Enchanting Sinner (гет)

Люциус Малфой обыскал весь особняк в поисках жены — и, в конце концов, нашёл её в единственном месте на свете, где меньше всего ожидал её увидеть: на кухне.

— Что ты делаешь на нижнем этаже? — осведомился он, с изумлением глядя на происходящее.

— Люциус… — рассеянно откликнулась Нарцисса, не отрываясь от дела: она одновременно помешивала содержимое сразу трёх мисок, ловко управляя волшебной палочкой. — Я готовлю сладости. Для Драко.

— Опять? — протянул он с оттенком усталости в голосе.

Домовой эльф Добби, сновавший по кухне в панике и заляпанный мукой до самого кончика своего длинного носа, застыл, как только заметил хозяина. Его всего затрясло.

— Хозяин! Добби пытался остановить госпожу! Добби умолял её! Но она… она настаивала, хотела всё приготовить сама!

Люциус бросил на Добби выразительный, молчаливый взгляд — сдержанное порицание, которым владел в совершенстве, — а затем повернулся к Нарциссе:

— Зачем ты это делаешь?

— Боюсь, в Хогвартсе его плохо кормят. Вот и всё, — оправдалась она.

Но Люциус посмотрел на неё с лёгким подозрением.

— Не делай вид, будто не знаешь: в Хогвартсе всегда кормили на совесть.

Нарцисса лишь фыркнула, но не ответила. Даже если бы захотела, не смогла бы объяснить, что чувствует. Он всё равно не понял бы — не понял бы, насколько ей важно хотя бы на миг представить, как её маленький Драко где-то в школе ест что-то, что она сама приготовила для него… своими руками.

Писать ему письма и отправлять подарки — вот и всё, что оставалось, чтобы хоть как-то чувствовать себя ближе к сыну. Она ужасно по нему скучала, хоть со временем и начала понемногу привыкать к одиночеству. Но порой становилось невмоготу: чтобы не думать о Драко и как-то заполнить пустоту в днях, приходилось искать себе отвлечения.

— Ты пришёл просто пялиться на меня, или есть ещё какая-то причина? — буркнула она с раздражением, заканчивая украшать торт толстым слоем блестящей глазури.

— Ну… — протянул Люциус неопределённо. — Пришло вот… — Он помахал перед её лицом запечатанным письмом.

— Драко написал! — воскликнула Нарцисса, поспешно вытирая руки о кухонный фартук. Она торопливо его развязала и кинулась вперёд, чтобы схватить письмо, но Люциус ловко отдёрнул конверт, прежде чем она успела его коснуться.

— Оно адресовано мне. Я прочту сам.

— О, Люциус! — вспыхнула она, надув губы. Прошло уже две недели с тех пор, как Драко не отвечал на её письма, и она начинала всерьёз волноваться. Она с тревогой наблюдала, как муж медленно вскрывает конверт — нарочно тянет, словно наслаждаясь её нетерпением. — Ну же, читай! Что он пишет?

— Посмотрим… Ммм… благодарит тебя за сладости.

— Правда? — просияла она.

Люциус продолжил читать про себя.

— Да. Вот… пишет, что в отличие от него, Гарри Поттер не получает писем из дома.

— Да он, по сути, только и делает, что жалуется на Поттера во всём письме, — заключил Люциус.

— Как обычно! — рассмеялась Нарцисса. Но, заметив, как его лицо потемнело, вздрогнула. — Что случилось?

— Послушай: он пишет, что выяснил — Хагрид, лесничий, держит у себя в хижине настоящего дракона. Представляешь? Но когда он рассказал об этом, ему никто не поверил — и в наказание его оставили после уроков!

Нарцисса не смогла сдержать возмущения.

— Это неслыханно! Как они могли назвать его лжецом? Как смеют…

— И это ещё не всё, — перебил её Люциус, продолжая читать. — В наказание их отправили в Запретный лес — глубокой ночью — на поиски существа, которое… питалось кровью единорогов…

Он замолчал, потому что Нарцисса побледнела и пошатнулась, едва не потеряв сознание. Люциус быстро подхватил её и помог сесть, а затем протянул ей письмо.

— Успокойся. С Драко всё в порядке. Читай: он мельком увидел это существо и тут же убежал.

Женщина склонилась над листом, вчитываясь в знакомый, любимый почерк своего Драко:

«Единорог лежал безжизненно. Мы услышали, как кто-то подкрадывается к нему, скребётся… Это была тень. Не человек. Нечто не-человеческое. Тень, ползущая в капюшоне… с двумя глазами. Красными. Змеиными глазами».

Нарциссу пробрала дрожь — по спине будто провели ледяным лезвием. Пальцы, сжимавшие письмо, предательски задрожали. В воображении всплыла ужасная сцена, свидетелем которой стал её ребёнок: нечто, тень, пьющее кровь единорога…

Красные глаза. Змеиные глаза.

— Ты думаешь… это был Он? — прошептала она, глядя на Люциуса.

Он посмотрел на неё удивлённо, затем резко возразил:

— Не будь глупой! Драко, скорее всего, увидел какое-нибудь странное существо. Ты же знаешь, сколько разных тварей бродит по Запретному лесу? Нет, это возмутительно! Хагрид отправил двух детей одних, ночью, в такое опасное место! Я добьюсь его увольнения. Клянусь, добьюсь!

Но Нарцисса его уже не слушала.

Мысль о возвращении Лорда Волдеморта цепко осела в сознании — тяжёлая, как свинец, и холодная, как камень. Нарцисса не могла от неё отделаться. И Люциус знал это. Он просто отказывался признать.

— Как член Попечительского совета школы, я добьюсь, чтобы этого деревенщину уволили! — бушевал Люциус, меряя шагами кухню. — Не понимаю, почему Дамблдор до сих пор держит его в Хогвартсе. Он же ни на что не годен! Он заплатит за то, что подверг опасности моего сына.

— Люциус, — тихо окликнула его Нарцисса. — Люциус… А что, если Он никогда и не умирал? Что, если Он стал чем-то вроде тени… потерявшей тело, но всё ещё ищущей силы и помощи?

Она прижала письмо Драко к груди, будто оно могло защитить её от мрачного, разъярённого взгляда мужа.

— Это невозможно, — процедил Люциус сквозь зубы.

Не сказав больше ни слова, он вышел и плотно захлопнул за собой дверь, оставив Нарциссу одну — среди сладких ароматов выпечки и горьких сомнений. Он так и не признался ей в главном: в последнее время Чёрная метка на его руке снова давала о себе знать.