Куда вас, сударь... (джен)

— Интересно, вот здешним самим-то не противно? — проворчал Неревар, прикидывая, как преодолеть очередную лужу, коими был богат Рабочий квартал Балморы.

Элемар внутри хихикнул — учитывая, что плавало почти в каждой встреченной ими луже, недовольство Неревара было более чем обосновано. Радовало то, что хотя бы за шиворот ничего не капало — дождь прекратился примерно через пару минут после того, как они вышли из здания Гильдии Магов. Другое дело, что он в любой момент мог начаться снова...

Ломиться к Каю было бы вопиющей глупостью — вряд ли наблюдение было снято. Не стоило считать других глупее себя. Поэтому... Неревар, как и положено только что прибывшему в город, сперва отправился в купальню, посещение которой в этот раз показалось особенно приятным. А уже потом... опять-таки не к Каю, а к Тьермэйллину, живущему практически рядом — что может быть естественнее, чем посещение целителя? Который может оказать не только лекарские услуги... правда, строго ограниченному кругу лиц. В который он — ну, не совсем он — совершенно случайно входит.

Очередная лужа оказалась особенно обширной. Потоптавшись и не найдя обходного пути, Неревар примерился... и, приземлившись по другую сторону, неожиданно взвыл:

— Да чтоб вас по вашему же дерьму дреморы рожами возили, ур-роды!

Проходивший мимо данмер, видимо, из местных, злорадно заржал. Но все же указал замершему на краю лужи практически на одной ноге «сэре редоранцу» — «н'ваха» в нем, похоже, не распознали — на видневшуюся буквально через два дома вывеску лекаря. Поблагодарив его, Неревар, шипя и морщась при каждом шаге, похромал туда.

Выглянувший на стук Тьермэйллин оценил скособоченную позу неожиданного визитера и посторонился, впуская его внутрь.

— Что у вас? — поинтересовался он, закрыв дверь.

— Ерунда, — отозвался Неревар и выпрямился. — Пройдет.

Тьермэйллин напрягся.

— Спокойно, — Неревар медленно поднял руки и снял шлем. — Свои.

Однако узнавания на лице собеседника так и не увидел. Зато между пальцев у того заплясали мелкие искры. Элемар «внутри» напрягся тоже.

— Не узнаешь? — вздохнул Неревар, мгновенно распознав причину этой настороженности.

— Не... — Тьермэйллин осекся и по-прежнему настороженно всмотрелся в его лицо.

Перевел взгляд на редоранский герб на наплечнике... и вдруг резко спросил:

— Какой формы был ожог у тебя на заднице, который мне пришлось лечить?

«Что-о?!»

Неревар изумленно моргнул. Потом хмыкнул:

— Извращенец... Не знаю, чью там задницу ты сейчас вспоминал, а у меня ты лечил ожог на груди. И был он в форме пятерни. Размазанной, но пятерни.

— Суротано, — расслабляясь, выдохнул Тьермэйллин.

Но тут же снова вскинулся:

— Что у тебя с лицом? И... с голосом?

Неревар вздохнул — не то чтобы они этого не ожидали, но все же...

— Насколько ты в курсе... последних событий? В том, что... касается меня? — спросил он.

— Ты о... проблемах со здоровьем? — пожал плечами Тьермэйллин и прошел к стоящему неподалеку легкому креслу, одновременно жестом указав на стоящий напротив стул. — Кай не слишком распространялся. Упомянул, что ты подхватил какую-то редкую дрянь, но... не уточнял. Сказал только, что ты отправился к Телванни за лечением, потому что лучше них на Вварденфелле никто не разбирается в составлении заклинаний любой Школы.

— У меня был корпрус, — просто сказал Неревар, не торопясь садиться.

Кресло со скрежетом отъехало назад, буквально отброшенное вскочившим Тьермэйллином.

— Лжешь! — полупрошипел-полурявкнул он. — От корпруса не излечиваются!

— Не вижу причин лгать, — пожал плечами Неревар. — И да, я действительно был у Телванни. У одного вполне определенного Телванни, — криво усмехнулся он. — Прожил у него целую неделю, прежде чем он убедился, что я все же здоров, и отстал.

Элемар «внутри» только ядовито фыркнул на это. Конечно, Фир пару раз обследовал их повторно... и каждый раз задумчиво хмурился, видимо, пытаясь что-то вспомнить. Они догадывались, оба, что его беспокоит — зеркала в Тель Фире были — но откровенничать не собирались. Впрочем, кое о чем Фир их все же пытался расспросить. И даже соизволил пояснить свой интерес: как оказалось, в какой-то момент процесс излечения повернул вспять... ненадолго и потом вновь пошел, как предполагалось. Но Фира это не могло не заинтересовать... Вот только на их счастье, вопрос он задал Неревару, а тот не моргнув глазом изобразил полнейшее непонимание, чего от него, собственно, хотят. Собственно, после этого Фир, уже убедившийся, что лечение прошло успешно, потерял к ним интерес окончательно.

Впрочем, основная причина их задержки находилась в Корпрусариуме и передвигалась в паукообразном устройстве, заменяющем этой самой причине ноги. И, радуясь вниманию, щедро вливала в подставленные уши добровольного слушателя целый океан совершенно непонятных сведений. То, что эти уши слушателю вообще-то не принадлежали, в расчет особо не принималось, причем, в первую очередь, им самим. Впрочем, Элемар не слишком возражал: речи Багарна были, судя по всему, непонятны только ему. Неревар, правда, по его собственному признанию, тоже понимал едва половину сказанного. Точнее — «хоть как-то» понимал. Но даже то немногое, что поддавалось осмыслению, приводило его в неописуемый восторг. И Тель Фир он покидал с совершенно не скрываемым сожалением и твердым намерением однажды вернуться, если получит-таки собственное тело.

— Не знаю, из какого говна он намешал ту мерзость, которую в меня влил, но она сработала, — продолжил Неревар. — Но, поскольку добрался я до него сильно не сразу... не обошлось, как видишь, без... определенных побочных эффектов, — он провел пальцем от виска до челюсти. — И честно признаюсь, мне насрать. После того, на что я насмотрелся в Корпрусариуме, поплывшие черты лица и севший голос — это ничего не значащие мелочи...

Лицо Тьермэйллина заметно вытянулось, а Элемар «внутри» хмыкнул, подумав, что корпрус действительно очень удобное объяснение изменившейся внешности. Все равно никто не сможет доказать, что дело не в корпрусе, хотя свою роль в этом он определенно сыграл...

— Кстати, до меня у него побывал Селвило, — словно между прочим произнес Неревар. — Спер один из экспериментальных образцов этой бурды. Не знаю, действенный или нет... но старик был очень зол.

— Селвило тоже... заразился? — осторожно уточнил Тьермэйллин.

Неревар кивнул.

— Кай говорил, что он исчез...

— Я ничего об этом не знаю, — Тьермэйллин, словно защищаясь, поднял ладони перед собой. — Как я уже сказал, Кай не слишком делился подробностями.

— Ясно, — вздохнул Неревар. — Впрочем, я пришел не за этим. Мне нужен Кай. Но за домом наверняка до сих пор следят и соваться туда означает привлечь к себе внимание. Тем не менее он назначил мне встречу здесь, значит, сюда он хоть изредка, но наведывается.

— Он назначал тебе встречу? — недоверчиво прищурился Тьермэйллин. — Ладно, — тут же загородился руками он, — не мое дело. Но... его сейчас нет в Балморе. Какие-то новости из Киродиила...

— Как с ним связаться?

— Он сам связывается с нами. И ты прав, за домом следят, так что... — Тьермэйллин помедлил, — слушай и запоминай...

* * *

Разгуливать по Балморе в броне с символикой Дома Редоран означало привлекать внимание. Одно дело, когда в принадлежащем конкурирующему Дому городе некий редоранец оказывается проездом — и совсем другое, когда торчит в этом городе несколько дней кряду. А разгуливать по Балморе без брони и, главное, шлема, светя обновленным лицом перед возможными наблюдателями, ни Элемар, ни Неревар готовы не были.

К счастью, долго ждать не пришлось: уже на следующий день Тьермэйллин заявился в «Восемь Тарелок» и прилюдно непререкаемым тоном потребовал с наглухо упакованного в броню «сэры редоранца» — лицо они все же решили не светить, поэтому большую часть времени просиживали в снятой комнате — вернуть долг за лечение. Элемар, как раз вышедший за обедом, сначала замер — он-то не ожидал, что Тьермэйллин будет действовать настолько... нагло — потом спокойно уточнил:

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас я вам о нем напоминаю, — скривил губы Тьермэйллин. — Вечером. Не позднее восьми.

— Я принесу, — резко кивнул Элемар. — Чтобы никто не мог сказать, что редоранцы не платят свои долги.

В назначенное время он постучал в дверь дома Тьермэйллина — устроенный в «Тарелках» спектакль следовало доиграть. К тому же соваться в дом Косадеса по-прежнему оставалось вопиющей глупостью. Куда вероятнее было то, что встреча состоится здесь.

Однако внутри обнаружился только хозяин. На безмолвный вопрос Элемара он пояснил:

— Кай не здесь — ему в Балморе появляться опасно. Но весточку передал — он ждет тебя в форте Лунной Бабочки. Свиток Божественного Вмешательства у тебя, надеюсь, найдется?

— Найдется, — кивнул Элемар.

Свитка у него не было, но он в нем не нуждался. Однако объяснять это Тьермэйллину не счел нужным: да, они оба принадлежали к одной организации, но сколько-нибудь теплых отношений между ними не сложилось. Впрочем, Элемара, учитывая все обстоятельства, это ничуть не печалило. Так что, надев шлем — для опознания его пришлось снять — он кивком попрощался с Тьермэйллином и, выйдя на улицу и на всякий случай пробормотав: «Долги розданы, можно покинуть этот сраный городишко», перенесся в форт Лунной Бабочки.

— А, это ты, — услышал он голос Косадеса, оказавшись перед входом в канцелярию форта. — Идем.

Спрашивать, как тот опознал его в шлеме, Элемар не стал. Наверняка просто ждал того, кто явится в назначенное время, укрывшись в неосвещенном углу форта на случай неожиданностей. А поскольку Тьермэйллин не носит доспехов... да еще редоранских, логично было предположить, что явился именно тот, кто был нужен.

— Здесь сейчас никого нет, кроме охраны, — пояснил Косадес, приведя его в тюремную башню форта. — Так что можно не опасаться, что нас кто-нибудь подслушает.

Элемар кивнул и снял шлем. В очередной раз за вечер.

Косадес шагнул ближе. Некоторое время вглядывался в лицо...

— Судя по всему, у тебя действительно получилось, — прокомментировал он, отступив на шаг.

— Получилось, — кивнул Элемар. — Не без неожиданностей, — он, как и ранее Неревар в разговоре с Тьермэйллином, провел пальцем от виска до челюсти, — но получилось.

А Косадес вдруг улыбнулся — широко... и как-то непривычно тепло.

— Это хорошая новость, — с такой же непривычной теплотой в голосе проговорил он. — Знаешь... я действительно рад, что тебе удалось исцелиться. А эти «неожиданности»... да херня это, парень. Да и все, по большей части, такая херня, — перестав вдруг улыбаться и чуть отвернувшись, тихо и с какой-то горечью добавил он.

Но тут же встряхнулся и вновь стал прежним Каем Косадесом.

— Плохие новости, Суротано. Меня отзывают в Киродиил. В Имперский Город. — Он на несколько мгновений замолчал. — Так что, пока я еще координатор Клинков на Вварденфелле, я произвожу тебя в агенты. Осталось только дать тебе последние распоряжения...

— Подождите... что значит, «отзывают»? Почему именно сейчас?

— Внутренняя политика, парень, — поморщился Косадес. — Некоторых очень беспокоит мой сахар...

— Что? — изумленно вытаращился на него Элемар.

Сейчас, когда Косадес окончательно отказался от образа нищего старика-скумоеда, было отлично видно, что если он и употреблял когда-либо лунный сахар, то явно давно и не в тех количествах, чтобы это как-то на нем отразилось. Весьма немолодой, но крепкий и подтянутый имперец. Бывший наемник или военный, а ныне средней руки торговец или сержант алтаря Имперского культа, каким он предстал в их предыдущую встречу в Бал Исре — вот какое впечатление теперь создавалось при взгляде на Кая Косадеса. При чем тут сахар? Что вообще творится?

Видимо, лицо у него стало достаточно красноречивым, потому что Косадес криво усмехнулся и кивнул.

— Знаешь, парень, — вздохнул вдруг он. — Мы с тобой плохо начали... и плохо продолжили. И мне жаль. Но... у меня были свои приказы. Которые я обязан был выполнять, — проговорил он, глядя Элемару в лицо.

Тот медленно кивнул. Неревар — тогда еще Второй — предполагал это еще очень давно. Не сразу, но... было у него такое подозрение. Однако некоторое недоверие у Элемара все еще оставалось, поэтому он ровно произнес:

— Я понимаю...

— И теперь я обязан подчиниться вызову, как бы ни хотел от него отказаться, — вновь криво усмехнулся Косадес. — Там, у них... в столице мои родственники.

Элемар снова покивал. Кай Косадес сейчас казался искренним... но он больше не верил Клинкам. И Косадесу в том числе. Да и эта его фраза о родственниках... Толковать ее можно как угодно: то ли они в заложниках, то ли под наблюдением... то ли живут своей жизнью и никому до них и дела нет, но очень удобно оказалось упомянуть в разговоре с претензией на откровенность.

А Кай вдруг хлопнул его по плечу.

— Не вешай нос, агент. В конце концов, это только мои проблемы. И это не навсегда, я думаю. А до моего возвращения официально возглавлять местную ячейку Клинков будешь ты.

— Официально, — угрюмо буркнул Элемар, думая, что это главенство ему нужно, как... лысому расческа.

Хотя вот ему эта расческа теперь вновь понадобится и, похоже, очень скоро — волосы, выпавшие во время блужданий за Призрачным Пределом и после того, отрастали удивительно быстро. И не только шевелюра — бриться тоже теперь приходилось гораздо чаще, лицо уже к вечеру зарастало щетиной, а не как прежде, на третьи-четвертые сутки. Непривычно и раздражает, но, как верно заметил Косадес, это херня...

А тот усмехнулся.

— Ты же не дурак, парень. Я произвел тебя в агенты, чтобы сохранить твою независимость. У каждого агента — свое предписание. И докладывает он непосредственно в Киродиил. Ты будешь старшим по рангу из Клинков на Вварденфелле... насколько мне известно. Хотя меня бы не удивило, если бы выяснилось, что есть и другие, о которых мне ничего не известно.

— Так работает Империя, — вспомнил вдруг Элемар почти забытую фразу.

— Именно, — без улыбки кивнул в ответ Косадес.

— Что ж... какие будут распоряжения?

— Поскольку ты теперь агент, твоя задача — продолжать поиск пророчеств о Нереварине. Это если сейчас. А вообще тебе, как агенту предписывается выполнить это даэдрово пророчество, как приказал император.

— Вы говорили, что у вас есть какие-то мысли по этому поводу...

— Да, — кивнул Косадес. — Мехра Мило — вы уже встречались — говорит, что у Жрецов-Отступников есть записи пророчеств о Нереварине. И у неё вроде бы есть идея, как ты можешь на них взглянуть.

— Это та служительница из Зала Мудрости при Храме в Вивеке? — уточнил Элемар.

— Она самая, — кивнул Косадес. — Но есть сложности. В последнее время Храм как-то зашевелился. И за ней следят. Поэтому, если что-то вдруг пойдет не так, найди ее личные комнаты. Там она должна оставить тебе сообщение под кодом «Амайя» на подобный случай... Когда найдешь эти Утраченные Пророчества, отнеси их Нибани Месе, как она и просила. А дальше, — он покачал головой, — тебе придется следовать ее указаниям. Наверное. Тебе придется самому искать ответы, потому что теперь ты сам за себя. А я... — он вздохнул. — Я могу лишь пожелать тебе удачи.

— Благодарю, — слегка улыбнулся Элемар. — Она мне не помешает.

Косадес усмехнулся в ответ. Но уже в следующее мгновение его взгляд наполнился тоской.

— Кирод... Сиродиил, — пробормотал он. — Теперь привыкать заново... Ладно, — он вновь посмотрел на Элемара. — Некоторое время я в К-х... Сиродииле наверняка пробуду. Пока я не вернусь, можешь пользоваться моим домом. Ключ у нашего лекаря. Хотя... я бы не советовал — про слежку сам знаешь. Но мало ли, вдруг будет необходимость... Да и наблюдателей, я надеюсь, уберут после моего отъезда — я позаботился, чтобы об этом стало известно... после того, как я действительно уеду, разумеется.

Он замолчал и молчал довольно долго. Но Элемар терпеливо ждал, чувствуя, что это еще не конец разговора.

— Знаешь, — проговорил вдруг Косадес. — То, что я тебе сейчас скажу... да ты и сам не дурак, наверняка это понял. Но я откажусь от своих слов, если ты их кому-нибудь передашь... Дни Империи почти закончены. Когда император умрет, разразятся девять концов света. Уже сейчас возникают проблемы с престолонаследием...

— Наслышан, — кивнул Элемар.

— Да-да... Здоровье императора ухудшается и разные... Многие из его приближенных уже сейчас поднимают головы, а после его смерти начнется полноценная борьба за власть... Впрочем, — Косадес словно встряхнулся, — тебе сейчас нужно думать не об Имперском Городе. Забудь о нем. Думай локально. Потому что сейчас твоя забота — Морровинд. Шестой Дом и Дагот Ур. И напряженность между Великими Домами и колонистами. Остатка политического вздора не наберется и на тарелку скаттла...

Косадес огляделся... и вдруг хлопнул себя по лбу.

— Совсем забыл... — пробормотал он, подобрав с пола потрепанную, но все еще крепкую на вид заплечную сумку. — Вот, держи, — он достал и протянул Элемару какой-то сверток. — Надеюсь, эти вещи тебе пригодятся.

Сумку он повесил на плечо, достал из кармана свиток... и снова посмотрел на Элемара.

— Знаешь... найди время в ближайшие дни заглянуть в мою лачугу. Там на полке шкатулка. В ней золото. Заберешь его... все равно там все выгребут... скорее всего. Это Рабочий квартал, разнеси его даэдра... А тебе будет как раз немного на расходы. Все, бывай. И... удачи тебе.

— И вам, мастер Кай, — улыбнулся Элемар.

Тот ухмыльнулся в ответ, развернул свиток и, пробормотав слово-ключ, исчез. Элемар задерживаться, впрочем, тоже не стал — ни в форте, ни в Балморе, куда заглянул за упомянутой Косадесом шкатулкой.

Заклинание Возврата перенесло его прямо в спальню в его поместье в Бал Исре. Оказавшись там, он с облегчением стянул шлем, бросил его вместе со шкатулкой и врученным Косадесом свертком на кровать и огляделся.

Чисто... Вещи разложены и расставлены так аккуратно, как ранее никогда не бывало. Постель перестелена, но оно и правильно... вряд ли кто-то ждал, что он вернется. Только на столике в углу лежит раскрытая книга... и горит лампа. А в кресле рядом скорчилась худенькая угловатая фигурка.

Ринар...

Наверняка ведь пробрался тайком — будучи больным, Элемар запретил его пускать. Не хотел, чтобы мальчишка видел его обезображенным корпрусом. Да и просто из предосторожности — заразись еще и Ринар, он бы себе этого не простил. Хватало того, что ему приходилось переживать за Индрель, к помощи которой ему приходилось прибегать в те дни...

Ринар зашевелился, разбуженный, видимо, произведенным Элемаром по прибытии шумом — он ведь и не думал таиться, да и не ожидал здесь кого-то увидеть. Сонно заморгал, вглядываясь... и вдруг вскинулся, испуганно вскрикнув и выхватив кинжал. Тот самый, подаренный ему еще в Сейда Нине.

— Тише, Ринар, — медленно, чтобы не напугать его еще больше, поднял ладони перед собой Элемар. — Не кричи, пожалуйста. Все-таки ночь на дворе. Все спят.

— Дядя Тано? — недоверчиво и все еще с нотками испуга тихо воскликнул тот. — Вы мне снитесь?

— Нет, — Элемар невольно рассмеялся. — Не снюсь. Это все наяву.

— А вы... — Ринар подался вперед, вглядываясь в него. — Вы... — и осекся, уставившись одновременно со страхом и надеждой.

— Здоров, — кивнув, улыбнулся Элемар.

А Ринар вскочил и кинулся на него. Нет, мгновение спустя понял Элемар, аккуратно прижав к себе почти повисшего на нем мальчишку, не на него. К нему.

Несколько мгновений они стояли обнявшись, потом Ринар расцепил руки и отодвинулся, шмыгнув носом.

— А вы никуда не... уйдете? — как-то жалобно спросил он.

И несмотря на то, что Элемар продолжал слегка придерживать его за плечи, выглядел Ринар при этом так, словно готовился вновь вцепиться в него, как имга в дерево, чтобы он точно никуда не ушел.

— Ну... есть у меня одно важное дело... — сознался Элемар. — Вернее, их много... Но в ближайшие дни я точно никуда не собираюсь уходить. Разве что в Альд'Рун, ненадолго.

Ринар посмотрел недоверчиво... но спросил неожиданно о другом:

— А еще кто-нибудь знает?

— О чем?

— Что вы вернулись...

— Нет, — покачал головой Элемар. — Никто не знает. Кроме тебя.

Глаза Ринара изумленно распахнулись. В следующий миг он вывернулся из рук и исчез за дверью.

А еще несколько мгновений спустя по всему дому разнесся ликующий вопль:

— Мама! Проснись! Все проснитесь! Дядя Тано вернулся! И он здоров!!!