления Екатерины Великой, попадали по преимуществу остзейские немцы да детишки из семей поступивших на русскую службу волшебников из Западной Европы — голландцев, англичан, французов, имперцев… Щедрые подъемные и ещё более щедрое жалование, положенное на службе у московитов, привлекало даже испанских и итальянских волшебников!

— Товарищ Скворцова, прошу прощения, что отвлекаю…

— Ничего-ничего, все равно сейчас лето, студентов нет. Так что…

— Ваш артефакт не помогает! — Гарри положил на стойку огромную прямоугольную кованную бронзой лупу. — Я так и эдак, но все равно получается бред какой-то! То есть я могу понять, что такое "национально-освободительная борьба", и, в общем, представляю себе, что такое борьба классовая, и почему первая хуже второй. Но все эти "базисы" и "надстройки", производительные силы, производственные отношения и… Это невозможно понять!