Enchanting Sinner (гет)

Что, чёрт побери, с ними всеми не так? Почему они такие радостные, шумные, улыбаются во весь рот? Почему никто не проявляет хоть капли сочувствия к моему кровоточащему сердцу?

Эти и десятки других вопросов проносились в голове Нарциссы, пока она шла сквозь ряды родителей и детей, заполнивших платформу Девять и Три Четверти. Остальные матери держали детей за руки, болтали, смеялись — и только усиливали общий гвалт и всеобщее возбуждение.

Но только не Нарцисса. Она двигалась молча, бледная, натянутая, словно струна, готовая в любую секунду лопнуть.

Рядом с ней Люциус Малфой шёл с безупречной грацией, по дороге приветствуя нужных людей и полностью игнорируя всех прочих.

— Драко, ты уверен, что взял всё, что тебе нужно? — вдруг спросил он у сына.

— Кажется, да, — отозвался мальчик, пнув бедного Добби, который тащил за ним два тяжёлых сундука.

— Если тебе что-то понадобится — просто попроси.

Драко кивнул, но тут же замедлил шаги.

— Вон Крэбб! — воскликнул он, указывая на коренастого мальчишку с не самой умной физиономией.

Люциус тут же направился к родителям мальчика, и Нарциссе, хочешь не хочешь, пришлось последовать за ним. Она увидела, как муж пожал руку старшему Крэббу и чуть склонил голову перед его женой.

— Ваш сын тоже идёт в Хогвартс в этом году, верно?

— Да. Мы надеемся, что он попадёт на Слизерин, — с энтузиазмом ответила Салли Крэбб, а потом повернулась к Нарциссе: — Доброе утро, дорогая!

Нарцисса не ответила на приветствие, но та, похоже, и не заметила. Мгновенно вцепившись ей под руку, женщина принялась без умолку щебетать на самые нелепые и пустые темы, в то время как Драко с Крэббом с воодушевлением обсуждали, как здорово будет наконец-то освоить настоящие заклинания.

Каждая минута, что уходит, — это минута, которую я могла бы провести с сыном, — думала Нарцисса, не отводя взгляда от обезьяньей физиономии Салли Крэбб, поражаясь, как много бессмысленных слов может извергать один человек, не замечая при этом полного отсутствия интереса у собеседницы.

— О, ты слышала? Керрингтон наконец-то выпустила свою новую омолаживающую сыворотку! Реклама вышла в «Пророке» буквально вчера, — без умолку щебетала Салли. — Ах да, я тебе не рассказывала! Мы нашли нового домового эльфа. Он раньше принадлежал двоюродной тётке моего мужа. Представляешь, какой кулинар! Его медовое желе — просто волшебство. Никто не готовит лучше!

Терпеть его не могу, — Нарцисса стиснула зубы, сохраняя вежливую, но натянутую улыбку. Она старательно отвечала на все вопросы миссис Крэбб, хотя мысли её были совершенно в другом месте.

— Да, я тоже в детстве обожала Хогсмид…

Хочу быть с Драко…

— Нет, до галереи фейских крыльев мы ещё не дошли.

Не хочу с ним расставаться…

— Да, поездка на поезде и впрямь захватывает.

Мне так плохо. Просто невыносимо…

— Безусловно, чудесная погода. Такие тёплые осенние деньки…

Сколько месяцев пройдёт, прежде чем я смогу снова его обнять?..

— Нет, с вашим кузеном мы не знакомы.

Так много месяцев… без моего мальчика…

Когда, наконец, Салли Крэбб исчерпала запас тем для светской болтовни, Нарцисса с облегчением выдохнула. Она могла собой гордиться: сдержала все приличия, достойно исполнила роль безупречной леди Малфой — и не позволила себе ни тени слабости, ни единого намёка на подлинные чувства.

В этот момент из паровоза вырвался первый клуб пара.

— Пошли, Крэбб, — бросил Драко и направился к поезду. — Надо торопиться, а то опоздаем.

Нарцисса и Люциус двинулись следом, пробираясь через гомонящую толпу на перроне. Драко отдал багаж Добби и, наконец, повернулся к родителям, одарив их сияющей улыбкой.

— Напиши сразу, как только тебя распределят, — велел Люциус. Затем слегка наклонился и добавил вполголоса:

— И держи меня в курсе насчёт Поттера. Он, по идее, будет с тобой на одном курсе… Победил Тёмного Лорда, но мы не знаем, на что он на самом деле способен.

— Да, отец, — серьёзно кивнул Драко.

Потом перевёл взгляд на мать.

— Мама…

Нарцисса склонилась и коснулась губами его нежной, бархатистой щеки.

— Счастливого пути, — только это и смогла вымолвить она, хотя внутри всё разрывалось от боли. Это чувство оказалось мучительнее любой физической боли — даже родов. Будто кто-то вырывал из груди часть её самой.

Я не буду плакать. Лучше ослепну, чем позволю себе слёзы при нём.

Но Драко, похоже, заметил тревогу и боль, проступившие в глазах матери, и, стараясь её утешить, тихо сказал:

— Я вернусь на Рождество.

Рождество… Три месяца. Три долгих месяца без него!

Нарцисса кивнула и выдавила дрожащую улыбку. Затаив дыхание, она следила за тем, как сын поднимается по ступенькам поезда и исчезает внутри. А потом увидела его вновь — в окне вагона: он махал ей рукой, улыбающийся, взволнованный.

Она стояла, не двигаясь, пока не раздался пронзительный скрежет колёс — предвестник отправления. Поезд, фыркая и пуская облака пара, медленно тронулся и вскоре исчез со станции.

Нарцисса сглотнула. Нет. Сейчас — нельзя. Ни в коем случае нельзя расплакаться.

— Как думаешь, он забудет меня? — прошептала она, крепко вцепившись в руку Люциуса.

Он тихо рассмеялся.

— Забыть собственную мать? За каких-то три месяца? Вряд ли. — Он услышал, как она печально вздохнула, и мягко погладил её по плечу. — Он вернётся.

— Да. Вернётся, — повторила она, поднимая голову, будто вспоминая, как дышать.

Она посмотрела на точку, где скрылся Хогвартс-Экспресс, — а затем повернулась, чтобы идти домой.

Не важно, что дорога теперь будто вздумала идти в гору.

Не важно, что особняк Малфоев отныне будет до боли пуст без Драко.

Она выдержит. И не прольёт ни единой слезяы.